XIV–XIX века. «Москвитяне соблюдают великую трезвость…»

Исторически пьянство не было свойственно русскому народу. Так называемая «русская водка» – совсем не русское изобретение. Изначально на Руси водкой называли травяной целебный сбор, настоянный на воде. Именно от слова «вода» и появилось название «водка». Использовать это название для обозначения виноградного спирта начали иностранные торговцы. Впервые алкоголь, или как тогда его называли – «хлебное вино», привезли в нашу страну в 1386 году генуэзские купцы, направлявшиеся в Литву по торговым делам. Путь их пролегал через Москву, в которой иноземцы получили аудиенцию у князя Дмитрия Ивановича, прозванного за победу на Куликовом поле Донским. Но в ответ на гостеприимство московского правителя они поступили коварно, подарив ему сосуды с упомянутым зельем. Однако особого впечатления на наших предков этот продукт перегонки забродившего сока винограда не произвел. Русские чужеземный «подарок» признали невозможным для употребления. Иностранцы вновь привозят водку в Московию почти через полвека – ко двору юного Василия II. Но русские вновь отказались от ее употребления, допустив ее применение лишь с медицинской точки зрения. В то время Россия в отличие от Европы жила трезво. Пили редко, и то натуральные продукты крепостью не более 2–3 % – мед и квас.

Принято считать, что в 1533 году в Москве был открыт первый «царев кабак» – питейное заведение, в котором продавались разные алкогольные изделия, в том числе и водка. Но его посетителями были по преимуществу опричники, которые заливали алкоголем тот психологический груз, который копился от их постоянных кровопролитий.

Однако обычные порядочные люди по-прежнему избегали употреблять алкоголь.

?

«Славяне-пьяницы – это миф»

Михаил Задорнов – писатель-сатирик

– То, что славяне были пьяницами – это миф. Доказано научно. Например, слово «водка» появилось довольно недавно. Водкой называли травяные настои на воде. И принимались они как целебные напитки – то, что мы сегодня называем «чаем». В то время слова «чай» не было. Называли «отвар». Но когда на Русь приехали первые торгаши алкоголем, то долго думали: а как назвать спиртное? И кто-то предложил – это, скорее всего, был поляк, потому что первыми приехали торгаши с Польши: «У славян есть такое “брендовое” слово – “водка”. Так они называют целительные напитки. Давайте мы назовем наш товар “водкой”, и они будут думать, что она целебная». И славяне, когда стали пить эту новую «водку», стали полнейшими лохами и такими продолжают оставаться.

Вообще, о славянах придумано много мифов, но этот – один из первых и очень разрушающих нас, наш род.

Кстати, вы знаете, за что не любят Ивана Грозного за границей? За что называют его Грозным? За то, что он был грозным по отношению к врагам? Но колокольня в Кремле названа в честь Ивана Великого, а не Грозного. Наш народ считал его Великим. Почему? Да потому что он этих торгашей выгнал! Выгнал их на мороз голыми и отправил за границу. Причем я не знаю, позволил ли он им одеться, прежде чем отправить обратно домой. Но с тех пор торгашеский Запад и возненавидел Ивана Грозного. Они называли его Иван Тerrible – «Ужасный». Тот, кто шел против торгашей, для Запада – ужасен. Сегодня бы Иван Грозный и чубайсов, и гайдаров казнил бы давно. Более того, он 4000 человек казнил собственным указом, но за каждого он молился. Создал список всех казненных, как человек истинно православный он молился списком за всех казненных. Вы можете мне хоть одного западного императора привести, который бы так делал? В то время английская королева Елизавета казнила 80 000 человек, а французский король – 120 000. Но наш Грозный для них до сих пор остается «грозным», потому что их, торгашей, торгующих водкой, выгнал. Потому что понимал, что они разрушат наш славянский род.

?

Вот как о России начала XVII века отзывался известный польский путешественник Самуил Маскевич:

«Московитяне соблюдают великую трезвость, которой требуют строго и от вельмож, и от народа. Пьянство запрещено; негде купить ни вина, ни пива; иные пытались скрывать бочонки с вином, искусно заделывая их в печах, но и там виновных находили. Пьяного тотчас отводят в “бражную тюрьму”, нарочно для них устроенную, и только через несколько недель освобождают от нее по чьему-либо ходатайству. Замеченного в пьянстве вторично снова сажают в тюрьму надолго, потом водят по улицам и нещадно секут кнутом, пока пьянство ему не омерзеет».

