Жизнеописание Александра Солженицына

11.12.2007

Сегодня ажно слезу умиления смахнул, прочитав новость:

Сараскина: В 2001 году я начала составлять летопись жизни и творчества Александра Исаевича, обнаруживая по ходу дела, как много лжи и небылиц накручено вокруг его личности и биографии, как много белых пятен, несмотря на усилия мемуаристов и краеведов, очевидцев и свидетелей. Мне было хорошо известно, что к идее своей прижизненной биографии Александр Исаевич относится отрицательно. Поэтому я собирала материалы впрок. В течение нескольких лет я периодически приезжала в Троице-Лыково в дом Солженицыных с магнитофоном и конкретными вопросами, и Александр Исаевич терпеливо, с большими подробностями мне отвечал. Так, по военным картам полувековой давности мы восстановили весь его фронтовой путь, много говорили о детских и юношеских годах в Ростове, о родне, о товарищах по ГУЛАГу. Расшифровывая пленки, я всякий раз обнаруживала текст первоклассного качества. А в 2005?м в «Молодой гвардии» возник проект «Биография продолжается»: та же серия ЖЗЛ, но о живущих ныне выдающихся современниках. И тут уже все сошлось.

Неудивительно, что Александр Исаевич к такой затее относится отрицательно.

Так получилось, что свой жизненный путь он уже богато описал несколько ранее. И про жуткую жизнь на фронте, куда к нему на месячишко-другой приезжала посидеть под бомбами молодая жена. И про письма антисоветского содержания, которые он через цензуру рассылал друзьям и знакомым – чтобы сесть самому и посадить других. И про невыносимые условия содержания в лагерях – в тепле, на придурочных должностях и в камере на троих. Ну и главное, конечно, про добровольную работу в лагере тайным осведомителем, читай – стукачом, о чём никто из поклонников Творца почему-то не знает.

Плюс мне всегда были интересны мощные параллели, проводимые Солженицыным между тем, как сидел Достоевский, и как сидел лично он, Солженицын. При этом, понятно, приговорённый к расстрелу Достоевский отбывал срок в санатории, а Солженицын – в самом настоящем аду. О чём подробно в своих произведениях и сообщает – не соображая, что городит. Зоркому глазу, конечно, видно – кто на самом деле как сидел, да только граждане с тюремным опытом книжки Солженицына почему-то не читают. А прокомментировать не мешает.

Я считаю, это прекрасно – работать с первоисточниками. Ведь кто может рассказать о себе больше, чем сам автор? Тем более такой умный.

РГ: Если не секрет, что сказал Александр Исаевич, прочитав свою биографию?

Сараскина: Этим секретом мне поделиться радостно. Он читал книгу по частям. В ней восемь частей – пролог, сорок одна глава и заключительный раздел «Вместо эпилога». По мере того как они писались, делал редкие замечания на полях, всегда только по конкретным фактам. Таков был наш уговор, и герой книги ни разу его не нарушил. Прочитав все до конца, он сказал мне замечательно добрые, благодарные слова. Записал их на пленку, которую передал мне. Я буду ее хранить как талисман.

rg.ru

И это правильно. Ибо всё остальное, что не соответствует светлому образу Гениального Творца – надо просто сжечь.

Из общения в Комментариях:

– Как ты относишься к жизнеописанию другого сидельца – Георгия Жженова?

– Нормально. А что? Он, кстати, сидел в камере, где у меня кабинет был.

– А почему его творчество сейчас так пошло в массы?..

– А где оно пошло в массы, не расскажешь? Где он продаётся адскими тиражами? Где массы его читают?

– Если там черным по белому написаны факты, его не украшающие, и если многое – ложь?

– Я правильно понимаю: в массы идёт только то, где факты и правда?

– Под «пошло в массы» понимаю всеобщее признание Солженицына, хотя есть немало других писателей, которые могли бы поиметь такую известность.

– Мне, камрад, не совсем понятно: всеобщее признание – это что? Ты вот, к примеру, сколько его книг прочитал? Подозреваю, что ни одной. Сколько прочитали твои друзья? Тоже, подозреваю, ни одной. Я вот прочитал минимум три, но среди моих знакомых никто не смог дочитать даже «Архипелаг». Ты не про «всеобщее признание» говоришь, а про раскрутку на Западе ровно одного произведения.

