Постсоветский период

Постсоветский период

Самые поразительные метаморфозы произошли с российскими СМИ после провала ГКЧП. Свободная печать предыдущего периода достигла колоссальных успехов прежде всего потому, что критиковала предыдущую власть (и прессу) за её оторванность от подлинных интересов народа. После 1991 года свободная печать, сохранив прежние лозунги, оторвалась от народа в ещё большей степени.

Теперь политическое разделение прессы происходило по линии отношения изданий к новому российскому правительству и президенту. Правительственные «Российские вести», органы печати местных администраций и местных Советов с преобладанием радикальных демократов участвовали в реформах правительства, избегая открытого политического комментария негативных для народа последствий реформ, хотя народ чувствовал их на своем кармане. Так называемая демократическая пресса содержала разную степень критичности, но в конечном итоге поддерживала правительство.

В то же время орган печати Верховного Совета РФ «Российская газета», местные советские издания, напротив, доходили в своем радикализме до предложений смены правительства; патриотическая и коммунистическая печать тоже подвергали его критике.

После октябрьских событий 1993 года, когда закончился конфликт между исполнительной и законодательной ветвями власти (победой первой из них), выполнение роли официальных изданий взяли на себя пропрезидентские демократические газеты и журналы. Сколько людей погибло в ходе событий, неизвестно до сих пор, а журналистов погибло семеро, и было ранено 67.

Распустив Верховный Совет, президент закрыл и его СМИ. Попутно в число запрещённых попали многие патриотические издания («День», «Русский вестник», «Русское дело», «Русское воскресение», «Русский порядок», «Наша Россия», «Русское слово», «Русский союз», «Русские ведомости», «Русский пульс», «За Русь!», «Союз офицеров», «Молния», «Красная Пресня», «Путь», «Наш марш» и другие) и некоторые телепрограммы. Был приостановлен выпуск оппозиционных коммунистических изданий («Правда», «Советская Россия», «Рабочая трибуна», «Гласность», «Народная правда»). С белыми пятнами на полосах, возникших в результате цензуры (запрещённой законом), вышли газеты «Московская правда», «Сегодня», «Независимая газета», «Россия», «Коммерсантъ». Министерство печати и информации призывало журналистов к самоцензуре.

Заявляя при каждом удобном случае о необходимости в нашем обществе «настоящей» свободы слова и печати, новая власть с трудом переносила её на практике и старалась сделать СМИ управляемыми. А ведь свобода заключается не в том, что можно говорить всё что угодно, а в том, что существуют конкурирующие СМИ, высказывающие разные точки зрения. Они могут бороться даже на одном «поле», как, например, «Независимая газета», «Литературная газета» и «Новая газета», имеющие читателя из одного слоя общества, и всё же отличающиеся друг от друга не только подачей материала, но и позицией по ряду вопросов. И уж во всяком случае, должно быть уважаемо властью право свободного высказывания в полярных изданиях! Даже более того: для нормального управления государство обязано учитывать полярные мнения, а не подавлять и не игнорировать те мнения, которые ему не нравятся. Авторы и читатели коммунистических газет – точно такие же граждане России, как и авторы и читатели демократических газет. Их мнение НЕЛЬЗЯ игнорировать.

На деле же свобода печати расширялась, когда одной политической группе нужно было убрать другую, а когда же дело было сделано, появлялись ограничители: прямая цензура, судебные иски к газетам, экономические рычаги, административные санкции. Почувствовав в октябре 1993 году нешуточную для себя угрозу, режим тут же отбросил всю риторику о свободе печати (на волне которой и был создан) и о правах человека, и в ход пошли авторитарные приёмы. Затем власть опять позволила свободу печати, но лишь до тех пор, пока на горизонте не замаячили президентские выборы 1996 года. Тогда с помощью олигархов была снова мобилизована подавляющая часть СМИ (за исключением коммунистической и патриотической печати) в поддержку президента Б.Н. Ельцина против лидера КПРФ Г.А. Зюганова.

