45 Принято решение убить президента

45

Принято решение убить президента

Джек Корбин наблюдал за водоворотом событий на Сейшелах из Родезии. Генерал Чак Нобл и его приятели из сфер, которые с легкой руки президента Эйзенхауэра стали называться военно-промышленным комплексом, внимательно следили за ними из Вашингтона.

«Трескотня Рене о помощи убогим и бесправным — это все ерунда», — сказал Чак. Бывший глава Инженерного командования сухопутных войск США во Вьетнаме, он сделал в MAIN великолепный карьерный рывок — за каких-то два года с должности менеджера проекта взлетел до вице-президента фирмы и самого вероятного преемника ее пока еще бессменного генерального директора — Мака Холла.

И хотя Чак Нобл не мог не знать о том, что я в свое время уклонился от призыва на военную службу, предпочтя стать волонтером Корпуса мира, он по каким-то причинам симпатизировал мне и всячески меня опекал. Впрочем, я был уверен, что он видел мои анкеты и тесты при приеме в Агентство национальной безопасности и ценил меня как лояльного, преданного делу экономического убийцу. После того как нам вместе довелось побывать в Аргентине, он стал моим наставником и куратором вместо Бруно Замботти.

Всякий раз, когда мы одновременно оказывались в Вашингтоне, он приглашал меня в закрытый клуб армии и флота. Так было и на этот раз. Мы обедали в компании двух отставных генералов и одного отставного адмирала — все, между прочим, работали на фирмы, постоянно выполнявшие контракты для корпоратократии.

«Рене — это советская марионетка, — развивал свою мысль Чак. — Ему поставили только одну задачу: выкинуть нас с Диего-Гарсии к чертям собачьим и запустить туда русских. Затем к ним в компанию он пригласит кубинцев, и скоро, глядишь, весь поганый континент станет красным».

На протяжении нашей совместной трапезы эти четверо отставников подробно расспрашивали о моих успехах в Саудовской Аравии, и я в очередной раз восхитился их прагматичностью. В отличие от большинства политиков, они считали, что открытых военных конфликтов следует по возможности избегать. Вообще же, несмотря на то что в конце 1970-х годов политические перевороты и убийства неугодных политических деятелей из числа левых стали патентованным оружием холодной войны, высокопоставленные военные в отличие от политиков в конгрессе и Белом доме были куда более законопослушными.

Возможно, они на собственном опыте убедились, что насилие вызывает еще более жестокое ответное насилие; или опасались, что толерантность к подобным действиям в других государствах в конце концов может обернуться их использованием в собственной стране; или в глубине души они все еще хранили верность клятве защищать демократию.

Между тем отставник-адмирал заметил, что Рене «видать, решил последовать по стопам Альенде и генерала Прата»[44].

На реплику адмирала остальные немедленно отреагировали неодобрительными взглядами. «Не стоит заходить так далеко», — пробормотал один из генералов, и разговор зашел о том, каким образом можно склонить Рене на нашу сторону. Мне велели быть готовым в любую минуту вылететь на Сейшельские острова.

Один из генералов направил туда своего юного протеже, как я понял, весьма привлекательного молодого человека, чтобы он соблазнил жену одного из высокопоставленных сейшельских дипломатов. Побывав на нескольких официальных приемах, генерал заметил, что этой 35-летней даме, судя по всему, уже порядком надоел муж, который был вдвое старше ее. К тому моменту я уже знал, что секс как средство шпионажа практиковали не только профессионалы вроде гейш, которые встречались мне в Джакарте.

