Когда и как появилась УПА

Отвечая на вопрос о том, когда и как появилась УПА, Яневский отсылает читателя к воспоминаниям Бандеры: тот, в свою очередь, сообщает, что «когда в 1943 г. возникла кризисная ситуация в ОУН, то одной из главных, может, из существенных ее причин был вопрос плана, форм и методов революционной борьбы Организации в существующей военной обстановке… в частности, на Волыни краевая ОУН начала самовольно переходить на повстанческие формы борьбы против гитлеровского гнета и уничтожения Украины… Внутренний кризис в ОУН закончился тогда, когда во главе Организации стал… Роман Шухевич и придал такое направление ее деятельности и борьбы, какое требовало время… переставил освободительно-революционную борьбу на широкие рельсы повстанческих действий УПА»[290].

Яневский же приводит и публикуемую во всемирной сети версию о том, что УПА возникла гораздо ранее по инициативе главы Украинской народной республики в эмиграции Левицкого: «приказ о создании УПА был подписан Андреем Левицким за день до начала немецко-советской войны — 20 июня 1940 г. Возглавил эту УПА Тарас Дмитриевич Боровец. Приказ он выполнил. В любой Википедии можно прочесть о том, что в августе 1941 г. в г. Олевске воины Бульбы-Боровца присягнули на верность УНР»[291].

Есть и другие версии. Но для нас во всех случаях важно другое: УПА возникла с целью противостояния всем врагам Украины, а не только тем, которые, как это до сих пор мерещится Кремлю, оккупировали ее с востока. Цель, прямо скажем, героическая, особенно в тех условиях, о которых мы говорим — когда по украинской земле туда-сюда катались на танках бравые вояки Германии и Советов, обращая на самих украинцев не больше внимания, чем на муравьев под ногами.

По украинской земле катались на танках бравые вояки Германии и Советов, обращая на самих украинцев не больше внимания, чем на муравьев под ногами.

Поэтому, как справедливо замечает Яневский, для утверждения «история УПА является наиболее тщательно и придирчиво документированной историей части нашего народа» есть все основания. «Еще бы! За 40 последних лет, собственно от 1973 г., благодаря титаническим, без преувеличения, усилиям ученых и общественных деятелей украинской диаспоры в США и Канаде, в частности таких исследователей как Т. Гунчак, П. Мирчук, В. Косик, С. Кныш, Г. Костюк, П. Содоль и других, увидели мир принципиально важные издания, которые освещают до мельчайших подробностей всю историю УПА — от момента создания до последних дней существования»,[292] — пишет Яневский и далее ссылается на изданные в 1973–2003 гг. под руководством П. Потичного, Т. Гунчака и других 50 томов фундаментального сборника «Летопись УПА. Основная серия»; кроме того в конце 1990-х гг. при участии НАН Украины увидели свет 18 томов «Новой серии Летописи»; серия «Библиотека» насчитывает 11 томов участников тех событий; еще одна составляющая «Летописи» — «События и люди» — еще 17 томов; в целом 100 томов объемом более 50 тысяч страниц документов и материалов — фотографий, карт, разнообразных иллюстраций. «Это официальные и личные документы руководителей УПА, Организации Украинских Националистов… других национальных организаций, например, Украинской национально-освободительной революционной организации, воспоминания их лидеров и активистов. Каждый желающий, при наличии времени и вдохновения, может ознакомиться с мемуарами ведущих полевых командиров УПА, ее рядовых бойцов»[293].

Но историю УПА, основанную на воспоминаниях эмигрантов, как бы внушительно она ни выглядела со стороны, всегда при желании можно оспорить. Конечно, каждый будет рассказывать про себя только хорошее, а о плохом и страшном умалчивать. Но ведь есть и другие источники, которые кому-то покажутся более объективными. Например, отчеты офицеров НКВД или воспоминания высшего военного руководства Германии: уж советские бойцы «невидимого фронта» и гитлеровцы в отношении Украины врать не будут. Вот и посмотрим далее — будут, или нет.

