"КОЗЫРНОЙ ФРАЕР"

Отмотав от звонка до звонка первый срок, Карьков в провинцию возвращаться не стал. В зоне он быстро сошелся с нужными людьми. Они-то и написали кому надо «маляву» (воровское послание), в которой рекомендовалось: "Козырного фраера" встретить, обогреть и пристроить".

По фене "Козырным фраером" называют представителя низшей ступени в воровской иерархии. Проще сказать — начинающего вора. Только не в карьковском характере было находиться на подхвате. В зоне еще ладно. Там свои порядки и правила. От них никуда не денешься. Ты всегда на виду. На свободе совсем иное дело. Тут масштабы и возможности другие. Есть простор, на котором можно развернуться. Как это сделать? Такого вопроса перед Карьковымне стояло. Зоновские «университеты» он прошел не без пользы.

Из наркоманов, мелких воришек-домушников будущий пахан быстро собирает ядро новой банды примерно в двадцать человек. Он же намечает главный промысел — охота на подпольных наркоторговцев, щипание торгашей, разбогатевших на обмане покупателей и разных махинациях. У этого люда самого рыльце в пуху, и за здорово живешь не каждый побежит заявлять в милицию. Добычу делили и тут же пропивали, хватали «кайф» на воровских «малинах».

Можно назвать некоторых сотоварищей по банде, или по теперешнему «бойцов», "пехотинцев", из карьковской организованной преступной группы. Кто они? Что представляют из себя при более близком знакомстве? Например, Косой, или Владимир Куприянов. В свои сорок два года он имел образование четыре класса и в два раза больше судимостей, сроки по которым, если сложить их вместе, тянут аж за семьдесят лет. Спасибо амнистиям, досрочным освобождениям, на которые наше гуманное государство всегда было щедрым даже по отношению к самым изощренным бандюкам.

Другая не менее колоритная фигура — Сиська. Это по воровской кликухе. По паспорту это был Лев Генкин, тридцати шести лет. По милицейской картотеке — особо опасный рецидивист, каковым его признали после пятой судимости.

Для полноты картины можно назвать еще некоторых. По несколько судимостей и ходок на зону имели Миха (Владимир Михневич), Муха (Мухамед Ибрагимов), Жора (Георгий Аверьянов), Галка (Василий Галкин) и Балда (Владимир Быков). На момент формирования банды некоторые только вернулись из зон после отбытия наказания за предыдущие преступления. В массе своей все они были пристрастны к алкоголю и наркотикам.

Среди этой братвы резко выделялся девятнадцатилетний Вячеслав Иваньков, коренастый, взрывной крепыш. Он неплохо владел приемами японской борьбы джиу-джитсу. Говорят, именно за это свое умение он и получил впоследствии кличку Япончик, а совсем не за восточные черты лица, которые ему приписываются. Иваньков быстро вошел в круг приближенных Карькова, с кем пахан чаще всего выезжал на «дела». Забегая вперед, стоит подчеркнуть, что именно эта черта "личное участие", характерная для воров 60-70-х годов, подвела Монгола. Его повязали на разбое. Личное участие было доказано, и он загремел под фанфары на 15 лет. Произошло это в 1972 году. В приговоре суда от 12 июля по делу банды Карькова Вячеслав Иваньков упоминался пять раз, но тем не менее он остался за кадром, за недоказанностью. Хотя на самом деле был ни кем иным, как правой рукой пахана.

Это по инициативе Иванькова банда обзавелась грузовиком и двумя «Волгами». Колеса обеспечивали таксисты Трифонов, Бурмистров и шофер Буздин. В паре с Жорой Япончик добыл удостоверение сотрудника милиции. Его вытащили из кармана бесчувственного младшего лейтенанта Чухрова, которого напоили водкой со снотворным в гостинице «Северная» на Сущевском валу. Была раздобыта и форма. Она не вполне соответствовала удостоверению майора внутренних войск и старшего лейтенанта милиции. Но менять они ничего не стали. Так выглядело солиднее. К тому же, когда под нос перепуганной жертве суется удостоверение, у той вряд ли бывает возможность возмутиться несоответствием просветов и звездочек на погонах.

Пять эпизодов по делу в суде, которые пытались доказать Япончику, приходятся на факт разбойного нападения на буфетчицу шашлычной Ломакину. Охоту на нее братва Монгола устроила в мае-июне 1971 года. С десяток братков выслеживали жертву днем и ночью, на работе и дома. Однако женщине все удавалось ускользнуть. Несколько раз она чуть не попадала в расставленные засады, но всегда ускользала. Наконец, ее удалось подкараулить у подъезда дома.

