Приказ ясен: «стрелять!»

Приказ ясен: «стрелять!»

Стенограмма заседания Политисполкома ЦК Румынской коммунистической партии от 17 декабря 1989 года

Заседание вел товарищ Николае Чаушеску, Генеральный секретарь Румынской коммунистической партии

Участвовали товарищи Бобу Эмиль, Чаушеску Елена, Чобану Лина, Константин Николае, Константин Дэскэлеску, Динкэ Ион, Добреску Миу, Фазекаш Людовик, Мэнеску Маня, Никулэску Паул, Олтяну Константин, Опря Георге, Панэ Георге, Попеску Думитру, Раду Ион, Рэдулеску Георге, Тоту Иоан, Андрей Штефан, Куртичану Сильвиу, Гере Михай, Джосан Николае, Миля Василе, Мурешан Ана, Пакосте Корнел, Постелнику Тудор, Стоян Ион, Сас Иосиф, Тома Иоан, Урсу Ион.

Были приглашены товарищи Барбулэску Василе, Раду Константин.

Тов. Николае Чаушеску. Присутствуют все товарищи?

Тов. Сильвиу Куртичану. Отсутствуют товарищи Коман Ион и Илие Матей, которые находятся в Тимишоаре, и товарищ Сузана Гыдя.

Тов. Николае Чаушеску. Вот почему, товарищи, я созвал Политисполком. В Тимишоаре вчера вечером произошли события, которые возобновились и сегодня после обеда. Поводом явился преот-реформат, который по своей линии получил выговор, был переведен из Тимишоары в другой уезд и должен был освободить дом, в котором жил. Он не захотел освободить дом. Епископ обратился в трибунал, который решил выселить его. Дело продолжалось долго. Вчера должны были выполнить судебное решение. Он организовал свою группу. Здесь явно вмешательство зарубежных кругов, иностранных шпионских кругов, начиная с Будапешта, поскольку он уже дал и интервью. В сущности, все это известно. Известно также, что как на Востоке, так и на Западе все говорят, что в Румынии следовало бы изменить положение. Это наметили и восточные, и западные государства и используют любые возможные средства.

Вчера вечером наши органы сумели восстановить порядок. Преот был выселен и послан на новое место жительства, назначенное епископством. Практически это была лишь их проблема и следовало выполнить судебное решение об освобождении дома, что было совершенно естественным.

Сегодня к обеду деклассированные элементы снова собрались и вызвали беспорядки, ворвались в здание уездного комитета партии. Нужно было выставить охрану, так как это общее правило. Но органы Министерства национальной обороны и Министерства внутренних дел характеризовали пораженческие и капитулянтские настроения.

Вчера вечером я разговаривал с ними и сказал им, чтобы сегодня они вывели танковые подразделения. Чтобы они находились в центре, демонстрируя силу. Это предполагает, что подразделения должны были находиться в центре.

Я отдал приказ сделать это, а вы совершили прогулку. Ничего бы не случилось, если бы эти части находились в центре. Нужно срочно ликвидировать это положение. Им потребовалось полтора часа, чтобы привести в движение военные части. Где была демонстрация силы,о которойя говорил, длякоторой я отдал приказ?

Тов. Василе Миля. Мыпроизвели перемещение с востока на запад.

Тов. Николае Чаушеску. Не перемещение с востока на запад! Танковые части должныбыли находиться в центре. Это означает, что яприказал не передвинуться с востока на запад. Я с вечера уточнил, что следовало сделать демонстрацию основных частей, танкеток, моторизованных частей, все они должны были находиться в центре города, а не в казармах. То же самое и с войсками Министерства внутренних дел. У меня сложилось впечатление, что части Министерства внутренних дел не были вооружены.

Тов. Елена Чаушеску. Не были вооружены.

Тов. Тудор Постелнику. За исключением пограничников. Остальные не были вооружены.

