Секреты японского менеджмента

Секреты японского менеджмента

Ум за Разум

Года три назад стало известно, что в Японии успешно испытана система управления бытовыми приборами силой мысли. Предназначенная для обездвиженных инвалидов, она позволяет напряжением клеток головного мозга переключать телеканалы, включать электрочайник или, например, сплит-систему. Сообщение добавило веса в одно из ключевых представлений россиян о японцах: по данным различных опросов, среди самых характерных черт этого народа мы называем Ум.

Не собираюсь опровергать изложенную максиму – это невозможно. Ее доказательства налицо: электроника и автомобили, суси и скоростные поезда, роботы и иероглифы – все это могли придумать только очень умные люди. Японисты в этом месте конфузятся: «Да, вообще-то так… но… на самом деле все это придумали не совсем японцы. Точнее, совсем не японцы. Разве что суси…» – «Подождите, – скажете вы, – ну хорошо, пусть придумали не японцы, но делают-то японцы?» Это да, это в точку – они. Правда, придумывать и делать – не одно и то же, да еще под иностранным руководством (среди топ-менеджеров японских корпораций всегда было много легионеров), но делают японцы. Правда, не совсем понятно: разве для создания придуманного продукта нужно быть умным? Считаете ли вы сантехника, быстро и качественно отремонтировавшего вам сломанный кран, умником?

Это ключевой вопрос: «быть умным» по русским и по японским понятиям – абсолютно разные вещи. По инерции советской образовательной системы мы пока считаем, что «умный» – это широко образованный, эрудированный, а порой даже находчивый человек. Быть умным по-японски – значит глубоко, до мельчайших деталей знать свое дело и уметь автоматически исполнять какую-то одну, кем-то четко определенную функцию.

Моя давняя подруга Кристина, профессиональный сисадмин, живущая в Токио, никак не могла устроиться на работу. Ошибку заметил муж-японец: «Когда у тебя спрашивают, что ты умеешь делать, ты, как последняя дура, отвечаешь: это, это и еще вот это! Так тебя на работу никогда не возьмут. Скажи, что ты специалист по чему-то одному – по одной программе или вообще по одной функции – умеешь только включать компьютер, и все получится!» Девушка вняла совету и теперь работает в крупной японской компании – видимо, выключает компьютер кто-то другой.

Другой пример, увидеть который собственными глазами может каждый в Японии. В японском банке меняют валюту 3 или 4 человека: один принимает деньги и пересчитывает, второй сверяет курсы и оформляет бумаги, третий… Однажды я попал в ситуацию, когда одному из звеньев этой цепочки приспичило в туалет. Работа встала. Трое сотрудников неподвижно замерли передо мной в помещении, с каменными лицами глядя сквозь меня в пустоту. Лишь когда вернулось «слабое звено», все поклонились друг другу, обворожительно улыбнулись мне, и конвейер снова запустился.

Иностранные специалисты уверены: японцы великолепно работают в коллективе, отлично чувствуют себя в группе, но встают в тупик от самой простой задачи, если оказываются в одиночестве. Их великолепные роботы собирают столь превосходные автомобили, но их же официантка – дочь настройщика роботов – падает в обморок просто при виде иностранца, как это случилось со мной однажды в ресторане одной японской префектуры. Они добились невообразимых успехов в построении той Японии, которую во всем мире именуют «индустриальным обществом», одновременно заслужив в западном мире унизительную репутацию «экономических животных», зайдя в результате в цивилизационный тупик, и вот уже пару десятилетий лет бьются над проблемой выхода из него путем построения «интеллектуального общества». Не получается. Почему?

Один из теоретиков создания «интеллектуального общества» Таити Сакаия отвечает: «До сих пор японское образование было ориентировано на нижнюю ступень восприятия. Как только в классе обнаруживался самый слабый ученик, уровень обучения настраивался на него». Мягко и научно выражаясь, японское общество очень долго поощряло систему образования, которая позволяла сочетать стремление и умение доводить полученную извне идею до идеального воплощения с созданием условий для всеобщего монотонного и коллективного труда. Был построен огромный завод под названием «Япония», в котором трудились миллионы человек, и лишь те немногие, кто сумел подняться над низкой планкой образования, работали в НИИ этого «завода».

Особый вопрос – иностранцы. Повторюсь: ни одна крупная японская компания, ни одно мало-мальски значимое изобретение не обходится без их весомого вклада – говорю это, как человек не один год проработавший в японской компании и специально занимавшийся анализом этой проблемы. Но японцы не просто не любят об этом говорить, их точка зрения на проблему прямо противоположна нашей. Столкновения двух моделей мышления в отдельно взятой японской корпорации блестяще показала Амели Нотомб в своем романе «Страх и трепет». Менее известна, но ничуть не менее шокирующая технологичная, а потому убийственная в своей документальности книга Найала Муртага «Гайдзин на службе в Мицубиси». Интересно, что японцы думают о нас примерно то же, что и мы о них. Европейцы, по глубокому убеждению японцев, не способны на творческую и индивидуальную деятельность – мы сильны только в коллективе и можем выиграть, только «навалившись гуртом» (именно поэтому якобы японцы потерпели поражение во Второй мировой войне). Мы по определению не способны воспринять тонкость и красоту японской культуры и японского духа. Мы – физиологически бестолковы. «Вы понимаете, что ваш европейский умишко никогда не сможет постичь всю глубину японского разума?» – спрашивает героиню Нотомб ее японская «шефиня», подразумевая только один ответ: «Да!» Японцы свято верят в то, что мы глупее их просто потому, что мы – белые (глупее нас только корейцы и китайцы), но говорить нам об этом необязательно – неразумные, мы можем обидеться! Ведь нам не понять, почему люди, построившие «общество, наиболее близкое к раю», придумавшие способ управления телевизором при помощи мысли, самые умные люди на планете, придя домой, балдеют от телешоу с названиями вроде «Кто громче пукнет?», «Загляни ей под юбку» или «Жри, пока не лопнешь!».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.