13

Нет, это неспроста — я уверен, что унитаз в туалете на ферме, качается неспроста. Вы думаете, что он заваливается на бок, потому что наш Падди никак не отремонтирует его по причине лености? Я балансирую на краю унитаза, как попугай в кольце дрессировщика. Он специально не обращает на это внимания — чем неудобней сидеть, тем быстрее вернёшься на рабочее место.

— Где этот чёртов Александр? — Падди не может видеть, что кого?то из нас нет на рабочем месте. Всем работникам видно и слышно, как он скрипит зубами и стремительно кидается к туалету. Падди худощав, но кулаки непропорционально велики, напоминают кувалды среднего размера.

Гулкий удар могучим кулаком раздается в дверь. От неожиданного испуга я валюсь на бок вместе с чашей незафиксированного унитаза.

— Александр, выходи из туалета, нечего там терять время! Будешь ходить во время перерыва! Мне нужны грибы, работать!!!

Я люблю свою работу. Я самый быстрый из сборщиков. Я самый аккуратный. Мои грибы укладываются в коробочки ровными рядами. Ни одного пятнышка. Ни одного гриба неправильной формы, ни одной коробочки с неточным весом. Я аккуратист. Таков мой характер. Всё что я делаю, я всегда делаю на сто процентов. Я идеалист.

Падди ненавидит идеалистов. Он ходит вокруг и придирается ко всему, что можно контролировать.

«У тебя очень маленькие, нестандартные грибы!» — критикует меня Падди.

«Я не заплачу тебе ни цента, в твоих грибах недовес!» — грозит мне Падди.

«Ты неправильно прореживаешь, ты всё погубишь!» Падди предрекает полный коллапс.

Я работаю быстро и качественно. Я щепетилен в работе. Я идеалист, у меня возникают приступы чесотки, если что?то не сделано на сто процентов. Когда?нибудь я стану тоже каким?нибудь начальником и тоже, наверное, буду тираном.

Когда я буду принимать на работу нового сотрудника, на ЛЮБУЮ должность, я буду давать ему в руки веник и совок, и буду просить убраться в офисе. За дверью, в уголке, я положу мусор, окурок сигареты, к примеру. Если кандидат, не заглянет за дверь, не уберет этот мусор, значит он не идеалист, значит, такой работник меня не устраивает. Я люблю прилежание, старание, усердие. Боже, во мне тоже просыпается тиран. Воистину — нет такого раба, который не мечтает стать тираном. Нет такого раба, который не мечтает иметь собственных рабов.

«Быстрее, Александр, быстрее!» — Падди подгоняет меня.

«Быстрее, Александр, быстрее!» — Падди ускоряет меня.

«Быстрее, Александр, быстрее!» — Падди даёт мне толчок в рёбра.

Что же делать? Может притвориться и сделать вид, что не заметил этого удара? Может притвориться дураком? Я не могу ударить его в ответ.

Если я двину ему в челюсть, я не просто потеряю работу, я могу вообще попасть под уголовную статью. Кому от этого будет лучше? Разве выиграют от этого мои дети и жена? Нет, из?за ответственности за них я не могу ответить ему ударом на удар. Что же это, неужели самопожертвование? Нет, я не готов жертвовать собой, я просто слабак! Я не могу защитить себя… Я не могу за себя постоять… Нет, нет смысла доказывать ему моё физическое превосходство. Я должен доказать и ему и себе моё морально–волевое преимущество.

Он не справедлив ко мне и в этом его слабость. Своим ударом он довёл меня до отчаяния, и так приумножилась моя сила. И осознаю это и становлюсь ещё сильнее. Я вытерплю всё. Если я стерпел удар по рёбрам, то вытерплю всё что угодно. Я стану выносливым, я приобрету опыт, на котором будет укрепляться моя надежда.

Я работаю с такой скоростью, что не успеваю замечать своих рук. Мизинчик хватает один грибок, безымянный пальчик хватает второй грибок, средний пальчик хватает третий грибок, указательный пальчик хватает четвертый грибок. Нож в правой руке аккуратно срезает корневую часть и все четыре грибочка ровнехонько укладываются в коробочку таким образом, чтобы вверх смотрели только шляпки — товарный вид!

Взгляд работает профессионально. Мозг работает рационально. Руки работают слаженно. Сложный математический алгоритм расчёта максимума производительности путём увеличения полезной площади произрастания грибов при минимуме прореживания.

