«Я вам это запомню...»

О чем в Москве говорят...

Больше всего, конечно, гадают, что имел в виду президент России, когда погрозил пальцем парламенту: «Я вам это запомню!..» Так отреагировал Борис Ельцин на непослушание Верховного Совета, выразившееся в отказе перенести съезд народных депутатов на весну будущего года.

Почему исполнительная власть боится съезда? По мнению лидера Демократической партии России Николая Травкина, ни Бурбулису, ни Полторанину, ни Козыреву не хочется расставаться со своими креслами. Ведь в президентском дворце прекрасно понимают, что съезд собирается для анализа экономической ситуации, возможного внесения корректив, в том числе и кадровых.

Есть еще одно опасение. Может быть, самое главное. Остались недовыбранными от автономий два члена Конституционного суда, в котором, как считают, сегодня приблизительное равновесие между, скажем условно, демократами и недемократами. И если придут люди, которые перевесят чашу весов в пользу оппозиции, то Конституционный суд способен вынести вопрос об импичменте президенту.

Названные Травкиным люди из ельцинского окружения, конечно же, догадываются, что на съезде их попытаются сместить. Вот они и подталкивают президента на введение президентской формы правления или режима чрезвычайного положения с приостановкой деятельности представительных органов власти. Возможен ли такой вариант развития ситуации? Травкин, например, считает, вполне, особенно если учесть характер Бориса Николаевича.

В подтверждение тому, что президента могут подтолкнуть замахнуться на парламент не только пальчиком, приводят ставшие известными подробности издания указа о запрете Фронта национального спасения. Проект этого документа, оказывается, был подготовлен по совету Геннадия Бурбулиса в Архангельском, где после отклонения парламента просьбы Ельцина о переносе съезда собрались, несмотря на воскресенье, лица, которых это почему-то больше всего встревожило. С именем госсекретаря при президенте связывают и возможное введение президентского правления.

Вовсю говорят о его сценарии. В ноябре намечено проведение съезда товаропроизводителей, на котором, как ожидается, прозвучат призывы к президенту навести порядок и ввести чрезвычайное положение. За этими требованиями, как полагают, будет отчетливо стоять фигура Геннадия Бурбулиса. Мол, госсекретарь хочет сменить мягкого идеалиста-реформатора Гайдара на более жесткого прагматика. «Сдав» Гайдара, Бурбулис надеется устоять сам. Ельцин якобы с такой рокировкой согласился.

Кому же отводится роль человека, который сможет осуществить режим чрезвычайного положения? Нынешнему секретарю Совета безопасности Российской Федерации Юрию Скокову. Ему 54 года, он кандидат технических наук, окончил Ленинградский электротехнический институт. Состоял в КПСС. В правительстве Ивана Силаева занимал пост его первого заместителя.

Слухи о том, что Ельцин отдал предпочтение Скокову, циркулируют по коридорам Кремля и Белого дома. О Гайдаре говорят, что ему предложат должность первого зама нового премьера.

Впрочем, не исключают, что развитие ситуации пойдет по двум другим направлениям. Есть вариант, что перемен до съезда не будет. Подтверждение тому поездки Ельцина и Гайдара по стране, попытки заручиться поддержкой руководителей предприятий, установления контактов с политическими партиями, депутатскими фракциями. Однако, как считают наблюдатели, расчет на то, что оппоненты договорятся в главном, успокоятся и выйдут на съезд ничего не меняя, не оправдается. Съезд все равно опрокинет правительство — к декабрю еще раз подпрыгнут цены, большинство депутатов приедут с мест разгоряченными, накачанными своими избирателями.

Немало сторонников и у версии, согласно которой чрезвычайного положения не будет, а до съезда президент тихо заменит наиболее одиозные фигуры в правительстве, что смягчит обстановку на съезде и приглушит страсти вокруг правительства в целом. Этот вариант для многих предпочтительней, ибо введением президентского правления было бы подорвано то хрупкое, неустойчивое, но пока еще существующее равновесие, когда представительная власть не позволяет делать скоропалительных шагов правительству.

