Рассел Д. Джонс ЭЛЬФЫ ПРОХОДЯТ БЕСПЛАТНО

Рассел Д. Джонс

ЭЛЬФЫ ПРОХОДЯТ БЕСПЛАТНО

Как всегда, её инструкции были похожи на стихи или пересказ сна, но уж никак не на точное указание конкретного места. «Рядом со стеклянным домом — такой весь из себя офисный куличик со шлагбаумом. Там ещё были полудохлые каштаны, белённые по горлышко. Где-то между киоском с карточками и забором со стройкой, а на заборе нарисована шестиногая лошадь. Ты сразу увидишь».

Как вам это нравится?! Она заметила каштаны и лошадь, но не удосужилась посмотреть название улицы и номер дома! Нарезая круги в районе педагогического университета, Влад вспомнил всё, что ему известно о женской логике, вернее, отсутствии оной. Где-то здесь должна располагаться сувенирная лавка, в которой Ева обнаружила «подарок своей мечты». Теперь Владу, словно рыцарю урбанистического квеста, предстояло отыскать этот вожделенный Грааль — и хорошо бы он был не дороже пятидесяти баксов!

Влад достал мобильник и ещё раз посмотрел на фото, которое она отправила после невразумительного описания маршрута. Дурацкая круглая штука, похожая на цветок. То ли синий, то ли фиолетовый — настырное весеннее солнце отсвечивало, отражалось от глянцевых кнопок и било прямо в глаза. Прищурившись, Влад открыл записную книжку, выбрал Евкин номер — самый первый из списка, как же иначе! — автоматически оглянулся по сторонам на предмет случайных прохожих и неожиданных велосипедистов — и упёрся взглядом в забор.

Покорная жертва граффити, безумная галерея чьих-то нечитабельных автографов — и поверх радужных макаронин, иероглифов и цифробукв красовалось нечто, похожее на таракана, паука, расчёску, но только не на лошадь! Рядом притулился оранжевый киоск, заклеймённый логотипами и сомнительными обещаниями «соединить» и «связать». А прямо перед собой Влад увидел витражную дверь, пыльную витрину с ловцами снов и колокольчиками счастья, а над всем этим безобразием вывеску «Чудеса и диковины! Невероятные подарки для себя и любимых».

— Чудесно!.. — пробормотал Влад. Он так устал, что даже ругаться не было сил.

«Только бы не обед, только бы не учёт…» — словно молитву повторял он, подходя к магазину. Ура-ура, слава капитализму, он по-прежнему клиент, который всегда прав и перед которым открыты все двери.

В «Чудесах и диковинах» было сумрачно — уличный свет с трудом пробирался между сталактитами восточных амулетов и сталагмитами подсвечников и деревянных то ли цапель, то ли двухвостых змей. Остальные товары были из той же категории: подушки с лапами, стулья с ушами, чайники, похожие на черепах, и черепахи с хрустальными рожками.

Посередине магазина возвышался «тотемный столб» — увешанная масками колонна, а на самой вершине — ЭТО. Влад даже телефон достал, чтобы убедиться, что не ошибся.

Сразу стало легче, и он ощутил что-то вроде гордости. Всё же он исполнил её мечту! Конечно, идеально бы было, если бы он сам узнал, чего ей хочется… Прочитал мысли, спросил духов или просто волшебным образом догадался. А не ждал конкретных указаний, как какой-нибудь лох. Мысль об этом слегка подпортила победное настроение.

«Хорошо, пусть я такой, как все, ни капли не особенный, и я даже не понимаю, что ты нашла в этой фигне, — думал Влад, доставая бумажник, — но по крайней мере она у тебя будет».

— Чем могу служить? — послышалось из-за масок.

Влад автоматически улыбнулся — вежливо, но не скрывая самоуверенности. В таких лавках любят накручивать цены, товар-то явно ручной работы, домашние поделки самозваных гениев. Значит, можно поторговаться, намекнуть на постоянных клиентов, припугнуть, что испортишь репутацию… Магазин только-только открылся, иначе бы Евка бегала сюда каждый день.

«Может, я вообще у них первый клиент?» — успел подумать Влад, а потом улыбка его увяла: он увидел продавца.

Вместо подрабатывающего студентика, скучающей тётки «че-вам-надо-а?» или бледной моли неопределённого возраста и пола перед Владом стоял — вернее будет сказать, возвышался — широкоплечий мужик спортивно-бандитской комплекции. Из-под закатанных рукавов чёрной рубашки виднелись хорошо накачанные бицепсы, толстая шея создавала впечатление, что подозрительный тип в любой момент готов к драке. А в прищуренных ярко-зелёных глазах вежливости было лишь на треть, остальное — сплошная самоуверенность.

— Добрый день… — Влад несколько подрастерялся. — А сколько это, — он взглядом и бумажником указал на вершину столба, — стоит?

— Это? — Продавец задумчиво посмотрел на круглую штуку. — Давайте посмотрим!

Он привстал на цыпочки, потянулся и снял заветный «подарок» — легким, изящным движением, как у матёрого кота-мышелова, который всегда готов к меткому прыжку. Под рубашкой, словно под мягкой шкуркой, обозначились мышцы — и Влад впервые в жизни ощутил жгучий приступ почти животной зависти к чужому телу. Потому что это было не кино, которое где-то там и понарошку, не профессиональные качки, словно отлитые из пластмассы, а прямо здесь, рядом, нечто обыденное и очень реальное.

— Так-так-так… — Продавец перевернул круглую штуковину, и только тогда Влад понял, что это шляпа — с широкими бархатными полями, с переливчатыми перьями, вся в бусинах и камешках. — 12-86-5, это у нас, значит… — продавец скосил глаза на деревянную собаку с рыбьей головой, — 122, с учётом курса, скидка на время… Две тысячи восемьсот двенадцать рублей и семнадцать копеек, — сообщил он слегка обалдевшему от такой наглости Владу.

— Прошу прощения?

— Да?

— Так это не ценник?

— Нет.

Влад торжествующе усмехнулся.

