Атаман Краснов на службе у Адольфа Гитлера

Переход казаков то на одну, то на другую сторону в годы Гражданской войны отражал реальные настроения людей, которым не нравилась ни та, ни эта власть.

3 мая 1918 года в Новочеркасске собрался Круг спасения Дона. Казаки восставших против советской власти станиц постановили «твердо отстаивать существующие ныне границы области, ее независимость и самобытность казачества» и провозгласили создание Всевеликого войска Донского.

На Большом войсковом круге спасения Дона прозвучала молитва:

Боже, который Российской Державе

Дал процвести в дивной силе и славе,

Боже, спасавший Россию от бед,

Боже, венчавший нас блеском побед,

Боже, помилуй нас в смутные дни,

Боже, царя нам верни.

Войсковым атаманом избрали генерал-лейтенанта Петра Николаевича Краснова, который ничем не походил на покончившего с собой Каледина и презирал его за политическую нерешительность и любовь к России.

Круг спасения Дона передал войсковому атаману «всю полноту власти по управлению областью и ведению борьбы с большевизмом». Народным гимном Всевеликого войска Донского объявили написанную в 1855 году песню «Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон, и послушно отозвался на призыв монарха он».

Сын генерала, Петр Краснов окончил Александровский кадетский корпус и Павловское военное училище. В годы японской войны Краснов был корреспондентом газеты «Русский инвалид», органа Военного министерства.

Генерал Краснов пытался отделиться от России и создать Донскую республику.

«России — нет, — писал Петр Краснов, — Дон совершенно одинок, и ему нужно — до восстановления России — стать самостоятельным государством… Казаки должны отстаивать свои казачьи права от русских… Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы, только мы одни. Казаки! Руки прочь от нашего казачьего дела. Дон для донцов».

Краснов ориентировался на немцев, что казалось немыслимым для русских офицеров. Для них Германия оставалась врагом. А Краснов без колебаний обратился за помощью к немцам, которые после подписанного в Брест- Литовске мирного договора заняли территорию Украины.

Попросил германского кайзера Вильгельма II признать Дон самостоятельной республикой и помочь оружием.

8 мая 1918 года немцы вступили в Таганрог и Ростов. Обрадованный Краснов издал приказ, в котором говорилось: «Вчерашние внешние враги, австро-германцы, ныне союзники с нами против Красной гвардии и за восстановление на Дону полного порядка». В июле герцог Георгий Лейхтенбергский повез в Берлин обращение Краснова с просьбой заключить союз Германии и донских казаков:

«Податель сего письма, атаман Зимовой станицы (посланник) Всевеликого войска Донского уполномочен мною приветствовать Ваше Императорское Величество, могущественного монарха великой Германии, и просить Ваше Величество оказать давление на советские власти Москвы и заставить их своим приказом очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, от разбойничьих отрядов Красной гвардии.

Всевеликое войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского союза не забудут дружеской услуги германского народа. Казаки и германцы взаимно научились уважать храбрость и стойкость своих войск и ныне, протянув друг другу руки, как два благородных бойца, борются вместе за свободу родного Дона…

Всевеликое войско Донское предоставляет Германской империи права преимущественного вывоза хлеба — зерном и мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров, растительных и животных жиров и масла и изделий из них, табачных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного и других продуктов садоводства и земледелия».

Герцога Георгия Лейхтенбергского приняли кайзер и генерал Эрих фон Людендорф, который фактически руководил всеми боевыми действиями. Краснов просил поддержать идею создания Донской и Кавказской федерации, в которую хотел включить Царицын и Воронеж: «Тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами».

Краснов получал от немцев боеприпасы из русских же военных складов на Украине, захваченных германской армией. В обмен снабжал оккупационные войска хлебом, шерстью и мясом. Но когда осенью 1918 года вспыхнула революция в Германии, немцам уже было не до Краснова.

Когда немецкие войска ушли, атаман обратился за помощью к генералу Деникину и признал его главнокомандующим Вооруженными силами Юга России, хотя на каждом шагу давал понять, что донской атаман — не подчиненный, а представитель «пятимиллионного свободного народа».

У Антона Ивановича было сложное отношение к казачеству. Конечно, донцы и кубанцы — опора белых. Однако же казаки желали полной самостоятельности, а Деникин считал возможным говорить только об автономии.

Русские офицеры-добровольцы презирали атамана Краснова за союз с кайзером.