Мы говорим здесь не о том, кто из них «лучше» или «хуже». Оба хороши. Разговор о том, что под названием свобода слова скрывается нечто совсем иное!

Две структуры, власть и СМИ, подлаживались друг к другу. Если распространители информации пытались «придавить» власть, то она, в свою очередь, «давила» газетчиков. В этой дружбе-вражде нет места ни народу, ни истине, а наличествуют одни только собственные интересы, соответственно, власти и СМИ. В 1997 году с подачи журнала «Огонёк» некоторые газеты сообщили, как премьер-министр В.С. Черномырдин охотился в Ярославских лесах и застрелил двух медвежат. А премьер за это наказал журналистов «Огонька», лишив их на несколько месяцев зарплаты, как сообщает А.А. Грабельников. Часть сотрудников «Известий» вместе с главным редактором газеты вообще были уволены после перепечатки статьи о баснословных доходах Черномырдина из французской «Монд». Конечно, приказ об увольнении подписывал не лично премьер; разгон редакции был сделан с помощью таких рычагов, как «Лукойл» и «ОНЭКСИМбанк».

Журналисты размахивали «свободой слова», а власть применяла методы управления прессой, наработанные за долгие годы РКП(б) – ВКП(б) – КПСС, одновременно используя демократическую риторику, но не очень считаясь с запретом цензуры и законом о печати. Борьба шла с переменным успехом, и баланс интересов этих структур был найден.

Как уже сказано, эти структуры решают свои цели. Кажется, именно об этом пишет А.С. Панарин:

«Истинная драма социалистической индустриализации, как, впрочем, и индустриальной эпохи вообще, состоит в том, что по сравнению с накоплениями великой культурной классики практики индустриального общества оказались слишком узкими и однополярными. Большевики уничтожали гуманитарную интеллигенцию, знатоков латыни и греческого, историков и краеведов не только в силу классовой неприязни и подозрительности, но и руководствуясь критериями промышленного утилитаризма. В обществе, организованном как единая фабрика, носителям классического культурного наследия просто но нашлось места.

Те, кто пришёл разрушить монстра социалистической промышленности под предлогом его экономической нерасторопности и неадекватности, оказались ещё более жёсткими и узко мыслящими утилитаристами. Они задумали второй за столетие секвестр культуры: теперь под этот секвестр попало и наследие советского массового просвещения – средняя и высшая школа, сеть рабочих клубов и молодёжных домов творчества, театров и библиотек. Словом, речь идёт о второй волне наступления на культуру – и снова во имя модернизации и эффективности, во славу очередного «великого учения».

К 1996-му кроме политического размежевания СМИ на пропрезидентские и оппозиционные произошло расслоение отечественной печати на качественные издания (прессу мнений для интеллектуальной части общества), массовые издания (прессу новостей для широкой публики), и «жёлтое» чтиво для развлечения. Появилось много деполитизированных журналов и газет о модах, отдыхе и прочем.

Крупные предприниматели стали обзаводиться собственными изданиями – так называемой «имиджевой прессой». С накоплением капитала и потребностью закрепить завоёванные позиции в обществе бизнесменам, банкирам потребовалась уже большая политическая пресса, телевизионные каналы и радиоэфир. Выборы президента страны 1996 года показали, что вкладывание денег в СМИ оборачивается надёжным политическим капиталом. Поэтому с середины 1990-х годов началась активная скупка известных газет, журналов, теле– и радиоканалов, создание новых СМИ. Опять же мы видим: интерес прессы не в достоверности и своевременности доносимой информации, а в приобретении капитала, в том числе политического.