С лета 1943 г. Провод ОУН(с-д) и Главное командование УПА — это и формально, и фактически один человек, — сообщает Яневский, — Роман Шухевич»[294]. В дальнейшем, с июля 1944 г., после того, как состоялся конгресс Украинской головной освободительной рады (УГВР), Шухевич возглавил еще и ее правительство — Генеральный секретариат. Практическим политическим результатом конгресса УГВР, по свидетельству Яневского, стала концентрация всей полноты власти в националистическом движении в руках одного лица: Роман Шухевич возглавлял ОУН (под псевдонимом Тур), УПА (Тарас Чупринка) и правительство УГВР (Лозовский). И это стало причиной недовольства определенной части руководства ОУН. Недовольство это, в свою очередь, реализовалось в форме новой организационной структуры, попытавшейся было отмежеваться от ОУН, — Народно-Освободительной Революционной Организации (НВРО): ее учредители собрались поздней осенью 1944 г. по инициативе авторитетного активиста Василия Кука (кличка Лемиш). Для нас упоминание Кука здесь важно с точки зрения того, что именно этот человек в дальнейшем возглавлял подпольное движение Украины на территории СССР и фактически был его последним главой. Но тогда, в канун 1944 г. Шухевичу удалось легко справиться с конкуренцией: он просто объявил, что учредительный съезд НВРО состоялся по инициативе ОУН и под ее непосредственным руководством. На этом деятельность НВРО закончилась[295].

Что касается противостояния УПА германскому нашествию с запада, то, во-первых, в апреле 1942 г. на упомянутой 2-й конференции ОУН-Б среди прочего было решено выступить против земельной реформы германского образца: эта реформа, сохранявшая следы коллективизма с элементами прямо-таки советского образца (использование техники и людских ресурсов на «общественных» землях), вела, как это правильно заметили бандеровцы, лишь к экспроприации результатов труда украинского крестьянина в пользу вермахта.

Во-вторых, на конференции были окончательно сформулированы лозунги «Слава Украине! Героям слава!», к которым прибавился, однако, и еще один многозначительно звучавший слоган: «Свобода народам и личности!» И эти лозунги оуновской молодежи пользовались, конечно, куда большим успехом как на Западной, так и на Восточной Украине, нежели мельниковский «Петлюра — Коновалец — Мельник — три имени, одна идея»: если фамилию последнего головного атамана Петлюры в Украине еще помнили, то о Коновальце и Мельнике тут практически никто не слышал, особенно на территории Восточной Украины.

Одновременно с подпольной деятельностью членов обоих крыльев ОУН в Украине действовали партизанские отряды под командованием Тараса Боровца (подпольный псевдоним — Бульба), объединенные в так называемую «Полесскую сечь». И именно Боровец и его отряды стали наглядным примером того, в какое трагическое положение в очередной раз попал украинский народ, окруженный со всех сторон вооруженными «доброжелателями», покушавшимися на ее территорию и ресурсы. С одной стороны, Боровец, по некоторым данным, защищал крестьян от поборов вермахта. С другой стороны, УПА и «Полесская сечь» официально выполняли союзнические обязательства в отношении вермахта. С третьей стороны, Боровец вел переговоры с руководством советских партизанских отрядов о совместных действиях против вермахта[296]… Эти его колебания привели в конце концов к тому, что немцы его арестовали и продержали взаперти почти до самого конца войны.

Украинские крестьяне и рабочие в городах также были вынуждены постоянно лавировать между интересами самых разных политических и вооруженных сил, представленных тайно и явно в Украине. И важно видеть разницу между идеологией и практикой националистов и тем, как представляли себе отношения между близлежащими странами и народами обычные украинцы: очень по-разному в самых разных областях Украины. Так, Каменец-Подольский провод ОУН сетовал в 1942 г., что «местные украинцы сильнее ненавидят поляков, чем москалей. Можно сказать, что даже считают москалей чем-то высшим и склоняют головы перед “великим народом” — русскими, которые дали миру такого великого человека, как Пушкин»[297]. Можно не сомневаться, что в понимании местных оуновцев москалей, наоборот, следовало ненавидеть пуще поляков.

