О ДОШКОЛЬНОМ ВОСПИТАНИИ В ДЕРЕВНЕ (ДОКЛАД НА 3- Й КОНФЕРЕНЦИИ ПО ДОШКОЛЬНОМУ ВОСПИТАНИЮ)

О ДОШКОЛЬНОМ ВОСПИТАНИИ В ДЕРЕВНЕ

(ДОКЛАД НА 3- Й КОНФЕРЕНЦИИ ПО ДОШКОЛЬНОМУ ВОСПИТАНИЮ)

Интерес к дошкольному делу во всей стране сейчас пробужден чрезвычайно большой, и хотя полагается говорить мне о работе в деревне, но я не могу не поделиться с вами тем, что рассказывали инспектора Наркомпроса о том, как среди работниц пробудился интерес к дошкольному делу и какая громадная потребность выросла в детских садах. Я не буду долго занимать вашего внимания и приведу один пример. В числе городов, которые обследовались, был город Кронштадт, и вот там на собрании парусниц и работниц инспекторам было подано 98 записок с требованием открытия детского сада. Это показывает ту громадную жажду, которая пробудилась сейчас в рабочих слоях к делу дошкольного воспитания, интерес, потребность в детских садах. Но то же самое, хотя, может быть, это и не так глубоко идет, мы наблюдаем и в деревне.

Несомненно, значительная часть деревни уже относится к детским садам совсем по-другому. Особенно вот те опыты прошлого года, которые были произведены, они пробудили точно также и в среде крестьянства интерес к дошкольному делу, понимание того, какое громадное значение имеет общественное воспитание ребят дошкольного возраста.

В письмах, которые мне приходится получать по-прежнему по вопросу о яслях, площадках и детских садах, этот вопрос выдвигается на первый план. В этом отношении вообще надо сказать, что деревня наша страшно пробудилась. Мне приходилось говорить с женволорганизаторами, избачками, и они рассказывали мне о том, как зашевелилась сейчас деревня. Интересны были сообщения избачки из Курской губернии. Она рассказывала, как крестьяне напирали на них всячески, чтобы они устроили курсы пастухов. Мотивировка была такая: нельзя теперь с коровами обращаться по-старому. Корова требует нового обращения. И они требовали непременно, чтобы после окончания курсов пастухам было выдано свидетельство, чтобы всякий знал, что он может соответствовать и умеет с коровой обращаться по-новому.

Сейчас страшная жажда к знанию наблюдается в деревне. Приходится, например, наблюдать такой факт: избачи за несколько месяцев, за полгода стали грамотными. Как это ни странно, но характерно то, что идущие от определенного слоя, от избачей, письма из деревни стали заметно грамотными. И я думаю, это относится не к одним избачам. Деревня усиленно учится. И вот, конечно, на этом фоне интерес к дошкольнику чрезвычайно возрастает. Он особенно остро стоит в деревне благодаря тому, что бытовые условия, условия культурного развития делают то, что деревенские ребята находятся часто в таком положении, что мать не знает, как им помочь. У меня перед глазами стоит одна давняя картина, как мать стоит над своим ревущим ребенком со слезами на глазах и говорит: «Темные мы, ничего мы не знаем, как быть». Я думаю, что это повторяется постоянно и что у крестьянки ощущение, что вот мы темные, не знаем ничего, не знаем, как своему ребенку помочь, — это сознание у крестьянки чрезвычайно сильно. И поэтому крестьянка ценит в детском саду и то, что детский сад не только на это короткое время — в летнее время — помогает ее ребенку, но также и то, что через детский сад, через детскую площадку она узнаёт, как нужно по-новому обращаться с ребенком, как нужно рационально растить ребенка.

Я хотела бы, товарищи, обратить внимание на один слой. Я не знаю, достаточно ли во время прений подчеркивался вопрос о той важности, которую имеют детские сады и детские площадки для кустарей. Сейчас кустарное производство развивается. Конечно, часть кустарных промыслов развивается на новой базе, но часть идет так, как шла раньше. Мы видим громадный, длинный рабочий день, мы видим работу по светелкам в тяжелых гигиенических условиях, и нужно отдать себе отчет в том, что представляет кустарная работа у себя на дому, в избе, что она означает для ребенка.

Она означает то, что матери ни на минуту нельзя оторваться от работы, потому что в кустарном промысле работа чрезвычайно напряженная, которая не дает возможности делать передышку. Мы должны отдать себе отчет в том, что кустарный промысел проводится в страшно тяжелых гигиенических условиях, и вот хотя на время вырвать ребят из этой обстановки, дать им возможность как-то организованно, на воздухе, в лучших условиях провести время — эта задача имеет чрезвычайно большое значение. Это одна сторона дела.

