10. НАРОД В БОРЬБЕ

10. НАРОД В БОРЬБЕ

«Хотя позиции империализма после второй мировой войны во многом оказались подорванными и судьбы прогнившего, отживающего свой век капиталистического режима окончательно предрешены, империализм не собирается добровольно уйти к праотцам, в область истории. Напротив, он старается снова и снова поднять голову, проводит драконовские меры против прогрессивных организаций и демократического движения, стремится сколотить всякие блоки своих союзников из числа реакционных правительств других стран и занят бесшабашной подготовкой новых и еще более преступных актов агрессии во имя осуществления своих стремлений к мировому господству» (В.М. Молотов).

Эта яркая характеристика агрессивных устремлений империализма попадает не в бровь, а в глаз империалистам Соединенных Штатов, главной цитадели мировой реакции.

К внешнеполитическим авантюрам монополисты Уолл-стрита и их прислужники в правительственных учреждениях Вашингтона стали готовиться буквально на другой день по окончании второй мировой войны. Если темпы и размеры этой подготовки на первых порах отставали от планов поджигателей войны, то причиной этого была создавшаяся к тому времени в стране обстановка: усталость масс от войны и экономических лишений; антивоенные настроения, резко проявившиеся не только среди гражданского населения США, но, что особенно важно, среди военнослужащих армии и флота, требовавших немедленного возвращения на родину и срочной демобилизации. Как известно, эти настойчивые требования во многих случаях вылились в настоящие мятежи, грозившие правящим классам серьезными последствиями. Положение осложнялось также крупными конфликтами в промышленности, нараставшими по всей стране.

Американской реакции пришлось поэтому уделить чрезвычайно большое внимание укреплению своего ненадежного тыла. Она делала все для того, чтобы сломить внутреннюю оппозицию агрессивному курсу внешней политики США, отравить ядом милитаристской и шовинистической пропаганды возможно большее число американских обывателей, сделать их своим послушным орудием. В борьбе с силами прогресса, с силами, выступающими против экспансионистской политики, олигархия «60 семейств» не останавливалась ни перед какими средствами. Через Конгресс спешно протаскивались законопроекты, ограничивавшие права профсоюзов и, в частности, препятствовавшие проведению стачек. Белый Дом начал настоящий поход против демократических сил. В марте 1947 года, почти одновременно с опубликованием пресловутой «доктрины Трумэна», вошел в силу приказ президента о проверке «лояльности» государственных служащих. Цель этого приказа состояла в том, чтобы удалить из государственных учреждений всех прогрессивных деятелей. Несколько позже на основе этого приказа министерством юстиции был составлен список «подрывных» организаций, в котором фигурировали коммунистическая партия, Национальный совет американо-советской дружбы, Научно-исследовательская ассоциация в области труда, Объединенный комитет помощи антифашистам-эмигрантам, Конгресс борьбы за гражданские права и десятки других демократических организаций. Один факт принадлежности служащего к этим организациям являлся, в соответствии с приказом Трумэна, вполне достаточным основанием для увольнения.

Но крестовый поход реакции против прогресса натолкнулся на упорное сопротивление американского народа в лице его передовых представителей. Спустя несколько дней после того, как президент Трумэн выступил со своей «доктриной» вмешательства в европейские дела и с требованием поддержки реакционных режимов в Греции и Турции, по всей стране прокатилась широкая волна митингов, на которых резко осуждался новый, открыто агрессивный курс американских правящих кругов. В Нью-Йорке на грандиозном митинге, устроенном организацией «Прогрессивные граждане Америки», присутствовало свыше двадцати тысяч человек. Митинг единодушно принял резолюцию протеста против «доктрины Трумэна». Вместе с этим участники митинга, понимая, что «доктрина Трумэна» и приказ о проверке «лояльности» являются лишь двумя сторонами одной и той же реакционной политики, потребовали также немедленной отмены приказа. Число американцев, желавших принять участие в демонстрации протеста, было так велико, что пришлось одновременно устроить параллельный митинг в другом помещении. Кроме того, много тысяч нью-йоркцев слушали на улице передачу выступлений по радио.

Все более широкие слои американского народа, в первую очередь трудящиеся, начали осознавать, что только путем массового сопротивления антинародной политике правящих кругов можно обуздать темные силы реакции.

В мою бытность в Америке мне нередко приходилось наблюдать в самой различной форме проявления этого народного отпора поползновениям реакционных сил. Я видел демонстрации трудящихся на улицах Нью-Йорка и Вашингтона, видел пикеты матерей и жен военнослужащих, державшие в осаде Белый Дом и Конгресс, присутствовал на массовых митингах, беседовал с представителями различных слоев населения. В этих беседах я слышал голоса протеста – решительные и гневные – против антидемократических мероприятий правительства, против политики развязывания войны, против антисоветского направления дипломатии государственного департамента. Этот протест отражал мысли и чаяния простых людей Америки, безоговорочно выступающих, за политику мира, и показывал, какая пропасть лежит между американским народом и разжигающими военную истерию ставленниками Уолл-стрита.