По моим наблюдениям, этот метод с поразительным успехом используют некоторые из тех, кто посвятил себя служению интересам американской империи. Ведь в пылу страсти забываешь о необходимости хранить секреты. Обычная уловка экономического убийцы — внушить интересующему его объекту любовь или хотя бы вызвать у него сексуальный интерес, а потом умолять поделиться какими-нибудь закрытыми конфиденциальными сведениями, якобы необходимыми для продвижения по службе. «Мне бы хоть что-то об этом узнать, и тогда карьера обеспечена» — примерно так звучит сакраментальная фраза. Есть и более эмоциональный вариант, вроде вопля отчаяния: «Боже, я наверняка потеряю работу, если не помогу шефу разузнать кое-что, так, сущую ерунду о…»

Когда все прочие методы оказываются негодными, неплохие плоды приносит шантаж, и если у жен высокопоставленных чиновников не всегда есть доступ к мужниным деньгам, чтобы заплатить вымогателю, они почти всегда могут служить источником ценной информации.

После делового обеда с генералами и адмиралом последовали встречи с другими персонами в Вашингтоне и Бостоне. И хотя состав присутствующих иногда менялся, их объединяла одна общая характеристика: все они когда-то были военными в больших чинах, а выйдя в отставку, заняли высокие корпоративные должности или проходили соответствующее обучение. Чак тоже был на некоторых из этих встреч, хотя частенько предоставлял мне возможность посещать их одному.

Генерал, чей красивый протеже выполнял на Сейшелах деликатную миссию, был главным действующим лицом раскручивающейся интриги. Он поддерживал тесные связи с островом Диего-Гарсия и обычно выступал инициатором наших совещаний. Генерал держал нас в курсе успехов своего протеже, хотя и досадовал, что они не так впечатляющи, как он ожидал. Дело несколько затягивалось, и хотя дамочка, по его словам, была похотлива, как кошка, она все еще не сдавалась, желая убедиться, что юноша действительно любит ее.

Сказав это, генерал ухмыльнулся, кивнув в мою сторону: «Сдается мне, что ваши коллеги, женщины-соблазнительницы, куда быстрее добиваются успеха. По крайней мере, со мной у них это получалось быстро. Мне никогда не приходило в голову добиваться любви этих крошек, хотелось лишь побыстрее залезть к ним под юбку. Полагаю, в этом и состоит разница между мужчинами и женщинами. Черт, да я хоть сейчас готов отдать ключи от Пентагона за аппетитную женскую попку».

Наконец настал день, когда юноша добился-таки успеха — «прорыва, которого все мы так ждали», как выразился довольный генерал. Женщина поверила в искренность чувств «засланного» любовника и начала делиться с ним конфиденциальной информацией. Однако это оказалось совсем не то, на что мы так рассчитывали: подкупить Рене, как следовало из ее слов, было невозможно. Хуже того, он планировал предать гласности тайную операцию Вашингтона и Лондона по выселению коренных жителей с атолла Диего-Гарсия.

«Дамочка утверждает, что Рене — исключительно непреклонный человек, да к тому же, возможно, и идеалист, — со вздохом проинформировал нас генерал. — Рене даже как-то упоминал при ней о намерении рассказать общественности о преступном заговоре — да, да, именно эти слова он употребил, — имея в виду ту небольшую уловку Вашингтона и Лондона, при помощи которой Диего-Гарсия представили как остров, на котором никогда и не было этих пары тысяч потомков бывших рабов. Словом, Рене загоняет нас в угол».

Я так никогда и не узнал, как далеко наверх была передана эта информация или сколько человек участвовали в попытке подкупом перетащить на нашу сторону несгибаемого президента Республики Сейшельские Острова. Помимо этого задания я в то время по уши увяз в попытках добиться взаимопонимания (с нашей точки зрения) с президентом Панамы Торрихосом и президентом Эквадора Хайме Рольдосом. Но они никак не желали идти навстречу нашим пожеланиям и поэтому еще до середины 1981 года один за другим погибли в авиакатастрофах, подстроенных руками наемных убийц ЦРУ.

А в ноябре того года экономические убийцы, так и не достигшие своей цели в отношении Рене, были отозваны с Сейшельских островов. Приказ, который, как все мы втайне надеялись, не поступит, наконец прозвучал. Джек Корбин в составе элитной группы наемников вылетел на Сейшельские острова с заданием убить президента Рене.