Война третья Уши мертвого осла

В конце августа 2014 г. в российском Пскове был жестоко избит редактор газеты «Псковская губерния», депутат областного законодательного собрания Лев Шлосберг. Он расследовал обстоятельства гибели военнослужащих, участвовавших в боевых действиях в Украине. 27 августа 2014 г. в своем блоге в интернете он сообщил, что со свежих могил десантников, похороненных в деревне под Псковом, пропали таблички с именами, за что и поплатился: попал в больницу с частичной потерей памяти. Разумеется, основной версией российских правоохранителей оказалось обычное хулиганство. Повсеместная ложь в России стала основным средством общения власти с народом: под Псковом уничтожили таблички с именами погибших, в Костроме родственникам десантников 98-й дивизии сообщили, что их гибель произошла в результате «случайного столкновения» с украинской армией. Когда другой гражданский активист, руководитель общественной организации «Матери Прикумья» 73-летняя Людмила Богатенкова передала в Совет по правам человека список из девяти погибших на «учениях» в Ростовской области, а затем обнародовала имена еще 400 предположительно погибших на тех же «учениях»[330], ее обвинили в мошенничестве…

Как и в случае с Анной Политковской, Борисом Немцовым и десятками других российских правозащитников, политиков и журналистов, на Шлосберга напали маргиналы, решившие, что раз Кремлю невыгодно, чтобы граждане России знали, где погибают их дети, значит, нужно физически заставить заткнуться источник такой информации.

Раз Кремлю невыгодно, чтобы граждане России знали, где погибают их дети, значит, нужно физически заставить заткнуться источник такой информации.

С нападением на Шлосберга третья война Украины с Россией, начавшись до того на украинской территории, перешла на российскую. Разумеется, сам кремлевский сиделец Путин не просил никого ни нападать на Льва Шлосберга, ни убивать Анну Политковскую и Бориса Немцова, ни кошмарить правозащитников. Однако он стал вдохновителем всех, кто это совершал, и нет сомнений в том, что трагический счет физических и моральных потерь тех, кто смеет противостоять агрессии России в Украине, продолжится при Путине и его наследниках. Тем более, что к захвату Крыма и вторжению на юго-восток Украины он готовился загодя, прощупывая почву под ногами, как путешественник по болотной топи. И начал он с подавления национального сопротивления в Чеченской республике: несмотря на широкие международные протесты по поводу очевидной жестокости применявшихся методов, принадлежность этой территории России ни у кого, кажется, не вызывала сомнений. Получилось: международное сообщество посчитало уничтожение сел и городов, убийства мирных жителей сугубо внутренним делом России.

И внутри страны режим в ходе подавления чеченского сепаратизма действовал так же, как позднее в ходе грубого вмешательства в дела Украины. Так, еще в начале 2000-х гг. главного редактора газеты «Правозащита», председателя Общества российско-чеченской дружбы Станислава Дмитриевского признали виновным в разжигании межнациональной розни за перепечатку с электронного портала обращений лидеров чеченского народа Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева. Это правда, что газета «Правозащита» выходила с 2002 г. на гранты международных фондов, в том числе Национального фонда поддержки демократии США. Но правда и то, что Путин не желал слушать мнение настоящих чеченцев о происходящем в России, а Дмитриевский, пусть и публикацией в малотиражной, всего 5 тыс. экз., газете заставил-таки его это мнение выслушать. За это суд приговорил журналиста к двум годам условно с испытательным сроком в четыре года.

Президент России Путин не захотел разговаривать со своими сепаратистами в Чечне, но в 2014 г. лицемерно возмущался тем, что Президент Украины Порошенко не желал вести переговоры с террористами на юго-востоке.