Несмотря на нераспространенность употребления алкоголя в средневековой Руси, те имеющиеся случаи его употребления вызывали у видных людей того времени серьезную тревогу. Например, еще в 1646 году предшественник патриарха Никона патриарх Иосиф отмечал: «Умножилось в людех во всяких пьянство, и всякое мятежное бесовское действо, глумление и скоморошество со всякими бесовскими играми». В том же году он велел послать по всем монастырям грамоты: «Чтоб отнюдь в монастырях хмельного всякого пития не было» (5).

Последовавший за этим царский указ 1652 года предписывал сокращение количества кабаков. «Во всех городах и в государевых больших селах быть по одному кружечному двору, а в меньших малолюдных селах кружечным дворам не быть», – гласил указ. А в следующем году царь Алексей Михайлович вообще запретил содержать частные кабаки и поварни: «За бояры, за стольники и за дворяны московскими и за жильцы, и за приказными, и всяких чинов за людьми в городах и уездах, в поместьях и в вотчинах, и по дорогам, кабакам и кружечным дворам и вину продажному нигде не быть, и те все кабаки и поварни в поместьях и вотчинах свесть» (3, с. 59–66).

Для того чтобы сбывать свой товар в непьющей стране, иностранные торговцы пытались продавать алкоголь под видом целебного настоя. Но популярности в народе алкоголь так и не обрел. До начала XVIII века простому народу его продавали только в кабаках, которых было по одному на город. Пьянство в народе считалось постыдным.

Значительный вклад в насаждение пьяных традиций в России внес Петр I. Образ настоящего «европейского времяпровождения» у царя-реформатора в какой-то момент вылился во «Всепьянейший Собор» с его пьяными ассамблеями и принудительным пьянством, которое часто заканчивалось под столом. Собор был своего рода «общественной организацией», устав которой лично подписал Петр. Главное требование устава было: «Быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда» (7).

Насаждение алкоголя сразу же привело к тяжелым социальным последствиям – росту преступлений, утверждению безнравственного поведения как социальной нормы, к возникновению новых конфликтных ситуаций, росту городского нищенства. Именно в этот период происходит сильное отчуждение традиционной русской культуры, носителем которой оставалось крестьянское сословие (особенно старообрядцы) от безнравственной городской культуры, где стали процветать все социальные пороки: грабежи, убийства, проституция, алкоголизм и т. д.

В царствование Екатерины II в России было открыто такое количество кабаков, что треть всех поступлений в государственную казну шла за счет прибыли от продажи алкоголя. На вопрос княгини Дашковой «Ваше величество, зачем вы спаиваете русский народ?» Екатерина II цинично заявляла: «Пьяным народом легче управлять».

К середине XIX века уровень потребления алкоголя становится уже 4 литра в год на душу населения.

Рассчитывается этот показатель следующим образом: спирт, выделенный из всех алкогольных изделий, выпитых за год, суммируется, и эта цифра делится на количество человек в стране.

Алкоголь начинает представлять серьезную опасность для всей страны. Нарастающие протесты против спаивания народа перерастают в бунты. В 1858–1859 годах в 32 российских губерниях прошли массовые антиалкогольные выступления, сопровождавшиеся погромами питейных заведений.

Жители деревень и сел массово давали клятвы не пить алкоголь совсем и требовали закрытия питейной торговли. Причиной тому послужила невозможность далее терпеть издевательства со стороны откупщиков алкоголя, в чьи карманы стекались баснословные деньги от продажи спиртного со всей России. Водку откупщики буквально навязывали: если кто-то не желал пить, то ему все равно приходилось платить за нее.

В те годы в России существовала практика: каждый мужчина приписывался к определенному кабаку, а если он не выпивал своей «нормы» и сумма от продажи спиртного оказывалась недостаточной, то недособранные деньги кабатчики взимали с деревенских и сельских дворов той местности, которая относилась к данному кабаку. Тех крестьян, кто не хотел или не мог платить, жестоко секли кнутом в назидание другим.

Торговцы алкоголем, чувствуя свою вседозволенность, взвинчивали на спиртное цены: к 1858 году ведро сивухи вместо прежних трех рублей стали продавать уже по десять. В какой-то момент крестьяне не могли больше выносить этот беспредел, и они, не сговариваясь, стали массово и решительно отказываться покупать алкоголь.

Крестьяне начали бойкотировать кабаки в первую очередь не из-за высокой цены на спиртное, а именно из принципа: трудолюбивые, работящие и хозяйственные люди видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды беспробудных пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не нужно. Они видели, как сильно страдали их жены, дети, и чтобы прекратить расползание пьянства среди односельчан, на сходах общины общим собранием решали: в нашем селе отныне никто пить не будет!