И вот, товарищи, я бы хотела обратить ваше внимание на то, о чем вы, вероятно, здесь много говорили, но что надо еще подчеркнуть, ибо это имеет колоссальное значение. Я бы хотела остановиться на вопросе об организации инициативы населения. Кажется, я в своем приветственном слове уже об этом говорила, как мы еще мало привыкли внимательно относиться к местной инициативе. Здесь у нас остались еще старые привычки: и в области школьного дела, и в области дошкольного дела мы часто подходим с готовыми схемами, с готовыми взглядами и совершенно не умеем ценить инициативу масс.

Конечно, такой подход совершенно не соответствует тому, что мы называем ленинизмом. Ленинизм предполагает учет всех местных условий, гибкость, умение работать вместе с массами, понимать эту массу, выражать то, что масса сознаёт. Когда на собраниях говорят об этом, когда на торжественных вечерах говорят о необходимости умения работать с массами, о необходимости умения прислушиваться к голосу масс и выражать то, что масса сознает, то это кажется всем само собой понятным. А когда на практике приходится сталкиваться с таким вопросом, как учет желаний, мнений, инициативы масс, то тут мы сплошь и рядом поступаем крайне бюрократически.

Я, кажется, говорила о том, что происходит у нас с сетью, как при построении сети всеобщего обучения часто только формально мы заслушиваем мнение масс, а по существу дела не считаемся с ней. И как в результате получается то, что громадные усилия крестьянства на постройку какой-нибудь школы-халупы совершенно не учитываются, и считается, что вот-де какие крестьяне, не догадались хорошую школу построить, а построили какую-то халупу. И выход видят только один — запретить строить такие школы, вместо того чтобы пойти крестьянам на помощь, чтобы всячески поддержать их, — вместо этого подходят как-то совершенно с другой точки зрения, с той точки зрения, с которой привыкли подходить в старые времена. Наша партия выдвинула лозунг борьбы с бюрократизмом и, конечно, и в области народного образования этого бюрократизма больше чем достаточно. Поэтому и в этой области нужно пробивать дорогу для того, чтобы была дана достаточно просторная инициатива массам.

Но мало пробудить инициативу. Самое важное — организовать эту инициативу. И вот мне думается, что в области дошкольного образования могли бы большую роль сыграть договорные детские сады. Я не знаю, ставился ли у вас здесь этот вопрос или нет. Сейчас как раз время поднять эту кампанию о договорных детских садах. Договорность в области школы натыкается на такое затруднение: там необходимо обеспечить учителю содержание на целый год, и отделы народного образования обыкновенно выдвигают такое условие: вот вы построили школу, хотите иметь учителя — пожалуйста, внесите жалованье учителю вперед за год. Крестьяне этого сделать обыкновенно не могут, и поэтому школа пустует. Я думаю, что в области летних площадок тут гораздо меньше препятствий. И сейчас крестьянство, которое в прошлом году убедилось в пользе площадок, по крайней мере известная часть передового крестьянства, может пойти на это. Тут нужно только нащупать правильные формы. Бояться сейчас зависимости руководительницы-дошкольницы от крестьянства не приходится. Там, где сознают, что нужен детский сад, обыкновенно никто уже и не предложит, чтобы детей учили иначе, а не так, как это делают руководители, к этому, «приставленные».

Сейчас и в деревне есть общественные организации: есть кресткомы, есть партийные ячейки, есть комсомол, есть делегатки, есть та организованная часть населения, которая, конечно, сумеет охранить детский сад от реакционного давления крестьянства на школу, которого боялись в прежние времена. Я думаю, что эта опасность ни в малой мере не угрожает, что можно найти такие формы договоренности, которые способствовали бы широкому развитию дела дошкольного образования, с одной стороны, и которые, с другой стороны, открыли бы этому делу в дальнейшем широкие перспективы. Надо отдать себе отчет в том, что кооперация в настоящее время всячески старается снизить свои накладные расходы, и поэтому рассчитывать на большую помощь не придется. Поэтому чрезвычайно важно найти и другие формы — формы организации этой инициативы населения. Я думаю, что это вопрос чрезвычайно важный, в который упирается дело дошкольного воспитания и в городе, и в деревне.

Несколько слов о дошкольной работе среди нацменов. Наше поколение, поколение стариков, было свидетелем того, как при царизме национальные меньшинства всячески угнетались. Владимир Ильич, в частности, придавал громадное значение делу братского сближения с нацменьшинствами. Он чрезвычайно волновался каждый раз, когда кто-нибудь из партийных работников обнаруживал недостаточное внимание к этому вопросу.