– С какого хрена Солженицын получил такую мега-раскрутку на Западе и ее эхо в нашей стране?

– Много ли ты читал статей и книг Политковской? С какого хрена она так раскручена на Западе и в нашей стране?

– Кстати, не могли Вы дать краткое пояснение на эту тему?

– Могу.

– Кто тут замешан, как Вы думаете?

– Всемирный жыдо-масонский заговор.

– Помню, Владимир Владимирович лично к Солженицыну на квартиру приезжал, поздравлял (с днем рождения, кажись) – чем не признание?

– А у нас возле универа памятник Сахарову поставили – чем не признание?

– Признание. Сахаров – не последний ученый был. Памятник возле универа поставлен вполне обосновано.

– А Солженицын – офигенный писатель. Тоже обоснованно.

– Если вспомнить, что сей гражданин кроме всего прочего пережил рак 4?й стадии…

– А ну как грыжу?

– Дима, ты как считаешь: чтобы иметь мнение о писателе, обязательно его произведения читать? Или это не связанные вещи? Где-то у тебя похожая мысль звучала, не помню, где именно.

– Вообще, конечно, следует решительно отделять автора от произведения. Но если автор – пидор (в плохом смысле), то это практически невозможно.

– Сразу ма-а-ленький вопрос: как ты относишься к «шестидесятникам», конкретно к Визбору? Или его творчество тебя не интересовало никогда?

– К шестидерастам? Никак. С Визбором знаком мало, слышал пару песен.

– Дмитрий Юрьевич, а Вы в гражданско-правовых процессах принимали участие?

– Нет, я только в пытках и расстрелах.

– Если да – то в каком качестве?

– Дежурным палачом.

– А что тогда скажете про «Двести лет вместе»?

– Я себя обычно позиционирую как эксперта с мировым именем – разумным людям сразу понятно, что в ироническом смысле. А в Солженицыне никакой иронии нет – он на полном серьёзе считает себя таковым. Данный опус – очередное тому подтверждение.

– Насколько правдоподобно там он писал?

– Это его точка зрения. Лично мне не интересная.

– Спасибо за ответ, принял к сведению. Читать, видимо, не буду.

– С точки зрения энтомологической – прикольно.

– Шаламов, на Ваш взгляд, как человек и писатель?

– Я с ним не был знаком, потому что за человек – абсолютно без понятия. Произведения – атомные, написано отменно. Однако это не документалистика, если ты про это.

– Раз Солженицын сотрудничал с администрацией, значит хороший зек был, полезный.

– Отличный. Мы таких любим.

– Дмитрий Юрьич, можно вопрос: а что видно зоркому глазу по поводу сидения Достоевского?

– Тяжко ему сиделось, без дураков. Дворянину среди крестьян – это полный пэ, не говоря уже об остальном.

– И как ты к нему относишься?

– Нормально. Больной, конечно, был, но без этого творец – не творец.

– Дмитрий Юрьевич, а как ты относишься к вопросам типа «как ты относишься»?.. Не достали ли тебя они?

– Куда деваться?

– Надеюсь, что тебе воздастся за терпение, ибо нас (молодежь)просвещать – дело хлопотное.

– Я терпеливый, как санитар из дурдома!!!

– Из комментариев в «Тупичке» и твоих ответов стало ясно про «шестерство».

– Я такого не говорил, камрад.

– Но вопрос – как и откуда черпать знания?

– Они как в армии, камрад – от сержанта, т. е. от взрослых и знающих камрадов. Каковые вызывают у тебя безусловное уважение, чья точка зрения тебя интересует, к чьему мнению ты прислушиваешься.

– Как правильно строить мнение о произведениях?

– Надо много читать, дабы можно было сравнивать. Только так.

– Вот тут рассказик надыбал В. Алмазова. Называется «Сука ты позорная». О том, как однажды, году в 79?м, автор обсуждал с бывшими колымскими зэками «Архипелаг ГУЛАГ». Что скажешь?