Важно видеть разницу между идеологией и практикой националистов и тем, как представляли себе отношения между близлежащими странами и народами обычные украинцы.

Летом 1942 г. к силам влияния на простых украинцев прибавились и крупные соединения красного партизана Сидора Ковпака, который по заданию Сталина затеял целый рейд по западным областям Украины с целью нарушения тылового снабжения вермахта и ослабления сил националистов. Но знаменитый рейд Ковпака оказался в значительной степени самоубийственным: ему пришлось столкнуться как с регулярными частями вермахта и СС, так и с собственно украинскими жителями, которые в еще меньшей степени, чем немцы, были предрасположены к Советам.

Напомним, что с 1943 г. партизанское движение ОУН-Б в Галиции возглавил Роман Шухевич: после того, как немцы разогнали «правительство» Бандеры — Стецко, части «Нахтигаль» и «Роланд» были также расформированы, а их бойцов вместе с командирами отправили подавлять советских партизан в Белоруссию. Шухевич бежал с белорусской территории в Галицию, но, конечно, и во главе с таким командиром УПА была недостаточно подготовлена для противостояния с надвигавшейся Красной армией: когда в феврале 1944 г. советские части дошли до Волыни, повстанцы были вынуждены уйти в подполье.

Следует много раз повторять: с момента своего возникновения из недр ОУН в 1942 г. и до 1944 г. части УПА фактически вели войну на несколько фронтов, главными из которых были как украинско-советский фронт, так и в не меньшей степени — украинско-германский. Так, еще в октябре 1942 г. первый отряд УПА на Полесье Сергея Качинского уже вступил в борьбу с отрядами Ковпака, а первый бой с германскими частями сотника УПА Коробки произошел 7 февраля 1943 г.; «в мае 1943 года отряды УПА разбили карательную экспедицию фашистов — полк СС, два полка венгров, отряд немецкой жандармерии»[298].

Июль 1943 г.

Из донесения окружного Провода ОУН

о военных акциях:

«19.06 в местечке Угринове Сенкевичского района убиты до 40 немцев и поляков без собственных потерь.

22.06 сделана засада на 8 немецких машин в Блудове. Акция проведена без собственных потерь в людях.

27.06 в селе Брани разбит поезд. Убиты несколько поляков и немцев.

29–30.06 проведена акция на пограничной немецкой станции в Торнах. Подожжены дома, где жили немцы. Убиты 16 немцев. С нашей стороны один убитый и один раненый.

05.07 состоялся бой между отрядом УПА (30) и местной обороны (13) с немцами, поляками и казаками (200), которые на 26 грузовых автомобилях приехали из Владимира. Чтобы не допустить полного окружения, наш отряд после двухчасового боя отступил, потеряв 9 человек убитыми из отряда и двух гражданских, один человек тяжело ранен, 5 — легко. Немцы потеряли убитыми и ранеными 48 человек»[299].

Однако затем, по мере приближения фронта с востока, отдельные части УПА вступали также в тесное взаимодействие с вермахтом, ведь их главным врагом по-прежнему оставались Советы, и в союзе с Германией, как и в самом начале войны, было легче противостоять натиску Красной армии.

Из «Информации о действиях украинско-немецких националистов на территории Львовской области»

зав. отделом Львовского обкома КП(б)У

И. Богородченко в ЦК КП(б)У.

9 ноября 1944 г.:

«В лесах между селами Сырники, Любешка и Романове находятся несколько банд УПА. Этим бандам немецкие самолеты сбрасывают на парашютах в эти леса вооружение и боеприпасы… При ликвидации банды в Турчинском лесу были убиты 292 бандита, среди которых оказалось 39 немцев. При ликвидации банды, находившейся в 8 километрах от г. Перемышляны, установлено, что банда была обмундирована в немецкую форму, и среди бандитов были немцы»[300].