Тов. Николае Чаушеску. Почему? Я сказал вам, чтобы все были вооружены. Почемувы послали их невооруженными? Кто дал такой приказ? Когда я сказал, что пойдут войскасекуритати (госбезопасности. — Н. З.) подразумевалось, что они пойдут вооруженными, таккак имеют оружие, все оснащение и автомашины,все. Ведь не пошлемих драться кулаками? Что же это за части Министерства внутреннихдел? Откуда подобное отношение? Срочно вызовите Куртичану и Влада Юлиана. Кто дал такой приказ? Для чего мы держим пограничников? И вы сказали мне, что имеете 9 взводов секуритати, что означает почти 1000 человек.Где они были? Вы послали их невооруженными?! Что это означает?! Вчера вечером мы все обсудили, и я сказал; примите меры, решительные меры! Мне не сказали, что пошлете их с дубинками! Мне не нужны такие войска секуритати. И милиция должна быть вооружена. Таков закон.

Тов. Тудор Постелнику. Разрешите доложить, товарищ генеральный секретарь, милиция вооружена.

Тов. Николае Чаушеску. Если она вооружена, то должна была стрелять, а не быть избитой и впустить их в здание уездного комитета. Два часа понадобилось частям, чтобы добраться, хотя они находятся в центре, когда они должны были быть там, как их только мобилизовали провести демонстрацию силы по улицам. Они должны были находиться в той зоне. Я обсуждал это с вами и ночью, обсуждал несколько раз и в 2, и в3, и в 4 часа утра, что вам следует предпринимать.

Тов. Елена Чаушеску. Куртичану, свяжись, и чтобы Коман немедленно позвонил мне.

Тов. Сильвиу Куртичану. Слушаюсь. Немедленно связываюсь с Тимишоарой.

Тов. Николае Чаушеску. Вы не выполнили приказ, который я вам дал в качестве верховного главнокомандующего, приказ, который обязателен для вас, для всех частей как Министерства национальной обороны, так и Министерства внутренних дел. Как это возможно?! Хулиганы ворвались в здание уездного комитета партии, избили солдат, офицеров, а они не вмешались?! Что предприняли твои офицеры, Миля, почему вы сразу же не приняли меры, почему не стреляли? Нужно было стрелять, чтоб скосить их, предупредить, а потом стрелять но ногам.

Тов. Василе Миля. Им не выдали боеприпасы.

Тов. Николае Чаушеску. Почему вы не выдали? Я приказал стрелять в воздух, предупредить. Почему вы не выдали им боеприпасов? Если не дали боеприпасов, то лучше бы держали их дома!

Тов. Елена Чаушеску. Так невозможно, даже министр национальной обороны, министр внутренних дел не действовали как следует.

Тов. Николае Чаушеску. Группа хулиганов, подстрекаемая теми, кто хочет разрушитьсоциализм,и вы в сущности им помогаете. Такова действительность. Совершенно прав Кастро, сказав на партактиве, потому что такое не допустимо. Такое настроение характерно и для патриотических отрядов,и для партактива. Почему не были выведены вооруженные патриотические отряды, ведь уних имеется оружие. Таким образом люди вынуждены бездействовать, а другие врываются с палками, а мы ждем и читаем проповеди. Врага надо успокоить не проповедями, а егонадо сломить. Социализм строится не с помощью дезинформации, не поклонами, а борьбой. Мы должны строить его с помощью борьбы. Сейчас в Европе создалось положение капитуляции, вступления в пакт с империализмом для ликвидации социализма.

Тов. Елена Чаушеску. Это трусость.

Тов. Николае Чаушеску. С этого момента, если Политисполкомсогласен, сменим министра национальной обороны, министра внутренних дел и командующего войсками секуритати. С этого момента я беру на себя командование армией, подготовьте декрет. Созовите государственный совет, чтобы сделать все законно сегодня вечером.Я больше не верю таким людям.

Тов. Елена Чаушеску. Нужно было стрелять в них, они бы попадали и потом нужно было убрать их в подвал. Не было вам так сказано? Ни один не должен был уйти.

Тов. Николае Чаушеску. Следовательно, нужно принять неотложные меры, быстро ликвидировать это положение в Тимишоаре, привести в боевую готовность как войска Министерства внутренних дел, так и Министерства национальной обороны и всюду, где совершаются попытки, радикально и без разговора ликвидировать их. И безусловно, следует обратить внимание патриотических отрядов, что нельзя сражаться дубинкой. Серьезно обсудить обстановку со всеми партактивами, с УТЧ (Союз коммунистической молодежи. — Н. З.). Какое коммунистическое воспитание даете вы молодежи? Какие же утечисты те, кто находился среди хулиганов? Между прочим были даже несколько членов партии. Какое же это революционное воспитание?