– Лагеря все были трудовыми. Т. е. народ там работал. А это значит, существовали нормы выработки, за которые сталинские упыри спрашивали по всей строгости. Вот представь, ты директор завода, но по прихоти вчера расстрелял сто рабочих. Кто план выполнять будет? И что будешь делать ты, когда за невыполнение плана придут расстреливать тебя?

– Дворянином-то Достоевский был, но он не был рожден дворянином. Папа его был доктор для бедных и произведен во дворянство. Так что Достоевский классический разночинец по классовому происхождению.

– Я правильно понимаю – это всё в корне меняет? Я правильно понимаю, что на основании написанного тобой, крестьяне относились к нему совершенно иначе? А если нет, поделись: к чему ты эту херню тут написал?

– Дмитрий, а Вы к творчеству Василия Шукшина, писателя, как относитесь?

– Строго положительно. Мега-талант.

– Гоблин, а кого еще, по-твоему, можно поставить в один ряд с такими великими людьми современности – Солженицыным и Сахаровым?

– Ставить их надо на дно выгребной ямы.

– Хм, признаться, что дал согласие сотрудничать с органами – это довольно смело, тем более для человека, позиционирующего себя как «борца с режимом». Не находишь?

– Это ты меня как коллегу спрашиваешь, я правильно понимаю? Или это ты задаёшь вопрос как лох чилийский, не имеющий представления о предмете?

– И потом, если он действительно реально не сотрудничал, а только поддался на давление?

– Это как?

– Какое тогда имеет значение какая-то бумажка?

– Это о чём?

– Да и многие ли из тех, кто сейчас подтявкивает тут, на форуме, нашли бы в себе смелость устоять?

– Да никто, конечно. Все до единого кругом – предатели, стукачи да твари вербованные.

– Я сильно сомневаюсь. В том числе и за себя…

– А я за тебя не сомневаюсь. С двух предложений видно – аморальная гнида, способная на всё.

– Конечно, если следовать уголовной философии, то да, типа запомоился. Но разве имеет значение для нормального человека мнение уголовников?

– Дол…б ты.

– Ничего не поделаешь, да, я – дебил. Представьте себе.

– Сначала не мог представить, а теперь – смог.

– За что парень, с которым ты говорил выше, удостоился такой чести?

– Угадай с трёх раз.

– По моему мнению (предвижу ответ: малолетнего дол…ба) это были нормальные вопросы нормального человека, не замороченного милицейскими и уголовными тонкостями.

– Сынок, вот у тебя под ником написано – «подросток». Это значит, что ты в массе постов обозначил себя как малолетнего дурачка. Если тебе в твои 15 лет что-то непонятно – ты, сынок, поди, спроси у папы, если он у тебя есть. Оно, конечно, сомнительно, что он тебе что-то сможет объяснить – раз уж таким дурачком тебя вырастил. Но вдруг? А пока не объяснил, ты дурость свою окружающим старайся не демонстрировать – выглядит отвратительно.

– Понимаешь, даже стоя не дне выгребной ямы, Солженицын и Сахаров будут на голову выше подавляющего большинства тут присутствующих. Как это ни обидно.

– В выгребную яму нормальные люди, понимаешь, обычно испражняются. Она для говна то есть, в неё срут. И яма никогда не бывает «выше».

– Неплохо, кстати, зэки работали. Лет 5 назад, будучи по делам в Норильске, зашел в местный краеведческий музей. Там много документов интересных про то, как зэки под чутким руководством НКВД осваивали технологии строительства городов, шахт и заводов в условиях вечной мерзлоты. И неплохо так освоили, вроде бы первыми в мире. И только потом, когда с технологиями стало понятно, а инфраструктура налажена, стали туда всяких комсомольцев зазывать.

– Не самая светлая страница в истории родной страны.

– Насколько правдоподобны пассажи гражданина Солженицына в духе «Я только подписал бумагу»?

– Если бы он этого не делал, он бы никогда этого писать не стал.

– Можно ли было его склонить к реальному сотрудничеству, шантажируя письменным согласием?

– Ты хорошо понимаешь, что такое оперуполномоченный в лагере, чем он там занимается и что он там может?

