Главный чекист на Кавказе
Начал он с должности заместителя начальника секретно-оперативного отделения Азербайджанской ЧК, а уже через месяц он возглавил секретно-оперативную часть и сразу стал заместителем председателя республиканской ЧК.
В ноябре 1922 года его перевели на ту же должность в Грузинскую ЧК. На этой должности он проработал четыре года, пока в декабре 1926-го не стал заместителем председателя Закавказской ЧК — органа, который руководил госбезопасностью трех республик: Азербайджана, Грузии и Армении. Параллельно он возглавил ГПУ Грузии и получил пост наркома внутренних дел республики.
«По характеру Берия был очень крутым, жестким, грубым и властным человеком, не любившим делить власть с кем-либо, — вспоминал его ближайший сотрудник Всеволод Николаевич Меркулов. — Хотя при решении оперативных вопросов он обычно собирал начальников соответствующих отделов, вызывал часто и рядовых работников, непосредственно занятых той или иной разработкой, но это делалось только для того, чтобы разобраться в деле, а затем самому принять решение.
Но когда Берия хотел или это ему было нужно, он мог быть любезным, гостеприимным хозяином, показать себя хорошим товарищем, внимательным и чутким. Берия старался это делать в отношении своего ближайшего окружения, понимая, что оттого, как будет работать его окружение, зависит его собственная судьба».
В марте 1929 года вспыхнуло вооруженное восстание в Аджаристане. Поводом стала кампания борьбы с исламом, когда пытались искоренить давние обычаи и традиции. Восставшие арестовали руководство республики.
В Хулинском уезде развернулись настоящие боевые действия с привлечением регулярной армии. В ходе военной операции, которая продолжалась несколько недель, два десятка человек были убиты, более двухсот крестьян перешли в соседнюю Турцию, остальные разбежались.
Берия сумел доказать, что он заблаговременно предупреждал партийные органы о неблагополучии в Аджаристане. Других республиканских руководителей наказали, Лаврентия Павловича продвинули дальше по служебной лестнице. Тем более что на пост руководителя госбезопасности Закавказья присылали людей, которые плохо разбирались в местных условиях, и Берия ловко от них избавлялся.
В начале 1931 года он возглавил Закавказское ГПУ, стал начальником Особого отдела Кавказской краснознаменной армии и полномочным представителем ОГПУ в Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республике. Это означает, что он понравился высокому начальству в Москве и его поставили надзирать над работой чекистов трех республик.
Серго Орджоникидзе организовал Берии встречу со Сталиным, после чего Лаврентия Павловича перевели на партийную работу — вторым секретарем Закавказского крайкома. Одновременно его утвердили первым секретарем ЦК Компартии Грузии и Тбилисского горкома.
После выступления Хрущева на XX съезде принято считать, что ключевой шаг в карьере Берии — назначение его в конце 1931 года вторым секретарем Заккрайкома — был сделан наперекор мнению местных партийных руководителей волей Сталина.
Это не совсем так. Закавказская Федерация, объединившая Грузию, Азербайджан и Армению, существовала с 1922 по 1936 год. Партийное руководство республик непрерывно конфликтовало между собой, и не Берия был в этих интригах главным, хотя именно он вышел из этой склони победителем.
В Москве были недовольны крайкомом — прежде всего за недостаточные темпы коллективизации. 30 октября 1929 года было принято разгромное постановление ЦК «О дальнейшей работе Заккрайкома ВКП(б)», за которым последовали кадровые перемены. В крайкоме засуетились и за несколько месяцев заставили вступить в колхозы две трети крестьянских хозяйств, что привело к массовому возмущению на селе. Напуганный накалом антиправительственных настроений в стране, Сталин приказал сбавить темпы. Теперь уже крайкому досталось за опасную поспешность в колхозном строительстве, и опять последовали оргвыводы. Ряд руководителей Заккрайкома потеряли свои посты.
Второй секретарь крайкома Амаяк Назаретян, бывший сталинский помощник, был переброшен на Урал председателем областной контрольной комиссии. Освободившееся кресло занял Лаврентий Берия. Но место второго секретаря было для него лишь стартовой площадкой.