Так Россия в лице Путина реализовала политику двойных стандартов. При этом в отличие от лидеров Чечни Масхадова и Закаева, впоследствии физически уничтоженных путинскими спецназовцами, предводители «ополченцев» — такие, как «премьер» Бородай и «министр обороны» Гиркин (Стрелков), не были выходцами с юго-востока Украины. Будучи российскими гражданами, они чудесным образом материализовались в Луганске и Донецке, где при поддержке хорошо вооруженных групп «добровольцев» в масках (а на самом деле — путинских спецназовцев) захватили здания госучреждений и начали братоубийственную войну. Но путинские СМИ во все время конфликта продолжали изливать ложь о том, где и как якобы погибали российские военнослужащие — даже тогда, когда ложь становилась очевидной для всех.

Следующим за Чечней шагом по «болотной топи» стало использование военной силы на территории сопредельного государства в 2008 г.: усиленный контингент «миротворческих сил» России оказал прямую военную поддержку сепаратистам Абхазии и Южной Осетии, фактически отторгнув эти территории от Грузии. И это сошло с рук: международное сообщество сочло происшедшее чуть ли не случайностью, отнеся его в том числе на счет не слишком дальновидной политики тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили.

Были также (и продолжаются) агрессивные экивоки Москвы в адрес стран Балтии и Польши, Молдавии и всех, кто словом и делом не соглашается и препятствует реализации империалистических амбиций Москвы.

Наконец, в 2014 г. настала очередь Украины: в Крыму и на юго-востоке Путин лишь продолжил то, что апробировал ранее на территориях Чечни, Абхазии и Южной Осетии. Поэтому и говорить о происходящем сегодня во взаимоотношениях между Украиной и Россией невозможно без учета ретроспективы. С нее и начнем.

Из выступления президента России перед руководителями информационных агентств в ходе Международного экономического форума в Санкт-Петербурге.

24 мая 2014 г.

«Нам пытаются приклеить ярлык — что мы собираемся восстанавливать империю, Советский Союз. Это не соответствует действительности… Никогда в голову не приходило присоединять Крым… Просто вообще не было в планах»[331].

Путин утверждает, что у него не было планов воссоздавать былое могущество СССР, угрожавшее всему живому на планете. Может быть. Но тем не менее он на практике создает новую империю зла, которая после жестокого подавления чеченского сопротивления, войны в Грузии в 2008 г., оккупации Крыма и событий на юго-востоке Украины в 2014 г. вновь угрожает нормальной жизни народов Европы и мира. И его миролюбивым заявлениям уже не верят даже в его собственной стране. Российская писательница Людмила Улицкая на вручении австрийской государственной премии по европейской литературе в июле 2014 г. заявила буквально: «Моя страна находится в состоянии войны с культурой, ценностями гуманизма, свободой личности и идеей прав человека… Моя страна больна агрессивным невежеством, национализмом и имперской манией величия. Мне стыдно за мой невежественный и агрессивный парламент, за мое агрессивное и некомпетентное правительство, за руководящих политиков — сторонников насилия и вероломства, которые метят в супермены. Мне стыдно за всех нас, за наш народ, который растерял нравственные ориентиры»[332].

Что же касается Крыма, то в переводе на обычный, человеческий язык, с ним произошло то же самое, что бывает, когда у вас горит дом, а ваш сосед, вместо того, чтобы помочь тушить пожар, перетаскивает к себе приглянувшийся ему добротный диван из прихожей. И самое обидное, что этот диван он сам же вам когда-то и подарил, а вы даже оторваться не можете, чтобы попенять ему на это: вы заняты тушением пожара. Именно этот диван в виде Крыма и стащил Путин в 2014 г., объявив, что Никита Хрущев не имел права передавать Крым Украине в 1954 г. Но ведь в состав нынешней Украины территория Крыма перешла по Беловежскому соглашению от 1991 г., которое никто не оспаривает. Не заикается о неправомочности этого соглашения и Путин. Более того: он не оспаривает и отдельный договор Украины с Россией от 1997 г., который еще раз подтвердил статус территории полуострова…

Территория Крыма перешла в состав нынешней Украины по Беловежскому соглашению 1991 г., которое никто, включая Путина, не оспаривает.

