Сахалинский шельф: Между жизнью и… смертью?

Сахалинский шельф:

Между жизнью и… смертью?

…Ясным, но ветреным сентябрьским днем небольшая группа российско-американских специалистов из Камчатского филиала Тихоокеанского института географии РАН, Техасского A&M Университета и МГУ, находившаяся на научно-исследовательском судне Сахалинского института рыбного хозяйства, проводила исследования охотско-корейской популяции серых китов в Охотском море. Район их исследований был ограничен акваторией заливов Пильтун и Одопту у северо-восточного побережья о. Сахалин, которые являлись местами летнего нагула малочисленной корейско-охотской популяции серых китов. Как небезосновательно считали ученые, многие виды крупных китов в Дальневосточных морях России все еще находятся в глубокой депрессии в результате крупномасштабного китобойного промысла, длившегося более ста лет. Но лишь чуть более двух десятилетий прошло с момента запрета китобойного промысла, к тому же темпы восстановления почти всех популяций китов пока крайне низки. А некоторым из них — западной или охотско-корейской популяции серых китов и охотской популяции полярных китов — с недавних пор стала грозить опасность полного исчезновения. Виной тому снова оказалась человеческая деятельность…

Опасность подстерегает в лагуне

Волна была небольшой, ветер поутих, поэтому Бурдин с палубы уже не уходил. Впрочем, как и Роберт Броунелл, американский биолог. Он тоже не выпускал из рук бинокля, постоянно оглядывая поверхность вод на подступах к заливу Пильтуна. Фонтанчики китов попадались в поле зрения редко, но даже по тем единичным экземплярам, которые им удалось увидеть, и на расстоянии было заметно, в каком истощенном состоянии киты находятся. Правда, иного они и не ожидали. С начала освоения шельфового Пильтун-Астохского нефтегазового месторождения, разработку которого вела международная компания «Сахалин Энерджи», прошло три года, и результаты этой деятельности были, что называется, налицо. Один только сброс в море жидких отходов буровиков с десяти действующих скважин чего стоит! Темные маслянистые пятна не в силах разбить даже волна, и они на солнце играют довольно мрачноватым, безжизненным блеском. Может быть, именно поэтому кандидату биологических наук Александру Михайловичу Бурдину, заведующему Лабораторией экологии высших позвоночных Камчатского филиала Тихоокеанского института географии РАН, такая ясная погода на море не очень-то и нравилась — больно уж тоскливо было смотреть на все это. А уж в присутствии американцев тем более.

Вдали уже виднелась черная громада буровой платформы, а чуть южнее заякоренное плавучее нефтехранилище и два танкера. Они челноками сновали по заливу, вывозя добытую нефть.

— Киты…

Возглас американского биолога заставил Бурдина направить бинокль в ту же сторону, куда указывал Роберт, хотя фонтаны морских животных были видны и невооруженным глазом. Они находились буквально в двух кабельтовых от судна. Александр Михайлович, не отрываясь, вглядывался в их блестящие на солнце серые спины, выступающие из воды — кожа бугрилась от выпирающих лопаток. Опять истощенные…

Шел 40-й день их плавания. За это время они встретили 448 групп и одиночных серых китов, сделано 2700 фотографий, несколько часов видеозаписи. А сколько раз он сам на лодке «Зодиак» выходил с другими в море, чтобы взять у китов пробы кожи для генетических исследований. По выявленным потом белкам индикаторов стресса можно будет подтвердить гипотезу о том, что западная популяция серых китов находится в состоянии хронического стресса. За несколько лет подобных исследований такие данные накапливаются. Да и как тут избежишь стрессовых ситуаций..

Александр Михайлович вспомнил, как во время исследований в заливе Пильтуна он впервые увидел кита, лопаточная кость которого, прорвав кожу, торчала наружу. Это был факт не просто крайнего истощения крупных морских млекопитающих. Вероятнее всего, он попал в пятно каких-то высокотоксичных отходов, сброшенных в море с буровой платформы «Моликпак», и подвергнулся интоксикации, которая и повлекла за собой такое тяжелое и сравнительно редкое заболевание и крайнее истощение.

