Схлестнувшись, ветви власти царапают подданных

Схлестнувшись, ветви власти царапают подданных

Курьезность ситуации в том, что справедливость афоризма «Истину знают дубинки» первыми ощутили на себе журналисты, работающие в изданиях, отражающих точку зрения исполнительной власти. То есть те, кто безоговорочно поддержал указ президента и с явной антипатией отзывался о «белодомовских сидельцах».

Несколько дней подряд на прошлой неделе пресса была отсечена от российского Дома Советов. Милиция и ОМОН категорически не пропускали никого. А при столкновении со сторонниками распущенного парламента омоновцы с особым удовольствием дубасили именно журналистов. Притом почему-то особенно доставалось тем, кто обличал депутатов.

Одним из первых пострадал корреспондент Валерий Яков. Сильно подвыпившие офицеры из оцепления Дома Советов выкручивали ему руки. Когда же журналист произнес, что по закону о печати он имеет право на получение информации, омоновцы чуть не порвали его корреспондентское удостоверение.

Фотокорреспондента правительственных «Российских вестей» Александра Красника нейтрализовали еще на дальних подступах к зданию ВС, грубо затолкав в милицейскую машину.

Его коллегам — фотокорреспондентам «Вечерней Москвы» — досталось больше. Их попросту жестоко избили стражи порядка.

Пять часов продержали в отделении милиции корреспондента газеты «Московский комсомолец» Александра Митрофанова. Его затолкали в омоновский автобус вместе с другими гражданами, которые, по свидетельству журналиста, были трезвыми и при задержании не сопротивлялись. Просто они кому-то показались подозрительными. Корреспондента выпустили глубокой ночью без всяких объяснений. И, естественно, без каких-либо извинений.

Из сотрудников оппозиционных газет не повезло, пожалуй, только Майе Скурихиной из «Правды». Больно и стыдно было смотреть на фотокорреспондентку с мировым именем, обаятельную женщину, утиравшую кровь с лица, разбитого омоновцем.

Президентская пресс-служба, отвечая на возмущение столичной прессы недопущением ее к Дому Советов, объяснила это заботой о безопасности самих же журналистов. Однако такой номер с прессой не прошел. Даже правительственная газета «Российские вести» вынуждена была напомнить, о чем говорится в статье 47 закона о СМИ Российской Федерации. Пункт 7 этой статьи провозглашает: «Журналист имеет право... посещать специально охраняемые места стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан, а также местности, в которых объявлено чрезвычайное положение; присутствовать на митингах и демонстрациях». Ни от кого закон не требует в перечисленных обстоятельствах гарантировать безопасность журналистов, поскольку сами эти обстоятельства таковы, что исключают такую возможность.

Наблюдатели отмечают немало других случаев, когда закон и право попраны в угоду «некоторых обстоятельств», «целесообразности» и т. д. Наиболее яркий пример — закрытие «Российской газеты», издававшейся парламентом. Нарушены материальные и моральные права 800 тысяч подписчиков этого издания, которые до сих пор не получают газету. Попрано профессиональное и человеческое достоинство журналистов «Российской газеты», поскольку статья 18 закона о СМИ гласит, что «в случае ликвидации или реорганизации учредителя... его права и обязанности в полном объеме переходят к редакции». И это положение нарушено при выполнении постановления правительства о смене учредителя «Российской газеты».

Однако такие публикации — большая редкость. В основном, признавая факты избиения своих работников омоновцами, не говоря уже о том, что стражи порядка препятствуют журналистам исполнять их профессиональный долг, основанный на законе, газеты оправдывают действия милиции и ОМОНа. Мол, доведенные до озверения, они уже сами не ведают, что творят.

Какова картинка, а? Газетеров бьют, извините, по морде, а они шепотом друг другу об обидчиках: бедные мальчики, срываются, ведь по двенадцать часов на холоде стоят. Н-да... А редакторы, получив известия об избитых сотрудниках, спокойно публикуют официальные сообщения о том, что свобода слова и печати в России осуществляется в соответствии с международными соглашениями.

Вот уже почти две недели я работаю в Доме Советов и вокруг него, постоянно контактирую с журналистами, и все это время слышу одни и те же сетования на отсутствие достоверной информации.

Выполняя просьбу, сообщаю дополнительные сведения о гибели подполковника ГАИ Владимира Рештука.

Первое сообщение об этом инциденте носило обвинительный оттенок. Версия сводилась к следующему. В ходе расчистки проезжей части в районе Садовой-Кудринской улицы, дом 3, от хлама устроенных сторонниками Белого дома импровизированных баррикад погиб заместитель начальника отдела по работе с личным составом Управления ГАИ Москвы подполковник Владимир Рештук. Неизвестный «белодомник» выскочил из толпы агрессивных сторонников Верховного Совета и толкнул подполковника прямо под колесо буксируемого строительного вагончика. Все случилось настолько быстро, что никто не сумел оказать офицеру никакой помощи. Подполковник был раздавлен вагончиком, и от полученных травм скончался в три часа утра в Институте Склифосовского. Преступнику удалось скрыться. Жена и пятеро детей подполковника остались без кормильца.

В такой редакции эта версия обошла практически все газеты, радио и телевидение. Были некоторые различия. Иногда утверждалось, что преступник был не один и что якобы озверевшая толпа сторонников Хасбулатова и Руцкого бросила подполковника под тягач. Но все публикации заканчивались одинаково — требованием остановить беспредел, обезоружить «подонков-депутатов».

Однако назавтра пришлось признать, что в этом сообщении допущены неточности. Первоначальная версия о том, что его сбросили под колеса, не нашла подтверждения в ходе следствия, хотя в газетах ссылались на следователей и свидетелей происшествия.

В действительности произошло вот что: от тяжелого тягача оторвался прицеп с бытовкой и понесся на людей. Ближе всех оказался пожилой человек, которому грозила явная гибель. Рештук бросился ему на помощь и буквально в последнее мгновение оттолкнул его от колес. Сам спастись не сумел, оказавшись зажатым между бытовкой и легковым автомобилем. У погибшего сиротами остались шестеро детей, а не пятеро, как писали сначала, младшему из них — два года.

Происшествие на Садовой-Кудринской прошло в официальных сводках ГАИ как несчастный случай.

В тот момент я находился в другом месте — у станции метро «Баррикадная», где проходила ожесточенная стычка омоновцев с митингующими. Там толпилась основная часть репортеров. Но одна журналистка — политический обозреватель журнала «Советские профсоюзы» Ирина Топоровская — оказалась в двух метрах от Рештука.

— Подполковник спас незнакомого старика, вытолкнув его на тротуар буквально из-под колес прицепа, — рассказала она. — Не было никакой разъяренной толпы. Там-то и всего находилось не более ста человек.

Москва, 3 октября, 11 часов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.