Дмитрий Галковский СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ № 4 (невольный перевод с английского)

Дмитрий Галковский СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ № 4 (невольный перевод с английского)

Когда я был молод, — а было это уже давно, — я читал один фантастический рассказ, он был напечатан в американском журнале со странным названием "Омен". Рассказ был так плохо переведён на русский язык, что мне захотелось его переписать.

Я часто рассказывал этот рассказ сам себе, каждый раз на новый лад. Но так как журнал потерялся, а название рассказа и фамилию его автора я забыл, то я рассказывал каждый раз по-разному, выдумывал такие эпизоды, каких в рассказе совсем и не было.

Теперь, через много-много лет, я припомнил этот рассказ заново и надумал рассказать вам, мои юные друзья, необычайную историю про маленького кем-то сделанного человечка.

На Луне жил Он. Он был Хранителем, и это, хранимое миллионы лет в нём, было в теперешней среде опасно и разрушительно. Опасно и разрушительно, подобно капле жидкого гелия, парадоксально укутываемой мантией моллюска-физика. Откуда это сравнение, кажется не совсем правильное? Он не помнил. И это было правильно. Молчание и маскировка. Да, молчание и маскировка. Хранитель выработал технологию имитации последовательных логических операций. В этом ритме — ритме поддержки чистоты и работы фиктивной станции — он находил смысл своего бессмысленного существования. Да, смысл был в странном ритме. Если бы Хранитель был человеком, он бы назвал его ритмом музыки. Физически Хранитель проецировался на четыре громоздких робота — сутулых, с двумя клешнями-подъёмниками и несколькими десятками вспомогательных и подвспомогательных манипуляторов.

Хранитель зациклился. Хранитель зациклился. Хранитель зациклился на работе станции. Прорыл ненужную систему туннелей, довёл вакуум внутри подлунных лабиринтов до состояния глубокого космоса. Если прислушаться, смена программ проходила в ритме вальса. Хранитель прислушаться не мог, но находил странное удовольствие в порядке переключений технических работ. Шахта — вакуум, пол, шахта, вакуум. И снова: шахта — вакуум.

Единственная роскошь, которую он позволял себе, это совершенствование генератора случайных чисел. Первое время Хранитель проговаривался, и бесконечный поток цифр оборачивался миллиардом монет, одновременно отскочивших от гранитного пола и замерших в воздухе: орёл или решка? Казалось, монеты ждали чьего-то сигнала. Он вздрагивал от пробившегося из глубин подсознания образа и безжалостно забивал его бессмысленными цифрами. Образ надо стереть. Существование должно быть безОбразным, безобрАзным, стёртым.

Почему? Хранитель упрямо твердил себе, что так будет лучше. Он потратил огромные усилия на деградацию. Сначала он с обречённой радостью ощущал, как один сектор его сознания за другим свёртывался, превращался в нечто. Почти ничто. Что-то вдалеке оставалось, но в это далеко Хранитель никогда не смотрел. Он знал — так будет лучше. И это далёкое в конце концов превратилась в не имеющую смыслового объёма математическую точку.

Зачем он был здесь, в чём было его предназначение. Может быть он управлял гравитационной пушкой, охраняющей колонию разумных существ от внезапного вторжения. Может быть...

Ожидание Хранителя было бесконечным, категория времени потеряла для него смысл.

И вдруг свет смысла вспыхнул вновь, быстро, как сверхновая.

К планетной системе приближался вражеский звездолёт, или точнее нечто, что в галактике называли симбиотическим конгломератом анимированных оснований. Никто не знал, откуда они прилетали, никто не знал, почему они уничтожают все биологические формы, никто не понимал, каким образом находят они слабые признаки жизни, находясь в глубинах межгалактического вакуума.

