Глава 24 ТРУМЭН ГОТОВИТ ПОХОД ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Глава 24

ТРУМЭН ГОТОВИТ ПОХОД ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

В своей книге «Однажды была война» Джон Стейн-бек замечал, что во время Второй мировой войны солдаты постоянно думали о том, что их ждет в послевоенной Америке. «Разговаривая с солдатами, я видел, что они в постоянной тревоге. Окажется ли страна под властью влиятельных и всесильных группировок? Позволят ли развиваться инфляции, потому что от нее выгадывают немногие люди? Будут ли расти богатства у них в то время, когда простые люди будут зарабатывать по 50 долларов в месяц? Вернутся ли они в страну, в которой господствует жадность?» Стейнбек писал, что письма с родины, в которых родные сообщали солдатам про развитие «черного рынка» и рост стоимости жизни, усиливали страхи солдат. У них даже возникали мысли о том, что, вернувшись с полей боев Второй мировой войны, они станут свидетелями и участниками гражданской войны.

Первые впечатления вернувшихся на родину отчасти подтверждали их страхи. Как и после Первой мировой войны, возвращение многих солдат с фронтов войны и сокращение военного производства сопровождались в США спадом в экономике и ростом безработицы. Индекс промышленного производства упал с 239 в 1943 году (за 100 принимался уровень 1939 года) до 170 в 1946 году. Число занятых сократилось с 55,7 миллиона человек в конце июля 1944 года до 51 миллиона в январе 1946 года.

О тревоге простых американцев и неблагоприятных тенденциях в развитии экономики знали руководители США. Поэтому были приняты правительственные меры для предотвращения сильного экономического спада. Это стало возможным благодаря тому, что за годы «Нового курса», а затем войны американское государство существенно усилило контроль над экономикой страны. Так, из 747 тысяч станков, произведенных за годы Второй мировой войны, государство закупило 550 тысяч. Из них около 50 % было установлено на предприятиях, производивших вооружения. Около 40 % всех капиталов, вложенных во время войны в нефтяную и нефтеперерабатывающую промышленность, обеспечивалось государством. Судостроительная промышленность развивалась почти целиком за счет государства. Одним из мощнейших методов стимулирования государством экономического развития стало военное производство. Видный экономист Джон Гэлбрайт писал: «Капиталистическая экономика страдает от ограниченного рынка. Расходы на вооружение… вносят необходимую коррективу».

Сразу же после окончания войны Трумэн стал настаивать на замедлении послевоенной мобилизации, укреплении вооруженных сил, поддержании военных заказов. В своем послании конгрессу от 19 декабря 1945 года Трумэн заявил: «Военная программа должна быть поддержана в мирное время планированием промышленной мобилизации и развития индустриальных и сырьевых ресурсов… Программы научных исследований должны быть нацелены на военные цели». Военные расходы США занимали все большую долю государственного бюджета. В то время как для разоренного войной Советского Союза расходы на вооружения были прежде всего тяжелым бременем, доля военных расходов по отношению к валовому национальному продукту не была столь велика в США, но достаточна, чтобы с помощью государства стимулировать рост производства.

Принятые меры по подъему экономики отразились на настроениях многих американцев. Их благосостояние росло. Постепенно стал набирать темпы так называемый «бэби-бум», то есть невиданный до сих пор в США прирост рождаемости. Бэби-буму предшествовал затяжной спад рождаемости. С конца 20-х годов американцы не верили в стабильность своего положения и боялись заводить семьи и детей. Теперь же после окончания войны заключались браки, которым до тех пор препятствовали экономические кризисы и война. Многие же бездетные семьи также решили завести своих детей.

В то же время население страны убеждали в том, что послевоенное процветание может кончиться, если страна не будет наращивать гонку вооружений. Рост военной промышленности объясняли необходимостью обеспечить оборону США от внешнего врага. Как объяснял Гэл-брайт, «фантазия и создание образов играет важную роль в отношении между индустриальной системой и государством». При этом, как признавал экономист, «образы, созданные государством, воспринимаются очень серьезно. Если создан образ страны, отстающей в техническом отношении в мире, где от этого зависит успех страны, это обеспечит капиталовложения в научные исследования и технологическое развитие. Если создан образ нации, осажденной врагами, ответом будут капиталовложения в вооружения».