Нужно с особым вниманием относиться к налаживанию работы среди этих национальностей, которые были поставлены в невозможность нормально развиваться. В нашей партии есть одна очень хорошая традиция, а именно: начинают приступать к работе, начинают работать с массами — выступают не с отвлеченными лозунгами, а исходя из конкретных требований, из того, что близко рабочему, что близко и понятно крестьянину, что близко и понятно работнице и крестьянке. Так, мы начинали работу среди рабочих масс с кипятка, начинали с длинного рабочего дня, со штрафов, со всех тех вопросов, которые волновали рабочих. Среди крестьянства агитация началась с земли, со всего того, что особенно близко волновало крестьянина. И сейчас, конечно, эту традицию партии нужно всячески поддерживать. И если мы хотим, чтобы женщина нацменьшинств, которая стояла при царизме в худших условиях, чем остальные работницы и крестьянки, — чтобы она могла полностью развернуть свои силы, чтобы она полностью была вовлечена в общественную работу, необходимо начать с того, что ей особенно близко. А что близко работнице и крестьянке, как не ее ребенок, с которым ей приходится постоянно иметь дело, о котором у нее болит душа и забота и внимание к которому ей особенно понятны и особенно задевают и будят ее мысль?

И последнее, на чем я хотела бы остановиться, — это на том громадном значении, которое имеет дошкольное дело в общем культурном подъеме страны, — тут [наблюдается] новый подход; и даже и в том случае, когда внешняя пропаганда, которая ведется работниками дошкольного воспитания иногда и неудачно, она, несомненно, забрасывает глубокие корни.

Мне вспоминается рассказ одной рабфаковки, которая рассказывала о приезде к ним работницы по дошкольному воспитанию, которая хотела агитировать крестьянок на устройство детской площадки, а бабы пошушукались и решили: «Это она нас хочет отбить от наших мужей». И решили, что надо от греха поскорее разойтись. И вот эта рабфаковка рассказывает, как ей жалко было эту девицу, которая приехала. У нее, говорит она, слезы в глазах стояли, а как подойти к крестьянкам — она не сумела. И вот, кажется, площадка не вышла. Как будто бы ничего не вышло из этой агитации, но слова этой дошкольницы запали в сердце этой самой рабфаковки, и она, во-первых, употребила все усилия на то, чтобы добиться того, чтобы учиться, а во-вторых, одна из мыслей, которая ее особенно занимает, что ей, которая умеет говорить с крестьянками, ей нужно поставить эту пропаганду дошкольного воспитания по-настоящему. Таким образом, учесть то, что дало то или другое выступление, которое часто может казаться очень неудачным, не всегда можно, потому что разъедутся бабы, а что они подумают, что решат на следующий год — это учесть трудно. Но надо сказать, что идея дошкольного воспитания идет все глубже и глубже и захватывает новые слои, которые пару лет тому назад об этом вопросе, может быть, и не думали. Конечно, вся эта работа и несет с собой новый быт.

Вот когда в 1919 г. мне пришлось ездить с агитационным пароходом «Красная звезда», мы заехали в какое-то село, и что же: приходит женщина и заявляет, что она хочет через меня подать прошение Ленину. О чем? На своего сына пяти лет, который ее не слушается и ходит в детский сад. Она настолько волнуется, что видно, как появление этого детского сада в их селе составляло какое-то событие, которое перевернуло все ее представления, и уже через своего собственного сына она почувствовала себя бессильной, она поняла, что есть какая-то общественность, которая ценнее ее материнского влияния, которое хочет идти вразрез этой общественности. Мне кажется, этот факт довольно показателен для того, чтобы оценить, какое огромное влияние имеет детский сад. Но лучше всего это оценивается самими делегатками, самими крестьянками, которые так много говорят сейчас о детских садах. Более глубокое расширение этой пропаганды теперь, мне кажется, обеспечено. В прежние времена, когда мы начинали работать с рабочими, то обыкновенно у тех групп интеллигенции, которые работали, были затруднения в том, что они не находили общего языка с широкими массами. Но когда они через кружки рабочих сумели подойти к этой массе, когда пропагандистами идей марксизма стали сами рабочие, то идеи марксизма стали распространяться с необычайной широтой. Конечно, то же можно сказать и о нашем небольшом уголке просветительной работы, о работе среди крестьянок, о работе по дошкольному воспитанию. Теперь уже в лице делегаток, в лице целого ряда крестьянок, которые на себе почувствовали все значение детского сада в деле изменения быта, мы уже имеем пропагандистов, и тут надо только дальше и дальше вести свою линию, надо сплотиться, чтобы при тех трудных условиях, которые существуют, как можно шире охватить массу и действительно сделать дошкольное воспитание общественным.

Собравшаяся здесь аудитория свидетельствует о том, что кадр работников в этом направлении есть, что закваска основная есть и что дело это стоит прочно. Рассказы и доклады о том, что делалось и что делается на местах, показывают, что дело это стоит уже на прочной базе и что через пару лет мы будем слушать тут еще более оптимистические доклады. Будем надеяться, что достигнем того, к чему стремимся.

1926 г.