— А вы знаете, что по закону о защите прав потребителей вы обязаны указывать цену на каждый товар?

— Две тысячи девятьсот двенадцать рублей и семнадцать копеек, — ответил ему продавец, делая упор на «девятьсот».

Влад открыл было рот, но остановил себя.

— Правильно, — согласился продавец, обмахиваясь шляпой, словно веером. — Ещё одно слово — и эта вещь вообще не будет продана. Вам.

Влад покачал головой. Огляделся — казалось, все твари и монстры магазинчика смотрят прямо на него, выжидая и тихонько посмеиваясь. Влад повертел в руках бумажник, достал телефон и снова убрал. Вспомнил обиженные Евкины глаза и выражение-маску «Я терплю, но я уже так устала!»

— Хорошо. — Влад принялся нервно отсчитывать купюры.

— Вам завернуть или сразу наденете? — поинтересовался продавец.

Влад с укором посмотрел па него.

— Вы же понимаете, что это не для меня?

— Разумеется! Для той милой девушки, что забегала сюда утром. У неё был телефон, которым можно делать фотографии. Как это удобно, не правда ли?

В его голосе уже не было издевки — лишь доверительность и искреннее восхищение развитием техники, с ноткой ностальгии по временам юности, когда подобные штуки очень бы пригодились — меньше, чем сейчас.

— Да, это многое изменило, — согласился Влад.

Стукнула дверь, и в магазин влетела девушка, запыхавшаяся, раскрасневшаяся и испуганная. Она увидела продавца со шляпой, Влада с тысячными бумажками в руках — и совсем растерялась.

— Как же так?.. — Ее глаза стали влажными, и вот уже первая капля заскользила вниз по щеке. — Я же… Я же просила, чтобы вы отложили… оставили…

— Ну, милая барышня, пожалуйста, не плачьте! — галантно воскликнул продавец, и его низкий грубоватый голос стал бархатно-мурлыкающим. — Я и не думал, что кто-то, кроме вас, заинтересуется этой красотой, она сто лет у меня здесь висит, если не больше…

— Но я же говорила, что я… Я добыла деньги. — Девушка вытащила из кармана смятую кучку сотенных бумажек. — Молодой человек, пожалуйста, — и она жалобно посмотрела на Влада. Так умирающие от голода котята просят кусочек сосиски.

Влад в отчаянии запрокинул голову к потолку, увидел там многокрылую тварь из красных тряпочек и, кажется, рыбьей чешуи, и устало прикрыл глаза.

— Я не знаю, на кой ляд вам всем сдалась эта дурацкая шляпа! — Он вновь достал мобильник и показал конкурентке фотографию на дисплее. — И я бы с удовольствием уступил её вам, но я всё своё обеденное время сначала искал этот замечательный магазин, потом пытался выяснить, сколько эта замечательная шляпа стоит, а теперь вы просите меня на всё забить! Может, ещё посоветуете купить что-нибудь другое? Это? — Он указал на чугунного крокодила, который обнимался с чугунной же селёдкой. — Или, может быть, это? Кстати, что это?.. А, чёрт! Проблема в том, что у моей любимой девушки скоро день рождения, и она хочет именно эту шляпу. И что мне ей сказать, а?

Гостья шмыгнула носом, вытерла глаза кулачком с зажатыми бумажками, на мгновение замерла, сжав губы, а потом кинулась к продавцу, выхватила у него заветную «диковину», сунула деньги — и выскочила вон из магазина.

— Стой! Куда?! Держите её! — заорал Влад и бросился следом.

— Она покупатель. Она права! — вслед ему усмехнулся продавец.

На улице было пустынно, «воровка» словно растворилась в воздухе — и Влад вернулся в магазин.

— И что мне теперь прикажете делать? — обречённо пробормотал он.

— Что, всё так серьёзно? — Продавец оторвался от пересчёта смятых сторублёвок и внимательно посмотрел на него, словно только что заметил.

— Именно так. — Влад попытался отряхнуть брюки, измазанные в пыли. — Подарок, который заказали — понимаете? Она редко что-то просит, а чтобы так, конкретно, даже с фотографией — никогда ещё не было. А я и этого не смог! Она меня точно не простит… Постойте, а человек, который сделал эту штуку, он…

— Это не просто магазин — это скорее галерея, выставка редкостей, — объяснил продавец, подойдя к Владу и положив руку ему на плечо. — Здесь всё в единственном экземпляре. Даже если художник сделает копию — это будет нечто совсем другое.

— В единственном экземпляре! — усмехнулся Влад. — Даже это? — Он указал на витрину с амулетами «Мэйд ин Чайна». — Это же… — Он не договорил.

То, что на первый взгляд было «ловцами снов», оказалось фасеточными глазами. Перьевые усики и бронзовые колокольчики превратились в задумчивых пчел, собирающих мёд на поляне из китайских «узлов счастья».

Влад тряхнул головой и отвернулся от витрины.

— Всё равно. Она меня не простит, — повторил он.

— Хотите сразу сдаться? — Продавец внимательно посмотрел ему в глаза.

Владу было неуютно, его тревожило прикосновение незнакомого человека, сильного и странного, от которого не знаешь, чего ожидать, и который способен на многое.

— Можно не совсем скромный вопрос? — Влад покосился на широкую ладонь у себя на плече и на золотой перстень, с виду старинный и очень тяжёлый.

Продавец убрал руку и отстранился.

— Попробуйте, — разрешил он.

— Вы профессиональный спортсмен?

— А в чём дело?

— Ну, просто поддерживать себя в такой форме — это как-то не очень сочетается с таким местом, с магазином…

Продавец подмигнул.

— Ну, это не для магазина, — и после паузы добавил: — Это для прекрасных дам.

Он так заразительно улыбался, что Влад не мог не улыбнуться в ответ.

— И что, помогает?

— Ещё как!

— Поздравляю! — Влад снова погрустнел. — Кому-то из прекрасных дам нужны крепкие мускулы, а моей леди требуется что-нибудь эдакое. Типа той шляпы. А всё, что я могу, — это покупать для неё всякие редкие вещи. Потому что её зарплата с вашими ценами не очень сочетается… И может быть, это было последней проверкой. — Влад достал сигареты. — Ну, я пойду.