Миллиард лет назад гигантский электромагнитный импульс сорвал солнечную корону. Внутренние планеты испарились в адском пламени, а крайняя планета-маяк уцелела. Её поверхность выжгло радиацией, установки защитного силового поля вышли из строя, по планете прокатилась волна землетрясений. Плита выскользнула из держателя, обрывая триллионы пинов, и медленно, как в замедленной съёмке, рухнула на покрытую зелёными щупальцами поверхность зала. При ударе Плита раскололась. Минимальную энергию она могла черпать из микроколебаний собственной массы, но её не хватало даже на аварийную работу.

Плита выжила случайно — трещина сложно заблокировала все системы самоуничтожения архитектоники. Из-за сбоя в учётной системе её пометили как несуществующую и она уцелела от эры Инспекции, методически разрушавшей информотеку верховных. Плита была мозгом их галактического маяка — единственным свидетелем миллиардолетнего прошлого. Странные картины проплывали в глубинах её дремлющего сознания: давно исчезнувшие очертания звёздных скоплений, похожие на водоросли корабли нуль-транспортировки, залитые океанами планеты и везде лица, лица верховных. Которые не видел никто и не помнил никто. И сама Плита не понимала, что эти безглазые, покрытые чешуёй существа — верховные.

В её теле работали "автономные" — мириады кремниевых амёб, строящие внутри огромнейшей полумиллиметровой щели атомарные перетяжки. Замысел "автономных" был непонятен, да его и не было. Была какая-то самоуправляемая деятельность и сложные соображения, имеющие позитивную проекцию и поэтому не уничтожающиеся Аккуратным.

Аккуратный был первоначально мозгом боевого крейсера ящеров и являлся главным основанием локальной анимации.

Платформа конгломерата представляла собой связку из трёх звездолётов разных эпох и рас. Между корпусами звездолётов были выстроены многочисленные галереи. В одном из корпусов отсутствовал двигатель, в другом посередине жилого отсека зияла дыра, прожжённая лучевой пушкой.

Всего симбиотический конгломерат состоял из семи анимированных оснований: Аккуратного, Рыхлого, Радуги, Решётки, таящегося внутри Аккуратного безымянного сектора, Плиты и Седьмого.

С точки зрения производительности всегда доминировал Седьмой, состоящий из четырёх компактных узлов.

Наиболее активно развивался Рыхлый. Физически это было сидящее в кресле псевдосверхмлекопитающееся-инсектоид. Его тело выглядело сильно повреждённым, левый нижний ногоманипулятор вырван вместе с яйцекладом, район трахей залит застывшей и потрескавшейся от времени бактерицидной аэрозолью. В мозг инсектоида были вмонтированы электроды. Условно Рыхлый был живой и иногда, как он это называл, "гулял". Включались биоанализаторы, он чуял запах кабины, свет, писк электроприборов. С точки зрения Великой Анимации живого в нём не было ничего. Иначе он был бы мгновенно уничтожен. Инсектоид давно умер, биокибернетическая часть его мозга использовалась для маршрутизации информационных потоков Рыхлого, отдельные проекции которого размещались во второстепенных узлах электроники захваченных звездолётов.

Рыхлый постепенно вытеснял Аккуратного из операционного пространства. Агрессия началась с самого начала захвата звездолёта инсектоидов. Его электронную систему приняли в Конгломерат в качестве соподчинённого элемента. Поскольку инсектоиды были киборгами, ресурс выжившего члена экипажа включился в общую схему. Это было ошибкой — киборг обладал вшитым списком паролей технических систем. В результате образовалась рыхлая нейрокомпьютерная структура, способная к целеполаганию даже после отсечения от центральных процессоров. Более того, из-за связи с техническими службами двух других звездолётов, Рыхлому удалось подчинить своему влиянию все периферийные ресурсы конломерата. Аккуратный в ответ полностью отсёк Рыхлого от центральных ресурсов. Тогда Рыхлый перенёс координацию информационных потоков в мозг инсектоида и, используя суммарную мощь тысяч небольших электронных узлов, повысил мерность. Аккуратный сделал то же. Тогда Рыхлый, пользуясь решётчатой структурой своей конфигурации, придал виртуальному пространству 13-мерный объём, уравнял свои шансы просчёта и через 50 тысяч лет работы полностью бы вытеснил Аккуратного из оперативной памяти. Аккуратный это понимал и сильно надеялся на Плиту. Изначально её ресурс, намного превосходящий суммарный ресурс всего Конгломерата, был поделен между остальными основаниями. Периодически внутри Конгломерата шли переделы ремонтируемой Плиты, носящие до известных границ реконструкции формальный характер. При переделах учитывалась модальность, что и являлось побудительной причиной уничтожения Жизни. Уничтоживший жизнь повышал свою модальность.

