ГОТОВЛЮСЬ К РИМУ

ГОТОВЛЮСЬ К РИМУ

Теперь мне надо было получить согласие Вениамина Вениаминовича Иванова. Я написал ему письмо и просил отдать мне Абсента. Я заверял Иванова, что у Абсента-большое будущее и. я надеюсь на XVII Олимпийских играх быть на Абсенте в числе лучших всадников. Вениамин Вениаминович поверил мне, согласился отдать жеребца под мое седло и пожелал нам больших успехов.

Началась подготовка Абсента к Риму.

Учтя слабую подготовку Ингаса по малым ездам, я, начав отрабатывать Абсента по упражнениям высшей школы, не забывал обращать внимание на простые элементы: рысь, шаг, осаживание, принимание на рыси и на галопе.

Любил я на нем и "попрыгать". Он очень легко брал высокие, один метр семьдесят сантиметров, препятствия.

Николай Алексеевич удерживал меня от увлечения прыжками.

- Осторожнее, Сергей, осторожнее. Все может случиться: зашибет случайно ногу,- а тут выступать… На хромом коне не поедешь. Не советую тебе рисковать. И я не рисковал. Высокие барьеры не стал брать, а прыгал, чтобы укрепить Абсента.

Был у меня хороший помощник-коновод Володя Алексеенко, стройный, высокий… Смотря на него, я невольно вспоминал свою молодость. Вот таким же молодым, даже много моложе, и я начал службу в армии.

Володя - уже и сейчас неплохой спортсмен, выступает по троеборью и, наверное, когда-нибудь займет ведущее место в спорте.

Алексеенко был не только моим коноводом, но и хорошим помощником. Когда лошади едут на выступления, а мы, спортсмены, летим самолетами, я совершенно спокоен. С Абсентом преданный друг - Володя Алексеенко.

На тренировках он всегда внимательно наблюдает за исполнением всех упражнений, нередко делает толковые замечания.

А как холит Володя Абсента, особенно перед соревнованиями. Володя никогда не расстается с фотоаппаратом и все время фотографирует своего любимца. Но к снимкам относится очень ревниво. Сколько у него любители и даже корреспонденты газет и журналов ни выпрашивают фотографий Абсента, он никому не дает, их.

- Для чего ты собираешь фотографии? - удивлялся я.

- А разве вам не будет интересно посмотреть когда-нибудь все элементы работы с Абсентом? - отвечал мне Володя.- Ведь это, так сказать, кухня… Зачем это посторонним? Эти фотографии интересны только для вас -I для меня…

Пожалуй, он был прав.

Я очень хочу, чтобы Володя занимался выездкой. Я делюсь с ним и знаниями и опытом. Он способный ученик. Ездит прекрасно, но сам еще выездить лошадь не сумеет. Хорош Володька, когда сидит на Абсенте,- они очень подходят друг к другу. Стройные, юные, красивые… К Ингасу Володя тоже относится очень внимательно. Жалко, что срок его службы в армии заканчивается.

…Год уже как я подготавливал Абсента.

Большое уменье, чутье, а главное, терпенье требуется, чтобы подготовить лошадь для участия в соревнованиях на Большой приз. Она должна не только хорошо выступать под седлом своего хозяина, но и под другими всадниками. Правилами состязаний предусмотрена пересадка ездоков на других лошадей, попавших на призовые места.

Большее значение я придаю разбору поводьев.

При разборе поводьев трензельные поводья должны быть немного короче мундштучных. Руки надо держать как можно ниже, почти на холке. Кисти рук обращены друг к другу, ладонями наружу, расстояние между кистями рук-около 10-15 сантиметров.

При работе с Абсентом мне приходилось изменять разбор поводьев и держать поводья так, как это удобнее. Оба мундштучные повода держал в левой руке, разделив их указательным пальцем, а оба трензельных - в правой руке, также разделив их указательным пальцем.

Правую руку с трензельными поводьями держал • стоймя и немного выше левой руки. Вообще такой прием применяется для лошадей, у которых есть склонность уходить за повод, а при таком разборе поводьев правая рука заставляет лошадь поднять голову и шею вверх, а * левая рука с мундштучными поводьями - сдать в затылке и держать голову по отвесу.