Презрительно говорили: «всевеселое войско Донское». Командующий Донской армией генерал-майор Святослав Варламович Денисов ответил добровольцам:

— Войско Донское не может, имея территорию и народ, ее населяющий, уходить от них, как то делает Добровольческая армия. Войско Донское — не странствующие музыканты, как Добровольческая армия.

Оскорбительное выражение «странствующие музыканты» услышал генерал Деникин, и он припомнит это донцам. Когда войско Донское, брошенное немцами, спешило переориентироваться на страны Антанты, в штабе Деникина презрительно отозвались:

— Войско Донское — проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит.

Генерал Денисов вновь не остался в долгу:

— Скажите Добровольческой армии, что если войско Донское — проститутка, то Добровольческая армия есть сутенер, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании.

Атаман Краснов обвинил генерала Деникина в том, что он «изменил казакам, оскорбил жестоко их молодое национальное чувство». Но 2 февраля 1919 года атаману Краснову пришлось уйти в отставку. «Уезжал поздно вечером, — вспоминал он. — Погода была отвратительная. Лил проливной дождь, мокрый снег смешался с грязью. Извозчики отсутствовали».

В ходе Гражданской войны многие казаки поддержали большевиков и вступали в Красную армию. Одни искренне, другие — спасая свою жизнь. Впрочем, весной 1920 года, во время войны с Польшей, некоторые казачьи части перебегали на сторону поляков.

Один из сотрудников главы Польши Юзефа Пилсудского Казимеж Свитальский (будущий премьер-министр страны) записал в дневнике 22 июня 1920 года: «Казаки сдаются в плен охотно.

Они хотят, чтобы их отправляли к Врангелю».

После окончания Гражданской войны белые казаки оказались в эмиграции.

Советское правительство постепенно изменило политику в отношении казачества. 20 апреля 1936 года по предложению наркома обороны Ворошилова политбюро приняло постановление «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА»:

«Учитывая преданность казачества советской власти, а также стремление широких масс казачества наравне со всеми трудящимися Советского Союза активным образом включиться в дело обороны страны… отменить для казачества все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы».

Восстановили казачьи части. Казакам разрешили носить свою форму. А Великая Отечественная вновь развела казаков.

Попавшие в немецкий плен казаки оказывались в привилегированном положении — в отличие от русских, которых морили голодом. Желавших служить Третьему рейху казаков принимали в ряды вермахта как «полноправных солдат», им устанавливали немецкие нормы питания. С октябре 1941 года для борьбы с партизанами — с разрешения генштаба сухопутных войск немецкой армии — начали формировать первые казачьи сотни из военнопленных и местного населения.

Казачьи формирования приносили присягу:

— Обещаюсь и клянусь всемогущим Богом, перед Святым Евангелием в том, что буду вождю новой Европы и германского народа Адольфу Гитлеру верно служить и буду бороться с большевизмом, не щадя своей жизни, до последней капли крови…

Бывший донской атаман Петр Краснов нашел убежище в нацистской Германии. Он был просто счастлив, когда Гитлер напал на Советский Союз. 23 июня 1941 года писал атаману Общеказачьего объединения в Германской империи генерал-лейтенанту Евгению Ивановичу Балабину:

«Итак, свершилось. Германский меч занесен над головой коммунизма, начинается новая эра жизни России… Быть может, мы накануне вековой дружбы двух великих народов».

Казаки-эмигранты отправляли Гитлеру приветственные телеграммы с выражением чувства «верности и преданности» и готовности предоставить себя в распоряжение фюрера для совместной борьбы против Советского Союза.

«В Новой Европе, — мечтал Краснов, — Европе национал-социалистической, казаки займут почетное место, как наиболее культурная и способная часть народа Русского».

Идеологи эмиграции рассчитывали на создание независимого казачьего государства, в которое собирались включить Северный Кавказ и немалую часть Украины. Они говорили, что главный враг казачьей независимости — не только коммунисты, но и вообще весь русский народ.

28 — июня 1941 года атаман войска Донского генерал-лейтенант граф Михаил Николаевич Граббе подписал приказ:

«Вождь Великогерманского Рейха Адольф Гитлер объявил войну Союзу Советских Социалистических Республик. От Ледовитого океана до Черного моря грозною стеною надвинулась и перешла красные границы мощная германская армия, поражая полки Коминтерна.

Великая началась борьба. Донское казачество! Эта борьба — наша борьба».

29 — июня в Берлине собрание представителей казачества приняло решение присоединиться к вермахту в борьбе за освобождение «Казачьей Родины». 9 августа в оккупированной немцами Праге в зале, украшенном портретами Гитлера, тоже собрались казаки.

