Время орков

Время орков

Что-то хрустнуло в реальной морали в районе, так скажем, 1990 года. Вот ситуация: трое отморозков на улице отпиздили случайного прохожего, просто так. Теперь внимание — вопрос. Он может прозвучать странно, но тем не менее. Кто хуже: те, кто пиздил, или тот, кого пиздили?

Понятно, что благородной дон ни примеряет на себя ни ту, ни другую роль. Но все-таки. С кем, так сказать, мнение Гипотетического Большого Третьего, подразумевание кого и придает оценку всем нашим социальным сценкам. Рискну предположить: до некоего момента X мнение нашего Гипотетического Большого скорее за отпизженного, т. е. лучше быть им (Хулиганы, чья жизнь, по большому счету, Кончена, совершили Плохой Поступок, напав на Честного Труженика и Примерного Семьянина, чья жизнь не так уж сильно теряет от того в достоинстве — он ведь продолжает оставаться и тружеником, и семьянином, и кем там еще). Но в какой-то момент оценка хрустит и съезжает куда-то в область не то, чтобы одобрения беспредельщиков, но явно большего не одобрения их жертвы, то есть понимания того, что жертвой быть хуже (Злые Парни опустили Лоха и Терпилу, при этом слово Злые применительно к парням не такой уж синоним слова Плохие). То есть все равно круче не участвовать в этой сценке вообще, а проезжать мимо, к примеру, на дорогом джипе, равно презрительно поплевывая и на Гопников, и на Терпилу. Но, в принципе, роль Терпилы хуже.

Так вот: для нормальной культуры это не правильно. Не потому, что Слабый лучше Сильного, это бред. А как раз потому, что совсем уж Сильного в этой ситуации нет вообще, но Хулиган — как социальная боевая единица сама в себе — слабее Случайного Прохожего. Хотя в лобовом столкновении, конечно, победит Хулиган, он заточен на столкновения. Но конечный итог по жизни не редуцирован ни к столкновению, ни к сумме всех возможных столкновений. Выиграв все битвы с нашим прохожим, наш хулиган все равно проиграет социально-конкурентную войну с ним. Ибо его жизнь, в некоем смысле, действительно кончена, он расторгнул социальный контракт, и в глазах что общества, что государства он — Последняя Мразь, а вовсе не Злой Парень (чувствуете разницу слов?), именно потому что выпал за пределы конвенций. И Последняя Мразь в нормальном обществе, в нормальном государстве будет обустроена соответствующе. Три удачных гоп-стопа за три недели, потом три года тюрьмы. Один раз в три года получить по носу явно лучше, чем три раза дать по носу, опосля чего словить три года отсидки. Ну помним же из кино «украл, выпил — в тюрьму: романтика» и ясно, что в системе социальных кодов государства Модерна это формула жизни Крайнего Неудачника. Ничего крутого нет в таком человеке, он даже меньше Раба, который имеет сравнительно лучший уровень жизни, а он кто? — он восставший раб, раб-неудачник, Некачественный Раб, и должен быть убит на хер, или клеймен каленым железом.

В идеальном обществе, например, если на человека нападут на улице, на помощь ему придет вся улица. В нормальном обществе придет на помощь не вся, но достаточное количество. В идеальном государстве преступника накажут после первого преступления, в нормальном — может, не после первого, но достаточно скоро для того, чтобы преступником было быть невыгодно.

Но что интересно? Эффективность в этом плане и общества, и государства — производное от сознания, все завязано на рефлексию. Беспредельщик суть Последняя Мразь, потому что он Социально Обречен, он в обществе хуже всех. Но ведь и обречен потому, что есть консенсус касательного того, что он Мразь, он сначала означен в голове, а потом каленым железом.

Так вот: именно это и хрустнуло. Нет консенсуса касательно того, что плохие люди действительно плохие. И все посыпалось. Если на улице беспредельщик наедет на гражданина, улица уже не придет на помощь, они будут разбираться один на один. Государство, во-первых, практически снимает с себя ответственность за поддержание порядка в гетто, во-вторых, сложно сказать, какие кварталы, например, в России не гетто, в США примерно понятно, а у нас непонятно, здесь все районы «цветные», автохтонное население вполне себе работает за негров (к примеру, я живу в самом элитном районе своего города, более престижного района нет, по цене на метр, по понтам, но дом простой, без охраны — и кто-то ссыт в подъезде, пьяные толпы агрессивно шероебятся за окном, и словить по морде в 100 метрах от кабинета губернатора, подозреваю, не сильно сложнее, чем в Черемушках).

Сначала, повторяю, сдохла рефлексия… А потом выяснилось, что если государство и общество не берегут индивида в понятии, то они не берегут его и в эмпирии. Только сам себя бережешь.

Это можно назвать Политический Постмодерн. Смерть много чего и вот этой рефлексии в частности. Отходняк определенного нарратива, где были совесть, разум, логоцентризм. Это если учено. Если то же самое литературно, то проходит время людей — начинается время орков. Как-то так.