— Можете курить здесь, — разрешил продавец.

— Мне надо на работу.

— Подождите. — Продавец исчез в недрах магазина и через пару минут вернулся с небольшой коробочкой. — Подарите ей это.

— Я даже не знаю… Ну, ладно. Сколько?

— Нисколько. И если вы действительно боитесь потерять свою леди, зайдите ко мне сегодня вечерком — у меня есть пара идей. Хочется вам помочь, всё же я немного виноват перед вами.

— А что мне ей сказать?

— Скажите, что подарок у неё будет. Даже лучше, чем она может себе вообразить.

— «Лучше, чем ты можешь вообразить», — усмехнулся Влад. Все равно что сказать: «Я знаю, чего ты хочешь сейчас и что захочешь завтра».

Он знал, что это не сработает.

Оно и не сработало.

Едва разобравшись, что он так и не купил заказанную шляпу, Евка бросила трубку. На звонки не отвечала, эсэмэски игнорировала. Вечер у Влада оказался совершенно свободным.

— Ну как? — Продавец встретил его на пороге магазина. Влад махнул рукой — мол, лучше и не спрашивать — и последовал за хозяином.

За стойкой рядом с кассой стояло несколько бутылок с пивом, два высоких табурета дополняли ощущение бара.

— Я принёс кое-что покрепче, — сказал Влад, доставая из портфеля «Алмазную». И застыл с бутылкой в руке.

— Вот скажите, зачем я это делаю?

— Что?

— Собираюсь пить с человеком, которого даже не знаю, как зовут.

— Морган. Теперь знаете.

— Морган? Вы не русский?

— Нет, не русский.

— А так хорошо говорите…

— Спасибо, — закивал хозяин, приглашая гостя к столу. — Присаживайтесь. Кстати, я тоже не знаю, как вас зовут.

Влад рассмеялся.

— Владислав. Есин. Николаевич.

— За это обязательно надо выпить!

— Тогда — за знакомство!

Через час Влад со смехом рассказывал Моргану о том, как подозревал его в приставаниях и вообще принял за гея. На что Морган признался, что у него руки чесались вышвырнуть офисного цуцика: тоже, понимаешь, явился, растопырил пальцы и начал толкать речь про права потребителей и размахивать бумажником…

Домой Влад вернулся в первом часу. Он смутно помнил, что происходило в прошедший вечер, но на душе было радостно и непривычно светло — словно он пил пиво со старым другом. Или с отцом, которого он почти не помнил и о встрече с которым мечтал, когда был подростком.

Он не знал, откуда взялось это захватывающее, практически инстинктивное доверие к постороннему человеку. И всё же это чувство было знакомым: так привязываешься к герою увлекательного романа и торопливо перелистываешь страницы, погрузившись в чтение. Но этот-то настоящий? Наверное, дело в том, что Морган был совсем не отсюда и абсолютно вне обычных проблем, обязательств и обстоятельств. Открытый и спокойный. С ним можно было на короткое время стать кем-то другим, освободиться от ежедневной суеты. «Надо рассказать об этом Евке», — подумал он, закрывая глаза.

Проснувшись, он понял, что спал один. На кушетке поверх подушки и смятого покрывала валялся домашний халатик Евы. Вот оно — начало. Как выражаются в умных книгах, «начало конца». И тут же заболела голова.

Когда он приехал на работу и включил компьютер, то уже начал жалеть о вчерашнем вечере, и особенно о том, что так много рассказал своему новому «другу». Даже слово это показалось каким-то фальшивым и навязанным.

Зачем он вообще разоткровенничался с Морганом? Тот ничего о себе не сообщил, говорил больше о своей «галерее», где каждый может «найти что-то настоящее». Понятно, что такие идеи нужны, если хочешь продать втридорога хлам, который не стоит и гроша.

Но что ему нужно от Влада? Может, и правда — гомосек? Ну, если и так, то пора бы понять, что здесь ему ничего не светит: Влад говорил, разумеется, о Еве-Евке. Рассказал, как они познакомились — в компании, где было четыре Жени, и Евка шутила, что это судьба: вокруг одни тёзки, приходится искать новые варианты имени.

То, что выбрала она, было с двойным смыслом — как и всё, что она выбирала. Ева, главная и единственная, первопричина всего… Один Влад выбивался из общего ряда. Он был слишком простым: обычный дизайнер-верстальщик, который ничем специально не интересуется, который может привыкнуть ко всему — скучный, пресный и банальный тип.

Влад с тоской посмотрел на макет с «волшебными» витаминками. Заказчик пожелал, чтобы на листовке изобразили Древо Жизни, знаки Зодиака и пару иероглифов из «Книги Перемен». Как будто вся эта магическая чушь могла как-то повлиять на содержимое пузырька. Ещё один торговец чудесами!

Когда цифры сложились в 13:25, Влад позвонил Еве. Длинные гудки — он представил, как она держит в руках телефон и, может быть, морщится.

— Да?

— Привет!

— Привет.

— Пообедаем вместе?

— Извини, у меня много работы.

— Ну, ладно. Как насчёт вечера? Сходим куда-нибудь?

— Ты знаешь, мы сегодня собираемся, я буду поздно, ужинай без меня.

Перспектива сидеть в пустой квартире и жевать пельмени или что там в холодильнике — это как вернуться в те времена, когда он закончил учёбу, пахал в своей первой конторе и не мог даже в кино сходить. Подлинная деградация, по сравнению с которой пиво в сувенирной лавке было серьёзным прорывом.

На этот раз Влад купил к пиву пиццу. И только перед вывеской «Чудеса и диковины» понял, как глупо выглядит: припёрся, понимаешь, будто его здесь ждут.

В лавке, как назло, кто-то был — открывая дверь, Влад услышал женский голос: «…И хочет, чтобы его поцеловали!»

— Добрый вечер! — поприветствовал его хозяин.