В ответ на это виноторговцы стали сбавлять цену, но это никак не повлияло на все более нарастающие трезвеннические настроения среди крестьян. Торговцы алкоголем даже объявляли о бесплатной раздаче водки, но и на это уже отрезвевшие люди не купились, ответив твердым: «Мы отныне не пьем!»

Например, в Балашовском уезде Саратовской губернии в декабре 1858 года 4752 человека отказались от употребления алкоголя. Ко всем кабакам в Балашове приставили караул из народных дружин с целью следить, чтобы никто не покупал спиртное. Нарушивших новый порядок по приговору народного суда штрафовали или же подвергали телесному наказанию.

К крестьянам присоединились и горожане: рабочие, служащие и даже дворяне. Трезвость поддержало и местное духовенство, благословляя прихожан на отказ от алкоголя. Это уже всерьез испугало виноделов и торговцев зельем, и они стали просить рассмотреть их жалобы на высшем государственном уровне.

В итоге в марте 1858 года министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть данных указаний сводилась… к запрету трезвости! Местным властям приказывалось не допускать появления обществ трезвости, а уже существующие закрывать.

Вот тогда-то в ответ на антинародный запрет трезвого образа жизни по России и прокатилась волна антиалкогольных бунтов. Начавшись в мае 1859 года на западе страны, к июню бунт докатился до берегов Волги. Крестьяне громили питейные заведения в Балашовском, Аткарском, Хвалынском, Саратовском и во многих других уездах.

Например, в Вольске (Саратовская область) 24 июля 1859 года трехтысячная толпа людей разбила винные выставки на местной ярмарке. Квартальные надзиратели, полицейские тщетно пытались утихомирить бунтарей. В ответ восставшие разоружили полицию и выпустили из тюрьмы заключенных крестьян. Только через несколько дней присланные из Саратова войска смогли подавить бунт, арестовав несколько десятков человек. Интересно отметить, что всех их следственная комиссия осудила только по одним лишь показаниям, выдвинутым против них держателями кабаков, и не подкрепленных никакими доказательствами. Крестьян обвинили в хищении денег и алкогольных изделий, хотя, громя кабаки, бунтовщики не пили вино, а выливали его на землю. Также историки отмечают, что со стороны бунтовщиков не зафиксировано ни одного случая денежного воровства. Все деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая эту пропажу на восставших.

С 24 по 26 июля 1859 года в том же Вольском уезде Саратовской области было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на их восстановление. В документах следственной комиссии сохранились фамилии осужденных борцов за трезвость: Л. Маслов и С. Хламов (крестьяне села Сосновка), М. Костюнин (с. Терса), П. Вертегов, А. Володин, М. Володин, В. Сухов (с. Донгуз). Принимавших участие в трезвенническом движении солдат по суду было приказано, «лишив всех прав состояния, а нижних чинов – медалей и нашивок за беспорочную службу, у кого таковые есть, наказать шпицрутенами (гибкий длинный прут для телесных наказаний. – Примеч. авт.) через 100 человек, по 5 раз, и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года».

Всего же по России, в результате подавления трезвеннических восстаний, в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек. Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. По всей России шла расправа над теми, кто отважился протестовать против спаивания народа. Судьи, получив специальные указания, буквально свирепствовали: им велели не просто наказывать бунтовщиков, а показательно карать, «чтобы другим неповадно было стремиться к трезвости без официального на то разрешения» (2).

Торгующие алкоголем и прикрывающие их власть имущие понимали, что можно усмирить бунт силой, но слишком боязно оставаться в таком нестабильном положении. И тогда было принято хитрое решение. Откупную систему продажи вина и всего алкоголя отменили и вместо нее ввели акциз. Теперь всякий желающий производить и продавать вино мог, заплатив налог в казну, «законно» наживаться на спаивании своих сограждан. И, конечно же, во многих селах нашлись предатели, которые, чувствуя за спиной «поддержку штыков», продолжили войну против трезвости, но теперь уже немного другими, «мирными» методами…

Несмотря на силовое подавление антиалкогольных протестов, и дальнейшее продолжение торговли алкоголем, многие люди после этих событий перешли на трезвые убеждения, в результате чего употребление алкоголя на душу населения упало до 2 литров в год.

* * *

Новая волна трезвеннического движения прокатилась по России в конце XIX века. Начали создаваться новые общества трезвости. Одно из самых известных возглавлял Лев Николаевич Толстой – известный русский писатель и убежденный трезвенник. В 1887 году он создал «Согласие против пьянства» (СПП). Уже через несколько месяцев в его рядах состояло 744 члена. Начал великий писатель с себя, членов своей семьи и друзей. Но в общество вступали выходцы из самых разных социальных слоев и самых разных возрастов: как люди почтенного возраста, так и дети.