О чем спорят.

Сначала — о чем спорят политики и газеты, а потом — о чем спорят рядовые москвичи. Истины ради, стоит отметить, что разница в темах споров все более отчетливая.

Начнем с политиков. Темой номер один на прошлой неделе был указ Ельцина о роспуске оргкомитета Фронта национального спасения. Парламентские фракции, объединенные в демократический центр и выступающие от имени «Гражданского союза», оценили этот документ как проявление испуга президента и его окружения. «Демцентр» заявил, что на предстоящем обсуждении в парламенте будет добиваться отмены этого указа, с тем чтобы действиями фронта занималась прокуратура, а не высшая исполнительная власть. Депутаты отметили, что в последнее время социальная база поддержки реформ сузилась до кабинетов министров и правительства.

Часть юристов тоже считает, что Ельцин в очередной раз превысил свои полномочия. При этом ссылаются на действующий с декабря прошлого года в России Закон об общественных объединениях, согласно которому они ликвидируются по решению суда на основании представления Генерального прокурора, Министерства юстиции или органа, зарегистрировавшего устав данного общественного объединения.

В то же время немало других юристов считают указ законным, ссылаясь при этом на статью Конституции Российской Федерации, согласно которой президент «принимает меры по обеспечению государственной и общественной безопасности в Российской Федерации». Следовательно, полагают они, данное положение позволяло Ельцину распустить организацию, деятельность которой, по мнению президента, противоречит Конституции и чревато дестабилизацией общественно-политической обстановки в стране. Однако окончательное решение о роспуске или ликвидации такой организации должен принимать Верховный суд.

Относительно роли Фронта национального спасения и дестабилизации обстановки высказались многие аналитики. По их мнению, Ельцин отреагировал слишком круто, преувеличив значение фронта и что серьезной альтернативы президенту пока не появилось.

Что же касается самого фронта, то его лидеры считают указ неконституционным и подчиняться ему не намерены. Народный депутат России юрист Светлана Горячева заявила на пресс-конференции, что документы ни в чем не нарушают законодательство и передаются в Минюст для регистрации.

Своеобразие ситуации в том, что указом президента прекращена деятельность организации, которой как бы и не было — Минюст-то еще не зарегистрировал ее! Мои знакомые, близкие к руководству фронта, потешаются: президент, оказывается, заботился и о соседних независимых государствах — Беларуси и Украине. Мол, если бы речь шла о реальной угрозе их существованию, то меры принимались бы более крутые. Московский фронт национального спасения, оказывается, содержал потенциальную угрозу Беларуси!

Рядовых же москвичей больше всего беспокоит другой запрет — на торговлю отечественными спиртными напитками, пивом и сигаретами в коммерческих магазинах. Такое распоряжение издало в начале октября городское правительство. Результаты плачевны: водки в Москве нет ни в госторговле, ни в «комках».

Сначала московские мужчины вроде бы одобряли решение городских властей. Действительно, водку можно было купить лишь в «комках» по рыночной цене — 160 рублей за бутылку. Из госторговли сей популярный товар начисто вымело, перекупили коммерсанты. И когда правительство дало поручение милиции конфисковывать водку у коммерсантов и штрафовать их в десятикратном размере от стоимости бутылки, а также ввело штрафные санкции против заводов, отпускающих спиртные напитки коммерческим структурам, — тоже в десятикратном размере, наивные москвичи полагали, что теперь в госмагазине можно будет купить этот товар по госцене. Ничего подобного. В «комке», воровато оглядываясь, могут предложить по цене 500 — 600 рублей — за риск.

Обуреваемые поутру жаждой, представители сильного пола устраивают у винных отделов шумные митинги. Кто-то утверждает, что милиция не вправе конфисковывать товар у коммерсантов и взимать штрафы, ибо это форменный беспредел, кто-то проклинает коммерсантов, которые наживаются на столь любимом народом товаре. Уже и до никогда не просыхающих граждан, похоже, начинает доходить, что запретами проблему не решить. А наверху, выходит, этого не понимают?

