Время толпы

Время толпы

В Лондоне в 2008-м прошла четвертая по счету «Русская зима». На Трафальгарской площади было людно, пьяно, шумно, гамно. В общем, так, как на любой российской площади во время праздничных дивертисментов.

– Ну, – говорили мои информированные знакомые, – в Лондон на пару дней сгонять, конечно, приятно. Но какая в этом году, к черту, «Русская зима»? Колушев попал. Посмотри, что с Англией творится. Напрасный труд. Увидишь – никого у него в этом году не будет.

И другие знакомые загадывали, что «Колушев попал». И что я вместе с ним попал тоже.

– Ты хоть себе эту «Русскую зиму» представляешь? Надежда Бабкина, пара хоров, песня и пляска, Дима Билан и какая-нибудь «Фабрика звезд» номер сто. Славься, славься, Советский Союз.

– Ну, там еще будет Бартенев, – слабо отбивался я, – и Кинчев.

– Этих там только и не хватало! – взмахивали руками знакомые. – А группы «Лейся, песня», часом, не предполагается?

Я отводил взгляд. Там предполагалась группа «Земляне». А также «Фабрика звезд» и просто «Фабрика» с Сати Казановой. Но мне ужасно хотелось защитить Колушева. Вы бы что запустили в центр Лондона в качестве собирательного образа России? Предполагаю, что то же бы самое – половецкие пляски, песни с посвистом, чуток попсы, немножко рока, конферанс от Comedy Club. Это и есть сегодня Россия в культурном пространстве, и по-другому ее не представить – если только не организовать сводный хор сотрудников ФСБ (всех вместе взятых) или не залить Трафальгарскую площадь нефтью. Потому что по-иному визуализировать предметы национальной гордости россиян, то есть престолонаследие и стабильность, не получится. Даже у Колушева. Особенно, когда в России закрывают «Британский совет» и третируют британского посла.

Сергей Колушев, если кто не знает, – наш человек, живущий в Лондоне. Он возглавляет фонд Eventica, проводящий «Русскую зиму», а также Российский экономический форум. Ну, и кое-что еще по благотворительным мелочам. То есть внимание: лицом страны по имени Россия в Великобритании уже который год подряд занимается никакой не МИД, не администрация президента, не конгресс соотечественников или русских общин, а частное лицо. И поэтому лицо державы, который год поднимающейся (в собственных глазах) с колен, выглядит настолько ухоженным, насколько Колушев и Eventica соберут денег, чтобы устроить на площади праздник.

Денег, говорят знающие люди, в этом году удалось собрать немного. Колушев ведь не может, как Росприроднадзор или налоговики, напомнить бизнесу про социальную ответственность. А те, кто могут напомнить, занимаются ухудшением российско-британских отношений.

Бедный, как Йорик, Колушев.

Но я бы, конечно, соврал, что летел в Лондон из сочувствия. Я летел понять, зачем в эту недружественную официальной России страну едут и едут русские граждане? Зачем они едут туда, где разовый проезд на метро стоит, в пересчете, двести рублей, а зарабатывать в час (после налогов) они будут примерно двести пятьдесят? Где цены на жилье такие, что в эмигрантской газете «Англия» в двадцати четырех частных объявлениях предлагают снять угол, в ста восьмидесяти – комнату, и лишь в трех – отдельное жилье? Где без английского языка нет шансов подняться по социальной лестнице? Где невкусно – и на ходу – столуются и безвкусно одеваются? Кто эти русские люди, которых четыре года назад в одном только Лондоне было двести тысяч человек, а теперь уже двести пятьдесят? И что значит для них оставшаяся на материке Россия?

* * *

Концерт начинался в полдень. В Лондоне, для сведения, нет ни главной площади, ни центральной улицы (по скучнейшей Пикадилли гулять может только Лайма Вайкуле). Лондон – союз сотни самостоятельных районов, в каждом из которых есть своя хай-стрит – главная улица. Вот и Трафальгарская площадь не главная, хотя весьма известная. Здесь – Национальная галерея, за углом – Вест-Энд, Чайна-таун и Сохо, за другим углом – Британский музей с египетскими мумиями. На «Трафальгарке» принято устраивать массовые празднества – китайский Новый год, например, или гей-парад. Отсюда хороший вид вниз к Темзе, на псевдосредневековый Биг-Бен.

Пока на сцене поют детишки из лондонских русских школ (родители умилены, их можно понять), я гуляю по площади. Здесь торгуют горячим вином – сто семьдесят пять рублей и, в ту же цену, пивом «Балтика» и пельменями числом шесть штук за порцию: плата за экзотику. Из русских в этот час – в основном брежневская эмиграция (диссидентура распознаваема по старомодным бородкам), но иностранцев – полно. Индусы в чалмах, мусульманки в пенджабах. Едят пельмени и blini. Покупают матрешки с лицом Путина. Спрашивают, что значат надписи на продающихся майках. Решительно невозможно объяснить им сакральный смысл «Россия – сделано в СССР». Много ветеранов войны. Для них Колушев накрывает отдельный стол в соседнем «Хилтоне». Ветераны ухожены и благообразны. Я смотрю выступление бурятского ансамбля танца «Байкал» (выполняющего роль половецких плясунов, им много хлопают), Надежду Бабкину со «Славянами», но на Марке Тишмане из «Фабрики звезд» ломаюсь и убегаю взглянуть на Учелло в National Gallery. Государственные музеи в Великобритании бесплатны, и можно позволить роскошь зайти ради одной картины. По пути я сталкиваюсь нос к носу с приехавшим мэром Кеном Ливингстоном. Приехал он на метро. Он и на работу ездит на метро, поскольку в новом здании мэрии – «кривом яйце» по проекту Фостера – мест на служебной стоянке сделано намеренно мало. Кен агитирует за общественный транспорт личным примером. К нему подходят и просят сфотографироваться, причем в обнимку. Кен не возражает. Двести пятьдесят тысяч русских – часть лондонской экономики. Точно так же он приезжает приветствовать и китайцев, и лесбиянок с геями. Everyone is a Londoner, «каждый – лондонец», как гласит надпись на одном из лондонских билбордов.