Вот что писал Лев Николаевич об употреблении спиртного в стране: «Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И богатым, и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого достоинства, уподобиться животному…»

?

Лев Толстой, из книги «Путь жизни»

«Человек идет ночью с фонарем и с трудом разбирает дорогу, сбивается и опять справляется. И вот человеку надоело разбирать дорогу. И он задувает свет в фонаре и идет куда попало… Разве не то же самое делает человек, когда одурманивает себя табаком, вином, опиумом? Трудно разбирать в жизни путь, чтобы не сбиваться, и когда сбился, опять выбираться на дорогу. И вот люди, чтобы не трудиться разбирать путь, душат в себе единственный свет – разум – курением, пьянством…»

?

Л.Н. Толстой сумел вовлечь в свое общество представителей интеллектуальной элиты того времени: писателей (П.И. Бирюкова), художников (Н.Н. Ге, Е.И. Репина), ученых (Н.Н. Миклухо-Маклая), военных (генерала А.Д. Толышина) и др. Чем занимались члены СПП? Каждый выбирал себе направление деятельности по душе: антиалкогольное просвещение, распространение трезвеннической публицистики самого Л.Н. Толстого, поиск единомышленников, взаимодействие с чиновниками.

Вот как обращался к народу Л.Н. Толстой: «Ужасаясь перед тем страшным злом и грехом, которое происходит от пьянства, мы, нижеподписавшиеся, порешили: во-первых, для себя никогда ничего самим не пить пьяного – ни водки, ни вина, ни меда, – и не покупать и не угощать ничем пьяным других людей; во-вторых, по мере сил внушать другим людям, и особенно детям, о вреде пьянства и преимуществах трезвой жизни и привлекать в наше Согласие. Просим всех согласных с нами заводить себе такой же лист и вписывать в него новых братьев и сестер и сообщать нам».

Самое удивительное, что, несмотря на существовавший уровень употребления алкоголя, Россия по-прежнему оставалась одной из наиболее трезвых стран Европы. В конце XIX века среди 10 самых крупных стран Европы и США по количеству выпитого алкоголя на душу населения Россия занимала предпоследнее место, пропустив далеко вперед Францию, Англию, Германию, США и другие страны.

95 % молодежи в возрасте до 18 лет, 90 % женщин и 47 % мужчин в России вообще не употребляли алкоголь, то есть были абсолютными трезвенниками.

Постепенно уровень алкоголизации начал повышаться. К 1913 году душевое потребление алкоголя было почти 5 литров. В прессе и Государственной думе бюджет открыто называли пьяным, а власть обвиняли в целенаправленном спаивании народа. Пьянство стало угрожать здоровью нации.

В этот период в стране вновь развернулось массовое антиалкогольное движение, выступавшее за введение жестких ограничений на торговлю спиртным. По всей стране появляются общества трезвости. В них вступали выдающиеся люди того времени: академик Павлов, академик Бехтерев, представители научной и творческой интеллигенции, крестьяне и рабочие.

Но возникшему антиалкогольному движению противостояли мощные силы. Еще в 1911 году крупный промышленник барон Гинзбург открыто заявлял: «От продажи водки для казенных винных лавок, от промышленного винокурения я получаю больше золота, чем от всех моих золотых приисков. Поэтому казенную продажу питий надо любой ценой сохранить и оправдать в глазах пресловутого общественного мнения».

Винные дельцы даже попытались подвести под употребление алкоголя научную базу, выделив значительные средства на исследования, которые должны были доказать, что употребление в день чайного стакана, то есть 250 граммов водки, безвредно для человека. Но попытка привлечь к подобным якобы «научным» исследованиям серьезных ученых провалилась. Когда такая просьба поступила академику Ивану Павлову, он ответил открытым письмом:

«Институт, ставящий себе непременной целью открыть безвредное употребление алкоголя, по справедливости не имеет права именоваться или считаться научным. А потому кажется, что все те, кому дороги государственные средства, здоровье населения и достоинство русской науки, имеют обязанность поднять свой голос против учреждения института такого названия».

!

ИНТЕРЕСНО ЗНАТЬ

Академиком И.П. Павловым установлено, что после приема малых доз алкоголя рефлексы исчезают и восстанавливаются лишь на восьмой-двенадцатый день. Но рефлексы – это низшая форма мозговой функции. А высшие функции мозга после приема так называемых умеренных доз, то есть 25–40 граммов алкоголя, восстанавливаются только на двадцатый день.