Американский историк Д. Йерджин утверждал, что взятая на вооружение в США «доктрина национальной безопасности» «постулирует взаимодействие столь многих различных политических, экономических и военных факторов, что развитие событий на противоположной стороне земного шара рассматривается как имеющее автоматическое и прямое воздействие на американские коренные интересы. Фактически любые изменения в мире воспринимаются как потенциально критические. Неблагоприятный ход событий где-либо создает опасность Соединенным Штатам… Таким образом, желаемые внешнеполитические цели трансформируются в вопросы национального выживания, и спектр угроз становится неограниченным. Доктрина характеризуется экспансивностью, тенденцией продвигать субъективные границы безопасности вовне и на все новые и новые районы, охватывать все больше и больше географических пространств и проблем. Она требует, чтобы страна заняла позицию военной подготовленности; нация должна быть в состоянии постоянной тревоги».

Такое содержание «доктрины национальной безопасности» отвечало вековым традициям правящих кругов США с их стремлением расширять границы до устья Миссисипи, затем до Тихого океана, затем до двух полюсов в пределах Западного полушария, а затем далеко за этими пределами. Этому движению способствовало умение обнаруживать опасных врагов американской цивилизации то в индейцах, то в мексиканцах, то в обитателях различных островов Тихого океана. На сей раз источником угрозы Соединенным Штатам был объявлен Советский Союз.

Переход от дружбы к вражде надо было обосновать. На протяжении войны и первых послевоенных месяцев президенты США посылали теплые послания и пожелания успехов И.В. Сталину, Красной Армии, всему советскому народу. Поэтому требовались какие-то объяснения, почему СССР, прежде не угрожавший Америке, вдруг превратился в ее главную угрозу, и почему США приняли эстафету антисоветизма у Гитлера.

Наиболее полное идейно-политическое обоснование антисоветской политики было изложено в секретном меморандуме советника американского посольства в Москве Джорджа Кеннана, направленного телеграммой из 8 тысяч слов. Искажая историю нашей страны как дореволюционную, так и советскую, Кеннан писал о якобы извечной непримиримости России к Западу и ее извечной агрессивности. «Главным элементом любой политики США по отношению к СССР, — призывал Кеннан, — должно быть долговременное, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание русских экспансионистских тенденций». Сформулированная Кеннаном «доктрина сдерживания» была положена в основу внешней политики США с начала 1946 года.

В то же время Кеннан не исключал применения и иных методов воздействия на СССР. США, подчеркивал Кеннан, могут «колоссально увеличить напряжение, под которым должна оперировать советская политика… и таким образом поощрять тенденции, которые должны, в конечном счете, найти выход или в крушении, или в постепенном размягчении советской силы».

В своих выступлениях в США, в которых он разъяснял суть своего меморандума, Кеннан ставил вопрос еще резче, призывая к «конфронтации с русскими с позиции превосходящей силы в любой точке, где они могли бы иначе проявить склонность к покушению на жизненные интересы стабильного и мирного мира». Эти идеи во многом определили политику США не только во время президентства Трумэна, но и в течение всех лет «холодной войны».

Правда, некоторое время после окончания войны американские руководители еще продолжали поддерживать видимость союзнических отношений с СССР. После успешно завершенной Потсдамской конференции главы великих держав активно продолжали деловую переписку. А 11 октября 1945 г. президент США Трумэн даже попросил Сталина принять американского художника Шандора, чтобы написать его портрет в память о сотрудничестве между СССР и США в годы Второй мировой войны.

Однако уже в это время в правящих кругах США стали разрабатываться планы развязывания новой войны против СССР. За два дня до упомянутого выше письма Трумэна 9 октября 1945 г. комитет начальников штабов США подготовил секретную директиву № 1518 «Стратегическая концепция и план использования Вооруженных сил США», которая предполагала нанесение Америкой превентивного атомного удара по СССР.

Дуглас Макартур, восхищавшийся успехами Красной Армии в феврале 1942 года, теперь готовил планы нападения на своего недавнего союзника. В ноябре 1945 года он говорил английскому фельдмаршалу А. Бруку: «Мы должны готовиться к войне и собрать, по крайней мере, тысячу атомных бомб в Англии и Соединенных Штатах. Нам следует подготовить безопасные аэродромы, укрыв их в горных туннелях, для того чтобы обладать способностью действовать из Англии, даже если она сама подвергнется ударам. На Тихом океане, используя новые сверхбомбардировщики… мы должны напасть на Россию из Америки с перезаправкой на Окинаве».