Однако в тот момент Бурдин думал не о китах, а о людях. Разве до строительства буровой платформы никто не знал о возможных опасных последствиях для охотско-корейской популяции серых китов, которая занесена не только в Красную книгу России, но и включена в 1 категорию Списка угрожаемых видов животных МСОП? В течение длительного времени вообще считалось, что эта популяция серого кита была полностью уничтожена безжалостным китобойным промыслом, поскольку, очевидно, никогда не превышала двух тысяч. Серые киты более всего чувствительны к шуму и разным беспокоящим их факторам, вызываемым строительными работами и нефтедобычей. И когда еще в конце 1960-х годов на шельфе северо-восточного Сахалина осуществлялась первая стадия нефтепоисковых работ, все серые киты покинули прибрежные воды залива Пильтуна и вернулись лишь тогда, когда работы были завершены. Единицы серых китов вновь здесь стали наблюдать лишь во второй половине 1970-х годов. Но тогда и не знали, что именно в районе залива Пильтуна находятся единственные в Охотском море места их летне-осеннего нагула, где в это время держится практически вся охотско-корейская популяция серых китов. Это, скорее всего связано с тем, что в данном районе моря сложились условия, при которых в большом количестве размножаются придонные организмы, и по подсчетам, биомасса их оценивается в 1 килограмм на квадратный метр. Киты в основном кормятся на шельфовом мелководье в пределах пятикилометровой прибрежной зоны. На сегодня общая численность охотско-корейской популяции серых китов — не более ста, а темпы размножения животных очень низки. И лишиться уникальных мест нагула — это все равно, что обречь популяцию на вымирание. А то, что этот единственный нагульный ореал можно потерять, сомнений уже не вызывает. Химическое загрязнение акватории отравляющими веществами, которые содержатся в производственных отходах и сбрасываются в море, приведет к постепенному вымиранию донных живых организмов, которые являются основной кормовой базой серых китов. Да и чисто физическое загрязнение этих местообитаний в ходе подводных строительных работ будет иметь такие же последствия. К тому же, систематическое загрязнение вод в течении длительного периода, даже если концентрация токсичных веществ в самих отходах, сбрасываемых в море, не будет превышать ПДК, то они будут неумолимо накапливаться в морских придонных организмах, которыми питаются серые киты, что и приведет к обязательному накоплению токсикантов в тканях тела этих животных. Нельзя не учитывать и того, что опасные для жизни морских обитателей вещества будут разноситься течениями, что несомненно усугубит общую экологическую ситуацию в Охотском море. Известно ведь, что северо-восточная часть сахалинского шельфа служит районом нагула не только для малочисленной популяции корейско-охотского стада серого кита, но и ластоногих, включая такие теперь сравнительно редкие виды, как сивуч, северный морской котик, ларга. Здесь же пролегает путь миграции лососей к нерестовым рекам Сахалина, которые уже принимают на себя удары отравленной морской среды.

Для Александра Михайловича Бурдина ситуация, сложившаяся вокруг охотско-корейской популяции серого кита в Охотском море, в общем-то была ясна. Тем более, что его выводы фактически не отличались от тех, которые давали и другие исследователи, такие, как С. А. Блохин, Е. И. Соболевский, В. А. Владимиров, Роберт Броунелл и Дейв Веллер… Поэтому, вернувшись из рейса, вся научная группа подписала письмо руководству компании «Эксон Нефтегаз LTD», в котором приводились данные о перемещении большинства нагуливающихся китов к южной границе акватории, то есть из лагуны Одопту они вдруг стали уходить к устью залива Пильтун. Ученые это доказательно связывали с началом сейсморазведочных работ в районе нефтегазового месторождения Одопту. Работы на время удалось приостановить, и вскоре киты вернулись на прежние места нагула. Однако для самих китов подобная победа не означала фактически ничего. И Бурдин это прекрасно понимал, как и все остальные. Вот почему определенные надежды он возлагал на помощь Совета по морским млекопитающим Межведомственной ихтиологической комиссии, членом которой и состоял. Тем более, кое-какие соображения у него уже были. Александр Михайлович подготовил письмо в МПР России от имени российско-американских ученых, в котором говорилось, что еще в 1997 году ими были отмечены видимые изменения в поведении серых китов в результате сейсмических работ, проводимых на удалении более 30 км от мест нагула животных у побережья Сахалина. В 1998 г. такие же изменения в поведении китов фиксировались в результате воздействия от строительных работ при установке платформы «Моликпак», при бурении скважин и движении судов, хотя эта платформа находится на расстоянии около 16 км от берега. В 1999 г., всего через год после установки «Моликпака» и начала бурения скважин со сбросом десятков тысяч тонн буровых отходов, ученые зафиксировали 10 истощенных особей серых китов. В 2000 г. истощенных китов было уже 27, в 2001–19.

