Новый атлантизм: герметичный и всеобъемлющий

Новый атлантизм: герметичный и всеобъемлющий

Новый атлантизм является продолжением традиционного, но с распадом того, что было принято считать «системой европейской безопасности после окончания холодной войны», атлантическое сообщество превращается в нечто иное. Утратив первоначальный смысл, оно пустилось в поиски новых задач, которые в конечном итоге обрело, несколько переформулировав задачу изначальную: сдерживание России.

25 лет после окончания холодной войны стали переходным периодом, когда НАТО вела войны на юго-востоке Европы и в Афганистане, но главное – стремилась достичь недостижимого: сохранить изначальный атлантический характер, обеспечивая господство США в расширяющемся альянсе, и при этом налаживать отношения с Россией как партнером в сфере безопасности. Усилия, потраченные на достижение последней цели, были искренними и напряженными, но, в конце концов, были сведены на нет продвижением НАТО к российским границам и сохраняющимся доминированием Вашингтона в альянсе. Без институциональной трансформации НАТО провозглашенное партнерство с Россией не могло решить нарастающих проблем в сфере безопасности. Печальные последствия этого стали очевидны в ходе борьбы за Украину.

Меняющийся функционал атлантизма – это отражение его внутренней эволюции. Выше он уже характеризовался как герметичный и всеобъемлющий. Под герметичностью я понимаю то, что система безопасности, созданная после Второй мировой войны и вовлеченная затем в холодную войну, после 1989 года значительно расширилась за счет большей части бывших государств советского блока и даже части бывшего Советского Союза (прибалтийские государства). Но его внутренняя логика и структуры оставались на удивление невосприимчивы к переменам, даже несмотря на падение «железного занавеса» и осторожное движение России к капиталистической демократии и международной интеграции. Так и не нашлось способа сделать Россию полноценным членом нового сообщества безопасности, и, таким образом, ее фактическое исключение из самой важной структуры в сфере безопасности породило напряженность и потенциальные споры, которые так явственно дали о себе знать во время конфликта из-за Украины.

Главная проблема в том, что атлантический альянс стал идеологическим проектом и тем самым по определению теряет гибкость и прагматизм, становясь все более жестким и избирательным в восприятии широкого спектра информационных потоков.

Напоминания об обязательствах США оборонять Европу становятся все больше похожими на мантры, маскирующие то, как эти самые обязательства подрывают панъевропейскую безопасность. Любая уступка России и даже намерение понять ее позицию считается проявлением слабости, что в реальности лишь раздувает конфронтацию.

Для новых атлантистов идея многополюсного миропорядка, активно продвигаемая Россией и более спокойно – Китаем, сродни анафеме. Это распространяется как на решение нормативных вопросов, так и силовых. Легкость, с которой НАТО вернулась на позиции конфронтации с Россией в духе холодной войны, иллюстрирует герметичный характер организации. Жизнь изменилась, но ментальность холодной войны сохранилась и играет теперь ведущую роль в новой стратегии сдерживания.

Если же говорить о всеобъемлющем характере нового атлантизма, то он набирал обороты в последние годы, когда внешнеполитическое и военно-политическое измерения ЕС фактически слились с атлантическим сообществом безопасности. Единая внешняя политика и политика безопасности ЕС (ОВПБ) после подписания Лиссабонского договора («Договора о реформе») 13 декабря 2007 года, вступившего в силу в 2009 году, теперь по сути является частью атлантической системы. Государства, вступающие в ЕС, обязаны приводить свою оборонную политику в соответствие с политикой НАТО, что фактически ведет к милитаризации ЕС. Ряд положений Договора об ассоциации между ЕС и Украиной, который должен был быть подписан в Вильнюсе 28–29 ноября 2013 года, но в конечном итоге это произошло лишь в мае 2014 года, после свержения администрации Виктора Януковича, свидетельствовал об усилении «трансдемократической смычки» между политикой и безопасностью.

Расширение ЕС стало частью процесса расширения евро-атлантического сообщества, предполагающего, что безопасность, качество государственного управления и экономические реформы идут здесь рука об руку. Иными словами, расширение ЕС дополняется членством в НАТО.

В 1991 году такая ситуация удивила бы большинство комментаторов. По историческим причинам ряд стран ЕС – Австрия, Кипр, Ирландия, Финляндия, Мальта и Швеция – не состоят в НАТО, но начиная с 1989 года большинство новых членов ЕС вступали также и в альянс. Под вопрос ставится даже нейтралитет: атлантисты Швеции и Финляндии используют кризис вокруг Украины для сближения своих стран с НАТО.

Новый атлантизм отражает постепенное превращение атлантической системы безопасности в сообщество, задача которого не просто поддержание безопасности, но поддержание некой специфической формы евро-атлантической цивилизации. По определению это означает отказ от того, что в послевоенную эпоху стало восприниматься как базовые европейские ценности, такие как социальная справедливость и равенство – в пользу новых гибридных форм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.