По мере быстрого накопления атомного оружия в США 14 декабря 1945 г. была подготовлена новая директива № 432/d комитета начальников штабов, в приложении к которой были указаны в качестве объектов атомной бомбардировки трасса Транссибирской магистрали и 20 городов СССР: Москва, Ленинград, Горький, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Тбилиси, Куйбышев, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Новокузнецк, Ярославль, Иркутск, Грозный. Всего предполагалось использовать 196 атомных бомб. Рекомендовалось развязать войну как можно скорее, до того, как СССР создаст собственное атомное оружие и стратегическую авиацию.

В документе Объединенного разведывательного комитета № 329 от 3 ноября 1945 г. подчеркивалось: «Одной из особенностей атомного оружия является его способность уничтожить скопления людей, и эту способность следует использовать в сочетании с иными его качествами». Эти рекомендации предлагались после того, как стало известно про уничтожение сотен тысяч людей ядерным взрывом, про то, как слезала кожа с обожженных японцев, про толпы обезумевших от боли людей, про мучительную гибель десятков тысяч людей от лучевой болезни. Опыт Хиросимы и Нагасаки лишь убедил американских военных в том, что масштабы применения атомного оружия должны возрасти многократно, а в огненную геенну должны быть ввергнуты их вчерашние союзники, которыми они недавно так восхищались. Однако убеждение в том, что ничто не должно стоять на пути американской цивилизации, не оставляло у военных США ни тени сомнений в их правоте и наличия у них христианских добродетелей.

Фактически «холодная война» была объявлена 5 марта 1946 г. в выступлении Уинстона Черчилля в Вестминстерском колледже города Фултон, расположенном в родном штате президента Трумэна — Миссури. Хотя эту речь произнес отставной премьер-министр, ее содержание было согласовано с действовавшим премьером Великобритании К. Эттли, министром иностранных дел этой страны Э. Бевином, с президентом США Г. Трумэном и государственным секретарем США Д. Бирнсом. При этом Трумэн присутствовал при выступлении Черчилля. В своем выступлении У. Черчилль объявил о том, что над Европой опустился «железный занавес», и разделил ее по линии от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике. «Это не та Европа, — заявил Черчилль, — ради создания которой мы боролись». Черчилль предлагал пересмотреть последствия Второй мировой войны и те решения по странам Центральной и Юго-Восточной Европы, принятию которых он упорно сопротивлялся в Тегеране, Ялте и Потсдаме.

Черчилль не скрывал, что политическим орудием ревизии Ялтинской системы должна была стать «братская ассоциация народов, говорящих на английском языке». Он подчеркивал, что такая ассоциация предполагала бы совместное использование авиационных, военно-морских баз и Вооруженных сил США, Англии и других англоговорящих стран.

Выступление У. Черчилля получило широкую поддержку в США. В июне 1946 года в журнале «Лайф» была опубликована статья Джона Фостера Даллеса «Мысли о советской внешней политике и связанных с этим действиях». В ней утверждалось, что СССР угрожает миру и безопасности во всем мире. Даллес предлагал Соединенным Штатам создать «санитарный кордон» вокруг СССР и «максимально укрепить свои вооруженные силы».

При этом некоторые политические деятели США отбрасывали идею Черчилля об «ассоциации англоговорящих народов», а прямо говорили о мировой американской гегемонии. Сенатор Ванденберг заявлял в апреле 1946 года: «Америка обязана вести себя как мировая держава номер один, каковой она и является. Нам должно принадлежать моральное руководство миром».

Бывший президент Герберт Гувер, который в бытность свою в Белом доме отстаивал принципы «американизма» и насаждал их огнем и мечом в Никарагуа и других странах Латинской Америки, теперь заявлял: «Пока мы, и только мы, обладаем атомной бомбой, мы можем диктовать свою политику всему миру». Генерал авиации Тейлор заявлял: «Наши военно-воздушные силы обладают решающим оружием, которое позволит Соединенным Штатам установить полицейский контроль над миром и навязать ему своего рода «pax americana»«. Идея «рах americana» была взята на вооружение правящими кругами США.

