Николай Тихонов
Николай Тихонов
22 июня 1941 года завершился целый период советской литературы, начатый в 20-х годах общей романтической темой только что победоносно оконченной войны с интервентами и белыми; писатели были молоды, неопытны, полны пылких надежд; это была бурная весна; затем наступило распутье нэпа и литературный разброд; романтическая тема была исчерпана, пошли разные искания: формы, содержания, литературного героя; родилась замечательная сатира Зощенко; заострила жало комедия. Но нэп уже хоронился по первому разряду.
Перед государством вставала неизбежность мировой войны, и все силы страны, в том числе и литература, были введены в железное русло напряженной и торопливой подготовки к борьбе за жизнь и независимость Советского Союза. Литературным героем этого времени трех пятилеток становится труд, рост, преодоление, миллионная масса, строящая заводы, плотины, электроцентрали, города; иной раз — самый объект строительства. Литература целеустремленна, и цель ее конкретна, вещественна.
И вот — мировая война. У некоторых писателей падают перья из рук, потому что сразу окончена тема целого пятнадцатилетия; не испуг какой-нибудь, а необходимость внутренней художественной перестройки объясняет молчание этих писателей в первые месяцы войны.
Начинаются поиски новой темы, поиски героя. Теперь эта тема — родина и победа. И — герой: это русский советский человек — конкретный, с именем и отчеством, сын народа — герой Отечественной войны
Николай Тихонов восемь месяцев прожил в Ленинграде. Как все ленинградцы, как блистательный Шостакович, он во всю глубину пережил томление осады, боль за великий город, боль за возлюбленную родину. И у него была та же перестройка. В последние годы перед войной он уже не писал прозу и почти целиком ушел в переводы, преимущественно с грузинского. И вот в ноябре, перед самым наступлением советских армий, он посылает из Ленинграда поэму «Киров с нами».
Домов затемненных громады
В зловещем подобии сна,
В железных ночах Ленинграда
Осадной поры тишина,
Но тишь разрывается боем,
Сирены зовут на посты,
И бомбы свистят над Невою,
Огнем обжигая мосты.
Стоит часовой над водою,
Моряк Ленинград сторожит,
И это лицо молодое
О многом ему говорит.
Прожектор из сумрака вырыл
Его бескозырку в огне,
Названье победное: «Киров»
Грозой заблистало на ней…
— Пусть наши супы водяные,
Пусть хлеб на вес золота стал,
Мы будем стоять, как стальные,
Потом мы успеем устать.
В железных ночах Ленинграда
По городу Киров идет.
И сердце прегордое радо,
Что так непреклонен народ,
И видит: взлетают ракеты,
Пожаров ночная заря,
Там вражьи таятся пикеты,
Немецких зверей лагеря.
И в ярости злой канонады
Немецкую гробить орду,
В железных ночах Ленинграда
На бой ленинградцы идут…
Вдохновение этой прекрасной поэмы сурово и возвышенно, как суров и нравственно возвышен великий город Ленина. Ритмика стиха — непреклонный марш, как поступь колонн, идущих в бой, будто отзвук грозных ударов копыт о скалу Медного всадника. Стих почти хрестоматийно ясен, точно рассказ для детей; в этом у Николая Тихонова сближение с его великим учителем Лермонтовым. Это песня сквозь стиснутые зубы. Полчища варваров должны отпрянуть, как ночные тени, при звуке железных шагов Кирова по ленинградским гранитам, — звук его шагов — это биение сердца Ленинграда.
Николай Тихонов опубликовывает затем первые свои десять новелл: «Черты советского человека». Он первый из нас, советских писателей, находит художественный язык, чтобы рассказать о герое нашего времени, о незаметных людях — чудаке-фотографе, старике военном инженере, о матери, о девушке, о детях, о прозревшем художнике: это — русские люди, которые в тяжкие дни просто, незаметно и скромно нашли в себе нравственную высоту, и души их заблистали, как капельки алмазных слез.
Если такая наша страна, — ее сломить, победить невозможно окаянным зверюгам с голосами, хриплыми, как карканье воронов.
Родина наша — колыбель героев, огненный горн, где плавятся простые души, становясь крепкими, как алмаз и сталь.
Новеллы Тихонова для наших дней значительны как первые вехи, намечающие пути к новому периоду советской литературы. Это будет огромный и блистательный период нового советского ренессанса, эпоха высокого гуманизма, где художник будет трудиться, высекая из мрамора в память будущим счастливым поколениям простой величественный человеческий образ героя-победителя, героя-освободителя.