На самом деле Хрущев в 1954 г. действительно подарил Крым Украине, как тулуп с барского плеча, но давайте оставим рассуждения о том, правильно или неправильно он поступил: строго говоря, все, что происходило на территории России после 25 октября 1917 г., было незаконным, поскольку большевики узурпировали власть и разогнали Учредительное собрание.

Объединив после 1917 г. под своим началом все, что удалось сохранить от прежней империи, большевики затем неоднократно перераспределяли территории в составе новой, советской империи зла. В свое время из состава РСФСР были выведены Киргизия и Казахстан, чудесным образом появилась Карело-Финская ССР, а Белоруссии были переданы Могилевская и Витебская области. Территория Карелии потом вновь вошла в состав РСФСР (хотя уже и без приставки «Финская»). И только потом наступила очередь Крыма, манипуляция с которым была ничем не лучше и не хуже того, что происходило с другими территориями и населявшими их народами, мнением которых, кстати, никто в СССР не интересовался.

Строго говоря, все, что происходило на территории России после 25 октября 1917 г., было незаконным, поскольку большевики узурпировали власть и разогнали Учредительное собрание.

Несложно представить себе, что будет, если Путину (или очередному «собирателю земли русской») захочется вернуть себе все составляющие бывшей территории России. Чтобы не допустить этого на самом деле, нужно, твердо глядя правде в глаза (а не в другое место), уяснить истоки происшедшего с Крымом. Приступим.

Чечня. «Мочение в сортире»

Международному сообществу стоило бы насторожиться после того, как Путин в начале 2000-х гг. «блестяще» разрешил проблему чеченского сепаратизма, которая долгие годы портила имидж либеральному режиму Ельцина: именно тогда начался его «славный» путь к оккупации Крыма.

Для начала Путин потопил чеченское сопротивление в крови: не считаясь с потерями среди гражданского населения, российская артиллерия и самолеты бомбили поселки и города до тех пор, пока там не выгорало все живое, а оставшихся в живых партизан добивал натасканный спецназ. Путин тогда не переживал по поводу зверств российского спецназа на чеченской земле, но в случае с гибелью мирного населения на юго-востоке Украины льет лицемерные слезы. Между тем украинские правительственные войска, куда хуже вооруженные и обученные, чем российские военные в начале 2000-х гг., проводят по существу в точности такую же, как Путин в Чечне, антитеррористическую операцию против своих сепаратистов.

Во-вторых, Путин законсервировал проблему чеченского сепаратизма на долгие годы, перенеся ее решение на плечи следующих поколений: поскольку оружием подавить стремление горцев к независимости в принципе невозможно, он поручил наведение порядка на территории республики чеченскому же клану Кадыровых, щедро снабжая его поступлениями из бюджета страны.

Но правда и то, что вскоре после назначения мало известного до того директора ФСБ Путина российским премьером осенью 1999 г. цепь жестоких терактов, организованных чеченскими боевиками, унесла сотни жизней мирных людей по всей стране от Дагестана до Волгодонска и Москвы: российское общество требовало адекватного ответа, и именно Путин его дал. Про операцию по умиротворению Чечни Путин тогда, 24 сентября 1999 г., выразился образно: «Мы в сортире их замочим»[333]. Именно в тот момент внутренней оппозиции и международному сообществу следовало бы всерьез задуматься, ведь фактически будущий лидер ядерной державы откровенно заявил, что не остановится ни перед чем на пути к достижению тех целей, которые сам перед собой поставит. И, как показала история, цели для Путина всегда оправдывают средства. Кроме того, для истории не столь важно (как для родственников), что бывшего предводителя боевиков Ахмата Кадырова, которого Путин поначалу назначил руководителем Чечни, вскоре убили: его место тут же занял его сын Рамзан. Важно то, что Кадырова-отца уничтожили его бывшие товарищи по сопротивлению, которых он предал, договорившись с Путиным, а это означает, что будущее не сулит ничего хорошего для всех потомков этого клана. Ждать на Кавказе умеют. Момент придет. Прольется очередная кровь, это будет кровь будущих поколений, но ответственность за нее несет уже сегодня Путин.