Вот, товарищи, я ставлю вопрос о принятии решительных мер. Если у вас есть другое мнение, я прошу вас здесь высказаться, потому что мы должныдоговориться о мерах и действиях, которые должны предпринять, потому что здесь речь идет о действиях, подготовленных как Востоком, так и Западом, объединившихся для того, чтобы уничтожить социализм, так как они хотят «гуманный капиталистический социализм». Каково ваше мнение?

Тов. Маня Мэнеску. Мы согласны с вами и со всеми принятыми мерами.         

Тов. Николае Чаушеску. Если у кого-нибудь есть другое мнение, то я попрошу высказаться.

Тов. Елена Чаушеску. Нужно принять радикальные меры, поскольку здесь не может быть речи о терпимости, потому что это означало бы капитуляцию.

Тов. Тудор Постелнику. Многоуважаемый товарищ генеральный секретарь! Многоуважаемая товарищ Елена Чаушеску! Докладываю перед Политисполкомом, перед вами, я полностью согласен с мерами, которые будут здесь приняты против меня. Я хочу сказать, что мы решительно действовали на основе данных вами прошлой ночью указаний. Я сделал все, что было возможно...

Тов. Елена Чаушеску. Ничего ты несделал.

Тов. Николае Чаушеску. Раз ты только с дубинкой пошел на такое дело, значит, ты ничего не сделал.

Тов. Елена Чаушеску. Если вам было неясно, почему вы не спросили? Вы должны были спросить, должны выйти войска вооруженными или нет.

Тов. Тудор Постелнику. Докладываю, что ни в одном нормативном документе я ненашел этого и мне не сообщили, что они должны были выйти с боевыми патронами.

Тов. Николае Чаушеску. Пограничники тоже не вооружены, когда находятся на границе?

Тов. Василе Миля. У тех, кто сторожит границы, имеются боевые патроны.

Тов. Николае Чаушеску. Я сказал сначала дать предупредительный залп, если не отступят, тогда стрелять по ногам. Я не подумал, что вы стреляете холостыми патронами. Это чепуха. Те, кто вошел в здание уездного комитета партии, не должны были больше выйти оттуда, они должны были остаться лежать на земле.

Тов. Тудор Постелнику. Плохо действовали генералы и направленные туда части.

Тов. Николае Чаушеску. Вы дали им такой приказ.

Тов. Василе Миля. Да, это так, мы виноваты.

Тов. Николае Чаушеску. Зачем винить их, раз вы им передали такой приказ. Так это становится оченьясным и сейчас. Пусть решает Политисполком.

Тов. Тудор Постелнику. В заключение хочу сказать, что я согласен с принятыми вами мерами, с мерами, принятыми Политисполкомом. Я как партработник, бывший партработник, благодарю за оказанную поддержку в этот период изаверяю, что и в дальнейшем буду верным солдатом партии независимо от того, останусь или нет членом партии, я и в дальнейшем останусь человеком, честным человеком партии и родины, независимо от того, останусь или нет на этой должности.

Тов. Николае Чаушеску. Какое ваше мнение, товарищи? Мы должны решить, как поступить.

Тов. Георге Рэдулеску. Мое мнение в связи с министром национальной обороны и с министром внутренних дел следующее: я считаю, что теперь не время для этого.

Тов. Тудор Постелнику. Товарищ генеральный секретарь, если вы мне верите, я заверяю, что днем и ночью буду выполнять свой долг, как смогу, и это покажут дела.

Тов. Николае Чаушеску. Знаете, как вы поступили сейчас? Как если бы направили войска на фронт уничтожить врага, но без оружия, чтобы враг их ликвидировал. Вы поставили военные части в очень плохое положение. Какая гарантия, что вы все не поступите так же, как поступили до сих пор?

Тов. Тудор Постелнику. Заверяю вас, товарищ генеральный секретарь, что такое положение не повторится.

Тов. Василе Миля. Меня оправдывает то, что я не понял опасности с самого начала, но теперь ясно, когда вы сказали, что это «чрезвычайное положение».

Тов. Юлиан Влад. Заверяю вас, товарищ генеральный секретарь, что, выслушавпоставленныепередо мной задачи, я буду действовать так, чтобы заслужитьваше доверие.