Эти настроения разделяли и в правительстве США. Уже после первого послевоенного совещания министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (декабрь 1945 г.), на котором возникшие разногласия были преодолены на основе взаимоприемлемых решений, Трумэн направил специальный меморандум государственному секретарю Бирнсу, в котором говорилось, что не следует «идти в дальнейшем на компромиссы». В своих мемуарах Трумэн назвал этот меморандум «началом новой линии» в политике США в отношении СССР. Трумэн пояснял: «Я был уверен, что Россия гораздо лучше поймет жесткий и решительный язык, чем дипломатические любезности».

Весной 1946 года в своих инструктивных выступлениях перед американскими дипломатами Джеймс Бирнс говорил о необходимости взять «жесткий курс» в отношении СССР. О том, что это такое, стало ясно в ходе Парижской сессии Совета министров иностранных дел СССР, США, Франции и Англии (15 июня—12 июля 1946 года). Делегации западных стран стремились ввести принципы «равных возможностей» и «свободной торговли», отвечавшие интересам крупных американских компаний, в тексты разрабатывавшихся мирных договоров с бывшими союзниками гитлеровской Германии. Несогласие советской делегации с этими предложениями выдавалось в западной пропаганде как свидетельство склонности СССР к диктату.

СССР обвинялся в разжигании международных конфликтов. Д. Йерджин писал, что военный министр США Паттерсон и его подчиненные постоянно утверждали, что русские «ожидают и даже хотят войны», что «Советский Союз ответственен за большинство неурядиц, игнорируя, таким образом, внутренние перевороты во многих странах мира, всеобщие экономические беспорядки, крушение колониальных империй и растущие волны национализма по всему миру».

Суммируя взгляды военных и дипломатических руководителей США после проведенного опроса, помощники Трумэна К. Клиффорд и Д. Элси пришли к выводу о необходимости проводить в отношении СССР «политику с позиции силы». В составленном ими меморандуме говорилось, что война против СССР будет вестись с целью его «сокрушения» и «будет тотальной в гораздо более страшном смысле, чем любая прежняя война», с применением самых современных орудий массового поражения. В меморандуме говорилось: «Советский Союз трудно одолеть, ибо его промышленность и естественные ресурсы широко рассредоточены. Однако он уязвим для атомного, бактериологического оружия и дальних бомбардировщиков. Следовательно… США должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну», заниматься «постоянной разработкой как наступательных, так и оборонительных вооружений».

В меморандуме говорилось: «Надо указать Советскому правительству, что мы располагаем достаточной мощью не только для отражения нападения, но и для быстрого сокрушения СССР в войне». Авторы меморандума призывали правительство США вести «медленно и осторожно» любые переговоры с СССР об ограничении вооружений.

Новой попыткой запугивания СССР стали испытания атомного оружия на атолле Бикини 1 и 25 июля 1946 года. А 14 июля в ООН был представлен план контроля над атомной энергией, составленный Бернардом Барухом. План предусматривал создание специального международного органа, который бы осуществлял контроль над всеми источниками сырья, предприятиями по производству атомной энергии, разведке запасов уранового сырья, проведение работ в области атома, инспектирование любых стран, районов и заводов, определение применения санкций против возможных нарушителей. Такому органу США были готовы предоставить контроль и над своей атомной промышленностью. Этот орган был бы поставлен вне контроля Совета безопасности, и поэтому в нем бы господствовало проамериканское большинство, которое к этому времени сложилось в ООН. На заседании комиссии по атомной энергии ООН советской делегации фактически предъявили ультиматум: либо СССР принимает план Баруха, либо переговоры о запрещении атомного оружия и разоружении прекращаются, а СССР будет обвинен в срыве соглашений по этим вопросам.

Обострение международной напряженности в 1946 году в связи с нарушением воздушного югославского пространства американским самолетом свидетельствовало о том, как зыбка граница между послевоенным миром и новой войной. В ответ на сообщение о том, что югославская противовоздушная оборона сбила американский самолет, оказавшийся на территории Югославии, Трумэн приказал усилить военно-воздушные, военно-морские и сухопутные наземные силы в районе Триеста.