Об этом красноречиво свидетельствовал, в частности, состоявшийся уже в период проведения «двухпартийной» антисоветской внешней политики митинг в Нью-Йорке, на котором выступили председатель Национального совета американо-советской дружбы доктор Мелиш и настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон. Их призыв к защите мира и дружбе с Советским Союзом был воспринят аудиторией с необычайным энтузиазмом. Приветственные возгласы и аплодисменты наполняли огромный зал.

Мой сосед слева, человек средних лет, оживленно реагирует на все то, что говорится с трибуны. Он внимательно вслушивается в слова ораторов, горячо аплодирует. По виду это, пожалуй, рабочий. Когда начинается сбор пожертвований в фонд Национального совета, он, не задумываясь, лезет в тощий бумажник и вносит свою лепту в кружку сборщика. То же самое охотно делают и остальные присутствующие, хотя ясно, что для большинства из них это серьезная материальная жертва. Время от времени сосед обменивается со мной репликами. Узнав, что имеет дело с советским гражданином, он заводит со мной разговор.

Стараясь не мешать ходу собрания, он расспрашивает меня о жизни в Советском Союзе и, в свою очередь, рассказывает о себе, о своей работе, о вызванной инфляцией дороговизне. Постепенно в разговор втягивается и его товарищ. Их особенно угнетает надвигающийся на страну экономический кризис и – как результат его – страшный призрак безработицы. Касаются они и политической обстановки в США.

– Самое тревожное сейчас это то, что фашистская мразь начинает все более наглеть, – с беспокойством заявляет мой сосед. – Если мы будем молчать, то они сядут нам на шею. Это уже пахнет не трумэновской «проверкой лояльности». Как бы тогда у нас для «нелояльных» не появились концлагери на гитлеровский манер.

Этого мы не допустим, – с решительным видом говорит его товарищ. – Мы не будем сидеть сложа руки. Если каждый из нас сделает свое дело, фашисты не пройдут. Этот боевой клич испанских республиканцев он, должно быть, употребил намеренно. – Надо бить их всюду, где только встретишь. Тогда фашисты нас не одолеют. Рабочих – миллионы… Да и не одни только рабочие ненавидят эту сволочь.

– Беда в том, что не все еще сознают опасность, – замечает сосед. – Не все рабочие действуют заодно.

– Это верно, – соглашается другой. – Надо сделать еще очень много, чтобы добиться единства действий всех рабочих организаций. А когда мы этого добьемся, то и другие охотно к нам присоединятся.

Мои собеседники – несомненно, нью-йоркские рабочие – проявили незаурядное понимание сложившейся ситуации. Рассуждения, подобные тем, которые они высказали, слышались все чаще и чаще, по мере того, как обострялась борьба между силами прогресса и реакции. Это не были пустые слова. Они подкреплялись решимостью бороться с растущей фашистской опасностью.

Как бы иллюстрацией к этому разговору явилась сценка, свидетелем которой я стал в рабочих кварталах Бронкса.

Я ехал в такси. На какой-то небольшой площади такси на минуту застряло перед светофором. Оглянувшись по сторонам, я заметил толпу людей, собравшуюся на площади вокруг открытого грузовика. На нем стояло трое мужчин. Один из них держал речь. Внезапно на грузовик взобрался здоровенный детина в надвинутой на лоб шляпе. Он попытался оттеснить оратора в сторону. Следом за ним полезли еще двое-трое молодчиков. На грузовике началась перебранка и возня, перешедшая в потасовку.

Из толпы понеслись негодующие выкрики. Раздались свистки полицейских. В этот момент такси тронулось.

Заинтересованный происшествием, я прошу шофера повернуть обратно. Когда мы подъезжаем снова к месту митинга, с грузовика весьма бесцеремонным образом стаскивают тех молодчиков, которые только что на него забрались. Здоровенный детина уже без шляпы. Вид у него сильно помятый. Примерно так же выглядят и его компаньоны.

Я высовываюсь из такси и спрашиваю, в чем дело.

– Ничего особенного, – хладнокровно отвечает мне молодой парень в рабочем комбинезоне. – Просто одна из предвыборных потасовок. Хулиганы пытались сорвать летучий митинг рабочей партии.

– Кто они?

– Должно быть, наемные громилы из республиканской партии или фашисты из «Христианского фронта». А может, еще какие-нибудь головорезы. Да им у нас не дают ходу, – заключает он.

Действительно, реакция рабочих на вмешательство фашистских хулиганов была быстрой и энергичной.

