Американский мессианизм проиграл русской революции

С момента развала СССР этот миф неоднократно изучался и анализировался; одни аспекты привлекали повышенное внимание, другие подвергались сомнению – например, преемственность между властью Ельцина и властью Путина. Члены ельцинского клана утверждают, что преемственности нет, и характеризуют Ельцина как симпатизировавшего Западу демократа.

В первые годы нового тысячелетия сформировалось две диаметрально противоположные теории: одна поддерживала идею «провалившейся демократизации», другая – «демократической эволюции». Первая, по словам Сандерса, доминировала, соединяясь с постулатом о «новой холодной войне». Вторая, более снисходительная к России, предполагала постепенное восстановление пошатнувшейся было демократии, но довольно быстро потерпела поражение. Отказ продать «Юкос» техасским нефтедилерам в 2003 году, споры с Украиной из-за газа в 2006-м, затем грузинская война 2008 года – все эти события укрепили позиции защитников теории «провалившейся демократизации» и способствовали тому, что антироссийский дискурс прочно утвердился в массмедиа, университетах, исследовательских центрах и министерских кабинетах США и Европы.

Почему же критериями суждения о том, что происходит в России, стали понятия свободы и демократии? К тем объяснениям, которые мы привели в предыдущих главах, Сандерс добавляет «стремление Европы позиционировать Россию как „другого“, как „чужака“, приравнивая ее к „Востоку“». Что касается понятия «Восток», то Эдвард Сейд показал, что оно было сформировано Западом для утверждения собственного превосходства над мусульманской культурой.

В этом плане, как пишет Мартин Малиа, «изменения суждений Запада относительно России, особенно в XIX веке, связаны не столько с событиями и процессами, происходившими в России, сколько с внутренними изменениями самого западного общества. Россия служила ему точкой отсчета для интеллектуального развития и одновременно „двойником-антиподом“»[410].

Дэвид Фоглесонг изучил российско-американские отношения, начав с 1914 года, и сделал вывод, что такая позиция США во многом объясняется «мессианским циклом» Америки и неудержимым стремлением вмешиваться во внутренние дела русских, с тем чтобы учить их демократии, то бишь «власти народа»[411]. Когда же этот крестовый поход закончился крахом и торжеством большевистской революции, американские «мессии» вернулись домой и принялись развивать тезис о «культурной несовместимости России с западными демократическими идеалами». Эта идея, как мы видели, постоянно подпитывала американскую русофобию в годы холодной войны. Это также объясняет, почему русофобская книга французского маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» выдержала в США столько переизданий.

Провал американского демократического мессианизма отразился на мировоззрении Европы, которая воспринимает Россию как «неуравновешенную» геополитическую единицу, не способную к плавному поступательному развитию. Для нее Россия находится в перманентном состоянии европеизации и ведет себя как «варвар у ворот цивилизованного мира». В более счастливые времена Европа относилась к России как к рассеянному и нерадивому ученику, не способному одолеть премудрости экономической свободы и демократического плюрализма. Как бы Россия ни старалась, она может лишь копировать Запад («имитировать», как говорили в XVIII веке), но в этой области ей никогда не достичь совершенства.