— Добрый вечер, — пробормотал Влад. — Я, наверное, не совсем во…

Он не смог договорить, когда увидел, кто рассуждал о поцелуях: у полок с чайниками и чашками стояла та самая вчерашняя девушка. Причём в той самой шляпе. «Она что, в ней по улицам ходила?»

— Познакомьтесь, Соня, — это Влад, Влад — это Соня. Ты её, как вижу, уже узнал. Она пришла извиниться за вчерашнее.

— А передо мной она не хочет извиниться? — раздражённо поинтересовался Влад. — Вообще-то из-за неё у меня проблемы.

— Всё так плохо? — Морган забрал у него коробку с пиццей и задумчиво взвесил пакет с дзинькнувшим содержимым. — Правильно, что зашёл — зачем сидеть одному? Ты уже вручил свой подарок?

— День рождения завтра. Но такое ощущение, что меня могут и не пригласить.

Соня опустила голову, спрятала виноватое лицо за поникнувшими полями шляпы.

— Ну, только не плачь! — Морган потрепал её по плечу. — Прекрасная донна слишком легко проливает слёзы! Знаешь, я решил сделать что-то вроде рекламы, буклет с картинками и всем этим. — Морган указал пиццей на полки с товаром, — А Соня обещала помочь с фотографиями.

— Ну, тогда я знаю, где это можно напечатать, — усмехнулся Влад. — Есть тут одна типография…

— Рекомендуешь?

— Я там работаю.

— О!

— Но не бесплатно, — быстро добавил Влад.

— Разумеется! Даже не сомневаюсь! Ну, пошли ужинать. У меня тоже кое-что приготовлено.

Влад хмурился недолго. Ситуация была забавная, невероятная, но в ней не было ничего опасного пли противоестественного. Присутствие девушки снимало с Моргана все подозрения. И хотя Соня больше интересовалась расставленными вокруг лампами на птичьих ножках, зеркалами в рамах из меха и резными лягушками из лунного камня и агата, она наверняка успела заметить бицепсы, волевую челюсть и поблескивающие глаза хозяина.

А Влад думал о том, что если и завидовать чему-то, то не внешности, а той жизни, которую ведёт Морган. Теперь-то понятно, откуда эта уверенность и спокойствие. В своём магазине он продавец, сторож и бухгалтер. Ни перед кем не отчитывается, никому ничего не должен и ведёт себя так, словно знает, зачем это всё.

— Дела действительно так плохи? — спросил Морган, когда Соня, углядев очередную необыкновенную игрушку, скрылась в глубине магазина.

Влад закивал, шмыгнул носом, злясь на приступ жалости к самому себе. Это всё из-за пива и, наверное, человека, которому хотелось довериться.

— Дело не в подарке. Это давно в ней копилось… И я прекрасно вижу, в чём дело: во мне. Ей нужно что-то такое… Не отсюда, понимаешь? Она читает свои дурацкие фэнтезийные романы, ей надо, чтобы я был как какой-нибудь герой из фильма, чтобы умел что-то особенное, знал что-то особенное… Живёт в своём волшебном мире, реальность с ним не совпадает — вот она и сходит с ума. Двадцать три года, остатки подростковой дури, но я не хочу потерять её из-за этого, понимаешь? — Он посмотрел в глаза Моргану, но вместо сочувствия или, что тоже возможно, насмешки увидел там радость, такую, какая бывает у кладоискателей, когда лопата натыкается на что-то металлическое.

— Ясно, — кивнул хозяин. — Женщины… Когда они желают чего-то, по-настоящему хотят — надо непременно это им дать. — Он опёрся спиной о стойку, задумчиво потёр верхнюю губу.

Влад решился:

— У тебя тоже было что-то в этом роде?

Морган рассмеялся, потом лицо его стало мечтательным и немного печальным.

— И где она… теперь? — не отставал Влад.

— Где-то там… Где-то там, где ей хочется быть. Но в моей истории всё сложнее.

— Сложное желание? Невыполнимое?

— Скорее наоборот. — Хозяин хлопнул в ладоши, обрывая цепочку воспоминаний. — У твоей-то желание попроще, по крайней мере касается оно только тебя.

— Меня?

— Ну да. Ей же нужен герой, а ты всего лишь дизайнер-верстальщик. Даже на художника не тянешь, правильно? — Морган потянулся к соседней полке и поправил стрекозу с длинным серебристым хвостом. Вместо лапок у «экспоната» были шасси, а под крыльями Влад заметил крошечные ракеты, похожие на сложенные бутоны вьюнка.

— Никакими подарками дело не поправишь — измениться должен ты сам, — продолжал Морган. — Если хочешь её вернуть. Ты вообще как, всерьёз уверен, что если будешь «уметь что-то особенное, знать что-то особенное» — она вернётся? И снова полюбит? И будет твоей?

— Надеюсь, что да. А что, — Влад усмехнулся, чувствуя, что начинает нервничать, — это возможно, да?

— Проблема не в том, что это возможно. — Морган улыбнулся вернувшейся Соне и галантно протянул ей бокал с вином. Девушка сделала глоток и принялась увлечённо разглядывать резные узоры на красной хрустальной ножке.

— Если ты будешь соответствовать её волшебному миру, тебе будет гораздо сложнее приспособиться к этому, — продолжал хозяин, наблюдая за очарованной гостьей. — Очень даже может быть, что ты вообще не сможешь жить так, как раньше.

Влад рассмеялся, а Морган наклонился к нему и заговорил гораздо серьёзнее:

— А вдруг она уже не сможет снова полюбить тебя? Вдруг окажется, что на самом деле ей был нужен обычный человек, без особенных знаний и способностей? Представляешь?! А ты уже не сможешь вернуться обратно! Или не захочешь…

— Как всё просто…

— Слишком просто, — перебил его хозяин. — Но сейчас это просто слова. Слова, слова, слова, которые сами по себе ничего не стоят. Тут важно твоё собственное решение, внутреннее, выношенное желание, которое не выразить словами. Настанет момент, когда ты поймёшь это по-настоящему, и это будет твой последний шанс остановиться. Я хочу, чтоб ты как следует подумал об этом.