Одновременно с боевыми действиями ОУН-УПА разворачивали и пропаганду среди бойцов приближавшихся советских частей. В обнаруженном автором в архивах кратком обращении от 1944 г., в частности, говорилось: «Красноармейцы! Украинские повстанцы-бандеровцы бьют Гитлера и Сталина! Украинские революционеры — Ваши друзья по оружию! Не стреляйте украинского народа, который подымает борьбу против гитлеровских и сталинских извергов человечества!»[301].

С наступлением советских частей вермахт в 1944 г. принялся за насильственную мобилизацию украинского населения (вскоре точно так же будут поступать и Советы). В это время УПА распространяла воззвания, призывавшие мобилизованных на службу в вермахт украинцев переходить на сторону всех, кто восставал против гитлеровской оккупации — как в найденной автором в архиве листовке под заголовком «Что должен знать украинец в немецкой армии»: «Не забывай, что немецкая армия — это враг политических и государственных устремлений украинского народа… Немецкая армия сегодня бьется за то, чтобы немецкие империалисты во главе с Гитлером могли насиловать, грабить и уничтожать все европейские народы… Знай, что подобно нам каждый народ хочет жить свободной жизнью… Если бросят тебя немцы на борьбу с национальными повстанческими подразделениями порабощенных народов, то не бейся с ними, покидай части немецкой армии и переходи на сторону повстанцев»[302].

Отдельную роль в противостоянии наступавшим частям Красной армии сыграла на стороне вермахта упоминавшаяся уже выше дивизия «Галичина»: в течение июня-июля 1944 г. ее бойцы отчаянно сопротивлялись напору советских частей, прикрывая своими телами дорогу на Львов. Этих людей никто не заставлял брать в руки оружие и сражаться: они защищали свою родину такой, какую только могли себе представить, прежде всего — без Советов. На этом пути им действительно пришлось встать в один строй с частями СС: как и в течение всей истории, украинцы пытались в очередной раз использовать одних «друзей» Украины для противостояния другим ее таким же «близким друзьям». И столь же безуспешно, потому что в течение всей истории Украины всегда брал верх лишь один из претендентов на ее богатые человеческие и природные ресурсы, не оставляя самой Украине никаких возможностей для независимого развития.

С момента создания в 1942 г. и до 1944 г. части УПА вели войну на несколько фронтов, главными из которых были как украинско-советский фронт, так и в не меньшей степени — украинско-германский.

При этом как бойцам дивизии «Галичина», так и повстанцам УПА приходилось сталкиваться в ходе войны с обвинениями в сотрудничестве с «врагами Украины»: немцы обвиняли их в сотрудничестве с Советами, Советы — в сотрудничестве с Германией. Из обнаруженного автором в архивах очередного обращения к бойцам РККА узнаем:

Из обращения «Революционного комитета

порабощенных народов».

Ставка, Февраль 1944 г.:

«Красноармейцы! Вчера УПА и ОУН, борющиеся за освобождение украинского народа, гитлеровцы называли агентурой большевизма, сегодня УПА и ОУН большевики называют гитлеровской агентурой, а украинский народ уничтожают и порабощают так же жестоко и коварно, как и Гитлер. Они действуют даже одинаковыми методами: с одной стороны лживой пропагандой со словесной трескотней, а с другой стороны террором и насилием. Эти две системы абсолютно одинаковы… Красноармейцы! Соединяйтесь с народом, включайтесь в революцию… Смерть Гитлеру и Сталину! Смерть военным поджигателям Берлина и Москвы!»[303]

Действительно, Советы еще до окончания войны принялись готовить обоснование для обвинений УПА в сотрудничестве с германским фашизмом. Так, в докладе от 12 января 1945 г. под заголовком «Украинско-немецкие националисты на службе у Гитлера», адресованном начальнику управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Александрову, заместитель начальника управления пропаганды ГлавПУР РККА полковник Сапожников сначала патетически вопрошал: «Что собой представляет украинско-немецкий национализм?», затем тут же с пафосом отвечал: «Украинский буржуазный национализм всегда был явлением реакционным, но превращение его в украинско-немецкий национализм — это естественный процесс приспособления к интересам германского разбойничьего империализма… Вот почему деятельность украинско-немецких националистов — это непревзойденная практика подлога и предательства и кровавых преступлений против украинского народа»[304].