– В самом деле, Дмитрий Юрьевич, объясните, насколько серьезна подписанная бумага?

– Серьёзнее не бывает. Это окончательная бумага, там других нет. Будучи завербованным, далее он трудился на оперчасть весь оставшийся срок.

– И могли ли действительно отправить Солженицына на шарашку и больше не использовать в качестве доносителя?

– В шарашку его направили потому, что использовать его среди уголовников смысла не было. Поэтому сам он – поехал в шарашку, а дело агентурное – в оперчасть шарашки. Так что работал и там.

– В предмете совершенно не разбираюсь, потому и задаю глупые вопросы.

– Завербованный агент используется оперчастью, т. е. подслушивает, подсматривает, и доносит в оперчасть. Существуют количественные нормы доносов, например – один в неделю. Существуют нормы оформления личных дел, где все доносы должны быть подшиты – по датам, четыре в месяц. За это исключительно строго спрашивают, и если завербовали – значит, всё по распорядку.

– Был бы благодарен, если б Вы посоветовали, что можно почитать на тему оперативной работы в лагерях.

– Это секретная спецлитература, её не продают в лавках.

– И как любить милицию родную после всего этого?

– Камрад, я тебя призываю её любить?

– Говорят, самое сильное – это психологический аспект. Т. е. подписей о сотрудничестве на документе могут и не просить, юридической силы вроде как не имеет, но сам человек чувствует, что все – он перешел черту, обязался. В «Бизнес-разведке» Доронин пишет, что важен любой документ, как-то закрепляющий в сознании факт вербовки – расписка в получении денег, первое собственноручно написанное донесение и т. д. Так ли это? Насколько соотносятся юридическая и психологическая части таких бумаг?

– Там написано, что он выбрал себе псевдоним. Это значит, было заведено агентурное дело и дана расписка в том, что он ознакомлен с тем, чем он согласен заниматься, и поставил свою подпись. Вы эта, камрады – там не детский сад, и эльфов там нет.

– Дмитрий Юрьевич, а как коренные обитатели зоны относились к политзаключенным?

– Никому нет дела до того, кто ты такой – если не насильник малолетних и пр. Как себя покажешь – так и будут относиться. Кроме того, если политзаключённые составляли основную массу – стало быть, их опасно трогать, их много. Если написано, что их гоняли – значит, их было очень мало и люди они были неважные.

– На каком они там были положении в основной своей массе?

– На обычном. Воры считают за людей только себя, с обычными зэками контактируют мало.

– Дмитрий Юрьевич, надеюсь, Вас не затруднить ответить на еще один вопрос о Сталине.

– Камрад, хорошо ли тебе понятно, что Сталин рулил страной без моей гениальной помощи?

– В школе меня учили: людей которые докладывали о войне 22 числа, Сталин расстреливал.

– Это неправда. Понятно, что расстреливали, но к войне готовились и войны ждали.

– Когда фашистские войска перешли границу – в 4 часа утра, по-моему – Сталин молчал и не верил в это.

– Это неправда. Сохранились журналы, в которых Поскрёбышев записывал, кого Сталин принимал и когда.

– Он считал это провокаций и лишь потом выступил с докладом о войне.

– Это неправда. Выступил он тогда, когда счёл нужным выступить. О начале войны объявил Молотов, а Сталин обращался к народу.

– Солдаты разбегались, потому что после репрессий 37 года…

– Это неправда. Поспрашивай знакомых, много ли среди солдат было репрессий.

– Руководящего состава почти не осталось, и он был заново набран из людей, которые к этому не имели отношения.

– Это неправда. Большинство т. н. репрессированных просто уволили из армии, на их место пришли другие. Не умели воевать – ни одна армия не умеет, пока не начнёт воевать.

– Техника была стянута на границе, и 80 процентов ее досталось немцам в первые дни войны.

– А куда её надо было стягивать? На Дальний Восток, чтобы немцам не досталась?

– Сталин не верил в войну, и в день нападения фашистов у многих солдат оружие было на чистке.

– Как же не верил, если страна, выбиваясь из сил, готовилась к войне несколько лет? Оружие на чистке – это где? На заводе, что ли?