— Я подумаю, — ответил Влад, вставая. — Мне пора. Уже слишком поздно.

— Пока! Скоро увидимся.

Он произнёс с такой безмятежной уверенностью, что Влад всерьёз разозлился и, пока ехал домой, пообещал себе зайти через неделю, не раньше. Может быть, и через две. Как ему понравится такое «скоро»?

Утром он опять проспал и не успел передать Еве коробочку с неведомым подарком от Моргана — даже с днем рождения не поздравил. Пытался дозвониться — не отвечает. Отправил с десяток эсэмэсок — тишина. Только ближе к вечеру от неё пришло: «Ул мира 38/4 21:00».

— Кто-нибудь знает, что у нас на улице Мира тридцать восемь дробь четыре? — спросил он вслух, не надеясь, что кто-нибудь ответит.

Однако через пару минут Светик корректор полезла в сумочку и достала серебристо-зелёный флайер.

— «Клуб «Экскалибур», вечеринка-маскарад-мистерия, в костюмах — скидка 50 процентов, эльфы проходят бесплатно».

— И ты идёшь? — хмыкнул начальник отдела. Светик выразительно посмотрела на него:

— Разумеется, нет. Я в книжном подобрала — дизайн в стиле «вот как я умею», четыре разных шрифта и синее на зелёном фоне. Помните, мы ещё хотели сделать альбом таких шедевров?

— Помню-помню, молодец, что собираешь.

В принципе чего-то такого и следовало ожидать: Экскалибур, эльфы, маскарад. Даже если бы не было этой ссоры, вряд ли бы Ева согласилась на уютный вечер вдвоём.

Влад подумал: а не зайти ли к Моргану, одолжить какую-нибудь маску на один вечер? Но вспомнил о своём зароке и решении «выждать неделю». Так что к «Экскалибуру» он подошёл весь из себя банальный до отвращения: джинсы, футболка, куртка. Стоящие в дверях феечки в мерцающих светодиодных диадемах презрительно прищурились.

— Флайер?

— Нет.

— Пятьсот.

— Сколько?! — Влад скрипнул зубами, но послушно достал бумажник.

Народу внутри было — не протолкнуться. Влад запоздало сообразил, что вечеринка уже давно началась. Зачем тогда было назначать на девять? А ведь он специально задержался на работе, сидел один, чистил папки со старыми проектами — и не мог дождаться назначенного времени, то и дело поглядывал на часы.

— Привет! — прекрасным видением перед ним возникла Ева. Забавное платьице, словно костюм «снежинки» с детского утренника, всё в кружевах и звёздочках, на голове корона из бусин «под жемчуг», в руках букетик с белыми лилиями — королева эльфов, не иначе.

Влад вспомнил о цветах — как всегда, слишком поздно. Вздохнул, когда понял, что ее уже поздравили, и хотя это означало, что она специально устроила так, чтобы он опоздал, все равно достал из кармана коробочку с подарком.

— Вот, это тебе.

— Спасибо, — удивилась Ева, пожалуй, слишком наигранно. Повертела подарок в пальцах. — А что здесь?

— Посмотри, — улыбнулся Влад.

Он так соскучился по ней! И больше ни на что не обижался. Пусть будет так, как есть — он по-прежнему любил её, такую сумасшедшую, наивную и волшебную.

— Ев, прости меня… — Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она пристально посмотрела куда-то за его плечо, отшвырнула коробочку и со всей силы отвесила Владу пощёчину. Развернулась на каблуках и под аплодисменты и смех скрылась в толпе. Какой-то парень в золотом жилете и с венком на голове обнял Еву за плечи и увёл за собой.

Влад почувствовал, что все вокруг смотрят на него, и покраснел. На душе было пусто и как-то до омертвения спокойно. Он предчувствовал, что всё так и кончится, но не хотел признаваться себе в этом, отгонял эту мысль, надеялся на что-то. Может быть, на чудо?

— Ох, ну зачем же она так!.. — Знакомая шляпа мелькнула у самого пола, и Соня выпрямилась, бережно и жалостливо прижимая к груди отвергнутый подарок.

В её глазах блестели слёзы.

— Прости, это всё из-за меня, — прошептала она.

Влад покачал головой.

— Ты тут ни при чём. Ну, ладно, пошли… Морган здесь?

— Морган здесь, — из прокуренного сумрака возникла маска.

— И кто ты? Что оно означает? — Влад указал на выступы и складки чёрной маски, пёстрые перья, торчащие под неожиданным углом над клочками рыжеватого меха — словно хохочущее и одновременно страдающее лицо, искажённое в болезненной гримасе.

— А что ты видишь?

— Опять ты за свое! — раздражённо воскликнул Влад, направляясь в сторону бара. — Можно же нормально ответить…

— А тебе нужно указание, чтобы знать, что ты видишь? — усмехнулся Морган, следуя за ним, словно тень. Он был в чёрном бархатном плаще, наверняка просто кусок синтетической подделки из ближайшего магазина, но даже этот издевательски простой наряд шёл ему.

Влад, тяжело вздохнул, заказал пиво, услышал клубные расценки и окончательно расстроился.

— Знаешь, я сегодня отдал нехилую сумму, чтобы получить по морде, окончательно потерял любимую девушку, а теперь пью пиво, которое не стоит тех денег, которые я за него заплатил. Очень, очень замечательный вечер!

— Она по-прежнему твоя любимая?

Влад с горечью взглянул в глаза маске.

— Прости. — Морган отвёл взгляд.

— Вот. — Соня протянула Моргану коробочку. Внутри звякнули, рассыпаясь, черепки и осколки.

— Кстати, а что там было? — поинтересовался Влад.

— А что там могло быть?

— Ты опять? — Влад приподнял бутылку. — Я… Ты когда-нибудь меня…

Морган забрал у него пиво, отдал его Соне, вложил Владу в руки таинственную коробочку, а потом накрыл её своими ладонями.