К 1998 году у федерального правительства из газет остались лишь «Российская газета», «Российские вести», «Россия», из электронных – телеканалы ОРТ, РТР, «Культура», «Радио I», «Радио Россия», радиостанции «Маяк», «Орфей», а также информационные агентства «ИТАР-ТАСС», «РИА-Новости», региональные газеты и теле– радиокомитеты. Зато на перераспределении остальных СМИ возникли настоящие информационные империи крупных компаний, концернов и отдельных лиц. В то время Б. Березовский сосредоточил в своих руках «Независимую газету», «Новые Известия», «Огонёк», «Матадор», «ТВ-6», а также акции телеканала ОРТ, издательства «Independent Media». Группа «Медиа-Мост» В. Гусинского распоряжалась телеканалами «НТВ» и «НТВ Плюс», телесетью ТНТ и радиостанцией «Эхо Москвы», газетой «Сегодня», журналами «Итоги», «7 дней» и «Караван». Компания «ЛУКойл» контролировала телевизионное агентство ТSМ, Ren ТV, газету «Известия», имела акции канала «ТВ-6».

Концерн «Газпром» («Газпром-Медиа») имел влияние на газеты «Труд» и «Рабочая трибуна», журналы «Профиль» и «Компания», и на более чем сто региональных издании. А также содержал электронные СМИ – «Прометей», АСТ, региональную «отраслевую» телесеть, обладал акциями НТВ и ОРТ. Группа «ОНЭКСИМ» владела агентством «Прайм», радио «Европа Плюс», изданиями «Известия», «Неделя», «Комсомольская правда», «Экспресс-газета», «Ва-банк», «Антенна», примерно 40 региональными СМИ, акциями журнала «Эксперт». «СБС-Агро» влиял на информационное агентство «Национальная служба новостей», радио «НСН», газету и ТВ-программу с одним названием «Сельская жизнь», газету «Культура».

Московское правительства во главе с Ю.М. Лужковым имело в своём распоряжении «ТВ-Центр», «Метеор ТВ», «Телеэкспо», «ТВ-6», газеты «Тверская 13», «Вечерняя Москва», «Куранты», «Общая газета», «Россiя», «Литературная газета».

Журнал «Эксперт», анализируя эту ситуацию, подчёркивал, что практически осталось очень мало СМИ, способных проводить относительно независимую информационную политику. В эту группу помимо себя он включил «АиФ» с его приложениями, газету и телепередачу «Совершенно секретно», журналы «Лица» и «Деловые люди», газеты «МК» и «Час пик», и периодику Издательского дома «Экономическая газета».

В середине декабря 1998 года в Москве начала вещание FМ-радиостанция «Наше радио» – проект медиа-холдинга Бориса Березовского и австралийского медиа-магната Руперта Мердока.

В середине марта 1999 года, сообщает в обзоре истории прессы «Коммерсантъ ВЛАСТЬ» (от 18 декабря 2001 года), Внешэкономбанк выдал ОРТ кредит объёмом в 100 млн. долларов под залог его акций. В марте же появилась информация о том, что президент МНВК ТВ-6 Эдуард Сагалаев продал принадлежащие ему 37,5% акций МНВК Борису Березовскому. В июле сообщили, что некая компания, принадлежащая американцу иранского происхождения Киа Джурабчиану, приобрела у основателя издательского дома «Коммерсантъ» Владимира Яковлева принадлежащий ему контрольный пакет акций издательского дома. Скоро стало известно, что на самом деле издательский дом «Коммерсанть» был продан структурам, близким Борису Березовскому. Сразу же после продажи уволили практически всё руководство издательского дома, включая шеф-редактора объединённой редакции и главного редактора газеты.

6 июля указом президента в России создано Министерство по делам печати, телерадиовещания и массовых коммуникаций. Министром печати стал М. Лесин. Он приобрел громадный политический вес, получив право выдавать и отбирать лицензии у телеканалов.

В июне 2000 года руководитель «Медиа-Моста» Владимир Гусинский был арестован Генеральной прокуратурой, и через три дня ему предъявили обвинение в хищении более 10 млн. долларов при приватизации государственной компании «Русское Видео».

В августе Москва и Московская область несколько дней жили без телевидения: пожар, целые сутки бушевавший на Останкинской башне, уничтожил передающее оборудование.