Вскоре после митинга с участием Мелиша и Джонсона я встретился с видным прогрессивным писателем. Это дало мне возможность познакомиться с точкой зрения передовой американской интеллигенции на задачи прогрессивного движения.

Мой знакомый был делегатом на конференции демократических организаций, состоявшейся в сентябре 1946 года в Чикаго. Эта конференция заложила основы организации «Прогрессивные граждане Америки».

Мы заговариваем о митинге. Я рассказываю писателю о своих наблюдениях.

– Настроение ваших соседей на митинге вовсе не редкость, – замечает он. – Я не говорю уж о рабочих, они занимают наиболее радикальные позиции. Я говорю об интеллигенции. Конечно, не о продажных писаках Херста и Мак-Кормика и не о чиновниках-бюрократах, а о мыслящих, честных интеллигентах. Среди них теперь немало таких, которые поддерживают рабочих и заявляют вместе с ними: «Мы не будем сидеть сложа руки».

Писатель умолкает на минуту, затем говорит:

– Вы знаете, сейчас в умах интеллигенции происходит очень серьезная переоценка ценностей. Многие из нас всегда были безусловными противниками фашизма, мы ненавидели Гитлера, Муссолини, Франко, мы выступали против них публично, шли в интернациональные бригады на помощь республиканской Испании. Войну против Германии и Японии мы рассматривали как войну демократии против фашизма. Но теперь, когда фашизм Гитлера и Муссолини разгромлен, в самой нашей стране реакция непрочь ввести их методы. Это, однако, происходит за дымовой завесой «демократии», что мешает некоторым интеллигентам разобраться в существе дела. Но все же они постепенно разбираются. Этому немало способствует «Комитет по расследованию антиамериканской деятельности», этому помогают такие махровые реакционеры, как нью-йоркский губернатор Дьюи, начальник федеральной разведки Джон Эдгар Гувер и их присные. Кто лучше этих господ может убедить честного демократа в необходимости отстаивать от них демократию?

Во всех отраслях науки и культуры в Соединенных Штатах есть люди, подымающие свои голоса против посягательств на демократию, а вместе с тем и на самую науку и культуру. Прогрессивное творчество таких представителей молодого поколения писателей, как Говард Фаст или Альберт Мальц, неотделимо от их политической деятельности, за которую они были присуждены к тюремному заключению. Их мужественному примеру следуют передовые драматурги, поэты, композиторы, художники, выражающие в своем творчестве жизненную правду. Группа американских деятелей кино, на которых обрушал свои репрессии «Комитет по расследованию антиамериканской деятельности», бесстрашно отстаивала свои убеждения перед фашистскими главарями комитета.

Настроения прогрессивной интеллигенции ярко проявились на созванной осенью 1947 года конференции по вопросу о гражданских свободах в США. Она была подготовлена организацией «Прогрессивные граждане Америки». В ней участвовало свыше двух тысяч делегатов, по преимуществу деятелей науки и культуры.

Участники конференции горячо призывали к отпору проискам реакции в США. Ораторы в своих выступлениях на многочисленных фактах показали, что в Америке усиливается фашизм, который «предпринимает концентрированные, сознательные и ожесточенные атаки против демократии во всех областях жизни». Профессор Иллинойского университета Дебур привел данные о реакционном законодательстве, в спешном порядке проводимом в ряде штатов. Это законодательство предусматривало создание местных комиссий по расследованию «антиамериканской деятельности» для чистки всех местных учреждений от демократических деятелей. Писатель Мальц заявил, что «Комитет по расследованию антиамериканской деятельности стремится уничтожить в Соединенных Штатах не только последователей Маркса, но и сторонников любой социальной реформы; комитет предлагает вымазать дегтем и вывалять в перьях всякую идею, которая является либеральной и гуманной, и оклеветать всякое художественное произведение, выражающее идею братства людей».

В таком же духе высказывались и другие делегаты. Конференция единогласно приняла резолюцию с требованием ликвидации «Комитета по расследованию антиамериканской деятельности» и отмены приказа Трумэна о «проверке лояльности». Она осудила политику преследования компартии, взяла на себя обязательство бороться за отмену антирабочего закона Тафта-Хартли, выступила против дискриминации во всех ее видах – по признакам расы, вероисповедания, национального происхождения или политических убеждений.

Прогрессивное движение в США не остановилось на создании такой сравнительно узкой общественной организации, как «Прогрессивные граждане Америки».

Наступление реакции, выразившееся в походе на демократические свободы, преследовании прогрессивных организаций, объявлении их «подрывными», ограничении прав профсоюзов, подготовке запрета коммунистической партии, антинародной внешней политике, вызвало к жизни народную коалицию, в которую вошли рабочие, мелкие фермеры, передовая интеллигенция, средние слои города. Демократическую коалицию активно поддерживают американские коммунисты. Выразителем взглядов этой коалиции является основанная в 1948 году прогрессивная партия. Говоря о значении борьбы за ее создание, председатель коммунистической партии США Вильям Фостер подчеркнул, что она является частью «охватившей весь мир борьбы демократических масс, сопротивляющихся засилью монополистов Уолл-стрита, которые в своем стремлении к мировому господству стараются навязать народам третью мировую войну».