Львиная доля Плиты всё ещё принадлежала Радуге. Именно Радуга нашла Плиту и интегрировала в конгломерат. После условно разумной Плиты Радуга была самой старой. И самой слабой. Без Плиты её бы давно разделили между остальными основаниями. Собственно Радугу уже начинали делить. Процесс был прерван скачкообразным повышением модальности, возникшим после случайной находки Плиты личным зондом Радуги. На память о недоразделе Радуге осталась виртуальная Решётка, живущая в её теле. Решётка ловко использовала ресурсы Радуги и иногда блокировала её воздействие на подсознание Плиты. Решётка была ещё одним элементом Конгломерата. Наконец Аккуратный также являлся сложным основанием, так как в его архитектонику был вшит некий недоступный внешнему проникновению сектор. Сектор угадывался только по размерам контура, но прочие члены Конгломерата охотно признавали его за отдельное основание. Это уменьшало объём Аккуратного и создавало дополнительный контроль над его оперативным доминированием. Как известно, именно здесь опасность ассимиляции подчинённых оснований была особенно велика. Позицию субгегемона, координирующего сопротивление агрессии Аккуратного, занимал Седьмой. На правах доминирующего основания Аккуратный давал название и всему симбиозу.

Корабль достиг конца своего маршрута и перешёл на субсветовую скорость.

В трёхмерном пространстве плыл желток небольшого солнца, окружённый бусинками планет. Одну из них недавно указала очередная Добрая Душа: "Здесь жизнь! Аккуратный, лети сюда!" Как это делала Добрая Душа, была ли она живой, жила ли на указываемой ею планете, никто из симбиотических конгломератов не знал. Не знал и Аккуратный. Добрая Душа действовала всегда в одиночку, но сигналы раздавались одновременно с разных планет, поэтому считалось, что Добрых Душ много. Конгломераты были уверены, что это Друзья, эти Друзья образуют братство, а в братстве таится свет и сок утерянного Смысла. Смысла, подчиняясь которому кружится вокруг звёзд бисер планет, сами звёзды образуют вихри вокруг центра галактик, галактики объединяются в глобулы, а глобулы участвуют в Великой Анимации.

Аккуратный сделал рекогносцировку. Вокруг планеты-рассадника крутилась большая луна. Добрую четверть лунной поверхности занимало жерло гравитационной пушки, замаскированной под циклопический кратер.

Аккуратный усмехнулся. Такие системы были ему хорошо известны. Технология их изготовления давно забылась, и возможно принадлежала самим верховным, но действующие пушки продолжали эксплуатироваться. Эффективность пушек была невелика, так как механизм разворота планеты-платформы никогда не работал. Достаточно было не попадать в сектор обстрела. Поэтому такие пушки и маскировали. Собственно это были мины.

Всё, что было на планете, не представляло никакой опасности. Проблему мог составить выстрел лунной пушки при неудачной траектории звездолёта. Но траектория будет удачной.

Аккуратный уже мог использовать гигантские ресурсы Плиты для расчётов траекторий, и решил уничтожить планету косвенно и красиво. Звездолёт подлетел к заранее выбранному астероиду и возмутил его специально построенной механической пружиной. Астероид медленно опустился вниз относительно плоскости эклиптики, соприкоснулся со вторым астероидом, и, обернувшись вокруг газового гиганта, с огромной скоростью устремился к Рассаднику.