И если не будут приняты срочные меры, корейско-охотской популяции серых китов грозит неминуемое и быстрое исчезновение.

Кроме Бурдина, письмо подписали доктор Р. Броунелл, доктор Д. Уэллер и аспирант МГУ Г. Цидулко.

Выход из лабиринта только один

Для председателя Совета по морским млекопитающим доктора биологических наук, профессора Вячеслава Алексеевича Земского это письмо группы ученых не было большим откровением. Ему, старейшему специалисту в этой области, положение серых китов, как и других морских млекопитающих этого региона, было хорошо известно. С началом освоения месторождений на прибрежных шельфах в Охотском море, в частности на острове Сахалин, российские ученые сразу же забили тревогу. Исследования в этом направлении В. А Владимирова, Н. В. Дорошенко, Н. И. Мымрина, Е. И. Соболевского, В. М. Бельковича и других показывали, что деятельность нефтедобытчиков в этом районе отрицательно сказывается на жизни многих видов морских млекопитающих. Однако особую опасность представляли начавшиеся в 1997 г. работы по сейсмической разведке, связанные с добычей нефти и газа в зоне летнего нагула серых китов на северо-восточном побережье Сахалина в заливах Пильтун и Одопту. Правда, такие отрицательных результатов воздействия токсичных отходов буровиков, сбрасываемых в море с платформы «Меликпак», какие были описаны в письме А. М. Бурдина, даже не предполагались. Поэтому первая мысль, которая пришла ему в голову — созвать специальное совещание Совета по морским млекопитающим и поставить в повестку дня обсуждение письма А. М. Бурдина. К тому же, Земский прекрасно сознавал, что в ближайшем будущем экологическая ситуация в районе нагула серых китов могла только ухудшиться. По данным общественной организации «Экологическая вахта Сахалина», число буровых платформ типа «Моликпак» в районе залива Пильтуна компания «Сахалин Энерджи» намеревается довести до трех и от них провести к берегу донные трубопроводы для перекачки нефти. Естественно, что для жизнеобеспечения буровиков необходимы будут регулярные рейсы вертолетов, а подводные работы сопровождаются всегда зашумлением среды, мягко говоря. О загрязнении водной среды отходами в нагульном ареале серых китов уже можно молчать. Травмирование и гибель китов возможны и в результате мощных гидродинамических ударов при подводных взрывных работах, напуганные животные наверняка станут запутываться в подводных кабелях и тросах. Если же произойдут какие аварийные разливы нефти или непредвиденные выбросы отходов, причиной которых могут стать не только технические неполадки или человеческий фактор, о котором сейчас так много говорят и который ничего не объясняет, но и природные условия, связанные с сейсмичностью района и тяжелой ледовой обстановкой, то последствия их будут гибельны и для китов, и для всех прибрежных морских организмов. А это значит, что единственный в Охотском море нагульный ареал для серых китов перестанет существовать, что и станет причиной исчезновения этой малочисленной популяции. Но ведь статья 24 Федерального закона «О животном мире» прямо говорит: «Действия, которые могут привести к гибели, сокращению численности или нарушению среды обитания объектов животного мира, занесенных в Красные Книги, не допускаются». Более того, этим Законом исключается даже вероятность нанесения вреда виду животных, занесенному в «Красную Книгу», а ситуация с охотско-корейской популяцией серых китов сложилась хуже некуда. В 1998 г. международной группой специалистов даже рекомендовалось перевести ее в категорию «Критически угрожаемых» исчезновению списка Международного союза охраны природы. Многолетние наблюдения показали, что прибрежные воды северо-восточного Сахалина являются единственным летне-осенним нагульным ареалом охотско-корейской популяции серых китов, по крайней мере, о котором ученым сегодня известно, где киты кормятся с мая по октябрь. Наблюдаются они в полосе от города Охи до залива Чайво, но подавляющее их большинство находится на весьма ограниченном участке прибрежной акватории протяженностью чуть более 50 миль.