Шесть моих двадцатиметровых полок, все 120 квадратных метров ухожены, облагорожены, словно вся эта красота останется навеки. Так меня воспитали мать и отец.

«Делай свою работу честно». Так меня воспитали мать и отец.

«Выполняй свою работу, так чтобы потом за результат не пришлось краснеть». Так меня воспитали мать и отец.

Спина гнется. Вниз — вверх. Вниз — вверх. Вниз — вверх.

Вниз сорвал четыре грибочка. Вверх уложил их в коробочку.

Грибы на полке лезут друг на друга, как опарыши в банке у рыбака. Один квадратный сантиметр — один грибок. Бог, мой! Сколько же тут этих квадратных сантиметров?… Господи, дай терпения. Господи, дай не сойти с ума.

Женщины ирландки, по обыкновению, уходят домой пораньше. Полки их покороче. Я не осуждаю их. У них дома семьи. В конце концов, свою норму они выполнили.

— Парни, мне надо чтобы вы ещё раз проредили у женщин.

— Но как мы успеем? У нас у самих в два раза больше, а потом ещё столько работы, что мы окончим только в полночь…

— Меня это не ебхт. Это, ебхть, должны быть сделано!!! — командует Падди и глаза его при этом честные–честные, добрые–добрые.

Спина гнется. Вниз — вверх. Вниз — вверх. Вниз — вверх.

Вниз сорвал четыре грибочка. Вверх уложил их в коробочку.

Небо опрокидывается на землю. Земля крутится вверх тормашками. Руки вращаются, как лопасти у винтокрылого самолета.

Коробка на весы. Коробка на отправку.

Бегом с пустыми коробками. Бегом с урожаем.

Бегом выкидывать обрезки грибных ножек, бегом назад.

Коробка на весы. Коробка на отправку.

Бегом с пустыми коробками. Бегом с урожаем.

Бегом выкидывать обрезки грибных ножек, бегом назад.

Спина гнется. Вниз — вверх. Вниз — вверх. Вниз — вверх.

Вниз сорвал четыре грибочка. Вверх уложил их в коробочку.

Коробка на весы. Коробка на отправку.

Бегом с пустыми коробками. Бегом с урожаем.

Бегом выкидывать обрезки грибных ножек, бегом назад.

Спина гнется. Вниз — вверх. Вниз — вверх. Вниз — вверх.

— Александр! Что так медленно ходишь! Куда? Опять в туалет? Ебхть! Вычту время из зарплаты!!!

Новый день.

Всё повторяется.

Это дежавю.

Новый день.

Дежавю.

Привет Александр!

Распечатала твоё письмо вчера деткам, прочитала его. Они очень обрадовались, особенно тому, что ты послал им посылочку. Мне кажется, ты слишком их балуешь. Хотя, может, ты пытаешься этим заменить своё присутствие здесь. Но, прости за бестактность, это плохо получается.

Как ты им нужен сейчас, ты просто не представляешь. Саша часто залазит на окно и говорит: «Вон папа» и кричит: «ПапааааШ» Сегодня шли из поликлиники, (Саша заболела), проходили мимо сломанного автобуса, стоящего в одном из дворов, которые мы проходим. Она забежала, села на разломанное сиденье и поехала: «Жужууууу» — «Куда едешь?» — «За папой в Москву». Я вздохнула, сняла её с автобуса, и мы поплелись домой.

Чем заболела Саша? Не знаю. Стало часто моргать глазками, что?то похожее на нервный тик, но не совсем. Пролечились у невропатолога, но результат был временный, теперь я обращаю внимание, что стали краснеть белки глаз. Сегодня были у окулиста. Врач велела нам сидеть дома, хотела сразу же дать мне больничный. И что в результате? Я же не могу в моём положении сидеть дома, я работаю. Пришлось звонить маме моей. Она отпросилась с работы на полдня. Завтра попрошу посидеть бабушку. Бедный кинутый ребенок. Как нам тебя не хватает, твоей мужской всесильности.

Хорошо, что скоро выходные. Никуда не пойдем, будем сидеть дома, любить друг друга, испечём пирог, погуляем. Знаешь, есть выражение «нагнетать энергию»? Вот, пожалуйста, нагнети на нас положительную, добрую энергию. Чтобы детки не болели, чтобы я могла что?то делать. А то я только вылечу их, опять что?нибудь да случается.

Целую, уж, так и быть. Жёнушка.