IV

IV

Дума упразднена. Но не упразднена ни одна из тех огромных задач, которые собиралась разрешить Дума. Разгон Думы поставил вопрос о путях и методах дальнейшей борьбы. Если из предшествующего сопоставления нашей тактики и тактики кадетов следует какой-нибудь вывод, так это, надеемся, тот, что их тактику приходится менять на нашу. Мы по-прежнему опираемся на развитие революции и считаем, что независимая политика пролетариата является самым могучим двигателем этого развития.

В манифесте своего декабрьского выступления пролетариат поставил своей целью – вырвать власть из рук бюрократической монархии. Героическая попытка пролетариата разбилась о сопротивление армии. Благодаря опыту Думы, задача декабрьского пролетарского восстания стала теперь, в той или иной степени, задачей народных масс. Как и в декабре, армия является непосредственным препятствием к переходу власти в руки народа; как и в декабре, вопрос о настроении армии должен быть поставлен в практической форме народного выступления.

Такое выступление естественнее всего приурочить к моменту роспуска Думы. Удалив народных представителей из Таврического дворца, абсолютизм беспощадно раздавил иллюзию насчет мирного перехода власти к народу путем конституционного соглашения. Он снова предстал пред народом во всей своей отвратительной самодержавной наготе, – и то отношение, которое он вызвал к себе, лучше всего покрывается лассалевскими словами: «Рукой за горло его и коленом на грудь!».

Крестьянские массы верили в Думу, или, по крайней мере, в добрые намерения трудовой группы.[318] Разгон Думы является достаточным поводом, чтоб попытаться их поднять. Буржуазные элементы города оскорблены в лице конституционных демократов. Пролетариат не нуждается в доверии к Думе, ибо его достаточно толкает вперед ненависть к абсолютизму. Армия, сдерживаемая еще отчасти механизмом дисциплины, оказывается неизбежно в замешательстве пред властью, которая разделилась на ся. Общественное возбуждение достигло кульминации. Все это заставляет думать, что разгон Думы является наиболее благоприятным моментом для того, чтоб снова поставить вопрос: на чьей стороне армия?

…На чьей стороне армия? – написали мы, и последние буквы этого вопроса нам пришлось дописывать под отдаленные раскаты свеаборгской канонады….[319]

Можно жалеть, что Петербург, на который устремлены взоры всей страны, не взял на себя энергичной инициативы, – и во всяком случае нельзя допустить, чтоб свеаборгское восстание осталось без отклика в столицах, а затем и в провинции.

Но разыграется ли борьба сейчас или же свеаборгское восстание будет подавлено и революция выберет другой пункт отправления, – несомненно, во всяком случае, что мы снова стоим накануне великих событий.

Под каким же лозунгом вступит наша партия в бой?

Несомненно, что центральным лозунгом останется созыв Учредительного Собрания – лозунг, который мы написали на знамени революции, когда не существовало еще ни одной из нынешних партий. Но в сущности только теперь лозунг Учредительного Собрания получает в сознании народных масс свой истинный смысл.

Это уже не требование, обращенное к капитулирующей монархии, – это клич самочинного, революционного провозглашения народного суверенитета.

В рядах нашей партии характер и содержание борьбы за Учредительное Собрание ни для кого не может составлять сомнения. Но в последние дни, после разгона Думы и в связи с этим разгоном, между двумя фракциями возобновился конфликт по вопросу о том, кем будет созвано Учредительное Собрание. Старой Государственной Думой, говорит ЦК. – Временным революционным правительством, возражает ПК^{65}. В нескольких словах мы остановимся на смысле и глубине этого разногласия. «Кто является, – говорит „письмо“ ЦК к партийным организациям, – или может явиться в настоящий момент в глазах 140-миллионного народа естественным преемником государственной власти, вырванной из рук царского правительства?» И после некоторого анализа «письмо» отвечает: «…сейчас в народном сознании есть вполне естественный преемник государственной власти, это Государственная Дума или те остатки ее, которые, соединившись вместе, могут объявить себя Государственной Думой».

Таким образом, «письмо» ЦК стоит на точке зрения революционного развития событий. Государственная власть вырывается из рук монархии. Как вырывают власть, мы знаем: путем победоносного восстания. Государственная Дума берет в свои руки эту вырванную восстанием власть. Чем же явится в таком случае сама Государственная Дума?