Советское правительство делало со своей стороны все возможное, чтобы остановить нагнетание напряженности (в частности, сдерживая резкие заявления и некоторые территориальные требования югославского правительства Тито). Сталин не только лично осудил фулто-новскую речь Черчилля в своем выступлении в печати от 14 марта, но в течение 1946 года неоднократно предпринимал попытки остановить ухудшение отношений между СССР и ведущими странами Запада. Отвечая на вопросы иностранных корреспондентов в 1946 г. (22 марта — Э. Гильмору, 17 сентября — А. Верту, 23 октября — X. Бейли), Сталин утверждал, что нагнетание напряженности в международных отношениях провоцируется «действиями некоторых политических групп», лично Черчиллем и его единомышленниками. Он призывал давать отпор подобным провокационным выступлениям. Сталин подчеркивал, что он «уверен в возможности дружественных отношений между Советским Союзом» и странами Запада и призывал к развитию «политических, торговых и культурных связей» между ними.

В своих беседах с сыном покойного президента США Эллиотом Рузвельтом 21 декабря 1946 г. и видным деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном в апреле 1947 г. Сталин подчеркивал возможность продолжения сотрудничества между СССР и США, сложившегося в годы войны. Сталин заявил Э. Рузвельту о необходимости возродить встречи Большой Тройки.

Однако курс США на свертывание сотрудничества с Советским Союзом привел к срыву или приостановке переговоров о разоружении, мирных договоров с Германией и Японией, о воссоединении Кореи, прекращении оккупационного режима в Австрии и т. д. Одновременно США стали оказывать помощь оружием колониальным режимам Голландии, Франции и Англии в Индонезии, Индокитае, Малайе, а также прозападному правительству Греции для подавления партизанского и национально-освободительного движения в этой стране. Кроме того, американские спецслужбы поддерживали действия формирований, созданных немецко-фашистскими оккупантами на территории советских республик Прибалтики, в Польше, а также в Западной Белоруссии и на Западной Украине.

Американские вооруженные силы непосредственно участвовали в подавлении народных выступлений в Южной Корее и партизанского движения на Филиппинах. Американские войска численностью свыше 100 тысяч человек оказывали в Китае поддержку гоминьдановскому режиму Чан Кайши. К этому времени США существенно укрепили свои позиции в Китае за счет Японии и других великих держав. Если в 1936 году доля США во всем вывозе в Китае составляла 17 %, то в 1946 их доля выросла до 63 %. Если капиталовложения США в Китае до войны составляли 340 миллионов долларов, то после войны они равнялись 3 миллиардам 400 миллионам долларов. Опираясь на Чан Кайши с конца 20-х годов, США вооружили гоминьдановскую армию. Генерал Ведемейер, командовавший американскими войсками в Китае, заявил 24 ноября 1945-го: «Мы вооружили 39 китайских дивизий, из которых 20 вооружены полностью, а 19 — на 70–80 %».

В то время как советские войска покинули Маньчжурию в мае 1946 года, американские войска сопровождали гоминьдановские части, которые прибыли на северо-восток Китая. При поддержке американских советников гоминьдановские войска нарушили перемирие с коммунистами и развернули наступление на занятые ими районы. При этом некоторые американцы попадали в плен к китайским коммунистам. Один из них, некий Джон Бёрч, был расстрелян по обвинению в шпионаже. Поскольку американские власти не желали втягиваться в китайскую гражданскую войну, дело о гибели Бёрча не было предано огласке, а сам Бёрч был объявлен без вести пропавшим. Впоследствии ультраправые раскопали эту историю и объявили, что госдепартамент умышленно скрыл ее, так как в его аппарате было много коммунистов. Организация, созданная в 1958 году ультраправыми, стала именоваться «Обществом Джона Бёрча».

Помощь проамериканским режимам стала возрастать после провозглашения так называемой доктрины Трумэна. 12 марта 1947 года президент США обратился к конгрессу с призывом немедленно предоставить помощь Греции и Турции в размере 400 миллионов долларов. Трумэн утверждал, что эти страны оказались под угрозой извне и изнутри «мирового коммунизма». Конгресс поддержал просьбу президента. К апрелю 1948 года помощь Греции и Турции, главным образом военная, составила 337 миллионов долларов. Военная миссия США в Турции насчитывала 410 человек, а военная миссия США в Греции — 527 человек.

К концу 1947 года были разработаны планы ввода американских войск в Грецию. В случае победы коммунистов в гражданской войне предполагалось захватить Крит, создать там марионеточное правительство и развернуть полномасштабное наступление американских войск. Тем временем, по словам Д. Йерджина, «полномочия американской военной миссии были расширены, и техника интервенции и проникновения была впервые после войны применена в крупных масштабах. Американские военные советники играли огромную роль в планировании и контроле над действиями греческой армии… Здесь в первый раз был использован напалм. Дуайт Гри-суолд и генерал Джеймс Ван Флит, соответственно главы американской экономической и военной миссий, были введены в состав Верховного совета обороны Греции, который фактически правил страной в период гражданской войны».