В начале октября руководство РАО «ЕЭС России» заявило, что примет участие в покупке у компании ЛУКОЙЛ телекомпании Ren ТV.

В начале 2001 года Борис Березовский потерпел неудачу с реформированием управления акциями ОРТ; и продал их организациям, подконтрольным Роману Абрамовичу. На НТВ поменялась власть, а журналистская команда ушла на канал МНВК ТВ-6. Однако «ЛУКОЙЛ-гарант» потребовалт ликвидации МНТК на основании того, что в последние два года компания имела отрицательный баланс. Одновременно происходила война между «Газпром-Медиа» и «Медиа-Мостом» Владимира Гусинского.

Государство потеряло контроль над большинством центральных, национальных СМИ, чего не было за всю историю российской журналистики. Давая в прошлом развиваться частному предпринимательству в печати, власть всё же руководила этим процессом. Так было у нас, да и западные специалисты считают, что информация, как и контроль над её использованием, и процесс регулирования – неотъемлемая составляющая власти. Если правительство отказалось охранять информацию, лишилось права решать, что делать достоянием гласности, а что нет, значит, потеряна основа, на которой зиждется сама власть. Однако это произошло, что подтверждает наш вывод о несостоятельности современного российского государства.

В 1990-е годы в информационное поле РФ активно внедрялись иностранные СМИ со своими интересами, заметно влияя на российскую аудиторию, создавая искажённый образ России у общественного мнения своих стран и, что самое страшное, у российской аудитории. Антисоветизм в западных СМИ сменила русофобия. Русским людям приписывались такие генетические черты, как тяга к разрушению, склонность к жестокости, насилию, мазохизму. Государство перестало заботиться об имидже своей страны, и это непосредственно сказалось на её благополучии и социально-психологическом климате.

Если обратиться к истории, то можно заметить, что российская официальная журналистика всегда носила охранительный характер. И во времена царизма, и во времена большевиков государственная идеология и информационная политика были достаточно твердыми и последовательными в защите национальных интересов, воспитании населения в любви к своему Отечеству, его истории и предкам, короче, в сохранении культуры. С приходом к власти Б.Н. Ельцина ситуация изменилась. Олигархи, финансисты, дельцы, раскупив СМИ, устраивали информационные войны друг против друга, «сливая компромат» на неугодных политиков, вытесняя на второй план объективное отражение действительности, не интересуясь общенациональными проблемами.

Результаты информационной политики государства за последние годы таковы: по сравнению с 1990-м годом годовой тираж газет в 1997-м сократился почти в пять раз, журналов – в 7,5 раза. На 1000 человек в РФ приходилось лишь около 200 экз. периодических изданий, из них общероссийских – менее 60 экз., а в Сибири и Приморье лишь один экземпляр общероссийской газеты. Когда-то самая читающая страна в мире, Россия в 5–20 раз отстала от других стран по уровню насыщенности печатными СМИ, а ведь это – один из факторов объединения людей в общество, а также признания ими государства. Тем не менее, правящие круги России продолжали упорно твердить, что они движутся курсом реформ к гражданскому демократическому обществу, которое, как известно, отличается преодолением отчуждения человека от политической власти, гуманизацией сферы социальных отношений, гармонизацией форм собственности и, кроме всего прочего, преодолением информационного отчуждения народа.

Однако, в демократическом обществе граждане имеют свободный доступ к информации и средствам, её распространяющим. Через СМИ каждый гражданин может активно участвовать в управлении. В таком обществе аудитория становится субъектом информационного процесса. В России это нет, и не предвидится, и даже происходит обратное: большая часть социологических работ, посвященных СМИ, сосредоточена на изучении степени эффективности воздействия редакционного коллектива на читателей, слушателей, зрителей. В годы советской власти аудиторию СМИ воспитывали ради того, чтобы сорганизовать на большие государственные дела. Сегодня её обманывают, начиная от рекламы и заканчивая тенденциозной подачей политических новостей, ради выгод власти, рекламодателя или собственника конкретного СМИ.