– Правда ли это?

– Нет, конечно.

– Дядя Дима, а вообще насколько уместно употреблять слова вроде «верил/не верил» в подобном контексте?

– Надо быть на всю башку стёбнутым, чтобы в подобных аспектах «верить/не верить». Руководителю государства идёт огромный поток информации из самых разнообразных источников. Советскую интеллигенцию разрывает пополам: с одной стороны, Сталин у них – коварнейший демон, при котором нельзя было даже шёпотом разговаривать, ему обо всём мгновенно доносили. А с другой стороны, Сталин у них – полный дебил, который ни хера не знал и плюс ни хера не понимал. Это можно понять, когда речь идёт про советского интеллигента, который знает Мандельштама наизусть, но не умеет чисто вытирать жопу и мыть посуду. Однако не следует примерять собственную дурость на мега-диктатора, самого серьёзного руководителя сверхдержавы.

– Разрешите вопрос, где Солженицын говорит про свое стукачество? Что за произведение или интервью? Спасибо за ответ, заранее.

– Нигде, это я придумал.

– Дим Юрьич, не хотел бы обозначиться срывателем покровов, но «ГУЛАГ» – он в обязательной программе по литературе за 11 класс. Ну, или, по крайней мере, так было, когда я учился в школе (впрочем, не так давно). И все, что там написано, на уроках преподносится как правда о кровавом режиме. Учителя рассказывают «как все было страшно», а мы, малолетние дурачки, этому верим. Я в том числе. Это попозже я узнал, что к чему (во многом благодаря «Тупичку»), но на встрече выпускников доперло, что я такой в классе один. Вот.

– [окончательно теряя остатки воли и впадая в бешенство] Я, б. дь, специально сделаю видеоурок – доступный пониманию детей.

– Нельзя быть стукачом «только по бумажке», как нельзя быть «чуть-чуть беременным». Ты либо стучишь, либо нет. А уж ежели ты начал барабанить, то опер с тебя не слезет. Здесь заднего хода – нет. Особенно интересно выглядит то, что г. Солженицын имел должность, а не был рядовым зэком. Это – очень большая привилегия, которую в местах не столь отдалённых за здорово живёшь не дают. Её можно получить только двумя путями – либо ты очень авторитетный человек, либо ты «красный», т. е. сотрудничаешь с администрацией. Посему вывод однозначный – дедушка был «красный», как пожарная машина, и барабанил так, что все были довольны.

– Слушай, вот когда начинают рассказывать, что «половина страны сидела» – все верят безоговорочно, ибо сидела ведь половина (другая охраняла). А когда речь заходит о конкретике, типа стучал или нет – никто ни хера не понимает и не знает. Как так наши матёрые сидельцы ухитряются – не понимаю.

– Поясняю – как правило, блатные очень много времени проводят в штрафном изоляторе. Сидеть там очень неприятно. Представьте себе комнату 2 на 2 метра с бетонной шубой на стенах, в которой из обстановки только двое пристегнутых к стене нар, туалет, столик и умывальник. И всё. Курить нельзя, чай пить нельзя, кормят хреново, письма писать нельзя. Вообще ничего нельзя. И вот в такой обстановке некоторые люди проводят по 2–3 месяца. Хочется угробить здоровье? Во-во, никому не хочется, всем хочется выйти на свободу, сохранив физическое и душевное здоровье. Поэтому и стучат.

– Не следует забывать, что для большинства граждан не требуется никаких пыток и даже угроз. Большинство граждан просто тупо стремится к собственной выгоде, ради которой продадут родную мать не задумываясь. Солженицын – наглядный пример.

– А может человек, на которого завели агентурное дело, просто регулярно отписывать о том, что никаких разговоров кроме как о погоде не было?

– Может, конечно.

– Или в таком случае опера его проверять начнут другим агентом?

– В таком случае его просто в жопу отдерут или покалечат. А он про это, не поверишь, очень хорошо знает, и изо всех сил будет стараться до этого не доводить – писать сообщения по делу.

– Если «существуют количественные нормы доносов, например – один в неделю», тогда в личном деле Солженицына должны быть кучи его доносов, не так ли?