Правда и то, что масштабные денежные вливания из центрального бюджета в Чечню принесли свои плоды: столицу республики Грозный, практически стертую с лица земли бомбардировками и обстрелами, восстановили; теракты, во всяком случае в систематическом масштабе, прекратились. Но это мнимое успокоение основано исключительно на страхе, который у жителей республики постоянно поддерживает Кадыров-сын с помощью собственных вооруженных формирований и при поддержке федеральных войск. А немногие инакомыслящие здесь попросту исчезают в ночи.

В ноябре 2014 г. в штаб-квартире партии «Яблоко» в Москве состоялась конференция под названием «Война в Чечне: политические ошибки и военные преступления». Единственное в своем роде предприятие было посвящено 20-летию начала Первой чеченской кампании и 15-летию Второй. Сергей Бабинец, член Комитета против пыток, в своем выступлении на конференции сообщал, что «в современной Чеченской Республике, где закончилась война, и будто идет мирная жизнь, возводят высотки (как нам показывают по телевизору), на самом деле процветает патологический страх, терзающий каждого, кто там живет постоянно. И когда приезжаешь туда даже на месяц-полтора, то, пообщавшись с жителями, можно заразиться этим страхом так, что, возвращаясь, тебя будет здорово трясти. Лично тебя не пытают, не бьют, но когда наслушаешься всяких историй о том, как людей увозят на черных “приорах” и “камри” без номеров, а затем на военных базах пытают электричеством или делают еще что похуже, то, знаете, волосы встают дыбом. Чуть-чуть снизилось количество безвестных исчезновений граждан. Но увеличилось количество случаев применения пыток и незаконного физического насилия со стороны полиции. Людей обычно пытают на 208-ю статью о пособничестве незаконным бандформированиям, а кроме того — на хранение оружия и другие статьи, чтобы статистику по боевикам поддерживать на “нужном” уровне»[334].

Характерно, что ни федеральную прокуратуру, ни подобие местной прокуратуры происходящее не интересует. Фактически в республике действует режим военного положения, у которого отсутствуют даже признаки демократии. Путина это устраивает. В итоге «мочения в сортире» граждане этой кавказской республики потонули в страхе перед произволом спецслужб. И страх этот обеспечивает в том числе массированная государственная пропаганда — в точности так же, как она обеспечивает идеологическую поддержку нынешнему вторжению в Украину. Именно поэтому в своем выступлении на той самой конференции по Чечне автор, в частности, отмечал:

Из выступления проф. Антона Антонова-Овсеенко

на конференции «Война в Чечне: политические

ошибки и военные преступления» 28 ноября 2014 г.:

«Сегодня много говорили о том, что отличает события в Чечне 20-летней давности от того что сегодня происходит в Украине. Да, геополитическая обстановка другая, причинно-следственные связи другие… Но то, что их объединяет — это то, что власть совершенно одинаково не дает об этом говорить. И именно для того, чтобы это не повторялось, нужно называть вещи своими именами, нужно называть виновников своими именами. Совершенно не обязательно, чтобы это превращалось в месть… Но до тех пор, пока мы не перейдем к тому, чтобы на государственном уровне всё происходящее называлось так, как оно есть… будет происходить одна трагедия за другой. Поэтому тема сегодняшнего моего выступления — «Украина и Чечня: что поменялось в наших СМИ», потому что одним из главных условий — не достаточным, но насущно необходимым для демократии… является свобода СМИ. Пока не поменяется что-то в этом направлении, не поменяется и всё остальное. Здесь уже многое было сказано на тему о том, что… в 1994 году руководство и Министерство обороны называло участников тех действий со стороны России оппозицией, наемниками от оппозиции Дудаеву. Сегодня власть также говорит о добровольцах в Украине. К уже сказанному мне хотелось бы добавить ряд следующих размышлений: что же это за армия у нас такая российская, у которой десятки, сотни, тысячи военнослужащих отлучаются в отпуск, когда им вздумается, и проводят его с оружием в руках там, где им вздумается?.. Логический вывод, что армия развалилась, и завтра можно ожидать появления тех же или других военнослужащих [российских] из других военных частей где угодно… видимо, опасения балтийских стран и Польши и других стран европейских вполне обоснованны»[335].