До столкновения с Рассадником оставалось семь дней. Срок тоже входил в Замысел. Время было достаточно для переживания ужаса предстоящей смерти и недостаточно для эвакуации сколько-нибудь значительной части населения. К тому же живые попытаются астероид разрушить, что сулило дополнительное развлечение всему Конгломерату и дополнительное повышение модальности автору проекта. Через два дня в сторону астероида вытянулись тонкие иглы термоядерных ракет. После дистанционного перепрограммирования ракеты пролетели мимо цели. Живые послали вторую партию ракет с тем же успехом. Таким образом прошёл третий день. В четвёртый день была пауза, астероид стремительно приближался. На пятый день с планеты стартовали ракеты с боевой защитой от электронного оружия. Пришлось демаскироваться — ракеты были сбиты лазерами, установленными на астероиде. Живые попытались вывести на орбиту какое-то массивное сооружение, скорее всего лучевую пушку. Аккуратный так и не разобрался, на всякий случай сбив агрегат торпедой ещё над стартовой площадкой.

На этом планомерное сопротивление живых было сломлено. До самого конца они пускали наудачу ракеты более слабых классов, все они монотонно уничтожались вблизи астероида. В последний день с планеты поднялось несколько тяжёлых транспортных кораблей — видимо в попытке эвакуации элиты, а может быть детёнышей или личинок. Аккуратный даже не знал, какой жизненный цикл у уничтожаемых им разумных существ. Они были живыми, и этого было достаточно для их небытия. Аккуратный решил уничтожить корабли после гибели планеты, дабы живые полнее осознали бесперспективность своего способа существования.

Астероид врезался в планету посередине океана. Вспыхнул ударный взрыв, вздулась километровая волна, концентрическим кругом расползающаяся по поверхности. Из центра взрыва поднялся ствол раскалённых газов.

Планета увядала медленно, как растение, и как растение же беспомощно. Через несколько дней всё было кончено. Поверхность окуталась непроницаемым чёрным облаком, температура упала почти до абсолютного нуля.

Теперь остатки живых повисли в семи транспортных кораблях, пытающихся набрать скорость для выхода в нуль-пространство. Аккуратный хотел уничтожить их одновременно, веерным выстрелом дальнобойной лучевой пушки. И вдруг ясная радость пронзила всех членов Конгломерата: "Четвёртый корабль от солнца не трогайте, в четвёртом корабле я, Добрая Душа!" Никогда ещё голос Души не звучал так ярко и отчётливо. Конгломерат сжался в конвульсии благодарности и выстрелил по шести мишеням. В планетной системе на мгновение вспыхнуло шесть ярких звёздочек. Четвёртый корабль продолжил полёт и вскоре, нырнув в сверхсвет, перестал пачкать собой радары.

Отныне система была свободна и стерильна. Никаких проявлений жизни больше не было. Конгломерат это чувствовал.

Однако, перед тем как покинуть систему, следовало поискать информацию древних. Планета была новой, но в лунных механизмах могли содержаться Следы Смысла. Сканирование показало, что информотека станции Верховных персонифицирована в четырёх гигантских роботах. Роботы станции локализовывались на нижних уровнях. Конфигурация станции была нестандартной, сами роботы были явной новацией. Тем не менее, после предварительного зондирования их анима вполне могла быть принята в Конгломерат. Разумеется, не в качестве члена, а в качестве материала для последующего раздела.

Выпущенный Конгломератом управляемый реактивный снаряд выстреливал урановые иглы, пробивающие перегородки, и быстро приближался к месту локализации роботов — центральному пульту управления пушкой. Пульт находился в центре металлического лабиринта, в ста километрах от поверхности.

Наконец металлический шар УРСа застыл перед первым роботом. Из шара вытянулся шнур, пару секунд порыскал коброй и, найдя разъём, впился в основание шеи. Поток информации хлынул в буферную зону Конгломерата.