– Так, конечно. И они там есть.

– Тогда вопрос – почему эти доносы не были опубликованы, когда еще был СССР?

– А у нас не принято сдавать агентов. Даже конченых подонков.

– Морально уничтожить Нобелевского лауреата – что может быть изящнее?

– Да кому он на хер нужен?

– Или прав все-таки Солженицын, когда говорил, что ничего такого он не доносил?

– Оно понятно, что ты дурак патентованный, но ты хоть книги Светоча почитай, дебил.

– Д. Ю., мне интересно, каким образом можно подтвердить этот документ?

– Никаким. Разве что почерковедческой экспертизой.

– Товарищи, сидевшие в советское время в «Матросской тишине», говорят, что там была офигенная библиотека, которую никто никогда не перетряхивал на предмет изъятия неправильных изданий. Сидельцы еще с 20?х годов по сложившейся традиции оставляли личные книги. И к 70?м годам библиотека вполне могла составить конкуренцию библиотеке академии наук.

– Я заведовал библиотекой в тюрьме. Говно там, а не книги – унылые помои, каковые пользуются наибольшим спросом. Поскольку большинство граждан – откровенные идиоты, то и читают они книги для идиотов, и оставляют они после себя книги для идиотов. Слухи про «академию наук» – сильно преувеличены.

– Что же касается «чего натворить такого умудрились», отвечу: работали, имели крепкие хозяйства и достаток, в отличие от голытьбы, что тогда, что сегодня, ни хрена делать не желавшей и не умевшей. И нередко как раз такая вот голытьба, всякие Шариковы и Швондеры с радостным писком и раскулачивали. Да, были и настоящие мироеды, но в основном под эту косу пошли прежде всего крепкие середняки, основа крестьянского хозяйства.

– Всем экспертам по голодранцам – рекомендую к прочтению: Милов Л. В. «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». Дабы впредь не тянуло.

– Дмитрий Юрьевич, спасибо за ссылку. Мне не совсем понятно: а как это так получается, что все кругом голодранцы?

– Надо понимать, все русские крестьяне, как подобает русским свиньям, круглый год пили и ничего не делали? Поэтому они все были голодранцами?

– В 1995 мне такое в школе говорили, про голытьбу и про то, как она кулаков раскулачивала.

– Как так получилось, что все были нищими, а один – богатым? Откуда такой разрыв?

– Дмитрий Юрьевич, с Вами спорить не буду, образования не хватит. Книгу рекомендованную скачал, буду изучать. Спасибо.

– Да я не про споры, камрад. Люди не имеют ни малейшего представления, что это такое – русский крестьянин, и почему он жил вот так. Не имеют ни малейшего понимания о том, что такое колхозы и что эти колхозы крестьянам принесли. Но, понятно, мнение имеют – особенно из числа тех, у кого родственников «голытьба раскулачила ни за что».

– Понял, виноват. Книжка очень полезная – там как раз про то, почему богато никогда не было.

– И быть не могло. Откуда не трудно понять, как получалось богато у единиц. И почему их так любили горячо – все.

– А от личного трудолюбия и целеустремленности ничего не зависит?

– А от земли не зависит? Если в России сажаешь один мешок, а собираешь три, после чего один съедаешь, один продаёшь, один снова сажаешь, а в Италии один сажаешь, а собираешь тридцать? Это как-то что-то определяет в благосостоянии страны?

– Или все, кто сейчас неплохо живет – подлецы и подонки?

– О чём ты? Ходорковский вон ни за что сидит, а остальные дрожат по ночам – ну как за ними тоже придут, за честными людьми?

– Моего прадеда по отцу, кстати, раскулачивали трижды.

– Давно заметил, в Интернете сплошь дети раскулаченных. Поделись, а где потомки голодранцев?

– Дмитрий Юрьевич, есть, кстати, любопытная статистика по дальневосточной деревне. Здесь процент зажиточных, кулацких хозяйств был вдвое выше, чем по России – 10–11 % против 3–4 % по стране. Это накануне коллективизации данные взяты.

– Вы, наверно, статистику по Кубани не видели.