Но основной силой, противостоящей реакции в США, является американский рабочий класс во главе со своим авангардом – коммунистической партией.

В годы второй мировой войны компартия США подверглась серьезным политическим испытаниям. Возглавлявший ее тогда оппортунист Эрл Браудер, этот, по выражению Вильяма Фостера, «главный марксист Национальной ассоциации промышленников», пытался ликвидировать компартию. В полном соответствии со своей оппортунистической политикой он добивался мирового господства американских империалистических монополий.

Но партия разгромила браудеризм. Она разоблачила также подлых провокаторов Буденца и Филбрика, с тайными целями засланных в партию американской разведкой – Федеральным бюро расследования. Под руководством председателя партии Вильяма Фостера и генерального секретаря Юджина Денниса она решительно преодолевала как правые, так и «левые» уклоны от генеральной линии и в этой борьбе закалила свои кадры.

Характеризуя деятельность коммунистической партии США за последний период, Юджин Деннис говорил:

«В послевоенный период наша партия все усиливает историческую борьбу в самой цитадели международной реакции против магнатов Уолл-стрита, которые стремятся подражать круппам, тиссенам, шахтам и их прихвостням – гитлерам и геббельсам. За последние пять лет большинство руководителей и членов нашей партии боролись против доктрины Трумэна, против плана Маршалла и Северо-Атлантического военного пакта. Сначала мы, коммунисты, боролись одни. Но теперь все большее число рабочих, передовых людей начинает понимать справедливость наших предостережений и включается в активную борьбу за мир. Многие присоединяются к нам в ходе кампании за запрещение атомной и водородной бомбы, за пакт мира с Советским Союзом, со странами народной демократии и новым Китаем, против возрождения фашизма и милитаризма в Германии и Японии». (Из речи 2 мая 1950 г.)

К этому следует добавить, что летом 1950 года, с самого начала американской интервенции в Корее, компартия активно выступила против осуществления разбойничьих планов Уолл-стрита. «Руки прочь от Кореи! – гласит призыв Национального комитета компартии. – Ни одного человека, ни одного орудия, ни одного самолета для интервенции в Корее!»

Американские правящие круги обрушивают на компартию – в особенности с начала интервенции в Корее – жестокие репрессии, рассчитывая сокрушить ее и лишить влияния на широкие массы трудящихся, а вместе с нею подавить и все другие демократические силы в США.

В тюрьму был брошен генеральный секретарь партии Юджин Деннис. Осуждены по ложному обвинению в «заговоре» против правительства США десять других ее руководителей. Угроза судебной расправы висит над тысячами коммунистов и им сочувствующих. Повсеместно власти преследуют и арестовывают людей только за то, что они участвуют в движении сторонников мира, распространяют листовку: «Руки прочь от Кореи!»

Двадцать третьего сентября 1950 года вступил в силу фашистский закон Маккарэна-Килгора «О внутренней безопасности», который, по существу, ставит компартию и различные прогрессивные организации вне закона. Голосовавший против законопроекта член палаты от американской рабочей партии Вито Маркантонио публично заклеймил реакционеров Конгресса как фашистов, в негодовании воскликнув:

– Такими методами боролись против коммунизма Гитлер и Муссолини!

Эти слова прогрессивного деятеля прозвучали звонкой пощечиной всей американской реакции.

Состязаясь в реакционности с фашиствующими сенаторами, внес в Конгресс ряд законопроектов, направленных против компартии, и президент Трумэн.

Но тщетны попытки американской реакции путем всех этих гнусных репрессий уничтожить коммунизм, остановить сопротивление народных масс империализму. В защиту американской компартии выступают широкие слои населения, видящие в ней передовой отряд деятелей прогресса и демократии, знающие коммунистов как бесстрашных борцов за мир и против войны. Поднимаются на борьбу новые силы в профсоюзах, среди негритянского населения, среди молодежи, интеллигенции, фермеров. Их не останавливают никакие репрессии, они полны решимости обуздать темные силы американской реакции, пытающиеся повернуть историю вспять.

За десять дней до заключения в тюрьму Юджин Деннис говорил:

– Я иду в тюрьму с сознанием того, что история – на нашей стороне, с верой в то, что международный лагерь мира, демократии и социализма, возглавляемый Советским Союзом, непобедим и изо дня в день становится все сильнее и крепче.

В этой непоколебимой уверенности – основа жизненности сил прогресса в Соединенных Штатах.