— Мы, казаки, не можем и не должны связывать свое будущее с русским прошлым! — говорили выступавшие. — Мы, казаки, приветствуем каждую бомбу и каждую гранату, которые летят на головы московских тиранов! Слава богу, Москва горит! Хайль Гитлер! Слава казачеству!

Краснов писал Балабину:

«Какая будет Россия после окончания войны с большевиками — единая или разделенная на части, знают только два человека — Гитлер и Геринг, и они никому этого не скажут.

Можно только из некоторых поступков и слов фюрера и из сознания, что этот гениальный человек, подобного которому еще не было в мировой истории, никогда не ошибался, догадываться, что Германия не собирается создавать слабое лоскутное государство, которое сейчас же станет объектом купли-продажи у Англии и Америки».

Генерал Краснов мечтал о создании на русской территории — с помощью немцев — самостоятельной Казакии. Он требовал от казаков помогать вермахту:

«Выйдут оставшиеся в живых казаки с хоругвями и крестами навстречу германским войскам — будут и казаки в Новой России. Не выйдут, будут кончать самоубийством, как Смоленск, Ленинград и другие города советские».

В сентябре 1942 года в оккупированном Новочеркасске немцы разрешили провести казачий сход, на котором избрали штаб войска Донского. Гитлер санкционировал использование казачьих частей в борьбе против партизан и на вспомогательной службе в вермахте. Поскольку союзнические отношения со славянами исключались, в Берлине придумали теорию, будто казаки — потомки восточных готов, сохранившие «прочные кровные связи со своей германской прародиной».

10 ноября 1943 года от имени имперского правительства начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и имперский министр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг подписали декларацию, в которой казаки объявлялись союзниками нацистской Германии:

«Когда доблестная германская армия подошла к вашим рубежам, вы явились к ней не как пленные, но как верные соратники… Второй год вы сражаетесь плечо к плечу, стремя к стремени с германскими войсками. Вы пережили весь ужас власти большевиков, и вы никогда с ней не примиритесь. Германская армия нашла в вас честных и верных союзников».

Германское правительство признало право казаков на собственное государство — Казакию:

«Мы устроим вашу казачью жизнь под защитой фюрера, снабдив вас землей и всем необходимым для вашей самобытности».

При Министерстве по делам оккупированных восточных территорий 31 марта 1944 года появилось Главное управление казачьих войск. Во главе управления поставили генерала Петра Краснова. Начальником штаба сделали его племянника Семена Николаевича Краснова. Младший Краснов в Гражданскую служил в армии Врангеля, получил полковничьи погоны. Казакам вручали германские удостоверения личности. Взамен казаки были обязаны поставить определенное число добровольцев «для помощи Германским Вооруженным силам в борьбе с коммунизмом и сталинской жидовской сворой».

В сентябре 1944 года при штабе СС создали Резерв казачьих войск, который возглавил генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро. Он сделал изрядную карьеру в Гражданскую войну. Получил генеральские погоны и в войсках Деникина командовал 3-м Кубанским конным корпусом. В 1920 году новый командующий белой армией барон Врангель выставил его из армии за грабежи.

В эмиграции Шкуро выступал в цирке. В 1926 году его встретил руководитель Русского общевоинского союза в Германии генерал Алексей Александрович фон Лампе.

«Бедняга Шкуро впал в полное ничтожество, — записал в дневнике фон Лампе. — Труппа его ликвидирована и частично попала в Дюссельдорф — в цирк, здесь он не может найти антрепризы, так как все сведения о труппе неблагополучны, жить не на что настолько, что обедать нечего и в пансион не плочено, — я дал ему мелочи и две марки, и он немедленно побежал покупать папиросы».

Назначение в штаб СС оказалось подарком для бывшего белого генерала Шкуро, произведенного в группен- фюреры СС. Его задача состояла в том, чтобы поставить под ружье как можно больше казаков. Полковник Гельмут Вильгельм фон Паннвиц сформировал из бывших военнослужащих Красной армии первую казачью дивизию. Казаков отправили в Сербию, где они принимали участие в охоте на партизан Иосипа Броз Тито.

Готовым служить Гитлеру казакам выделили сто восемьдесят тысяч гектаров земли в Белоруссии. Когда немцев оттуда выбили, территорию для Казакии подыскали в Северной Италии. Но Третий рейх был разгромлен. Английские войска передали советскому командованию тридцать пять тысяч казаков, сражавшихся на стороне Третьего рейха и взятых в плен. Петра Краснова с Андреем Шкуро британские власти тоже выдали Красной армии. В 1947 году обоих повесили в Москве как предателей.