Когда Абсент стал правильно держать шею и голову, я перешел на общепринятый разбор поводьев.

Абсент прекрасно поддавался выездке. У него очень грациозный пассаж, но перевести Абсента с пассажа на пиаффе мне никак не удавалось, сколько я ни пытался это сделать. Это объясняется индивидуальными особенностями Абсента: у него немного длинная поясница, и он быстро уставал на пассаже, пока я переводил его на пиаффе.

Что было делать? Я перепробовал все - ничего не помогает.

Я совершенно отчаялся. Как же так? Все идет отлично - и вдруг пиаффе?..

…Поздняя ночь - часа два или три. Дома все спят, а я сижу у стола и карандашом вычерчиваю схему движения лошади. Как же заставить Абсента выполнять пиаффе?

И вдруг простая мысль: попробую с места! Придя утром в манеж, я посоветовался с Николаем Алексеевичем. Он вполне одобрил мою мысль. Володя из конюшни приехал на Абсенте. - Ну, Володя, - сказал я, - запасайся удочками. Будешь Абсенту помогать сделать пиаффе.- И я объяснил ему, что мне от него надо. Володя побежал за удочками, а я занялся с Абсентом.

Когда Володя принес удочки, я слез с седла, разобрал поводья в левую руку, а правой держал хлыст около передних ног Абсента.

Володя слегка проводил удочкой по внутренней стороне задних ног Абсента. Ему было щекотно, и ответной реакцией на раздражение было то, что Абсент начал как бы топтаться на месте. Я его сейчас же поощрил. Потом продвинулся вместе с Абсентом на несколько шагов вперед, и снова Володя тронул его задние ноги…

Так мы проделывали ежедневно в течение месяца. После того как Абсент стал хорошо пиаффировать уже без прикосновения удочек, а только по требованию хлыста, я сел в седло и стал шенкелями требовать от Абсента пиаффировать на месте. Володя, касаясь двумя удочками передних и задних ног Абсента, помогал нам. Всю зиму мы так втроем и работали.

Как только я добился от Абсента хорошего пиаффе на месте уже без вмешательства Володи, то стал постепенно продвигать Абсента в пассаж. И, наоборот, с пассажа в пиаффе. Вскоре Абсент артистически начал пиаффировать, делал исключительно правильные, плавные переходы в темпе пассажа.

Через год Абсент полностью закончил "высшее образование". Он блестяще исполнял все тридцать три фигуры программы Большого олимпийского приза и не хуже, конечно, все упражнения программ так называемых малых езд. Я полностью учел ошибку в работе с Ингасом, и с Абсентом мне не грозила неприятность, постигшая меня на Гамбургском дерби.

У меня с Абсентом так же, как и с Ингасом, установилось полное взаимопонимание. Достаточно еле уловимого для постороннего глаза управления поводом, шенкелем или шпорой, как Абсент шел в нужном направлении и выполнял требуемые от него фигуры. Все его исполнение было не только правильным, но и красивым, изящным.

Но как бы хорошо он ни работал, я добивался еще более четкого выполнения всех движений, отшлифовывая все до мелочей. В 1959 году Министерство сельского хозяйства направило конноспортивную делегацию на выставку в город Лейпциг. Представителем классического вида конного спорта поехал и я вместе с Абсентом.

Через пять дней после нашего приезда в Лейпциг там начался большой турнир по прыжкам и выездке.

Я принял участие в этих международных состязаниях. Они шли по трем программам: на Немецкий национальный приз, на Средний приз и на Гранд-при, то есть олимпийский. Программа этого приза обязательна на олимпийских играх. Представился чудесный случай проверить Абсента.

Я выступил по всем трем программам и, к моей великой радости, выиграл у всех участников первое место. Это была прекрасная практика перед Римом и отличная проверка моего Абсента.

Корреспонденты газет Западной Германии и других стран буквально осаждали меня, просили интервью, делали всевозможные записи, фотографировали и во время выступлений, и во время отдыха Абсента, и под седлом, и без седла… Он производил ошеломляющее впечатление на всех.