…Бесконечно преданного Путину Рамзана Кадырова униженное положение граждан его республики, разумеется, не беспокоит: обстановка на подконтрольной ему территории будет тем стабильнее, чем больше оппозиционно настроенных граждан из нее уедут подобру-поздорову — поскольку всем несогласным грозит физическое уничтожение. Так, 15 июля 2009 г. в Чечне была похищена, а затем убита сотрудница правозащитного отделения «Мемориал» Наталья Эстемирова, которая занималась расследованием внесудебных казней в Чечне. Исполнявший в то время роль президента РФ Дмитрий Медведев выразил уверенность, что убийство Эстемировой было связано именно с ее правозащитной деятельностью и потребовал тщательно расследовать преступление[336]. Беда в том, что Медведева никто в России не слушал, в том числе во время его мнимого президентства. И менее всего к нему прислушивался Рамзан Кадыров, который критиковал Эстемирову за то, что она будто бы предоставляла недостоверную информацию о похищениях и убийствах людей в подотчетные ему правоохранительные органы[337]. Можно было бы надеяться, что после похищения и убийства самой Эстемировой Кадыров согласится, наконец, с тем, что ее информация была достоверной. Но верится в это с трудом. Более того: коллеги Эстемировой по «Мемориалу» в Москве обвинили тогда в ее смерти самого Кадырова. Но, думается, как и в случаях с убийствами политиков, журналистов и правозащитников по всей России, Кадыров вряд ли поручал лично похитить и убить Эстемирову: вполне достаточно созданной Кадыровым в Чечне, как и Путиными по всей России, атмосферы страха и ненависти ко всем инакомыслящим — для того, чтобы можно было всегда рассчитывать на «добрую волю» тех, кто захочет делом доказать свою лояльность режиму.

В современной России вообще все выстроено по примеру средневековых отношений: подотчетный вассал (Кадыров) беззаветно предан своему суверену (Путину). Кадыров демонстрирует Путину свою преданность, когда заявляет в адрес боевиков из «Исламского государства», имеющим неосторожность угрожать войной на Кавказе: «Тот, кому пришло в голову высказать угрозу России и произнести имя президента Владимира Путина, будет уничтожен там, где он это сделал»[338]. Следует верить этим его словам.

Нужно помнить, что именно с «окончательного» решения проблемы Чечни в 1999 г., а не с тщательно подготовленных центральным телевидением выборов президента в 2000 г. началось восхождение Путина на политический олимп. Именно Чечня стала для него фундаментом укрепления авторитета в обществе — особенно после разгульных ельцинских 90-х, когда каждый, располагавший оружием, становился хозяином на избранной по своему усмотрению территории. Путин продемонстрировал уставшим от примитивного бандитизма и терактов людям готовность к наведению порядка. И гражданам на время стало все равно — какими средствами достигается этот «порядок». Наблюдатели впоследствии отмечали, что «чеченская война была одним из главных факторов, сформировавших современную Россию. Она привела к усилению чувства общности, появлению спроса на сильное государство, росту национализма — и на долгие годы уничтожила русских либералов как значимую политическую силу»[339]. Именно так начиналось движение к произволу на Кавказе в 2008 г., в Крыму и на юго-востоке Украины в 2014 году.