В этих утверждениях практически все — ложь. Во-первых, украинский национализм наряду с приверженностью частной собственности в не меньшей степени пропагандировал необходимость учета интересов пролетариата, и, значит, само словосочетание «буржуазный национализм» следует подвергать большому сомнению. Во-вторых, как это здесь уже не раз было продемонстрировано, большинство украинских националистов никого и ничего не предавали, во всяком случае — советскую власть, которой они не были привержены изначально. В-третьих, все, что делали украинские националисты, они делали во имя и во благо украинского народа, хотя подчас эти деяния и несли горе и страдания ни в чем не повинным представителям других народов.

Далее в продолжении своего доклада тов. Сапожников сообщает, что «в целях усиления своего влияния на население Украины гитлеровцы составили несколько националистических групп, переделав их на свой лад и при их помощи рассчитывали повести за собой украинский народ»[305]. Сапожников при этом выделял три группы националистов: ОУН бандеровскую, ОУН мельниковскую (что справедливо) и еще «много мелких националистических групп». Но и это неправда — в части «переделывания на свой лад». Известно (и не единожды показано здесь), что раскол на ОУН-Б и ОУН-М произошел именно ввиду того, что сторонники Бандеры с самого начала отказывались от тесного сотрудничества с германским командованием. Но тов. Сапожников, путая имена и даты, в продолжении доклада продолжал настаивать на тесном сотрудничестве всей ОУН с гитлеровцами. По Сапожникову оказывалось, что «гестапо был недоволен мельниковским руководством “проводом” и искал себе более способных бандитов. / Как раз в это время появляется новый претендент на руководителя ОУН Симон Бандера»[306]. В этом месте горе-докладчик из ГлавПУРа Сапожников откровенно попутал имена Симона Петлюры и Степана Бандеры, что говорит о его скверной ориентации в происходившем на территории Украины в принципе.

Следующее же утверждение Сапожникова о том, что Бандера — «один из украинских националистов, принимавший участие в террористических актах, осуществляемых ОУН в Польше, по указке гитлеровского гестапо», лишает смысла дальнейшее изучение этого документа: Степан Бандера, как известно, действовал в Польше, в том числе совершал террористические акты по собственному усмотрению, а не по указаниям из Берлина.

Но самым, пожалуй, убедительным опровержением трактовкам НКВД послужат офицерские отчеты вермахта, из которых становится очевидным, что украинское националистическое движение представлялось для гитлеровской Германии врагом не меньшим, чем армия Советов. «В немецких военных документах употреблялись такие дефиниции: Bulba-Partizanen (к слову, последнее по времени упоминание об их деятельности находим в немецком армейском отчете от 27 сентября 1944 г. — Д. Я.); Bandera-Banden; Die Ukrainischen Partizanen; UPA-Banden; Die «Banderowzy»; Die «Bulbowzy»; Die «Melnikowzy»; UPA; UPA-Einheiten; Die ukrainischen Partisanen (Banderowzi)»[307].

Еще ранее Яневский приводит слова из предсмертных воспоминаний начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля. Тот также употреблял в адрес украинских вооруженных формирований выражения «бандиты», «террористы», «преступники», «всякий сброд», «полукриминальные идеалистические элементы, которых сегодня почему-то принято называть патриотами», и с которыми «невозможно обойтись без самых жестоких репрессий»[308]. «Жестокость и террор, — цитирует Кейтеля Яневский, — можно победить только еще большей жестокостью и безжалостным террором»[309]. И в этом смысле, если смотреть на дело с точки зрения Кремля, то всех бандеровцев, мельниковцев, повстанцев из УПА следует, конечно, называть «предателями»: используя контакты с вермахтом и германской разведкой для собственного вооружения и отстаивания интересов отчизны, они, разумеется, «предавали» интересы Советов. Но чего они точно никогда не делали, так это не предавали интересов своей родины — Украины.