— Ну, давай, сейчас самое время. И место подходящее… — Маска придвинулась ближе. — Что там может быть? Что бы ты хотел ей подарить? От себя — ей?

Влад криво усмехнулся. Подумал о пощёчине. Вспомнил, сколько презрения и усталости было во взгляде Евы. А потом вернулся в то утро, когда она впервые осталась у него на ночь. Он тогда проснулся и увидел её лицо, близко-близко, её закрытые глаза, длинные ресницы на щеках, белый след слюнки в уголках губ, смятую подушкой щёку — тогда его сердце наполнилось незнакомым счастьем, солнечным восторгом, от которого хотелось прыгать до потолка.

Потом они завтракали — тоже впервые вместе, — и она поднесла к губам чашку, и посмотрела сквозь поднимающийся пар, и вдруг потянулась к лилиям, стоящим в банке, и поцеловала цветок…

Влад закрыл глаза и отвернулся. В пальцах покалывало, ладони вспотели, и он вытер их о джинсы. Коробочка осталась у Моргана.

— Красиво, — сказала маска. — Ну, давай посмотрим.

Соня восхищённо вздохнула: высоко, на уровне глаз, Морган держал чайную чашку, и та светилась в темноте. Поворачивая подарок, Морган открывал каждую новую грань и изгиб, пока Влад не увидел, что это белая лилия, полураспустившаяся, обхватывающая живыми лепестками тончайший белый фарфор с лёгкими складочками, которые едва заметно трепетали, словно кожа при дыхании.

Влад отпрянул, когда маска протянула ему цветок, оставив чашку себе.

— Нет. — Влад отошёл ещё дальше. — Мне пора.

Маска смяла одновременно лилию и чашку — и они рассыпались тающей в воздухе пыльцой. Влад почувствовал, что у него кружится голова, опёрся о стойку — и оказалось, что это стойка в магазине.

Вокруг столпились неведомые полуживые твари, в воздухе мигали язычки пламени, потрескивали и тянулись вверх. Соня в своей неизменной шляпе сидела на корточках перед пятнистым жирафо-аистом, который держал в клюве зажженную свечу, а Морган, уже без маски, протягивал Владу стакан с водой.

— Спасибо… Что же они подмешивают в своё пиво? — простонал Влад, опускаясь на стул. — Может, это Ева их попросила? Чтобы избавиться от меня?

— Может быть. — Морган пододвинул табурет и уселся напротив.

— Что это было?

— Что было?

— Там, в клубе? В коробке? Что там было с самого начала?

— Подарок для твоей любимой. — И предупреждая поток уже привычных обвинений и просьб выражаться яснее, Морган вложил ему в руки комок бурой смолы, ещё мягкой, но уже успевшей принять форму. — Попробуй это.

— Что это?

— Ты мне скажи.

— Я должен знать, что это?

— А что ты видишь?

Влад вгляделся в комок. Ему показалось, что он разглядел выгнутую спину, лапки с коготками. Комок зашевелился — Влад брезгливо отбросил его. Соня бросилась к смоле, подняла, прижала к груди, ласково зашептала над ним. Влад увидел чёрный хвостик, скользнувший между тонкими белыми пальцами.

— Дурдом какой-то. У тебя тут просто какой-то дурдом! Что это такое?

— Это зависит от того, что ты видишь.

— Вещь или есть, или нет, это всегда что-то определённое!

— Всё зависит от твоего взгляда.

— Буддизм какой-то. Йога-магия! В чём ты пытаешься меня убедить? Своими дурацкими фокусами…

— Я лишь выполняю твою просьбу. Выгляни на улицу.

— Что?

— Выгляни. Но порога не переступай.

Влад встал, кивнул с видом «Ну, если ты так хочешь!», широкими шагами пересёк магазин и распахнул дверь. Посмотрел на бескрайнее поле перламутровой травы — или шерсти, или водорослей под водой — и поспешил захлопнуть дверь.

— Я смогу выйти?

— Да хоть сейчас.

Влад снова выглянул, увидел знакомую улицу — и поспешно выскочил наружу.

Дома было тихо. Он устало упал на диван, вжался лицом в подушку и уловил знакомый запах — то ли крем, то ли духи, то ли шампунь. Её запах. Евка, которой нет…

«Ну и что, найдёшь другую, — подумал он с каким-то исцеляющим опустошением. — Которая не будет требовать от тебя ничего необыкновенного».

Влад вспомнил тёплый комок в пальцах. Ладони непроизвольно сжались, обхватывая невидимый шар. Показалось, что внутри бьётся что-то тёплое и пыльное. Он разжал руки — и увидел белую бабочку.

«Просто моль. Престо моль залетела».

Бабочка метнулась и куда-то пропала — наверное, опять спряталась.

Смутная догадка заставила его вскочить и распахнуть дверцы шкафа. Так и есть. Влад проверил комнату, кухню, прихожую, но уже с самого начала было понятно: Евка забрала свои вещи и ушла. Он не хотел думать к кому. Может, к тому, с венком в волосах и хвостом — Влад вспомнил, что у парня в клубе был ещё и хвост. Вот ведь придурок!

Придурок — не придурок, но Евы больше нет.

— И что, если бы я прицепил себе хвост, уши и крылья — ты бы была бы довольна? — вслух спросил он, чувствуя, как что-то мокрое стекает по щекам. — Тебе это было бы достаточно?! Ты этого хотела?! Ну, сказала бы мне!

Без картин и волшебных амулетов стены казались голыми, словно в квартире никто никогда не жил. Остатки сандалового аромата, эхо шагов, выщербленные ряды книг на полках — и вспоминаются, как назло, только самые лучшие дни… Как вернувшись из книжного с покупками, Ева сбрасывает босоножки и, забравшись с ногами на-диван, начинает читать, забыв обо всём, забыв про Влада — но он-то не обижается… Как она напевает, склонившись над шитьём, а потом они вместе собирают рассыпавшиеся бусины, сталкиваются лбами и хохочут. Как она спрашивает его мнение — о юбке, браслете или фильме, — а он может лишь пробормотать своё неизменное «круто», «прикольно», «здорово». И она улыбается через силу, но всё равно улыбается ему.