Тов. Николае Чаушеску. Хорошо. Попробуем еще, товарищи? Все товарищи согласны. Отложим это решение, посмотрим, как будут действовать, и потом возобновим этот разговор. Все товарищи согласны. Посмотрим, как они будут действовать для выхода из этого положения.

Тов. Василе Миля. Я понял, как следует действовать.

Тов. Тудор Постелнику. Я полностью понял, что вы сказали, и заверяю, товарищ генеральный секретарь. что мы так и поступим.

Тов. Юлиан Влад. И я понял, товарищ генеральный секретарь, возложенные на отряды безопасности задачи, мы их точно выполним.

Тов. Николае Чаушеску. Если можно будет, завтра уедем с визитом в Иран. Постоянное бюро Политисполкома будет отвечать за всю деятельность. Деятельность будут непосредственно координировать товарищ Елена Чаушеску и товарищ Маня Мэнеску. Они будут созывать Постоянное бюро и вместе принимать меры. Никто из членов Постоянного бюро не будет покидать Бухарест в эти дни. Остальные могут покидать. Согласны? Все товарищи согласны.

Между прочим, я дал указания прекратить любую туристическую деятельность. Ни один турист из-за рубежа не должен приезжать, поскольку все они стали шпионами. Немедленно следует прекратить пограничные пассажирские перевозки. Я приказал Министерству внутренних дел, но следует немедленно созвать тех, кто занимается туризмом, а незабронированные места дать румынским гражданам.

Не принимать никого из социалистических стран, за исключением Кореи, Китая и Кубы. Потому что нельзя доверять всем соседним социалистическим странам. Приезжающие из соседних социалистических стран направляются в качестве агентов. Прекращаем всякую деятельность в области туризма.

Во всех уездах будет объявлено боевое положение. Военные части, части Министерства внутренних дел и секуритати будут находиться на боевом положении.

На телевещании следует дать указания, чтобы предпринимать меры против любых попыток, поскольку мы должны защищать независимость родины и социализм против всех, кто бы это ни был.

Это те вопросы, которые встали сейчас. Мне кажется, что это не было понято на съезде как следует. Решения не были формальными. Все должны знать, что мы на военном положении. Все то, что происходило и происходит сейчас в Германии, в Чехословакии и в Болгарии, а ранее в Польше и Венгрии, было организовано Советским Союзом при поддержке Америки и Запада.

Это должно быть очень ясно, а то, что произошло в последних трех странах — ГДР, Чехословакии и Болгарии, — были государственные перевороты, организованные подонками общества, подонками при иностранной поддержке! Так следует понимать это положение. Иначе нельзя понимать. Ясно, товарищи, вы согласны? Все товарищи согласны.

Тов. Елена Чаушеску. Так мы будем действовать.

Тов. Николае Чаушеску. У вас другое мнение? Никулэску, ты согласен?

Тов. Паул Никулеску. Согласен, товарищ генеральный секретарь.

Тов. Николае Чаушеску. Хочу, чтобы было ясно. Мы выйдем из этого положения. У нас было сложное положение в 1968 году, но сейчас хуже, чем в 1968 году, поскольку используется демагогия, обманывают народ антикоммунистическими лозунгами, потому что, в сущности, имеется в виду ликвидация социализма. Такова реальность.

Если вы согласны, так мы и поступим. 

(Все товарищи принимают обязательство действовать таким образом.)

На этом заседание объявляется закрытым.

Примечание 2001 года. В тексте стенограммы заседания Политисполкома 17 декабря 1989 года была опущена часть текста, которая теперь найдена.

Очевидец заседания сообщил румынской печати содержание этого очень важного «пробела». Передаем в сокращенной форме его содержание.

Против предложения снять с должности министра обороны, министра внутренних дел и начальника управления секуритати (госбезопасности) имелись некоторые возражения. Это поразило Чаушеску, поскольку редко случалось и лишь в незначительных случаях, чтобы сподвижники не соглашались с ним. Некоторое время он продолжал обсуждать разные проблемы и когда казалось, что все было согласовано, он вскочил из-за стола, бросил бумаги, которые находились перед ним, и в характерном для него приступе бешеной. ярости заявил:

— Тогда выбирайте другого генерального секретаря!