* * *

Когда я выхожу из музея, на площади что-то меняется. Выглядывает солнце, на сцене – шоу Бартенева «Аквааэробика», где затянутые в латекс фрики швыряют в публику резиновых крокодилов и пенопластовые гитары. Впрочем, не то.

– Ladies and gentlemen, – звучит со сцены, – you are really welcome for the fourth traditional Russian Winter festival!

– По-русски, мля, давай! – раздается в ответ из толпы.

Это уже не брежневская, это современная эмиграция, которая прибывает и прибывает. У мужиков в кожанах жесткий взгляд.

– Да. ал я эту работу пластера, – раздается рядом со мной, – пошли пивка …банем.

«Пластер» – штукатур. Здесь дорог ручной труд. Покрасить дверь – пять тысяч рублей. Правда, почти столько же придется отдать за комнату Причем в неделю.

Когда раздается «Земля в иллюминаторе», публика начинает подпевать и кричать «Россия!». Появляются очереди за пивом, триколоры в руках, а матюжки крепчают. Я не придумываю – ведь в той многотысячной толпе не было петербуржцев (потому что они если и эмигрируют, то в Москву), и не было москвичей (им нет смысла эмигрировать). Там были Тамбов, Воркута, Челябинск, Хабаровск, там была «Россия минус две столицы», которую москвичи либо не знают, либо идеализируют – пришедшая под колонну Нельсона без английских знакомых, выпить пива, отвести душу. Там даже Диму Билана встречали, как мне показалось, не очень – потому что он совершил грубый промах и пел по-английски.

– Че они, мля, бормочут? – раздавалось рядом, когда со сцены говорили без перевода. Я не удивлялся: все та же газета «Англия», опросив своих читателей, узнала что 10 % не говорят по-английски совсем, а еще 30 % говорят на «двойку» и «тройку».

– Россия! Россия! – бушевала толпа, особенно когда прозвучал гимн, а потом прогремела «Калинка», и над площадью при +10 пошел искусственный снег.

– Пусть чурки местные нос не задирают, – сказал рядом со мной угрюмый парняга. – Россия!

Я бы соврал, написав, что так говорили все на площади. Но многие, как говорится, сочувствовали. Я вспомнил, как в аэропорту Хитроу, в очереди на паспортный контроль кто-то буркнул: «Ане пустите – мы вам газ перекроем!» – и все засмеялись. Все понимали так, что если Россия перекроет газ, то мир встанет на колени. То, что если она перекроет, то останется без денег, понимали, похоже, немногие. А может, большинство было согласно терпеть безденежье ради стоящих на коленях иноземцев.

* * *

Когда все окончилось и отпел свое Кинчев, Лондон от Ковент-Гардена до Даунинг-стрит говорил по-русски.

– Ой, как хорошо Костенька сказал, – «желаю вам любви в эти смутные времена!». Так любви в Лондоне не хватает! – говорила женщина средних лет подруге.

Я шел за ними. Они вошли в дверь шалманчика Mr. Wu, где за двести пятьдесят рублей можно набрать китайской еды до отвала. Все столики были заняты русскими, я сел вместе с женщинами, мы встретились взглядами, я кивнул:

– Как вам здесь?

– Нормально. Здесь побывала – и полегчало. Понимаете, англичане как-то без душевности живут.

– А с языком у вас как?

– Да мне уж поздно всерьез учиться. Неправде, не очень он здесь и нужен.

Я промолчал, потому что понимать душу другой нации без языка, и правда, невозможно.

– А у вас там что, как? Мне так Путин нравится! Порядок навел. Наконец-то мы перестали на весь мир унижаться, а то стыдно было смотреть.

– У нас Британский Совет закрывают.

– Говорят, там шпионов много.

Я снова промолчал. Вряд ли женщина узнала о шпионах через программы ВВС или Sky News. Из них она бы, скорее, узнала, что Британский Совет за всю историю существования закрывался лишь в Иране и Мьянме. Она, вероятнее, смотрела «Первый», «Россию» и НТВ по рекламирующейся среди эмигрантов приставке Simply TV. Праздник русской зимы оканчивался, перетекая в эмигрантские будни.

* * *

Не желающие изучать местный язык и следовать местным обычаям иностранцы, не желающие также и возвращаться на Родину – явление, с которым давно столкнулись многие страны мира, причем Великобритания и Франция столкнулись трагически.

В России такие общины наблюдаются среди гастарбайтеров, но обособленность русских общин за рубежом – явление новое. К чему приведет нежелание иностранцев ассимилироваться – вопрос открытый.

Это не означает, что Сергею Колушеву следует оставлять свои старания по проведению в Лондоне «Русской зимы».

В конце концов, в этом году там видели Наталью Водянову, Василия Ланового, Алексея Смертина, Вячеслава Никонова. Говорят, видели и дочку министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Вполне может быть.

Пока отец ведет битву с Великобританией, она получает образование в Лондонской школе экономики.

2008

Данный текст является ознакомительным фрагментом.