«Фауст» Холодковского
«Фауст» Холодковского
Единственное серьезное возражение, которое может возникнуть, заключается в том, что Н. А. Холодковский, как натуралист и семидесятник, склонен несколько слишком разоблачать мистику Фауста; но это, во-первых, касается преимущественно комментария; во-вторых, комментарий Холодковского в целом, помоему, есть тоже блестящая и необыкновенно почтенная работа, написанная на том русском языке, на каком теперь уже писать несколько разучились.
Мой вывод — надо брать перевод Холодковского, не редактируя его, только местами чуть-чуть тронуть. Эту последнюю оговорку заставляет меня сделать одно из самых темных мест второй части. Когда Эвфорион летит со скалы, хор поет:
Ikarus! Ikarus! Jammer genug!
To есть
Икар! Икар! Довольно стенаний!
Фет переводит:
Все ты, Икар, Икар, Все погубил!
Холодковский:
Горе! Икар! Икар! Горе тебе!
(как в издании Гербеля 1878 года, так и в издании Девриена 1914 года).
Таким образом, у, нас искони держатся одною только толкования этого места, то есть в восклицании хора видят только заключительную страдательную ноту. Кажется, его можно толковать и по-другому — то есть в голосе хора не одно страдание, но и крик освобождения, крик радости, хотя и болезненный. Во всяком случае, этому месту надо дать ту же двойственность, которая свойственна всем великим произведениям искусства.
«Предел стенаний» имеет, по существу, великий, а следовательно, и двойственный, символический смысл.
I часть
В XII сцене (сад Марты) — большой: у Холодковского 6V2### лишних стихов.
В V сцене (погреб Ауэрбаха) — еще больше: ни одного лишнего стиха.
II часть
В сцене Елены, Фауста и Эвфориона, кажется, тоже равное число стихов.
В этой сцене и в заключительной второй части есть блестящие стихи.
Апрель 1920