Она так и не сказала себе: «Люся, стоп!»

Она так и не сказала себе: «Люся, стоп!»

Искусство

Она так и не сказала себе: «Люся, стоп!»

ЭПИТАФИЯ

У одних эта женщина вызывала безграничное восхищение, у других – плохо скрываемое раздражение или уже совсем нескрываемую зависть. Среди тех, кто видел её хотя бы однажды, равнодушных мало. То, что природа одарила её всем, чем смогла, не смеют отрицать даже её недруги. Но, говоря о Гурченко, подавляющее большинство обычно перечисляет её блистательные роли в кино и театре, восхищаются неповторимым голосом, своеобразной пластикой, фантастической музыкальностью. Актриса, певица, танцовщица…

Написанные Людмилой Марковной книги вспоминают, увы, гораздо реже и в основном для того, чтобы сравнить написанное там со слухами и сплетнями, на кои, особенно в последнее время, так была щедра жёлтая пресса. А между тем «Моё взрослое детство», «Аплодисменты» и «Люся, стоп!» – это литература немыслимого накала чувств, предельно возможной (для человека актёрской профессии) искренности. Это стиль, отражающий личность автора. Это умение держать сюжет. Это тонкое кружево деталей и штрихов, придающих её текстам трёхмерность, почти осязаемость. В них, по завету поэта, дышат и судьба, и почва: в отличие от многих и многих звёзд Гурченко никогда не стыдилась своего «незвёздного» происхождения. Раскладывать эти книги по жанровым «полочкам» абсолютно бессмысленно. Ведь и жизнь написавшей их женщины неразложима на составляющие: вот тут кино, там эстрада, а здесь работы на телевидении.

– Профессия актёра, – говорила она, – это не свод прописных истин, а драма, развивающаяся по своим собственным внутренним законам.

Чего-чего, а драматизма в судьбе Людмилы Гурченко хватило бы на три-четыре биографии, а то и поболее. Судьба никогда не была к ней особенно ласкова, но она никогда ничего у неё не просила. Всё, на что считала себя вправе, брала сама.

И вот последний акт сыгран. Занавес опущен. Но отзвуки аплодисментов ещё дрожат в воздухе.

Какой пророческой оказалась давняя «шутка» завистливого коллеги. Её действительно никто не любил, кроме народа. И будет любить. Людмила Марковна не очень в это верила: «Забудут! Уж поверьте мне. Мода уходит, и люди всё забывают. Приходит другой человек, с другой правдой. И слова другие в этой правде. И метр правды меряется другими сантиметрами». Эти самые «другие», конечно, пришли. И правда у них другая, и слова в ней. Но любовь ведь не словами меряется. И наверное, даже не правдой. Потому-то у людей любящих такая долгая память.

«ЛГ»

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии: 06.04.2011 11:42:06 - Александр Львович Балтин пишет:

ПАМЯТИ ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО

Экспрессия хлестала через край, Энергия на искры разлеталась – Сияли искры эти, их игра Естественна – игрою не казалась. Вот остановка – навсегда она. Но живы фильмы – в переливах света. Игра огней в ролях, и глубина, - И вряд ли подлежит забвенью это.