К возвращающейся с работы женщине подкатила «Волга». Она не успела и пикнуть, как выскочившие из нее мужчины подхватили ее под руки и впихнули на заднее сиденье машины. «Волга» тут же сорвалась с места. После этого буфетчицу почти два часа катали по вечернему городу и постоянно подкалывали в толстый, упитанно-упругий бок тонким и острым лезвием финки. При этом нравоучительно рекомендовали: "Либо дань каждый месяц, либо мы тебя закопаем еще живой в Подмосковном лесу…"

Наконец, женщина сломалась и дала согласие на все условия. Ее повезли домой, чтобы получить первые пять тысяч. По дороге из сумочки у нее вытащили 630 рублей. Больше взять не удалось. В квартиру ее провожали Карьков и Иваньков. Когда дверь открылась, казалось, смирившаяся буфетчица вдруг вырвалась и закричала: "Помогите! Грабят". Джентльменам удачи ничего не оставалось, как мгновенно удалиться по-английски, не попрощавшись со столь «гостеприимной» хозяйкой.

Безусловно, позже со строптивой буфетчицы было взыскано гораздо больше. Из каждого проигрыша бандиты извлекали необходимые уроки. В будущем проколов старались избегать. И пахан, и его подопечные матерели по мере того, как и сколько проворачивали «дел». С каждым разом они становились опытнее, безжалостнее. Лишь в одном Монгол оставался неизменным. Как и в первый раз, он также лично принимал участие в каждом налете. Чаще всего был за рулем «Волги», которой управлял по доверенности. Иногда облачался в майорскую форму. Тогда Япончику доставалось обличие старлея. Что поделаешь, субординация — святое дело и в воровской среде.

Можно сказать, наиболее показательным делом монгольской банды был наезд на узбекских наркодельцов. Здесь одна из ведущих ролей отводилась члену банды — женщине. Ею была двадцатилетняя Татьяна Модэ. Ее привлек к делу Япончик. Он «снял» красивую девицу в ресторане «Узбекистан». Оттуда махнули на ее квартиру на Большую Почтовую улицу. Именно там, кстати, потом в качестве заложника держали продавца антиквариатом Миркина. Но это было уже тогда, когда Модэ получила кличку Плутиха. Пока же милая девица попросила своего кавалера разобраться с наркодельцами, к которым у нее были свои счеты. Она призналась, что на жизнь подрабатывала продажей травки. Ее получала у Минаева, постоянного клиента какой-то узбечки, кажется, Фатимы. Та отказалась заплатить ей за распространенное зелье. Это по легенде. На самом деле хитрая девица таким образом хотела избавиться от серьезного конкурента и прибрать к рукам его рынок сбыта.

Минай (Минаев) жил в доме 26 по Байкальской улице. На условный стук, что пришел кто-то из его клиентов, распространителей травки, он открыл дверь. Но вместо знакомой физиономии увидел на пороге милиционера. Это был Япончик. За ним стояли двое в штатском. Балда и Косой.

— Гражданин Минаев?

— Да.

— Вам придется проехать в отделение для выяснения обстоятельств…

Каких именно, он до конца так и не понял. Да это было и неважно, главное — в претензии милиции ничего не было связано с его наркобизнесом. Потому вместе со стражами порядка он проследовал без всяких опасений и колебаний.

В машине у подъезда их поджидал Монгол в роли шофера. Старлей на правах хозяина положения устроился впереди, вежливо предложив Минаеву сесть на заднее сиденье. С боков его тут же зажали Япончик и Косой. «Волга» резво взяла с места и, конечно, покатила не в ближайшее отделение милиции, а в сторону Калужского шоссе. Там невдалеке от трассы располагалось село Маклино, откуда был родом Сиська. Но и это не насторожило Миная. Он был уверен, что неприятности ему не грозят. Наоборот, его помощь необходима для расследования какого-то преступления.

Маскарад закончился, когда выехали за МКАД. «Волга» остановилась около грузовика на обочине. Из кабины выглядывал Золотой.

— В кузове этой машины — вещи, которые вы можете опознать, — старлей открыл дверцу, приглашая выходить.

— Какие вещи? — хотел уточнить Минай.

— Двигай. Увидишь, — «шкаф» в гражданке, а это был Косой, подтолкнул его вперед.