Некоторые заливы северо-востока Сахалина, такие, как Пильтун и Астох, внесены в список особо ценных водно-болотных угодий, которые должны были бы охраняться в рамках международной Рамсарской конвенции. Ведь здесь гнездятся виды птиц, занесенные в Красную Книгу России — белоплечий орлан, орлан-белохвост, скопа, охотский улит…

Однако с 1980-х годов на северо-восточном шельфе острова Сахалин развернулись массированные работы по разведке углеводородного сырья без проведения какой бы то ни было экологической экспертизы. Было пробурено около сотни разведочных скважин для предварительной оценки запасов нефти и газа. Ну а разведочное бурение проводилось с использованием таких буровых растворов, которые практически в полном объеме сбрасывались в море без всякой очистки.

Со второй половины 1990-х годов события на севере Сахалина стали определяться освоением Аркутун-Дагинского, Чайвинского и Одоптинского нефтяных месторождений, реализуя проект «Сахалин-1» компании «Эксон Нефтегаз Лимитед», и Пильтун-Астохского и Луньского нефтегазовых месторождений по проекту «Сахалин-2» компании «Сахалин Энерджи Инвестмент». Все эти годы работы по сейсморазведке, временных буровых установок, возведению буровой и добывающей платформ сопровождались полетами вертолетов и активизацией судоходства всего в 10–20 км от берега, в пределах места обитания и нагула серых китов. С 1999 года там ведется промышленная добыча нефти.

Теперь же, размышляя о сложившейся экологической ситуации на сахалинском шельфе, было очевидно, что перспективы разведки и добычи там углеводородного сырья, представленные разработчиками для реализации проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», начинают вызывать еще более серьезные опасения. Первая стадия проекта «Сахалин-1» предполагает установку нефтегазодобывающей платформы «Орлан» на месторождении Чайво у берегов северо-восточного Сахалина. Затем строительство двух буровых нефтедобывающих комплексов на косах заливов Пильтун и Чайво для освоения месторождений Одопту и Чайво с берега — с помощью глубоких наклонно-направленных скважин и прокладку нефтепровода от залива Чайво через центральный Сахалин и Татарский пролив до порта Де-Кастри в Хабаровском крае. В Де-Кастри будет построен нефтеналивной терминал уже для отгрузки нефти на транспортные танкеры и вывоза ее по Татарскому проливу в страны Азиатско-Тихо-океанского региона. И все бы хорошо, да только Экспертная комиссия уже выявила, что данный проект при своей реализации несет экологическую опасность всему региону. В частности, танкерная транспортировка сырой нефти будет происходить в Татарском проливе не только летом, но и в зимний ледовый период. А это представляет большую опасность вследствие возможной аварии танкера под воздействием льдов, что происходит не так уж и редко, и последующего катастрофического разлива нефти. Под нефтяной пленкой может оказаться побережье не только Сахалина, но и Хабаровского и Приморского краев. Тем более, что компания «Эксон НЛ» планирует использовать при строительстве и эксплуатации нефтепровода не лучшие из существующих в мире технологии. К тому же пирс, который в рамках проекта предполагается построить на месторождении Одопту для подвоза грузов, будет находиться в самом центре нагульного пастбища исчезающих серых китов, уже постоянно чувствующих себя в угнетенном состоянии. И тогда ухудшения ситуации здесь не избежать. А уж если сейсморазведка и инженерно-геофизические работы по действующим и подготовленным к осуществлению проектам нефтедобычи станут производиться в период нагула китов, то есть с мая по октябрь, то тут уж не надо и большого ума для устойчивого предположения, что серые киты, в связи с невозможными для существования условиями, покинут свой единственный и весьма ограниченный летний нагульный ареал в районе залива Пильтун. Только одно это способно привести к полному исчезновению охотско-корейской популяции серых китов. Но этим «перспективы» нефтедобытчиков вовсе не ограничиваются.