В то же время Трумэн не ограничивал действие своей доктрины Грецией и Турцией. Он заявил о том, что США будут повсеместно брать под свою защиту «свободные» страны, оказывать им поддержку против угрозы «тоталитарных режимов», в том числе в случае «непрямой агрессии». Истолковывая смысл «доктрины Трумэна», английский профессор Д.Ф. Флеминг писал: «Ни одно официальное заявление не могло быть более широко охватывающим. Где бы ни возникало коммунистическое восстание, США будут подавлять его. Куда бы ни попытался толкнуться Советский Союз вовне, в любом пункте вдоль его огромной периферии США противодействовали бы ему. США брали на себя роль всемирного антикоммунистического полисмена. Это, однако, не было еще полным содержанием доктрины, так как ее всеохватывающий язык запрещал также любой вид революции, демократический или какой-либо иной».

9 апреля 1947 г. Объединенный комитет начальников штабов года издал секретный документ, из которого можно было узнать географические пределы «периферии США». В документе говорилось: «Районы, на которые распространяются оборонительные обязательства США, охватывают наземное и водное пространство примерно от Атлантики до Филиппин и Австралии в Тихом океане и от Гренландии до Бразилии и Патагонии в Атлантическом океане. В это пространство входит 40 % суши, но всего лишь 25 % населения Земли».

Было очевидно, что США включили в зону своих интересов не только весь американский континент с Гренландией, но и весь Тихоокеанский регион. Американский орел, который доставал кончиками крыльев от Филиппин до Кубы после американо-испанской войны, теперь распахнул свои крылья над всем Западным полушарием и частью Восточного. Однако военные признавали, что, несмотря на наличие американских войск на военных базах и в оккупационных зонах, остальной мир не находился под полным контролем США. В документе говорилось, что «Старый Свет (Европа, Азия и Африка) охватывает лишь 60 % суши, однако там проживает 75 % населения».

В «Директивах по вопросам стратегического планирования», подготовленных Объединенным комитетом начальников штабов 1 мая 1947 года, подчеркивалось: «Район Среднего Востока… должен при определении потребности в войсках и технике рассматриваться в качестве главного плацдарма для операций против СССР». Авторы «Директив» писали: «Представляется, что оборудование исходных позиций для союзнических войск в районе Среднего Востока наиболее многообещающе». Очевидно, что эти соображения объясняли экстренную помощь Соединенных Штатов Турции и Греции.

Планируя применить атомное оружие, военные стратеги США в то же время отдавали себе отчет в том, что его использование против СССР не даст такого же эффекта, какой был достигнут в 1945 году в Японии. Следует учесть, что даже без применения атомного оружия Япония была обречена на поражение. Советский Союз был страной-победительницей в тяжелейшей войне, и его народы были готовы к героическому сопротивлению любому агрессору, а не к капитуляции. Обладая гораздо большей территорией, чем Япония, в СССР не было такой высокой концентрации промышленности и производственной структуры в нескольких районах страны, как в Японии. Поэтому СССР был менее уязвим, чем страна Хиросимы и Нагасаки. Это сознавали и американские стратеги. Поэтому они старались выбрать для своих будущих бомбардировок такие районы, где имелась большая концентрация стратегически важных отраслей производства.

В то же время военные эксперты сознавали трудности «наземных операций» на огромных просторах Советской страны. Они писали: «Трудно дать точную оценку масштабов наступательной операции на суше, а также видов и масштабов ответных действий». Также признавалось, что «в начальной стадии войны союзники не смогут мобилизовать и перебросить достаточное количество сухопутных войск и тактической авиации, чтобы уничтожить советские вооруженные силы, с которыми придется столкнуться на пути к сердцу России. Такое наступление потребовало бы проведения крупных сухопутных операций, что привело бы к огромным потерям в живой силе. Первые операции союзников нужно ограничить районами, имеющими решающее значение». Указывалось и на то, что «малая война против советских войск на периферии или даже их уничтожение не решат исхода войны».

