7. Политбюро

7. Политбюро

Политбюро появилось не сразу. Впервые оно как временный орган было образовано на известном заседании ЦК большевистской партии 10 октября 1917 года, на котором было принято решение о вооруженном восстаний против Временного правительства. Создание этого временного Политбюро, разумеется, совсем не означало делегирования ему всех политических полномочий ЦК.

Политбюро как постоянный орган в составе ЦК было образовано лишь на VIII съезде партии, в марте 1919 года. Его задачей было принимать решения только по вопросам, не терпевшим отлагательства, и докладывать о таких решениях на ближайшем заседании ЦК (заседания должны были созываться каждые 2 недели). Одновременно было создано Оргбюро ЦК, которому было поручено вести всю организационную работу партии. Таким образом, Политбюро вначале было наряду с Оргбюро лишь вспомогательным органом ЦК, а не возвышающимся над ним «советом богов», каким оно стало при Сталине и остается сегодня.

При Сталине Политбюро было подобрано как группа личных приятелей вождя. Одни стояли к нему ближе других, долгое время Молотов официально именовался «ближайшим другом и соратником» Сталина, затем — после ареста его жены П. С. Жемчужиной — угодил в опалу. Близок к Сталину был Л. М. Каганович — только он и Ежов именовались «сталинскими наркомами» (иногда, правда, и Ворошилов). Близок к Сталину был Жданов, неизменно близок был Берия, под конец жизни Сталин приблизил к себе Маленкова. Разонравившихся ему членов Политбюро Сталин хладнокровно ликвидировал.

После Сталина эти патриархальные обычаи отошли в прошлое. Политбюро теперь — не клика дружков Генерального секретаря, а в определенном смысле представительный орган. Гарантированные места в Политбюро имеют глава правительства СССР, Председатель Верховного Совета СССР, ведущие секретари ЦК КПСС, председатель КГБ, министр обороны, первые секретари ЦК КП Украины, а также — по очереди — других республик; обычно первые секретари Московского и Ленинградского горкомов партии. Это одно из ряда проявлений тенденции к упорядочению, к консервативной стабильности и выработке определенных правил, устраивающих класс номенклатуры. Поскольку речь идет не о клике друзей, а о разных людях, набранных более или менее по принципу представительства, отношения в Политбюро сложные. Назначения на важные посты тянутся томительно долго, так как очень точно взвешивается соотношение сил в Политбюро: ведь каждый назначаемый на такой пост — ставленник и, следовательно, вассал кого-либо из членов Политбюро.

Главное для члена номенклатурного руководства — не политические вопросы сами по себе, а их использование Для собственного благополучия и продвижения. Поэтому искусство состоит не в том, чтобы в споре одержать верх над другой точкой зрения, а в том, чтобы лично оказаться в выигрыше и уж во всяком случае — не в проигрыше. А для этого нужно угадать, каково будет в конечном итоге решение, чтобы на него ориентироваться. Больше всего шансов имеет точка зрения Генерального секретаря: поэтому члены Политбюро и Секретариата почти всегда ее поддерживают. Если же в каком-то случае член руководства и рискнет выступить со своим, отличным мнением, то он будет старательно маневрировать, так чтобы из его высказываний невозможно было даже при большой придирчивости сконструировать некую линию, отличную от генеральной линии ЦК. Он знает: если удастся доказать, что он — уклонист, или если целую группу можно будет обвинить в групповщине либо, еще хуже, в сколачивании фракции, то легко можно лишиться своего сладостного поста.

Правила политической игры и делания карьеры в социалистических странах иные, чем на Западе. Западному политику, чтобы продвинуться, надо выделиться, так как продвижение его зависит от довольно широких кругов партии и даже от воли избирателей. Ведущему политику, действующему в условиях реального социализма, карьеру может обеспечить только благоволение Генерального секретаря ЦК и если не поддержка, то по крайней мере отсутствие противодействия со стороны других членов руководства. Поэтому он как раз будет стремиться не приобретать собственного профиля, а выглядеть в глазах своих коллег безобидным и безопасным. Напротив, политик, который, не став Генеральным секретарем ЦК КПСС, имеет неосторожность уже приобрести определенный профиль, обречен на провал: так было при Сталине с членами ленинского Политбюро, с Кировым, Тухачевским и другими; так было с Молотовым и маршалом Жуковым при Хрущеве; так было с Шелепиным при Брежневе; с Романовым и Гришиным при Горбачеве.

Только не надо делать отсюда ошибочного вывода, будто в Политбюро попадают и удерживаются там люди неспособные. Наоборот, от этих людей требуется дополнительная способность — умение скрывать свой подлинный политический формат, вместе с тем не переигрывая и не производя впечатления беспомощности и недостаточной квалифицированности. Хотя они все — за исключением Генерального секретаря — старательно выглядят одинаково бесцветными, в действительности члены Политбюро и Секретариата ЦК — крупные личности, обладающие, несомненно, большими политическими способностями.

Как работает Политбюро?

Вот составленный Лениным в декабре 1922 года регламент Политбюро:

«1. Политбюро заседает по четвергам от 11-ти и никак не позже 2-х.