Существует и проект строительства трубопровода Одопту-Чайво для перекачки нефти под высоким давлением, и часть этого трубопровода пройдет по дну залива Пильтун. А перемещение больших масс осадков, неизбежных при строительстве, наверняка сразу же отразится на гидрохимическом режиме залива, снизит его биологическую продуктивность, что принесет серьезнейший ущерб всей прибрежной экосистеме и прибрежному рыболовству.

Да, отрицать уже невозможно, что угроза гибели серых китов явно существует. Однако Вячеслав Алексеевич понимал и другое — всех бед, которые таят в себе разведка и эксплуатация нефтегазовых месторождений на шельфе Сахалина, предвидеть, а тем более оценить, просто невозможно. Не зря ведь Резолюция 53-й сессии Международной китобойной комиссии (МКК) от 26 июля 2001 года подчеркивает экстренную необходимость сделать все возможное, чтобы свести смертность китов от человеческой деятельности к нулю, и призывает страны ареала, в том числе и Россию, «активно предпринимать все практические шаги для того, чтобы ликвидировать антропогенную смертность в этой популяции, минимизировать антропогенное беспокойство в миграционных коридорах и в районах нагула и размножения».

Конечно, Резолюция такого авторитетного органа — это прекрасно. Но для ее осуществления есть только один путь — создание морского государственного природного заказника в районе летнего нагула серых китов, а также залива Пильтун в соответствии с Федеральным Законом «Об особо охраняемых природных территориях». Именно заказник федерального значения может и должен обеспечить сохранение охотско-корейской популяции серых китов, а значит, и мест их обитания и нагула, как и мониторинга. И не только китов, а и всего биологического разнообразия и окружающей природной среды на шельфе северо-восточной части Сахалина. Ведь когда в июле 2001 года в Лондонском офисе Международного фонда защиты животных (IFAW) проходило совещание по проблемам, связанным с сохранением охотско-корейской популяции серых китов, и на нем обсуждалась статья российского эколога В. К. Горохова «Охотское море в опасности», тогда же и было заявлено о необходимости соблюдения договорных обязательств нефтедобывающих компаний консорциума «Шелл» в части, касающейся выделения необходимых средств для исследований по влиянию нефтеразработок на состояние популяции и поведение серых китов и открытости результатов этих исследований. Представители нефтедобывающих компаний выразили готовность к совместному обсуждению этого вопроса, в том числе, и на Совете по морским млекопитающим. А с декабря 2000 г. оператором и основным акционером проекта «Сахалин-2» как раз и стала компания «Шелл», имеющая 55 % акций компании «Сахалин Энерджи». Акционерами этой компании являются также компании «Мицуи» и «Мицубиси», владеющие акциями соответственно 25 % и 20 %. Однако обсуждать вопрос сохранения китов с нефтемагнатами, для которых во всем мире существует только один убедительный факт — прибыль, это одно, а попытаться убедить кого-то из них в необходимости его решения путем организации природного заказника, иначе говоря, полного или частичного прекращения нефтедобычи на сахалинском шельфе, это нечто иное. Да и для государства нефть — пока основа экономики, потому как промышленность в развале, тем более, что планы компании «Шелл» предусматривают осуществление комплексного нефтегазового проекта, в рамках которого находится и реализация самого крупного в мире проекта по производству сжиженного природного газа. Вот и возникает ситуация, когда серые киты могут оказаться просто крайними. Но и бросать их на произвол судьбы — будет уж совсем не по-человечески. Правда, сделать это будет нелегко, ведь «Сахалин Энерджи» официально заявила, что «Компания заручилась политической поддержкой Российской стороны на всех уровнях». А подобными заявлениями не бросаются.

Вздохнув, Вячеслав Алексеевич Земский протянул руку к телефону и снял трубку — надо было предупредить о предполагаемом совещании председателя Центра экологической политики, члена-корреспондента РАН Алексея Владимировича Яблокова. Может, что и получится…

Пока суд да дело…

… — Увы, ничего у нас не получается, — Вячеслав Алексеевич удрученно разводит руками, хотя по выражению лица его видно, что иного результата он и не ожидал.