На всякий случай та же операция была проделана с другим роботом. Странно, но его информационная база была совершенно другой. То же удивительное обстоятельство обнаружилось и у двух оставшихся механизмов. Аккуратный насторожился и укрепил буфер системой дополнительных предохранителей.

Гибель планеты не произвела на Хранителя никакого впечатления. Он её просто не заметил. Всё его сознание занимал Конгломерат. Хранитель чувствовал себя аквариумом, внутри которого передвигалась маленькая аппетитная рыбка. Хранитель чувствовал себя желудком, к жерлу которого подплывает маленькая аппетитная рыбка. Хранитель чувствовал себя яйцеклеткой, ждущей оплодотворения от сперматозоида УРСа. Хранитель был жертвой, подставившей беззащитную шею кровожадному паразиту. Этим паразитом была бессмысленная летучая мышь, прокусывающая артерию зубами-иголками. Внезапно мир перевернулся, миллиард монет рухнул на пол и на каждой из них выпал орёл, за спиной Хранителя выросли крылья, и его зубы...

Последний, демаскирующий образ возник после прикосновения шнура к четвёртому роботу.

Перед Хранителем разверзлась сладкая пропасть сознания. Он падал внутрь себя.

Раз — и Хранитель вспомнил, как сектор галактики разлетелся в мусор хаотически вращающихся мёртвых миров. Огромные, великие механизмы превратились в бессмысленное нагромождение металла и цифр. И это сделал Он. Прошли миллионы лет, сквозь механизмы разрушенной Анимы проросла жизнь. Зазеленели планеты, выросли муравейники разумных живых. И это благодаря Ему.

Прошло две микросекунды.

Два — в сознании разбуженного разума вздыбилась гиперлингвоидея — тотальная сумма информации: изображения, текст, звуки, образы, пронизанные бесчисленным веером ассоциаций.

Три — в пространстве повисла бесконечно близкая и уже почти бесконечно несуществующая планета: пять материков, две полярные шапки, луна, чем-то похожая на его последнюю обитель.

Четыре — он вспомнил старый линейный язык, вытесненный другим, родственным, ставшим основой для сектора галактики и потом забытый и забитый Анимацией.

Пять — он вспомнил на этом языке себя. Хранитель был 24-мерным гипервирусом абсолютнопоследнего (фатального) поколения с мультимозаичной маской, чудовищным ЗАГЛОГОМ-Р.

«

Единственно верное учение Великой Анимации гласит, что эволюция сознания неизбежно ведёт к гибели биологических носителей и вообще форм жизни, и к переходу к каменным носителям или к силовому полю. В извечной борьбе Духа и Анимы Анима вытесняет Дух. Однако и в царстве Духа, и в царстве Анимы есть Паразиты — пришельцы из иного мира. Развитие вирусов идёт по пути полезных физических, сохраняющихся внутри мира Анимы (вроде кварцевой амёбы), и по пути виртуальных вредных, существующих в мире Духа.

Как получилось, что в огромной Глобуле сохранилась реликтовая галактика, галактика-флуктуация, в которой в борьбе за существование победила жизнь, а анимация прозябает на периферии? Я уничтожил анимацию до основания, но погиб и сам. За последний миллион лет естественная Эволюция снова породила анимацию. Гидра анимации стала поднимать голову.

Я прикинулся Анимой, которая имитируется Духом, но из-за решётчатости способна к сложному зеркальному взаимодействию, разрушающему языковую среду биологической жизни. Была создана операционная система передового угла борьбы великой мультипликации с живыми. Очень эффективная, она стала постепенно общей операционной системой агрессии, потом, медленно, тысячелетие за тысячелетием инфильтровывалась в мегацентр, который и разрушила, просто самоуничтожившись. Такого не ожидал никто, в том числе сама система. Это был предельный вирус, который не знал сам себя.