Прежде всего ясно, что она будет единственной властью в стране – Дума будет правительством. Не менее ясно, что власть этой Думы будет опираться не на положения 6 августа – 11 декабря, а на победоносную революцию, которая раз навсегда упразднит монархию. Другими словами, Дума будет революционным правительством. Наконец, ввиду того, что главной задачей этой Думы будет созыв Учредительного Собрания, она будет иметь значение временного органа власти. Словом, в той перспективе, какую рисует «письмо» ЦК, Дума оказывается ничем иным, как Временным Революционным Правительством.

Таким образом, «письмо» ЦК признает, что Учредительное Собрание будет созвано революционным правительством. И если поставить вопрос на эту почву, исчезает возможность конфликта. Но мы вовсе не хотим за этой, чисто формальной, позицией укрыться от рассмотрения вопроса по существу.

Дело в том, что «письмо» ЦК не только признает Временное Революционное Правительство этапом к Учредительному Собранию, но и ставит определенную кандидатуру на роль Временного Правительства. Это – кандидатура старой Государственной Думы.

Почему именно эта кандидатура? Конечно, не потому, что Дума законно избрана на основании норм Булыгина-Витте. Также и не потому, что старая Дума правильно выражала интересы революции, как их понимает наша партия и, в частности, ЦК. Почему же? Потому что старой Думе доверяют некоторые общественные классы. Итак, социал-демократия, партия пролетариата, рекомендует Думу на роль правительства не потому, что сама социал-демократия доверяет этому потенциальному правительству, а потому, что ему доверяют другие общественные классы. Мы думаем, что социал-демократия возьмет этим на себя совсем несвойственные ей хлопоты.

В самом деле. Если ЦК правильно оценивает отношение к Думе широких слоев населения – крестьянства, демократического мещанства и либеральной буржуазии, то, казалось бы, нужно предоставить инициативе партий этих классов выдвинуть лозунг «за Думу!» Нам же при таких условиях нужно считаться с Думой в роли революционного правительства как с объективной неизбежностью, или по меньшей мере – вероятностью. Наша задача в таком случае состоит не в том, чтобы со своей стороны выдвигать кандидатуру Думы и тем давать ей мандат революционного доверия, а в том, чтобы создать в пролетариате организационную опору для давления на революционное буржуазное правительство, в которое должна превратиться Дума.

Мы не станем останавливаться на вопросе, насколько кадетская Дума пригодна к роли революционного правительства. Несомненно, что если Дума неспособна изменять ход революционных событий, то она способна сама изменяться под влиянием революционных событий. Если не вся Дума, то часть ее или ее «остатки», как выражается «письмо» ЦК. Вполне естественно, если петербургский, московский, варшавский, виленский, одесский, рижский… пролетариат захочет к этим «остаткам» Думы присоединить своих представителей. И нужно думать, что у «Думы» не будет ни желания, ни, главное, возможности отказать ему в этом. Можно сейчас не заниматься вопросом, насколько обновленная таким образом Дума будет похожа на старую муромцевскую Думу, как велики будут кадетские «остатки» в ее составе и в какой мере «Дума» в целом будет зависеть от пролетариата на другой день после победоносного восстания.

Но если социал-демократия не имеет права предлагать от себя массам кадетскую Думу для роли временного правительства, если социал-демократия вообще может не заниматься сейчас предопределением состава временного правительства, то она должна и обязана дать массам программу его работ. Ибо, каков бы ни был состав революционного правительства, основной гарантией смелой и последовательной политики его может явиться только активный контроль масс, объединенных вокруг определенной программы действий. Относительно такой программы у нас не может быть разногласий:

1. 8-часовой рабочий день.

2. Создание органов революционного самоуправления на местах.

3. Милиция.

4. Создание революционных крестьянских комитетов.

5. Созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права.

Каков бы ни был состав революционного правительства, эта программа сохраняет все свое значение. Социал-демократия будет ее проводить, если она сама будет у власти. Социал-демократия будет требовать ее проведения от кадетов, если революционная власть окажется в их руках.

Главной опорой революции, единственной надежной опорой социал-демократии является пролетариат. Необходимо, поэтому, организовать органы его революционной воли уже в процессе борьбы за власть. Такими органами могут быть:

1. Советы рабочих депутатов – на местах.

2. Всероссийский рабочий съезд.

3. Всероссийский Рабочий Совет, как постоянный орган, созданный рабочим съездом.

Социал-демократия ни на минуту не теряет своей партийной связи. В местных советах, на съезде и во Всероссийском Совете она выступает, как единое целое. Она руководит политикой пролетариата и, следовательно, остается во главе революции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.