Запуски!.. Запуски!.

Из рабочих тетрадей М. И. Циферова. «1971 г. 4–5 февраля, четверг, пятница. Запуски! Запуски!..

26 марта, пятница. Состоялся неудачный горизонтальный запуск. Главная причина — неточность расчета.

Авария…

Сняли с работы и отдали под суд Д-ва. Возможно, в связи с этим наши дела пойдут быстрее.

Прокуратура… Попытки бывшего руководства (Д-ва и др.) списать на наши эксперименты недостающие деньги… Здесь грязь со стороны людей, с которыми были намерения сделать хорошее и полезное дело для нашего государства.

Новое руководство не только не поддерживает, но тихо препятствует».

Научный совет по проблеме «Создание и использование техники реактивного действия в горной промышленности» при Госкомитете по науке и технике собирался, выслушивал доклады, подводил итоги, делал рекомендации. Хотя в его составе были профессора и академики, заслуженные деятели и директора, дело двигалось медленно. Как и все крупное, оно страдало неповоротливостью. И еще оно пугало практиков своей устремленностью в завтрашний день. С них же всегда спрашивают сегодняшний. Никто не принимал циферовскую ракету «на полную ставку», брали только на совместительство. Как одну из тем. Не главную. Судьбу изобретения разделил и автор. Но ему и полставки предлагали редко. Он продвигал свое детище поистине как отец — на добровольных, родительских началах.

А почему не предлагали? Надо знать, чего это стоит — творческий коллектив, его мучительное становление, его сложная, на нюансах, жизнь, — и вы согласитесь, что руководитель всеми силами будет препятствовать вторжению извне. Является человек с идеей!.. С особыми полномочиями, с гонором…

Для изобретателя характерна двойственность, которая делает его «по самой природе» источником осложнений. Вначале, в период родов и первого крика новорожденной идеи, он оглядывается вокруг, ища сочувственные лица. Он — даритель: пожалуйста, вот его посильный вклад. Он за инициативу, за беспрерывное обновление. Он молод и смел, открыт и дружелюбен.

Идея принята. Обласкана. Разговоры, куда, к кому пристроить. Объявился покровитель…

И тут происходит сложнейшая перестройка. Автор и сам не отдает себе отчета, что она налицо. Теперь его нервирует самодеятельность. Конструкторы, технологи… Вносят изменения, будто не он, а они лучше знают характер конструкции… Смотри, какие! Не мешало б и у автора лишний раз спросить. Модернизации… конца не будет. Делали б, как было!

Он уже за строгость. За твердость. Сказано — делай, рассуждать будешь потом.

Допустим. Но скажите на милость, откуда вы взяли, что для рождения идеи, вообще для рождения чего бы то ни было нового нужны не самые сильные стимулы, какие только есть? И что из существующих стимулов не самый сильный — признанное авторство? Писателю, композитору, ученому не было и нет ничего отраднее чувства авторства. Ничего не поделаешь, с этим надо мириться, как с неизбежным злом.

Есть и такая точка зрения — участие изобретателя надо ограничивать одной и начальной стадией научно-технического прогресса. Стадией рождения идеи. За нею следуют другие, требующие совершенно иных качеств, — экспериментальная проверка, далее — разработка и испытание опытного образца и, наконец, чисто конструкторское дело — освоение серийного производства. На всех стадиях, кроме первой, изобретатель определенно излишен, поскольку его идею бесцеремонно кроят, выворачивают наизнанку, а то и вовсе заменяют, чего изобретатель перенести не может,

В Михаиле Ивановиче изобретательская двойственность обострялась психологией кадрового военного, которому любо и близко понятие «так держать».

Напротив, инженерно Циферов мыслит резко независимо, отстраненно, не без вызова. Его решения задач и постановка их пугающе и празднично неожиданны, как хлопок фейерверка, как внезапно раскрывшиеся крылья бабочки махаона.

…Эпизод времен начала карьеры. Обсуждают план строительства морского порта. Сложность в том, что естественной гавани нет и неизвестно, как защитить корабли. Представлены схемы возведения дамб, волнолома, плотины… Встает малознакомый человек, молодой, в скромном чине, да еще смазливый, и говорит:

— Ничего возводить не надо.

Все смолкло в ожидании самонадеянной глупости.

— И порт здесь строить не надо. Неразумно!

Лих! Так ведь можно растянуться, что и не подымешься! — говорили повеселевшие лица.

Циферов изложил свою мысль. Наступило молчание.

— Надо строить порт посуху. Это удобнее. Вырыть, отступая от берега, котлован, возвести портовые сооружения, потом пробить к морю канал. Опыт имеется.

Вскоре он был откомандирован на Волго-Дон, чтоб уточнить детали принятого в целом проекта.

Красота инженерных решений трагична, как судьба картины Сикейроса, написанной на стене тюрьмы: она доступна немногим. Наслаждаются большей частью не самим изобретательским откровением, а в лучшем случае тем, во что оно воплощено. Гавань начали строить в 1938 году, далее помешала война, и этот порт был взорван, чтоб не достался врагу. А после войны по конкретным историческим причинам надобность в строительстве этого порта вообще отпала. В других случаях восхитительные циферовские идеи были воплощены в объекты, о которых лишь сравнительно недавно стали писать в своих мемуарах военачальники. Чудаков же, аплодирующих мысленно авторам инженерных острот при чтении Бюллетеня изобретений, — считанные единицы.