Первый секретарь Закавказского крайкома Мамия Орахелашвили 1 августа 1932 года писал Серго Орджоникидзе, в руках которого сходились все нити управления Кавказом:
«У нас отношения все хуже и нетерпимее. Тов. Берия не бывает у меня, между нами нет даже общения по телефону. Это не значит, конечно, что он не занимается зак-крайкомовскими делами, иногда — наоборот, держит себя как некий комиссар Лиги Наций в подмандатной стране…
Я писал т. Сталину с месяц тому назад, просил освободить меня, так как я не смогу обеспечить выполнение минимального долга перед ЦК. Он не реагировал никак на письмо, не вызвал… Все равно, Серго, вы меня снимете потом — что не добился обеспечения твердого режима в работе, не лучше ли теперь освободить меня?»
9 октября 1932 года политбюро удовлетворило «просьбу т. Орахелашвили об освобождении его от обязанностей первого секретаря Закавказского крайкома». 31 октября этот пост отдали Берии.
Лаврентий Павлович умел заводить друзей. Когда Сталин отдыхал на юге, он приезжал на дачу Берии в Гаграх обедать. Берия собирал своих подчиненных и представлял их вождю. Конечно, провинциальные чекисты и партработники были потрясены возможностью лицезреть самого Сталина и исполнялись чувством искренней благодарности к Лаврентию Павловичу…
Но путь Берии наверх не был простым и легким. Партийная элита жила в мире интриг, где все друг друга ненавидели и объединялись против удачливого соратника.
18 декабря 1932 года встревоженный Берия писал Орджоникидзе из Сухуми:
«Дорогой Серго!
Только что приехавший из Москвы Багиров передал мне в присутствии товарищей Ваш разговор с ним обо мне.
Сообщенные товарищем Багировым вещи были настолько чудовищны, что мне трудно было ему поверить.
Дорогой Серго, как могли Вы хоть на минуту допустить мысль о том, что я когда-либо, где-либо или кому-либо, в том числе и Нестору Лакобе, мог говорить столь нелепые, фантастические и даже контрреволюционные вещи вроде: «Серго в двадцать четвертом году в Грузии перестрелял бы всех грузин, если бы не я»…
Я знаю, что болтунов из числа тех, кто уехал из Закавказья, много, запретить болтать глупости невозможно, знаю, что обо мне и о нашей нынешней работе в Закавказье ходит много кривотолков, но я никак не могу понять, чем руководствовался т. Лакоба, какие цели он преследовал, когда сообщал Вам заведомо ложные вещи…
Дорогой Серго, Вы меня знаете больше десяти лет. Знаете все мои недостатки, знаете, на что я способен.
Я ни разу не подводил ни ЦК, ни Вас и убежден — не подведу и в будущем.
Я отдаю все свое время работе, желая оправдать доверие ко мне партии и Центрального комитета, я уже четыре года не пользовался отпуском, не находя возможным оторваться от дел. Сейчас нахожусь в Абхазии, нажимая на заготовки Табаков…
Я прошу только одного: не верить никому. Не верьте и мне без проверки того, что я говорю и делаю. Проверьте — и Вы сами убедитесь, насколько лживы и гнусны те инсинуации, которыми меня пытаются очернить в Ваших глазах…»
Своей карьерой Лаврентий Павлович обязан прежде всего Серго Орджоникидзе, который ему покровительствовал. Но уж и Берия не упускал случая доставить удовольствие московскому начальнику.
11 августа 1936 года Берия из Тифлиса писал Орджоникидзе:
«Дорогой Серго!
Получил Ваше письмо о сборнике, посвященном Вашему 50-летию. Решение об издании такого сборника в связи с Вашим юбилеем есть твердое решение бюро Заккрайкома ВКП(б) и руководящего коллектива республик, поэтому убедительно просим Вас не возражать…
Ваши доклады и статьи также обязательно необходимо в сборник включить. Многое в них сохраняет свою полную силу и для сегодняшнего дня. Это необходимо также для воспитания масс молодежи. Просим дать Вашу санкцию на опубликование намеченных докладов и статей в сборнике к юбилею…»
Нелепо было бы недооценивать природные дарования Лаврентия Берии.