Нарушение демократического принципа

Стивен Ф. Коэн, бывший советолог из службы президента Джорджа Буша, почетный профессор университетов Нью-Йорка и Принстона, ведущий журналист газеты «Нейшн», обеспокоен тем, что в американской прессе и политике царствует одна единственная точка зрения[94]:

«Новая холодная война будет тем более опасной, что в Соединенных Штатах не существует никакой сколько-нибудь значимой оппозиции. Мы, отказывающиеся поддерживать неправильную политику нашего правительства, не можем ждать поддержки ни от какого влиятельного лица, не можем ждать и от Конгресса, превратившегося в оплот наступательной политики.

С начала украинского кризиса и по сей день ни одна из таких газет, как „Нью-Йорк таймс“, „Вашингтон пост“ или „Уолл-стрит джорнал“, ни разу не давали нам слова. Нас не звали ни на канал MSNBC, ни на „Фокс Ньюс“, где все события трактуются с одной единственной позиции: „во всем виноваты русские“. <…> За мою долгую жизнь я не помню ни единого случая такого грубого нарушения демократического принципа, тем более в условиях серьезного кризиса»[95].

Во Франции также поднимаются голоса против однобокости официальной точки зрения и того, в каком искаженном виде подается информация: невозможно понять, что на самом деле происходит на Украине и почему русские ведут такую политику? Ведь если все объяснять их исконным стремлением к «экспансии» и желанием восстановить советскую империю, то непонятно, зачем они ее развалили? Особо стоит прислушаться к экономисту Жаку Сапиру, к бывшему премьер-министру Доминику де Вильпену, к бывшему министру-социалисту Жан-Пьеру Шевенману, журналу «Монд дипломатик» и еженедельнику «Марианна»; чуть реже и с чуть другой интонацией звучат голоса эссеиста Жака Аттали, академика Элен Каррэр д’Анкосс и бывшего министра иностранных дел Юбера Ведрина.

«Каждый убежден в своей исключительной правоте: Брюсселю представляется совершенно естественным, что Европа стремится распространить на весь мир свои либеральные устои, экологические нормы и „демократические“ идеалы. В отношении Москвы она возобновила Drang nach Osten („Натиск на Восток“), но только натиск этот принял теперь новые формы. Россия же со своей стороны за Евросоюзом видит НАТО. Таким образом, мессианство одних порождает защитный национализм других», – пишет Жан-Пьер Шевенман[96].

Его точку зрения разделяет Юбер Ведрин:

«С 1992-го года западная политика в отношении России была бесцеремонной, провокационной, жесткой и вялой одновременно, иначе говоря, она отличалась непоследовательностью. Сначала Европа послушалась дурного совета США и учинила ультралиберальный big-bang (электрошок без терапии!), приведший к развалу экономической и социальной структуры СССР и приходу к власти опухшей от награбленного клептократии. Поспешные и легкодумные посулы принять Украину в Евросоюз не могли привести к быстрым и конкретным действиям. А попытки расширить НАТО, приняв в него Грузию, Молдавию, Украину и Азербайджан, предпринятые в годы правления Клинтона, а затем Джорджа У. Буша, были восприняты Москвой как прямая провокация»[97].

Куда подевались наша любознательность, наше стремление увидеть мир таким, каков он есть, а не каким мы хотим его себе представить? Такие вопросы должны задавать себе интеллектуалы, преподаватели, ученые и исследователи – все те, чья профессия – думать, понимать, объяснять. И журналисты, чья профессия – рассказывать о событиях.