Если раньше каждая газета публиковала на своих страницах письма трудящихся, то сейчас почти все издания отказались от переписки со своей аудиторией, которая, по их мнению, только отбирает время и прибавляет хлопот. Таким образом, свобода выражать собственное мнение, одна из основных характеристик демократического общества, для тех, кто не имеет собственных СМИ или влияния на них, практически сведена к нулю. Свобода печати, слова, за которую так ратовали демократы, борясь за власть, на деле оказалась свободой СМИ от всяких обязательств перед своей аудиторией, обществом.

Стремительное отчуждение СМИ от народа сопровождалось не менее стремительным от него отчуждением и системы власти. За годы реформ этот процесс принял необратимые черты. Право граждан на участие в управлении практически игнорируется. Сокрытие информации в самых изощрённых формах и под различными предлогами стало обычным образом действий всех ветвей власти, органов управления, чиновничества, хозяйствующих объектов, финансовых структур, некоторых общественных объединений. Точно так же и СМИ передаёт «усечённую» информацию.

Вот пример последних дней 2001 года, в котором можно увидеть «наезд» на московские власти и сеяние паники. «Комсомольская правда» 26 декабря крупными буквами анонсирует на первой странице событие:

«В столице закроют 22 крупных оптовых рынка. В начале будущего года из центра исчезнет «Птичка…»

Затем на десятой странице дана информация:

«На этой неделе столичное правительство утвердило постановление о дополнительных мерах по упорядочению рыночной торговли.

Согласно документу, в Москве в ближайшие годы будет закрыт рад крупных рынков. К примеру, в начале 2003 года предполагается закрыть 22 рынка, среди которых вещевой рынок и ярмарка в «Лужниках», продовольственная ярмарка и вещевой рынок на территории стадиона «Динамо», вещевой рынок «Русь» и «Барк» на Ленинградском проспекте в комплексе ЦСКА.

Еще 51 рынок будет реконструирован или ликвидирован в связи со строительством новых торговых объектов. К таким рынкам относятся «Выхинский» на Рязанском проспекте, «Люблинский» на Люблинской улице, «Лефортовский» на Авиамоторной улице, «Велозаводский» на Велозаводской улице, «Бутырский» на Башиловской улице, торговый комплекс «Митинский» на Пятницком шоссе, Домодедовская ярмарка на улице Генерала Белова, рыночный комплекс «Царицынский» на Каспийской улице.

Оставшиеся 96 рынков, среди которых Коломенская ярмарка на проспекте Андропова, «Рынок на Варшавке» в Каширском проезде, «Каширский двор» на Каширском шоссе, пока продолжат свою работу в прежнем виде. Однако городской совет по координации деятельности рынков должен будет принять решение по их дальнейшему использованию в ближайшее время».

Это полный текст. Он сопровождается списком закрывающихся рынков с датами предполагающегося закрытия, и фотографией старушки, тянущей руку в киоск за несколькими блоками сигарет «Союз-Аполлон» и «L&M», с надписью: «Налетай, народ, пока не закрыли!»

Ни объяснения причин – народ-то у нас неглупый, сообразил бы сам, насколько они вески; ни сообщения, что, например, к новой «Птичке» (Птичьему рынку) для удобства людей будет пущено несколько маршрутов автобусов – ни слова. Газета создаёт впечатление, что власти Москвы не желают учитывать интересов жителей, что скоро негде и нечего будет купить, что власть пытается обмануть людей, – хотя на самом-то деле людей обманывают «информаторы».

Удивимся ли, что накануне Нового года бунтующая толпа перекрывала улицы в районе Птичьего рынка?.. 29 декабря об этом сообщили многие телеканалы: люди, милиционеры, крики «нас обманывают». А 30 декабря на месте событий – только милиция. Нет никакой толпы! Офицер говорит корреспонденту: «ну, мы людям объяснили, они разошлись».

Итак, милиция выступила «средством информации», а газеты – орудием дестабилизации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.