Как только наркоделец оказался рядом со знакомым уже ящиком-гробом, любезность сопровождающих окончательно пропала с их лиц.

— Сразу все расскажешь или процедуру будешь принимать? — Косой ударил Миная в живот. — Где деньги прячешь, с…?

Согнувшись пополам, тот сел на ящик, судорожно глотая открытым ртом воздух:

— За что? Какие деньги?

— Погоди. Надо сперва крышку с гроба снять, — засуетился рядом Балда.

До Миная начало доходить, в руки каких «милиционеров» он попал. Он попробовал сопротивляться, но после нескольких ударов и пинков успокоился и сам улегся в ящик. Но на этом он не сдался. Его пришлось все же везти в деревню. Там всю ночь держать в сыром погребе. Только и это не помогло. Тогда его снова запихали в ящик. Япончик и Балда схватили двуручную пилу и принялись распиливать ящик и лежащего в нем человека. Когда на Миная обильно брызнули опилки и показалось зубчатое лезвие, прогрызшее уже крышку, он заскулил и запросил пощады.

По прибытии в Москву Минаев позвонил сожительнице, которая вскоре принесла в указанное ей место пять тысяч рублей в облигациях, золотые часы и морфий. После этого его отпустили, обязав платить регулярную дань.

Оказавшись на свободе, Минай быстро выяснил, что виновницей всех его злоключений является Модэ. Позвонив ей, он убедился, что она дома, и отправился чинить разборку. Но разборку учинили ему. В татьяниной квартире вместе с хозяйкой его поджидали Япончик и Балда.

— Деньги принес? — встретил его вопросом Иваньков. — Молодец. Даже раньше срока. Инициативу мы ценим.

— Нет. Я по другом…

— Другого быть не может, — в лоб уперся ствол пистолета.

Под угрозой оружия Минаю пришлось раскрыть источник, из которого он получал наркоту. Так бандиты вышли непосредственно на Фатиму. Они без промедления отправились по указанному адресу. Команда опять замаскировалась под сотрудников милиции. Пять раз судимый Муха представился "старшим оперуполномоченным по особо важным делам МВД майором Моргисом". Имевший три ходки в зону Галка стал «следователем». Приговоренный в общей сложности почти к сотне лет отсидки Сиська и пока зеленый Иваньков выступили в роли понятых.

Вот эта "оперативно-следственная бригада" и проводила обыск в квартире Фатимы. И нашли, что искали: полкило морфия, пару золотых часов и 30 рублей. Такой куш явно не устраивал бандитов, но для «оперов» был достаточным поводом, чтобы перепроводить гражданку Берснукаеву на Петровку, 38. Но отвезли ее не в уголовный розыск, а на квартиру к жене Сиськи. Там потребовали в качестве откупных, чтобы закрыть дело о наркоте, десять тысяч рублей. Фатима даже обрадовалась, что так легко отделалась, мол, хорошо, что и среди ментов есть такие, кто хочет вкусно есть и пить. Она пока не поняла, в чьи лапы попала.

Заполучив вскоре выкуп, бандиты поняли, что продешевили. Чтобы исправить положение, решили еще раз заманить жертву в ловушку. Эту роль опять возложили на Татьяну Модэ. Та, зная, что Фатиме нужны деньги, пригласила ее на встречу как клиентка, якобы для приобретения крупной партии наркоты. Болтая о грандиозной сделке, угощая чаем, а все происходило на квартире татьяниной матери, задержала гостью допоздна. Потом вышла проводить и заодно помогла поймать такси. Конечно, за рулем машины был человек Монгола. По пути он взял попутчиков. Не заметив подвоха, Фатима не возражала против этого. Но, как только дверцы «Волги» захлопнулись, она пожалела об этом. Пассажирами оказались уже знакомые ей Монгол, Япончик и Сиська.

Как позже, на суде, зачитывались данные следствия, женщину связали, заткнули рот кляпом и бросили на пол машины. Маршрут такси сразу изменился. «Волга» помчалась уже по известной дороге, к деревне Маклино. Как и Минаева, Фатиму ждали сырой погреб, а потом жестокие издевательства и побои. Больше других усердствовал Людоед, сорокадвухлетний подсобный рабочий продмага Шурушкин. Он отличался особыми садистскими наклонностями. Накинув на шею Берсункаевой веревочную петлю, он становился одной ногой ей на грудь, а руками тянул удавку пока жертва не теряла сознание. Так продолжалось до тех пор, пока Фатима не сломалась…