4. Вторая страна социализма

4. Вторая страна социализма

Советский Союз величественно именуется «первой страной социализма». Какая была вторая страна? Монголия. Была это до 1920 года страна примитивного кочевого феодализма — а стала вдруг страной реального социализма. Как же объясняется такая трансформация официальными советско-монгольскими идеологами? Такое объяснение давалось не раз, в частности в «Истории Монгольской Народной Республики» — объемистом совместном труде советских и монгольских историков.[450]

Официальную версию мы находим в статье Жамбына Батмунха, тогда генерального секретаря ЦК Монгольской народно-революционной партии и Председателя Совета Министров МНР; статья опубликована в «Коммунисте», теоретическом и политическом журнале ЦК КПСС, под четким заголовком «К социализму, минуя капиталистическое рабство».[451]

Автор констатирует, что сегодня «рядом с реальным социализмом существуют и развитой капитализм, и раннекапиталистические, феодальные и даже более архаичные социальные структуры. — Он ставит вопрос: — Могут ли запоздавшие в своем развитии народы… сократить сроки своего национального, политического и социального развития? Обязательно ли для них, как это полагали теоретики II Интернационала, пройти по пути к социализму все ступени феодального, а затем и буржуазного развития?».[452]

«Теоретики II Интернационала» здесь, конечно, ни при чем, ибо так полагали уже Маркс и Энгельс. Поставленные же два вопроса друг с другом не связаны: одно дело — скорость движения по определенному пути, и совсем другое — можно ли пройти этот путь, не проходя отдельных его этапов.

Человечество возникло в некую определенную эпоху, однако сегодня на Земле живут народы с различным уровнем общественного развития — от родового строя каменного века до развитого общества современной цивилизации. Это доказывает, что темп развития в разных странах различен. Значит, возможно его ускорение или замедление. Но этапы необходимо проходить все. Следуя по одному и тому же маршруту пешком, в поезде или на самолете, мы не минуем ни единого метра пути; грудной младенец не может превратиться в зрелого человека, не пережив всех этапов такого превращения.

Вопреки этим очевидностям Батмунх объявляет, что Монголия успешно совершила «скачок» «через века — от кочевого пастушеского феодального хозяйства, страшной нищеты и почти поголовной неграмотности населения к социалистическому обществу», претендующему на то, чтобы быть высшей ступенью современного мира.

По теории исторического материализма, сделать это невозможно — как невозможно человеку прыгнуть с подножия на вершину Эвереста. Поэтому Батмунх прозрачно намекает, что теорию Маркса здесь надо поправить. Он пишет: «…очень уместно напомнить слова К. Маркса: «Ни одна революция не может быть совершена партией, она совершается только народом». /…/ Но нельзя забывать и о том, что без руководства партии массы способны лишь на стихийные действия».[453]

Тут мы и обнаруживаем поворот в сторону, противоположную теории Маркса. Именно в этом пункте происходит разрыв ленинцев и сталинцев с историческим материализмом: революция рассматривается ими не как результат объективного глубинного процесса роста производительных сил и вызванного им развития общества, а как захват власти удачливой партией профессиональных революционеров.

Батмунх так и пишет: «Для начала у монгольских революционеров было главное — убежденность в необходимости революционных перемен, великий пример партии Ленина…».[454] С наслаждением цитирует Батмунх ленинские слова: «…никто не поверит тому, что можно было этого достигнуть при таком ничтожном количестве сил».[455]

Как видим, подход явно антимарксистский, только слова остаются марксистскими: «пролетарская революция» и «диктатура пролетариата». Но в России рабочий класс, хоть малочисленный и отсталый, все же был, там можно было претендовать на роль «авангарда» этого класса. А как в Монголии, где вообще не было рабочих и, следовательно, даже претендовать было не на что?

Ответить на такой вопрос теоретики «скачка», естественно, не могут. Поэтому Батмунх вместе с редакцией «Коммуниста» находят лишь пустопорожнюю отговорку: «Конечно, всегда найдутся мудрецы, которые скажут: создание партии, которая берется вести народ к социализму, то есть осуществлять историческую миссию рабочего класса в стране, где этого класса вовсе нет, алогично. Но без таких «алогизмов» нельзя представить себе историю человечества и особенно нынешнего века…».[456]

Если история человечества полна таких «алогизмов», то, очевидно, нетрудно привести примеры. Какие же? Бывала где-нибудь буржуазная революция без буржуазии? Было рабовладельческое общество без рабов и рабовладельцев? Доклассовое общество с классами или, наоборот, классовое без классов?

И, конечно же, прекрасно можно себе представить историю любого века, в том числе и нашего, не как некую абракадабру, где следствия предшествуют причинам, а как нормальный, поддающийся исследованию при помощи законов логики процесс развития общества. Утверждения же о том, что авангард рабочего класса может существовать при отсутствии этого класса, что пролетарская революция и диктатура пролетариата возможны там, где нет пролетариата, право же, не заслуживают деликатно академичного названия «алогизм». Это попросту политическое шарлатанство.