…Полигон. Испытания очередного подземного реактивного снаряда. Пуск! Ракета забросала небеса грязью и, отработав свое, затихла. Испытатели вышли из убежища. Надо доставать снаряд. Тянут — потянут, вытянуть не могут. Захватил и не выпускает его вязкий грунт. Поднатужилась крановая лебедка — бац! — трос лопнул. Беда. Каждый снаряд — это подвиг по линии организационно-массовой работы плюс собственные материальные затраты.

— Чему же вы улыбаетесь, Михаил Иванович?

— Да какие тут улыбки. Просто, когда канат лопнул, я подумал: вот засел! Что твой анкер! Улавливаете?

Многие башни, мачты, трубы удерживают в вертикальном положении с помощью растяжек, а растяжки, в свою очередь, укрепляют в земле якорями, называемыми в сухопутном варианте анкерами. Для этого роют глубокие колодцы, в них опускают анкеры с концами тросов-растяжек и там их замуровывают бетоном. Таких креплений монтажники ставят несчетно. А тут нажал пальцем — и готово. Ракета занозой вонзается в грунт, таща конец расчального троса… Авторское свидетельство было выдано Циферову незамедлительно.

В другой раз случилась осечка: запущенная ракета не зарылась вглубь, а повисла над скважиной, как бы в раздумье, потом вспрыгнула и давай на бреющем полете косить кусты вокруг. Испытатели огорчились неудачей, тем более что причиной была небрежность: перегнули направляющие стабилизатора.

Циферов, игнорируя обращенные на него взгляды исподлобья, с довольным любопытством разглядывал хвост попрыгуньи.

— Послушайте, — сказал он, наконец, — нам подсказано ценное усовершенствование!

Дома Михаил Иванович конструирует подземный реактивный снаряд, который возвращается к месту отправления, окончив работу. Изобретение было широко запатентовано за рубежом.

Итак, в инженерных мыслях «орлиный дерзостный полет». А в организационных… Поразительное дело: однажды Циферов со своим изобретением уже совершил в конце сороковых — начале пятидесятых годов восхождение по инстанциям. И дошел до верха. Там решение принимало лицо, от одного упоминания фамилии которого подкашивались ноги. Оно поставило свою надменную подпись. Казалось, все. Большего не бывает. Циферов своими глазами видел ту бумагу. Касался ее рукой. Бумага пошла… И — ничего. Ничего не стронулось. Не сдвинулось. Изобретение не переступило бумаги. И все же теперь, встречая организационные неполадки, он тоскует по былой организованности, умению «так держать!». — Знаете, а все-таки тогда…

Как метко оказано Бальзаком: «Комедианты неведомо для себя!» Комедиантство, неведомое для себя, порожденное «ностальгической аберрацией», наблюдаемо в изобретательской среде довольно часто.

Из рабочих тетрадей М. И. Циферова. «Понедельник 6.12.71. является своего рода знаменательным днем!!! Взят на должность Т-в. На демонстрации экспериментов одно влиятельное лицо сказало: «А разве подземные реактивные снаряды имеют отношение к Циферову?..»

Май. Важно!!! Произведен новый запуск в новой организации. Видимо, здесь дело пойдет. Кажется, наступил решающий период — взялась компетентная организация.

Надежды на Т-ва не оправдались. Он бросил работы, — теперь, кажется, окончательно, без всяких предупреждений и объяснений. К. т. и. Воробьев Б. А.: принципиально невозможно запускать глубже 100 метров.

…Новая организация — новые трудности. Местные руководящие товарищи стараются при создании оригинальных конструкций придерживаться старых классических взглядов на их элементы.

Июнь. Не пускают на испытания… Разговоры о моем изобретении ведут за моей спиной…»

Порой, в сердцах, думаешь: если изобретатель не угоден современно устроенной научно-исследовательской фирме с ее монополистскими замашками, какого черта, пусть бы дали ему возможность самому возглавить скомплектованный коллектив и осуществить свой замысел, как он его видит. Что могло бы из этого получиться, показывают примеры Дизеля, Нобеля и многих других.

Такие попытки предпринимались, прибегают к ним изредка и сейчас, но почему-то особо серьезного они не дали. Почему?

Спросим у Реалиста.

— И не могли дать. Заведомо. Тут упускают одно важное обстоятельство. А именно: существуют два типа новаторов. В одном первичен инженер, а изобретатель вторичен. В другом — наоборот. Так вот первый — инженер — самая ценная, можно сказать, решающая фигура мирового научно-технического развития. Он изобретает, но в русле своих профессиональных занятий, то есть решая плановую задачу. Его психическая установка не на авторство, а на участие, даже если он руководитель. Он дорожит своей идеей, но как шахматист фигурой, то есть спокойно идет на обмен и жертву, когда это на пользу всей партии.

Другой — берется за любую задачу. То он почему-то изобретает новый термометр, то вдруг транспортер для перегрузки ящиков, то плотномер для аккумуляторных батарей, то дозиметр лекарств для слепых… Для такого, «инициативного» изобретателя существеннее, что это его идея. Он жертвовать не станет, потому что разыгрываемая партия ему чужая, а он — со стороны. Это не исключает отличных находок, делаемых новаторами «второго рода». Главным образом, правда, на окраинах, на задворках современной техники.