Последовала минута молчания, удивления, которая быстро прошла, так как встал Сильвиу Куртичану (казалось, что все было подстроено) и сказал:

— Нельзя так, товарищ генеральный секретарь, нельзя! Не уходите, я останусь с вами, всегда буду с вами!

Тишина. Чаушеску направляется к выходу, к главному выходу. А Сильвиу Куртичану с другого конца зала спешит к нему, так же поступает и Ион Динкэ, спешит к генсеку, говоря то же самое.

Константин Дэскэлеску кричит:

— Нет, товарищ Чаушеску, это невозможно!

Так же поступили Эмиль Бобу и Маня Мэнеску. Весь зал встал на ноги.

Все как будто было подстроено. Трагедия оказывается комедией, в которой играли плохие актеры, лишенные какого либо достоинства. Женщины стали плакать. Рыдая, Ана Мурешан и Лина Чобану просят диктатора отказаться от решения, говоря в один голос:

— Мы всегда будем свами!

Чаушеску ужеоколо двери Все кричат еще громче. Шум проходит через стены и становится слышным в холле, наполненном секуристами. Шурин Чаушеску, Барбулеску, который не был способен сказать несколько слов на заседаниях, теперь просит его не покидать их, напоминая ему, каким он был храбрым в 1945 году, когда стоял под пулями на Дворцовой площади.

— Вам нельзя уходить, мы останемся с вами, вы столько сделали для этой страны!

Елена Чаушеску говорит:

— Оставьте товарища Чаушеску, я попытаюсь убедить его не подавать в отставку.

Несколько минут молчания. Говорят шепотом, голоса плохо слышны. После беседы с Еленой Чаушеску Николае Чаушеску возвращается и садится на свое место.

Тудор Постелнику просит прощения. Его слушают. Василе Миля говорит:

— Я не понял, что вы приказали стрелять, я об этом говорил и раньше. Между прочим, я прошлой ночью искал во всех военных уставах и нигде не нашел параграфа, в котором указывалось бы,что армия народа должна стрелять в народ...

Его прерывают.

Все, что содержится в этих строках, в стенограмму не было внесено.

18 декабря 1989 года Эмиль Бобу и Сильвиу Куртичану попросили отпечатанный текст у стенографистки. Они сказали ей также, чтобы она ни с кем не говорила о том, что случилось на заседании, в особенности о том, что было опущено в стенограмме.

В начале 2000 года полковник Ионел Боеру, расстрелявший более десяти лет назад Николае Чаушеску и его жену Елену, заявил, что не считает себя убийцей. Он просто выполнял приказ, полученный от организатора процесса и казни Чаушеску — генерала Станкулеску всего за час до экзекуции. Кроме того, считает Боеру, «благодаря смерти Чаушеску его сторонники прекратили уличные бои».

По его словам, генерал Виктор Станкулеску сказал ему: «Ты — единственный, кому я доверяю. Подбери себе двух добровольцев. Вы будете стрелять от бедра очередями». Палач и его подручные при расстреле «испытывали большой страх, что могут отказать наши автоматы Калашникова или же в конечном итоге мы сами будем расстреляны». Только позже Ионел Боеру узнал, что за его спиной действительно стояли те, кто должен был его уничтожить, если казнь Чаушеску сорвется.

По дороге из зала суда, где был вынесен смертный приговор, Николае Чаушеску напевал «Интернационал», а его последними словами были: «Да здравствует свободная социалистическая Румыния. Долой предателей!» Его жена перед казнью плакала. «Когда их подвели к стене, я реагировал совершенно автоматически, — рассказывает 41-летний полковник. — Мы встали на расстоянии шести метров. Произошло то, чего я опасался. Мои коллеги начали стрелять слишком поздно. Только я расстрелял два магазина». После открытия огня, продолжает палач, Чаушеску упал на колени, так как первые пули попали ему в ноги, а затем он перевалился на спину. Елене первая пуля попала в шею, разорвав сонную артерию. После этого стоявшие за спиной Ионела Боеру солдаты открыли беспорядочный огонь по приговоренным.

Наградой Ионелу Боеру за расстрел четы Чаушеску стало продвижение по службе: он был повышен в воинском звании из капитанов в полковники. Однако после этого в течение года он получал анонимные угрозы от сторонников казненного Чаушеску. Сегодня он уже не прячется и не скрывает своего лица.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.