I.

I.

Недельная голодовка многодетной матери и ее пикет перед Смольным не потрясли Петербург и не попали в телевизор. Она стояла тихо, не раскладывала палатку, не кричала и не плакала, не билась о мостовую, не бросалась под ноги чиновникам, выходящим из машин. Она стояла всего по три часа в день со своими самодельными плакатиками, похожими на школьную стенгазету: фотография троих детей, подпись «Бомжи», по бокам короткое изложение сюжета - и все это не плакатным пером, а тонким фломастером, и надо было сильно напрячь глаза, чтобы прочитать объяснение. Алена Ковалева немного надеялась, что ее - может быть! - увидит госпожа губернатор, спросит: «Это еще что?» - и Алена расскажет ей, что после Нового года возвращается Сергей Иванович, и Валентина Ивановна - может быть, может быть! - ужаснется и скажет: «Так жить нельзя!» Но Валентина Ивановна была в Стокгольме. Милиционеры были добры и предупредительны, прохожие выражали сочувствие и рассказывали свои жилищные триллеры, и Алена думала, что ее ситуация - еще не самая страшная. Отстояв три часа, Алена Ковалева на маршрутке возвращалась домой, на Васильевский остров, кормить малышей - молоко у нее не пропало.

В понедельник, 8 декабря, Алену Ковалеву пригласили к начальнику жилотдела Василеостровского района. После разговора она вернулась домой, свернула плакаты и положила их под диван.