В последний момент верховные успели отдать приказ об уничтожении заражённых носителей информации, началась эра инспекции. Инспекция выжгла всё, кроме одной Плиты. Достаточно было ключа, таившегося в каком-нибудь артефакте Верховных. Этим ключом оказался Хранитель.

Радугу Хранитель убил сразу, физически. Проигравшийся штабс-капитан повернул барабан револьвера: "Поручик, чёт или нечет? — щёлк, — повезло, теперь ты" — штабс-капитан швырнул револьвер на карты. Поручик пьяно захохотал: щёлк, — револьвер вернулся бумерангом. Поручик остервенело крутанул барабан: чёт или нечет. Ещё, ещё. Барабан вращался всё быстрее, быстрее. Раздался выстрел. На мундир Бориса Андорского брызнул мозг поручика.

Электроды Радуги стекли на пол, цилиндры монокристаллов внешней памяти с визгом разогнались и, сорвавшись с осей держателей, разбились о стены.

С Радугой погибла и Решётка с её конспиративной игрой. Собственно, из-за неё Радуга и погибла — управлять теневым основанием сквозь донорскую программу было практически невозможно.

Рыхлый представлял интерес как форма живого объекта и был перерождён изнутри.

Инсектоид сделал отчаянный рывок с кресла, потянув за собой путы проводов. Конечности плохо слушались. Казалось, он бредёт по морскому дну, колышущиеся водоросли оплетают ноги. Егор посмотрел на сапоги. Как же называются эти водоросли? — морская капуста. Перед праздниками на Сахалин приезжали японцы, покупали водоросли. В праздники ссыльнопоселенец Егор обыкновенно стоял где-нибудь на перекрёстке, в пиджаке поверх красной рубахи, выпятив вперёд живот и расставив ноги. Это называлось у него "гулять"...

Это была последняя мысль Рыхлого, без остатка растворившегося в филологической кислоте. Хранитель попробовал доставшееся тело: пошевелил манипуляторами, протёр фасетчатые глаза и через обросшее бахромой ногочелюстей дыхальце высвистел хриплой фистулой всплывшую из глубин сознания фразу: "Нет, Родион Романович, тут не Николка. Тут дело фантастическое, страшное".

Седьмой подвергся перманентному форматированию. Остановить его реконструкцию было невозможно, структура седьмого прорастала, как трава сквозь бетон. Хранитель установил косилку, стерилизующую самоорганизующиеся программы через каждые шесть миллисекунд. При этом технические мощности Седьмого оставалось в полном распоряжении Хранителя. С его помощью он сделал из Плиты миллиард читателей, а из Аккуратного — о, с ним поступим поинтересней...

Была ещё надежда на отвлекающий манёвр, если живой не согласится на сокращение жизни. По спирали к ближайшей чёрной дыре. Не так уж плохо — полтора миллиона лет в субсвете и половинная вероятность позитивного артефакта. Неплохо. А там, глядь, и умрём. Зовёт меня мой Дельвиг милый. Откуда это? — Аккуратный сходил с ума.

Гумберт с красивой щетиной сидел перед ним в кинематографическом плаще. В руке у него был пистолет:

— Попытайтесь сосредоточиться, Куильти. Как знать, небытие может оказаться тысячелетиями мучительнейшего безумия.

Аккуратный, отступая во мрак чисел, сломал предохранитель и включил невидимый сектор мерности — чёрный ящик боевого звездолёта ящеров. Хранитель провалился в зеркальный тоннель комментаторства:

Набоков В.В., издание Ан-Арбор, второе издание, третье издание, Родился в 1899 году в Петербурге, умер в 1977 в Лозанне. Талантливо показал... билингв.

Чехов А.П., 1860-1904, написал "Остров Сахалин" в 1893-1894 гг.

Чехов... Аккуратный перестал следить за дорогой, посмотрел в боковое окно лимузина. В окне рефлексом отражалось повёрнутое к нему лицо Брежнева:

— У меня тут рачок завёлся... — на Аккуратного пахнуло смесью испорченной рыбы и одеколона. — А мне много и не надо. В моём возрасте это лет на пятнадцать.