Почему? Этот вопрос задал ему и я, но ответа на него так и не получил. А вот всю трагичность создавшейся ситуации в борьбе за жизнь и безопасность серых китов таких общественных организаций, как «Экологическая вахта Сахалина», Правовой центр «Родник», Совет по морским млекопитающим, с нефтемагнатами и государственными чиновниками более или менее понял. Как оказалось, многочисленные обращения российской общественности, обеспокоенной негативными последствиями в связи с промышленной деятельностью в Охотском море, заставили просто адвокатов «Родника» собрать материал и подать в суд исковое заявление о запрещении деятельности нефтяным компаниям на северо-востоке Сахалина, создающей опасность причинения вреда в будущем, то есть угрозы исчезновения редкого вида животных. Иск подали 72 человека и 14 общественных организаций, интересы которых представляли адвокаты и юристы Правового центра «Родник». Рассматривалось дело Пресненским межмуниципальным судом г. Москвы. Ответчиками по делу являлось Правительство Российской Федерации.

Ну а в качестве третьих лиц были привлечены представители компаний «Эксон Нефтегаз Лимитед» и «Сахалин Энерджи». К моменту начала судебного заседания общественными организациями было собрано более тысячи подписей граждан в поддержку предпринятых правовых действий. И одной из главных задач гражданского судопроизводства является «правильное и своевременное рассмотрение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых Законом интересов физических и юридических лиц, а также прав и охраняемых Законом интересов Российской Федерации…» Однако совершенно неожиданно все обернулось по-другому.

Дело находилось в производстве суда шесть месяцев, но на протяжении всего этого времени судья даже не приступил к рассмотрению его по существу. И вскоре юристам Правового центра «Родник» стало понятно, что формальные поводы для затягивания суда не прекращаются. Именно такое поведение судьи вызвало у истцов сомнение в его беспристрастности, что и послужило основанием для двух отводов суду. В результате на судебном процессе, состоявшемся буквально в «пожарном порядке», 14 общественным организациям и 72 физическим лицам в удовлетворении исков было отказано. Причина — мало доказательств того, что промышленная деятельность нефтедобывающих компаний на сахалинском шельфе угрожает существованию охотско-корейской популяции серых китов, не говоря уже об экологической опасности региона.

— Ну, морские нефтепромыслы и жизнь млекопитающих — вещи вообще несовместимые, если судить по большому счету, — Вячеслав Алексеевич говорит это совершенно спокойно, да и что кричать, если тебя все равно не услышат те, которые обязаны стоять на страже закона. — Сегодня вопрос стоит по-другому: что важнее для людей и государства — сохранение популяции китов или нефть? Получение прибыли — это даже не вопрос жизни, а всего лишь благосостояния группы лиц. Ну а экология всегда ставила вопросы сохранения жизни на Земле для всех. Это только говорят, что с природой местами можно не считаться, использовать по-своему усмотрению. Иначе говоря, брать от нее все. Вроде как — а что может случиться? Так ведь о том, что произойдет после гибели популяции серых китов, никто не знает. Подобных исследований вообще не ведется. Многие реки мы уже превратили в сточные канавы, они давно вливают свою смертоносную влагу в океан. Возможно, он еще пока как-то справляется с этим наплывом человеческих безобразий. Выходит, нам и этого мало?

— Так вы, получается, бороться за жизнь китов прекращаете? — не удержался я от вопроса. — Тем более, как мне кажется, надежды выиграть процесс у вас — шанс мизерный.

— Нам отступать не годится, — усмехнулся профессор, — иначе и наука потеряет человеческое лицо. А это уже экологическая глобальная катастрофа. Нет, — Вячеслав Алексеевич посерьезнел, — необоснованное судебное решение будет обжаловано в вышестоящих судебных инстанциях. Понимаете, перешагнув в третье тысячелетие, было бы глубочайшим позором допустить, чтобы промышленное освоение территорий и акваторий влекло бы за собой вымирание целых популяций животных. Особенно таких уникальных видов, как крупные киты. Это же невосполнимая утрата для биологического разнообразия Земли. Мы этого себе никогда не простим…

Профессор Вяземский В. А. свое слово сдержал. Вскоре суд признал необходимость переноса нефтедобывающей платформы на 200 метров севернее…

Да, сахалинский шельф осваивать необходимо, нефть нужна, но не ценой жизни морских обитателей. Уничтожая их, мы, по большому счету, начинаем уничтожать и себя.