О чем помалкивают.

Скандал за скандалом, разоблачение за разоблачением. Власть имущие, забыв всякие приличия, прилюдно выливают ушата грязи друг на друга. Перебранка вспыхивает повсеместно, одни вовсю поносят президента и его команду, другие — своих избранников.

Один мой знакомый из бывших работников ЦК КПСС говорит: «Мало кому приходит в голову простая мысль: простите, а кто возвел нынешнюю верховную власть на престол? Кого ни послушаешь, оказывается, никто не голосовал ни за Ельцина, ни за Хасбулатова, ни за Лужкова, ни за Глеба Якунина. А между тем большинство стоящих ныне у руля прошли выборы с первого захода, победив уже в первом туре».

«Так и хочется иной раз громко закричать, — говорит мой знакомый, — люди, на кого же вы теперь обижаетесь? Стоит ли пенять за зеркало? Оглянитесь назад и каждому будет что вспомнить. Увы, если кто и вспоминает, то предпочитает помалкивать».

Из состояния безмолвия москвичей, похоже, неспособно вывести ничто. Помалкивают и о том, что в канун празднования очередной годовщины Октябрьской революции (кстати, официального государственного праздника в России) закрыли на реконструкцию Красную площадь. Версия властей: ремонтировали Васильевский спуск, случайно заметили неполадки на площади, решили заодно и ее подправить. Вот и заменяют булыжник, а чтобы работы шли лучше, поставили высокие ограждения.

Молча воспринята весть и о том, что в канун праздника народные избранники лишились Кремлевского Дворца съездов. Согласно указу президента, с 24 октября это знаменитое сооружение именуется Государственным Кремлевским дворцом. Так что VII съезд народных депутатов России соберется уже как бы в другом дворце. Если, конечно, соберется.

О решении Конституционного суда России по проверке законности указов Бориса Ельцина относительно прекращения деятельности структур КПСС известно всем. Однако, как выяснилось, не все судьи голосовали за него.

С мнением большинства коллег разошлась позиция судьи Виктора Лучина.

— Решение Конституционного суда в значительной степени было ситуационным, — сказал он. — Оно отражает не дух и тем более не букву Конституции, а политические реалии дня. Мы действовали не как правоведы, а как политики и политологи, руководствуясь целесообразностью, а не правом... У меня нет фактов прямого давления на судей, по крайней мере на меня такого давления никто не оказывал. Однако мы работали не в вакууме. Нас постоянно призывали к компромиссу, который, на мой взгляд, не может быть главным критерием при решении конституционных проблем.

Указы, по мнению Виктора Лучина, были изданы не надлежащим субъектом. Президент не имел полномочий издавать эти указы. Такое право возникает у него лишь при режиме чрезвычайного положения, и он может применить его в качестве дополнительной меры к политическому субъекту.

Превысил свои полномочия президент и в вопросе регулирования отношения к собственности. За время разбирательств, сказал судья, он постоянно обращался к своим коллегам и представителям сторон с просьбой показать хоть один закон или одно положение, где президенту дано право передавать собственность политических партий государственным органам. Таких законодательных актов нет. Здесь президент узурпировал право судебных органов, как и в синтезирующем указе от 6 ноября прошлого года. Ведь роспуск политической структуры находится в компетенции суда, а не президента.

Виктор Лучин, как и другие члены Конституционного суда, включая его председателя, в партии состоял и не скрывает этого. Однако, по его признанию, права коммунистов он защищал лишь в той степени, в какой их защищает Конституция. А он давал присягу подчиняться Конституции, а не целесообразности. Поэтому его не устраивают аргументы типа «надо пожалеть президента, не дать оснований для требования импичмента на открывающемся съезде народных депутатов».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.