На таком шарлатанстве и построена вся теория «скачка» через эпохи. Последуем дальше за Батмунхом.

По Марксу, революция — это объективный процесс.

А Батмунх сообщает:

«Отсутствие промышленности, а следовательно, социально-классовой базы социализма в лице национального рабочего класса» привело к тому, что «как сам выбор прогрессивного пути развития Страны, так и его реализация во многом зависели от субъективного фактора — от деятельности МНРП».[457]

МНРП захватила власть при советской помощи.

III съезд МНРП в августе 1924 года утвердил «генеральную линию партии на развитие страны к социализму, минуя капитализм».[458] А уже три месяца спустя Монголия была провозглашена «народной республикой», что якобы «окончательно закрепило революционно-демократическую диктатуру трудового народа»[459] — ввиду отсутствия пролетариата измененная ленинская формула о «революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства».

Что же это было за «народное государство»? Бессмысленная с точки зрения марксизма, эта формула выражала лишь тот факт, что государство в Монголии имелось. О его характере формула не говорит ровно ничего. Неудивительно: как сообщает Батмунх, «народное государство в течение трех лет существовало в форме теократической конституционной монархии».[460] Затем то же самое «народное государство» «постепенно стало выполнять функции диктатуры рабочего класса»,[461] все еще фактически не существовавшего.

Дальше — больше: «Социалистические производственные отношения примерно к 1960 году полностью победили во всех отраслях народного хозяйства» Монголии.[462] МНР, правда, еще не вступила в период строительства развитого социализма, а довольствуется [г] пока «периодом полного построения социалистического общества». Однако почему-то «центральной задачей» этого периода является лишь «завершение создания материально-технической базы социализма». Звучит точно так же, как если бы было сказано: центральной задачей полного построения дома является завершение создания его фундамента. Не менее нелепо с марксистской точки зрения звучит торжественно объявленное сообщение: ныне, через четверть века после вступления Монголии в период полного построения социализма, еще только «крепнет рабочий класс — ведущая сила монгольского общества».[463]

Очерк пути Монголии к социализму состоит не из одних нелепостей. Есть в нем вполне реальные черты: создание «партии нового типа» и как всегда замалчиваемой номенклатуры; истребление ею усомнившихся в возможности «скачка»; замена крепостного права сплошной коллективизацией; «национализация» земли, то есть переход ее в коллективную собственность номенклатуры; и, понятно, выкорчевывание любых «зарождавшихся капиталистических элементов»[464] с целью «твердо ограничить возможности зарождения из среды зажиточных слоев аратства хозяйств эксплуататорского типа».[465] Для завершения картины упомянем «официальное провозглашение на IV съезде МНРП тезиса о том, что партия в своей деятельности руководствуется учением Маркса, Энгельса, Ленина, а изучение марксизма-ленинизма является обязанностью каждого члена партии»,[466] хотя все описанное выглядит как злобная насмешка над учением Маркса и Энгельса.

Мы подробно остановились на примере второй страны социализма — Монголии потому, что он наглядно показывает: все «объяснения» того, как страна может миновать закономерные этапы своего исторического развития и очутиться сразу на его последующих этапах, — пустая болтовня. Она противоречит не только марксистской теории — это бы не беда! — но прежде всего здравому смыслу! Противоречит ему и результат. Ведь социалистическая МНР теоретически стала ныне передовой страной по сравнению с капиталистическими США, Японией, ФРГ и др. Вместе с тем очевидно, что Монголия — и сегодня отсталая страна и никакой рост поголовья верблюдов в очередную пятилетку не приближает МНР к уровню названных стран.

Как объяснить это явное противоречие? Может быть, болтовня и то, что в Монголии построен реальный социализм?

В том-то и дело, что нет. МНР действительно по всем признакам стала тогда страной реального социализма. Все на месте: правит номенклатура, на ее вершине царят директивные органы: Политбюро и Секретариат ЦК партии во главе с генеральным секретарем, на выборах в Советы разных уровней трудящиеся дружно отдают 99,9 % голосов кандидатам блока коммунистов и беспартийных, выполняются и перевыполняются народнохозяйственные планы; доблестные вооруженные силы стоят на страже мира, и неустанно бдят органы госбезопасности. Лишь по пропагандистской табели о рангах Монголии отведено было место страны, пока еще только строящей «полный социализм»; а в действительности по своей структуре она ничем не отличалась от страны развитого социализма — СССР.

Как и в России, реальный социализм в Монголии оказался налицо, но так же налицо оказалась отсталость Монголии от любой страны современного капитализма. То же относится к другим социалистическим странам третьего мира. Так уже не в сфере теорий и пропагандистских словес, а в подлинной жизни выступает намертво затянутый узел, казалось бы, неразрешимого противоречия между двумя очевидностями.

Узел мгновенно распускается, если высказать гипотезу: реальный социализм не следует за эпохой капитализма, а предшествует ей.