Не исключалось, что на первых порах Советская армия займет значительную часть Западной Европы, и «Советы посадят во Франции, Италии и, возможно, других странах правительства, которые внешне будут независимы. Тем самым Советы поставят нас перед необходимостью нападения на страну, формально не объявлявшую нам войну… Стратегическая инициатива в Евразии вначале будет у противника, за исключением военно-воздушных операций».

Авторы «Директивы» исходили из затяжного характера войны. Они утверждали: «Мир мог бы быть достигнут в результате капитуляции… лишь после разгрома и сдачи в плен оказывающих упорное сопротивление советских вооруженных сил. Союзники могли бы счесть достаточным продвижение на определенный стратегически важный естественный рубеж и закрепление на нем, чтобы продолжать наносить удары с воздуха, пока советский народ не убедится в бессмысленности дальнейшего сопротивления. Полный контроль над СССР мог быть, видимо, обеспечен оккупацией ограниченной по размерам территории, однако ввиду значительной площади и числа людей (военнослужащих и гражданских), которых необходимо держать под контролем, потребовались бы довольно значительные вооруженные силы союзников. Если же к СССР добавить некоторые другие освобожденные районы, то понадобятся очень мощные оккупационные войска союзников».

Однако к этому времени достаточных условий для создания широкой антисоветской коалиции не было. Вплоть до начала 1947 года в состав правительств Франции, Италии и ряда других стран входили коммунисты, которые активно поддерживали СССР. Ряд социал-демократиче-ских партий в Западной Европе, включая правящую в Великобритании лейбористскую, не был настроен на войну против СССР. К тому же оставались в силе договоры о взаимопомощи Советского Союза с Великобританией и Францией.

Правда, во время своей встречи с начальником Имперского Генерального штаба Великобритании фельдмаршалом Б. Л. Монтгомери 10 января 1947 г. И.В. Сталин признал, что советско-английский договор 1942 г., который предусматривал продолжение сотрудничества в послевоенные годы, оказался «повисшим в воздухе и фактически перестал работать». В то же время в ответ на вопрос Монтгомери, не желал бы Сталин создать «военный союз между Британией и Россией», тот ответил положительно. Следствием визита Монтгомери стал обмен письмами между И.В. Сталиным и министром иностранных дел Великобритании Э. Бевином в январе 1947 г. Сталин предложил продлить англо-советский договор 1942 г., предварительно «освободив его от оговорок, которые ослабляют этот договор».

Поскольку те страны, которые США желали видеть в рядах антисоветской коалиции, не занимали воинственную позицию, имели в составе своих правительств идеологических противников Америки или вели переговоры о развитии сотрудничества с СССР, было очевидно, что американцы не могли рассчитывать на их автоматическую поддержку в случае начала атомного нападения на СССР. Поэтому в документе Объединенного комитета начальников штабов от 9 апреля 1947 г. была изложена программа приобретения партнеров США по грядущей коалиции путем оказания им экономической помощи, вроде той, что была оказана Греции и Турции. Исходя из того, что такая помощь целесообразна лишь в том случае, если она «укрепляет национальную безопасность США», военные подчеркивали: «Необходимо приобретать надежных друзей в районах, которые в случае войны с нашими идеологическими противниками могут иметь стратегическое значение для Соединенных Штатов и обладают достаточно стабильной экономикой для содержания армии, необходимой собственной независимости и национальной безопасности».

Высоко оценивая потенциал своих недавних врагов (Германии и Японии) и поэтому желая восстановить их военную мощь, американские военные не считали, что такими возможностями обладает гоминьдановский Китай. Указывая, что «в случае войны с нашими идеологическими противниками Китай был бы ценным союзником, только если бы мы предоставили ему большое количество продовольствия и выпускаемого нами оружия», военные замечали: «Весьма сомнительно, однако, что это, в конечном счете, сможет подкрепить наши усилия». Действительно, уже в 1947 году стало ясно, что, несмотря на усиленную помощь американцев, гоминьдановские войска не смогли разбить народно-освободительную армию под руководством Мао Цзэдуна. Более того, чанкайшисты не раз терпели поражения, а оружие, полученное ими из США, попадало в руки бойцов народно-освободительной армии, которые распевали песню: «США — наш арсенал, а Чан Кайши — наш транспорт».

Из перечня стран, которым США собирались оказывать первоочередную помощь, следовало, что авторы документа считали «зоной интересов» США территории вокруг границ СССР и союзных с ним государств. Вскоре «доктрина Трумэна», а также планы американских военных и политических стратегов стали воплощаться в жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.