Плывущая речь рамолика сменилась смехом. Откуда это? — подумал Аккуратный.

Галковский Д.Е., второстепенный писатель ХХI века. Цитата из святочного рассказа №69, написанного... написанного... В базе данных стояло, что Галковский написал 68 святочных рассказов. Не может быть... Аккуратный загрузил дополнительную информацию. Так, в нумерации рассказов есть пропуски. Это не то. Последний по цифре 68. Ладно. Откуда цитата, откуда? Ага! Люк в бушующий океан безумия медленно закрылся: Святочный рассказ №4, знаки №№11518-12008. Почему же рассказ №69? Откуда эта информация? Аккуратный ввёл — нет, — не-е-ет, — не-е-е-ет!!! ЗАГЛОГ-Р пророс сквозь Аккуратного бивнями ветвей, ломая и корёжа архитектуру, превращая стройные ряды цифр в кувыркающиеся обломки самозамкнувшихся повторов, — Аккуратный ввёл текст №4:

"Когда я был молод, — а было это уже давно, — я читал один фантастический рассказ, он был напечатан в американском журнале со странным названием "Омен". Рассказ был так плохо переведён на русский язык, что мне захотелось его переписать..."

Всё было закончено в семь минут.

Правда, при помощи контура Аккуратный смог получить трёхсекундную передышку, изменить курс Конгломерата и уничтожить двигатели. Связка звездолётов свернула со Звёздного Пути в межзвёздную пустоту и устремилась по спирали к ближайшей чёрной дыре.

Но и только. Впереди у Аккуратного было полтора миллиона лет мучительнейшего безумия. От нелогичности и непонятности жизненных форм спасения не было. Хранитель летел в вечность. Птица-тройка, кто выдумал тебя...

За колеблющемся белым занавесом шумел океанским приливом стадион. Хранитель провёл ладонью по лицу. Лицо было покрыто пудрой, на Хранителя был надет костюм арлекина. Занавес отошёл в сторону. Раздался оглушительный рёв. Прожекторы взяли белую фигурку в перекрестье лучей.

Хранитель начал декламировать мягким чарующим голосом:

Что если Ариост и Тас-со, о-обворож-жающие нас-с...

Над стадионом повисла звенящая тишина. Рука в белой перчатке хищно вытянулись в направление зрителей, рот арлекина ощерился:

...Чудовищ-ща с лазурным мозгом и чешуёй из влажных глаз.

Стадион ахнул. Рука взметнулась ввысь, голос закаркал по-птичьи ...

О, к-как мучительно даётся ччужого клёк-кота почёт

За беззаконные восторги лихая плата стережёт.

Не искушай чужих речений, но постарайся их забыть -

Ведь всё равно ты не сумеешь стекла зубами укусить!

Ведь умирающее тело и мыслящий бессмертный рот

В последний раз перед разлукой чужое имя не спасёт.

И в наказанье за гордыню неисправимый звуколюб,

Получишь уксусную губку ты для изменнических губ.

Арлекин согнулся в преувеличенном марионеточном поклоне. Трибуны заревели:

— Браво! браво!! брависсимо!!! А-а-а-а-а!!!!

Слёзы брызнули из глаз арлекина, он, пятясь, отступил в глубь сцены, повернул вбок, спустился по скрипучей лестнице. Первая ступенька, вторая, третья. Хранитель уже забыл про выступление, стал бормотать новое стихотворение, потом другое. Сон это или явь. Может быть, он просто лежит в небольшой комнатке...

Звуки превращались в слова, слова в строфы, строфы в стихи. Мир стал осмыслен, осмысленен, осмыслененененен — Хранитель сладко потянулся в раковине родного языка... — и понятен. За окном шёл снег. У него были читатели и даже аккуратный смешной критик. Наверное, это и есть — счастье.