Бессмысленно и глупо. Он самый обыкновенный. В его жизни всё просто, все, как у всех — вот только Морган и его лавка…

Морган со своими намёками и загадками, чудесами и диковинами.

Всезнающий Морган, чьим словам хочется верить.

Таинственный и непонятный Морган, который в самом деле способен на многое.

Влад подошёл к трельяжу — теперь на полке перед зеркалом было пусто, лишь комочки пыли, смятый тюбик из-под крема и засохшая щётка для обуви. Уличный фонарь давал немного света, и Влад с тоской посмотрел на своё отражение: оттопыренные уши, красное пятно после старого пореза на подбородке, шрамы от юношеских прыщей. Есть над чем поработать — но что это даст?

Ему показалось, что в зеркале что-то изменилось. Отражение смотрело на него. Ещё мгновение — и оно бы начало двигаться самостоятельно. Влад поспешно отвернулся и на всякий случай закрыл глаза. На ощупь дошёл до дивана, вслепую разделся, не заботясь о том, куда летит одежда, забрался с головой под одеяло и попытайся уснуть. Ему было страшно, и он долго лежал с закрытыми глазами в красноватой дрожащей темноте, отгородившись веками оттого, что происходит вокруг, и стараясь не думать о том, что может происходить.

Вечером Влад пришёл в «Чудеса и диковины» и спросил:

— Что я должен делать?

Он едва высидел до конца рабочего дня. Трепался с коллегами о том, что впереди выходные, механически отвечал на вопросы начальства, курил, обедал, пялился в монитор — но теперь это требовало почти нечеловеческих усилий. Влад знал, что с ним что-то происходит. Что-то не так. «Депрессия по причине проблем в личной жизни», «переоценка ценностей» и так далее, но ему было плевать, как это называется. Важнее — как выбраться наружу.

— Что надо? — спросил он. — Какие условия? Какие правила?

На каждый вопрос Морган только усмехался.

— Чего ты от меня хочешь? — Влад подошёл к нему так близко, что мог чувствовать запах пыли, горящих свечей и пены для бритья. — Ты же говорил об этом, правильно? Что поможешь мне!

— Я не смогу вернуть твою любимую.

— Ты знаешь, о чём я.

Неожиданно Морган схватил его за воротник куртки и приподнял — Влад не ожидал, что он настолько сильный.

— А о чём ты? Думаешь, научишься паре фокусов — и она прибежит обратно? Моментально поймёт, что ты стал другим, что преобразился, что ты теперь не такой, как раньше?

Ноги по-прежнему болтались в пустоте, но Влад не был уверен: это Морган его держит или пол исчез вместе с магазином — и не посмотреть, не вырваться из хватки обжигающих зелёных глаз.

— Для неё это тоже будут фокусы. Как и для тебя. Она не сможет ни поверить, ни понять — никто из тех эльфов и магов не в состоянии понять и увидеть настоящее. Для них это игры, фантазии, хобби! Ни один из них не способен оценить подлинное чудо. Или даже увидеть.

— А ты их проверял? — спросил Влад, и Морган осторожно опустил его на пол.

— С них и начал.

— И как?

Морган поморщился, как будто на язык попался кусочек чего-то кислого или гнилого.

— Никак. Они слишком много прочитали, слишком хорошо изучили все версии и трактовки. Разбираются в сто раз лучше меня — кто бы спорил! Знают, как правильно играть. Так что игра остаётся игрой. Развлечение для свободного времени, словесные баталии и жонглирование смыслами. Только так и никак иначе, а если иначе — значит, признать себя сумасшедшим, причём всерьёз, а это никому не нужно.

— То, о чём ты говоришь, — это, знаешь ли, несколько высокомерно, — заметил Влад. — Нет ничего приятного в том, чтоб чувствовать себя сумасшедшим. Со мной сейчас происходят странные вещи — не знаю почему, возможно, ты как-то повлиял. Но проблема в том, что я не могу ни с кем поделиться, не могу рассказать о том, что вижу или чувствую. Мир выворачивается наизнанку, а я не знаю, с миром что-то не так или у меня с головой?

— А что… что… есть разница?

Влад повернулся к Моргану и увидел, что тот едва сдерживается, чтобы не начать хохотать в полный голос.

Это уже было слишком! Влад сжал кулаки, с трудом сдержался и развернулся к выходу. И тут в глубине лавки что-то загремело, раздались пощёлкивающие звуки и смех. Что-то происходило там, за тотемным столбом, за масками и шляпами.

Влад попытался подойти ближе, но Морган загородил ему дорогу.

— Что это?

— Ничего.

— Я слышу голос Сони.

— Ну и что?

— Она — уже?..

— Что — уже?

Влад попытался оттолкнуть Моргана — но это было как сдвинуть столб. Или дерево. С цепкими и жёсткими ветвями.

— Что ты с ней сделал?! — Влад попытался вырваться, но Морган без труда удерживал его руки. — Я же видел, что с ней что-то происходит!

Все предыдущие события сложились в одно: Влад вспомнил, как менялась Соня, как с каждым разом она всё больше и больше попадала под влияние Моргана. Собственные мелкие проблемы отошли на второй план. То, что происходило между Морганом и Соней, было серьёзнее, чем мошенничество или секс. Скорее всего Моргану было плевать на тело «прекрасной донны». Он использовал нечто более важное.

А на месте Сони могла быть Ева — если бы у Евы были деньги, и она бы сама купила ту проклятую шляпу! Тогда Ева бы стала такой же замороченной, полубезумной, верящей во всё, что говорит ей «учитель» с бархатным голосом и колдовскими кошачьими глазами.

— Я не позволю тебе… Я… тебя!..

Он попытался пнуть Моргана, и с третьей попытки ему удалось как следует размахнуться. Влад заехал хозяину по голени — и Морган отшвырнул гостя, прямо на стоявшие в углу экспонаты.