2. Если остаются нерассмотренные вопросы, то они переносятся либо на пятницу, либо на понедельник на те же часы.

3. Повестка дня Политбюро должна быть разослана не позже, чем к 12-ти часам дня среды. К тому же сроку должны быть присланы материалы (в письменной форме) к повестке.

4. Дополнительные вопросы могут вноситься в день заседания лишь при следующих условиях:

а) в случае абсолютной неотложности (особенно вопросы дипломатические),

б) лишь в письменной форме,

в) лишь в тех случаях, если нет протеста со стороны хотя бы одного из членов Политбюро.

Последнее условие относительно неопротестования вносимых вне повестки вопросов может быть игнорируемо лишь только по отношению к вопросам дипломатическим, которые никакого отлагательства терпеть не могут».[350]

День выбран продуманно: в пятницу будет отпечатан протокол заседания, состоящий из пронумерованных решений; для заинтересованных ведомств будут сделаны копии соответствующих решений — и уже с утра в понедельник руководители ведомств получат эти решения и примутся за их выполнение.

Ленин ввел и принятую до сих пор формулу внесения вопросов на решение Политбюро и других руководящих органов номенклатуры. Он установил в Совнаркоме порядок «предварительного письменного заявления с указанием:

а) в чем состоит вопрос (кратко) [это указание не может ограничиться одной ссылкой («о том-то»), а должно состоять в изложении содержания вопроса]

б) что именно предлагается Совету Народных Комиссаров? (дать деньги; принять такую — то резолюцию и т. п., точные указания, чего хочет вносящий вопрос)

в) затрагивает ли данный вопрос ведомства других комиссаров? каких именно? есть ли от них письменные заключения?».[351]

По этой схеме и вносятся вопросы на рассмотрение Политбюро.

На заседаниях Политбюро (и Секретариата) ЦК ведется краткий протокол — без изложения содержания прений. Этот протокол сводится к пронумерованному перечню принятых решений. Очевидно, ведется и стенограмма заседаний, но официальным документом о заседании считается протокол.

Пронумерованные экземпляры протоколов Политбюро и Секретариата ЦК — каждый из них составляет довольно толстую брошюру в темно-красной обложке, отпечатанную на ротаторе, — направляются Общим отделом ЦК через фельдъегерскую связь всем членам и кандидатам в члены ЦК для ознакомления. Они хранятся, разумеется, в сейфе и подлежат возврату с распиской об ознакомлении. Решения читают также ответственные сотрудники аппарата ЦК КПСС. После событий в Чехословакии в 1968 году перепуганное руководство лишило их этой привилегии, но затем она была восстановлена. И правда: ведь действительно секретных решений в этих брошюрах нет. Все такие решения откладываются в так называемую «особую папку», с которой члены и кандидаты в члены ЦК могут знакомиться в секретной части Общего отдела ЦК КПСС. В протоколе же просто помещается номер решения, кем внесен вопрос, и указывается, что оно находится в «особой папке». «Особая папка» — не новое изобретение, она была заведена тоже еще при Ленине. Как свидетельствует Б. Бажанов, бывший секретарем Сталина и тем самым — техническим секретарем Политбюро, в протоколе первого же заседания Политбюро, на котором он присутствовал (23 августа 1923 года), уже употреблялась та формула, что и сейчас: «вопрос, внесенный (таким-то членом Политбюро или органом). См. «особую папку».

И уже тогда смотреть эту папку в общем-то никому не разрешалось. Бажанов сообщает, что «особая папка» хранилась в сейфе в его кабинете — и ключ был только у него. Члены ЦК должны были просить у секретаря ЦК особого разрешения заглянуть в эту таинственную папку. Бажанов замечает, что за все время его пребывания на посту секретаря Сталина никто такого разрешения не получил.[352]

«Особые папки» издавна заведены не только в ЦК КПСС, но и в ЦК компартий союзных республик, в крайкомах и обкомах. В материалах Смоленского архива — единственного до сих пор партархива КПСС, полностью доступного исследователям, — нередко встречаются упоминания об «особой папке», в которой хранились совершенно секретные решения Западного обкома партии.

Брошюры протоколов Политбюро и Секретариата ЦК сжигаются. Небольшое количество сохраненных экземпляров сдается в архив ЦК. Материалы ЦК передаются затем в Центральный партархив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

В Центральном партархиве хранится много интересного. Там лежит, например, весь архив Коминтерна, из которого советским авторам истории Коминтерна удалось получить для прочтения лишь незначительную часть документов, хотя сами авторы занимали видные посты в Институте марксизма-ленинизма. Там же — недоступный никому — находится «фонд Сталина».

, Когда-нибудь материалы этого архива откроются для исследователей: этим всегда кончается, самые секретные архивы обязательно становятся достоянием гласности. Там будет обнаружено много любопытнейших документов. Но ни один из них не будет так важен, как полное собрание сухих протоколов-решений Политбюро и Секретариата ЦК, повествующих о том, как неделя за неделей, день за днем на протяжении ряда десятилетий эти два органа управляли огромной страной, осуществляя в ней классовую диктатуру номенклатуры.