– Нет, со статистикой по Кубани не сталкивался. А что там?

– Ну, там земля и сельское хозяйство сильно отличаются от Новгородской области.

– Самый интересный вопрос формулируется по-другому: почему, когда в России были «справные работящие хозяева», голод был чуть ли не каждый год, а вот с того момента, как «работящего мужика» повывели злые комиссары и в деревне осталось одно «не умеющее работать быдло», голода уже не было?

– [не в силах сдержаться, кричит] Какая-то муйня получается!!!

– Дмитрий Юрьевич, вот почему я люблю с Вами общаться – от Вас всегда узнаешь что-нибудь новенькое, как однажды сказал пожарный Сема Кац артистам Большого театра.

– Что ни день, то открытие, камрад.

– А на Дальнем Востоке – совершенно другим, вот ведь какие дела! Ведь климат и почвы абсолютно не влияют на объемы урожая! И на среднерусские суглинки не надо тонны дрища коровьего вываливать, чтобы плодородила земля – надо только все организовать, как у фермеров на Западе, и будет у нас изобилие. И холода зимой – не преграда, вон, в Италии оливки растут и зимой не вымерзают, а у нас – не растут, видно, из-за косорукости русской и тупорылости. Ведь повывели жыдокомиссары породу мужиков работящих, которые сам-тышшу собирали – все 150 миллионов в Сибири сгноили!!!

– Вот, камрады – учитесь, как надо смотреть в корень явлений и пронзать сущность интеллектом!!!

– Дим Юрич, давно интересуюсь таким вопросом: а каков же в действительности был великий и ужасный Голод на заре советской власти и в 30?е сталинские годы?

– Он был страшен.

– Можете, если не трудно, поделиться своим мнением относительно предпосылок, причин, цифр и последствий голода 20?х и 30?х гг. Особенно интересно, что там на самом деле было с набившим оскомину «Голодомором» на Украине?

– Умом и сообразительностью смогли блеснуть все. Руководство, которое дало команду изымать всё подряд. Изыматели, которые изымали вообще всё. Граждане, которые срочным порядком зарезали скотину, чтобы не доставалась никому. Ну а когда наступила весна и надо было сеять – оказалось, что и сеять нечего (зерна нет), и пахать не на ком (всю скотину вырезали). После чего начался голод.

– Я не пытался оспаривать очевидные вещи. Я скорее о том, что некоторые (некоторые) голодранцы являлись таковыми в силу неумения/нежелания работать.

– Ещё разок. Россия всегда была нищей страной – всегда. Население России всегда было нищим. Беспросветная нищета русских закончилась только с появлением СССР. Как думаешь, почему?

– Скажу так. Пусть я родился в городе, но батя у меня деревенский.

– Странно. Обычно у всех знатоков жизни в СССР предки – строго из дворян.

– Как он выбрался из деревни в город: не шёл работать в колхоз, сразу после школы поступил в ВУЗ, потом армия, город. Понятно, мой батя никому не известен…

– А как это его из деревни отпустили в ВУЗ? Крестьяне ведь сидели без паспортов, из колхозов запрещено было уезжать. Как так – крепостной и в ВУЗ? А потом ещё и в армию? А в итоге – в городе?

– Возьми личность поизвестней, например, Резуна. Как он выбрался из деревни? Взял и уехал? Просто так уехать было нельзя.

– А, понял. Это чисто случайно удалось только твоему папе.

– На этом тему выезда из деревни я, со своей стороны, закрываю.

– Лучше бы и не начинал.

– Мне вот интересно, каким образом учить детей правильным вещам в укор зомбоящику и прочему.

– Делать то же, но с другой стороны.

– «Правда о 9-ой роте» (фильм) – это, так сказать, пилотный проект?

– Да.

– Можно в дальнейшем ожидать иные социальные проекты?

– Это очень дорого. Один заезд в г. Новокузнецк с личным составом, оборудованием, проживанием и едой – это примерно 100 тысяч рублей.

– Дима, не значит ли твой ответ отказ от участия в кинотворчестве как таковом?

– Нет.

– А какие-то субсидии от государства под это дело получить нереально?

– Не знаю.