Рожки, крылышки и гребни больно впились в спину, с грохотом покатились статуэтки и подсвечники, зазвенело разбитое стекло. Влад скорчился на полу, обхватил руками голову, ожидая новых ударов. Но всё было спокойно. Чудеса и диковины с любопытством склонились над ним. Потом в тишину магазина вклинился грохот грузовика с улицы, и завывания потревоженной автомобильной сигнализации успокоили Влада.

Он захотел напомнить о милиции, но вовремя сообразил, насколько глупо это прозвучит. Нужно было вставать и что-то делать, но его не устраивал ни один из возможных вариантов. Морган физически сильнее, его не победить — но с другой стороны, зачем и ради кого?

Что-то маленькое и юркое пробиралось сквозь бронзово-деревянные завалы, и вскоре Влад увидел прозрачную ящерку с длинным спиральным хвостом и тремя рядами красных лапок. Он сел, потирая помятые рёбра, осторожно приподнял существо за хвостик. Сквозь светло-зелёную кожу просвечивали буквы — узор, похожий на слово «скоро». Ящерка нервно задёргалась, и Влад отпустил её.

— Вставать будешь? — Морган протянул ему руку.

— Да пошёл ты!.. — Влад неловко поднялся, прихрамывая, добрёл до витрины и осторожно присел на край оконной ниши, потревожив семейство фарфоровых ежей. Задрал штанину. Посмотрел на синяки.

— Если бы ты рассказал, зачем ты это делаешь, было бы легче, — пробормотал Влад после долгого молчания.

Морган не отвечал.

— Это какое-то специальное задание? Тайная миссия? Кто-то прислал тебя сюда, к нам, или ты сам? Я же вижу, что ты не обычный человек, и все эти вещи. — Влад обвёл рукой магазинчик. — Они особенные, и ты пытаешься собрать людей, которые… которые могут это понимать. И когда ты их соберёшь, ты…

— Вот если бы ты рассказал, зачем ты это делаешь, было бы ещё легче, — перебил его Морган. — Только не надо опять про свою Еву. Ты её уже потерял. Ты потерял её ещё до того, как зашел сюда в первый раз. Так что давай объясни мне, зачем ты это делаешь? — Морган подошёл к тотемному столбу, снял маску, примерил, и когда он повернулся, Влад увидел белую сову, в клюве которой что-то трепыхалось, пытаясь вырваться.

— Ты же сам всё знаешь, — сказала маска и по-птичьи крутанула головой. — Зачем тебе слова?

Из дальнего угла магазина вышел кто-то, Владу показалось, что это Соня, но ему не хотелось смотреть в ту сторону.

— Иди, — сказала сова.

— Туда? — Влад указал на дверь.

— А что тебе здесь делать? — Морган задрал маску вверх — сова взмахнула крыльями и соскользнула ему на плечо. — Здесь не вербовочный пункт и не школа. Не магазин и не галерея. Не инкубатор и не книга.

На одном плече у него таращилась сова, из-за другого выглядывала Соня — у них обеих были сияющие, зелёные, притягательные глаза Моргана.

— Это всё вместе и что-то другое. Слово — всего лишь отражение. Одна из граней. Маска, которую ты выбираешь. То, что ты хочешь видеть. Что ты видишь на самом деле?

Влад закрыл глаза, сохраняя в памяти Моргана, Соню и магазин. Маленький и бескрайний магазинчик, где ничего нельзя купить. Чужая посторонняя девушка, за которую он хотел сражаться и которой завидовал. И необыкновенный человек, что был реальнее самой реальности.

Все, что Влад когда-либо видел, каждое изображение, проецируемое в мозг, стало объёмным, словно вместо одной из сторон предмета он обрёл подлинную суть. И уже не нужно было подбирать объяснения — все слова сплелись в одно, слились с тем, что он постигал. Он узнал в Моргане себя и других людей, с которыми никогда не встречался, но которые были Морганом, как сам Морган являлся проекцией кого-то вечного и изменчивого. Соня стала Евой, которая, в свою очередь, обернулась рыжеволосой женщиной с тёмными глазами, — она вела Моргана по лабиринту, мимо открытых и запертых дверей. Каждая вещь в магазинчике сувениров, каждый подарок и воспоминание, каждый шанс преобразиться — все они стремительно проносились мимо, манили за собой и тут же исчезали, словно прожитые минуты.

Потом Влад увидел себя стоявшего перед дверью. Взялся за ручку, потянул, сделал шаг. Прищурился, прикрыл глаза рукой, защищаясь от утреннего солнца,

— Увидимся, — бросил он через плечо.

— До скорого, — отозвался Морган.

На улице было тихо и пустынно, словно весь мир испуганно отпрянул и замер в ожидании. Влад огляделся, стараясь получше запомнить белёные стволы каштанов, тень от опущенного шлагбаума, неподвижную стройку, киоск — и себя, раздражённого и злого, высматривающего «лошадь на заборе», — и Евку, которая объясняла на ходу по телефону, как найти заветный магазин. Это было в прошлом, что-то подобное произойдёт опять, но Влад не собирался стоять и ждать новых покупателей «Чудес и диковин».

«Надо поблагодарить Еву, — подумал он. — Рассказать ей, объяснить — вдруг получится? Хотя вряд ли. Может быть, она поймёт, но не поверит — это точно».

Никто бы не поверил. Не существовало точных слов, чтобы описать, что он чувствовал — любая попытка обернулась бы еще одной интересной историей. Даже для него самого… Сознание цинично подсовывало диагнозы типа «эйфории», «просветления» или «нирваны», он не нуждался в этих старых уловках. Он больше не хотел убегать и прятаться.

Он был абсолютно свободен — и одновременно в вечном рабстве у пути, который только что выбрал. Он был счастлив, как тысяча влюбленных — и при этом неизлечимо одинок. Мир, который раньше казался плоским, без выхода и перспектив, — этот мир обрёл бессчётное количество граней — и утратил что-то, что можно назвать покоем. Или судьбой.

Сумбурное объяснение, нечёткие инструкции — но Влад привык к такому.

© Рассел Д. Джонс, 2007