О значении и постепенном учреждении сельско-хозяйственных обществ в России. С. Пахмана. Казань. 1855.

Нет надобности говорить о важном значении обществ сельского хозяйства для успехов народного благосостояния после того, как важность и польза атих учреждений столь ясно выражена милостивым высочайшим указом от 14 марта 1855 года, — указом, который был одним из первых правительственных действий ныне благополучно царствующего монарха, и обнародованными вместе с этим указом всемилостивейшими рескриптами двум старейшим и главнейшим нашим экономическим обществам. Вот текст этих замечательных актов:

Высочайший указ г. министру государственных имуществ.

«Считая сельское хозяйство одним из главных источников народного благосостояния и зная, что существующие в империи сельско-хозяйственные общества служат правительству полезным и важным по сей части орудием, повелеваю:

1) Императорскому Вольному Экономическому Обществу и императорскому Московскому Обществу Сельского Хозяйства доставить прилагаемые при сем рескрипты, коими я подтверждаю дарованные им моими августейшими предшественниками права.

2) Лифляндскому Экономическому Обществу, как одному из старейших по учреждению и постоянно, по засвидетельствованию Вашему, трудящемуся с пользою и успехом, разрешить именоваться императорским.

3) Императорскому Обществу Сельского Хозяйства Южной России, императорскому Казанскому Экономическому Обществу, Гольдингенскому, Курляндскому, Эстляндскому, Ярославскому, Лебедянскому, Юговосточному, Калужскому, Кавказскому и Юрьевскому Обществам Сельского Хозяйства, а также вспомогательным Лифляндскому Экономическому Обществам: Перново-Феллинскому, Аренсбургскому и Венден-Кольмар-Валкскому, объявить, что труды их и усердие не будут оставлены мною без внимания, и что я всегда готов споспешествовать их полезной деятельности.

Рескрипты.

I. Господа члены императорского Вольного Экономического Общества! В постоянной моей готовности покровительствовать всем учреждениям, имеющим целию улучшение разных отраслей народного хозяйства, мне приятно выразить вам то одобрение, которое Вольное Экономическое Общество заслужило своими долголетними и полезными трудами. — Подтверждая все права и преимущества, дарованные сему Обществу моими августейшими предшественниками, и предоставляя ему выдавать попрежнему медали, установленные высокою его основательницею, императрицею Екатериною II, я остаюсь в полном уповании, что Общество будет продолжать действовать на пользу любезной нам России, и успехи его не оставлю без внимания.

II. Господа члены императорского Московского Общества Сельского Хозяйства! Удовольствием считаю удостоверить вас, что я вполне ценю постоянные труды ваши по развитию и улучшению сельского хозяйства в разных странах любезного отечества нашего, и всегда готов покровительствовать полезную деятельность вашу. Подтверждая все права и преимущества, дарованные Московскому Обществу императором Александром Благословенным и незабвенным родителем моим, я остаюсь в полной надежде, что Общество успехами своими оправдает мои ожидания».

Столь милостивое ободрение монарха должно придать новую силу деятельности наших экономических обществ, новая эпоха жизни должна начаться для них. В такое время полный и основательный обзор предшествующей деятельности и настоящего состояния их, составленный г. Пахманом, является как нельзя более кстати.

Первое из сельско-хозяйственных русских обществ, — Вольное Экономическое, было основано в 1765 г., в Петербурге — оно, по времени учреждения, было восьмым в ряду подобных учреждений в Европе. В 1792 г. было основано Лифляндское, в 1808 г. — Эстляндское, в 1819 г. — Московское, в 1824 г. — Белорусское общество. В настоящее время г. Пахман насчитывает в России 21 общество сельского хозяйства и, кроме того, 28 сельско-хозяйственных компаний, деятельность которых, имея прямою целью получение денежных сыгод, в то же время содействует успехам различных отраслей сельского хозяйства.

Ложь и действительность восточной войны. Сочинение Виктора Жоли. Перевод С. Р. Спб.]855.

Брошюрка эта, составленная из статей, которые первоначально печатались в газете «Санчо», слишком поздно, по нашему мнению, явилась в русском переводе. Последняя из помещенных в ней статеек относится к 7 января нынешнего года, — следовательно, брошюрка трактует о «делах дазно минувших дней», о периоде войны, который уже совершенно потерял интерес для настоящей минуты. Явись она полгода назад — она была бы прочитана с жадностью, а теперь какое кому дело до старых предположений о ходе событий, уже давно совершившихся? Кому теперь любопытно знать, храбро ли будет сражаться принц Наполеон или герцог Кембриджский, когда оба они уже давно воротились во-свояси? Кому любопытны суждения о стратегических способностях Сент-Арно, когда не только Сент-Арно давно успел умереть, но и преемник его, Канробер, уже давно отстранен от команды над экспедиционною армиею? Кому нужны доказательства, что французы ошибутся, рассчитывая встретить в русских воинах слабых противников, когда уже целый год все французские генералы и газеты отдают справедливость стойкому мужеству наших героев?

Если бы брошюрка Жоли была переведена ранее, мы почли бы нужным говорить о ней подробно; теперь же довольно будет ограничиться несколькими словами. Жоли ненавидит англичан и Луи-Наполеона и осуждает их действия. Но за что ненавидит, за что осуждает — этого не видно из его статей, по крайней мере, в том виде, как они являются в этой брошюре. Года три-четыре тому назад он был ревностным республиканцем, — не знаем, оставил ли он свои прежние убеждения, но в брошюрке нет доказательств, чтоб они изменились. Чем он недоволен, — тем ли, что французы начали войну против России, или только тем, что война ведется не Ледрю-Ролленом, а Луи-Наполеоном? Чего он желал бы, — того ли, чтобы война была прекращена, или только того, чтоб она велась со стороны французов иначе, умнее, энергичнее и еще жесточе? Хотел ли бы он, чтоб французская армия никогда не переступала границ родины, или того, чтоб она не плыла на врага в союзе с англичанами, а шла сухим путем по наполеоновскому маршруту, — этого ничего не высказывается в брошюре. Ясно только, повторяем, что Жоли осуждает Луи-Наполеона и англичан. Но опять: за что он не любит англичан? За то ли, что они аристократы? или за то, что у них больше купцов, нежели солдат? или просто за то, что они держали Наполеона на острове св. Елены? — это опять остается в совершенном тумане. Видно из всего, что у Жоли есть какие-то затаенные мысли, которых он не высказывает, чтоб не повредить успеху своей брошюры. Само собою разумеется, нам очень мало пользы отгадывать, что держит у себя на уме г. Жоли, но дело в том, что от этих умолчаний его брошюра не производит на читателя определенного впечатления.

Переведенная у нас брошюра о Крымской экспедиции гораздо яснее и удовлетворительнее. Не говорим уже о том, что автор «Крымской экспедиции» — кто бы он ни был, принц Наполеон или один из его адъютантов, или Эмиль де Жирарден, — разоблачает много тайн, а Жоли не знает ничего такого, кроме того, что напечатано в газетах и уже всем нам давно известно гораздо лучше и полнее, нежели изложено в его брошюре.

Но одного достоинства нельзя отнять у его статей: они написаны бойким пером, и в этом отношении оправдывают старинную известность автора, как хорошего оратора и публициста.