217. Н. А. ЛЕЙКИНУ
217. Н. А. ЛЕЙКИНУ
12 января 1887 г. Москва.
12-го января. Татьянин день.
Добрейший Николай Александрович!
Не велите казнить, но велите слово вымолвить. Три недели не писал Вам письма, мечтая написать оное при транспорте, но увы! вижу, что приходится посылать письмо в одиночку, вдовым и сирым… Опять я не шлю рассказа… Что сей сон значит, я и сам не знаю… Моя голова совсем отбилась от рук и отказывается сочинительствовать… Все праздники я жилился, напрягал мозги, пыхтел, сопел, раз сто садился писать, но все время из-под моего "бойкого" пера выливались или длинноты, или кислоты, или тошноты, которые не годятся для "Осколков" и так плохи, что я не решался посылать их Вам, дабы не конфузить своей фамилии. В "Новое время" я не послал ни одного рассказа, в "Газету" кое-как смерекал 2 рассказа, и на какие шиши я буду жить в феврале, бог весть… Вы вообще скептик и не верите в немощи человеческие, но уверяю Вас честнейшим словом, вчера от утра до ночи, весь день я промаялся над рассказом для "Осколков", потерял время и лег спать, не написав странички… О лености или нежелании не может быть и речи… Если Вы будете негодовать и браниться, то будете не правы. Виновен, но заслуживает снисхождения!
С Новым годом я уже поздравлял Вас. Что у Вас нового? Как идет подписка?
Языческого бога я не видел с самого декабря. Почему Суворин не напечатал его стихов, я решительно не понимаю. Стихи я читал, и они мне очень понравились. Простите, сейчас сделал кляксу; в чернилице завелись у меня коховские запятые, бациллы и микрококки, свившие там целое гнездо…
Праздники в Москве прошли шумно. По крайней мере я не имел ни одного покойного дня: гости, съезд врачей, длинные разговоры и проч… Все время мой кабинет брался приступом, чем я отчасти и объясняю свои неудачи на литературном поприще. Между прочим, был у меня А. Грузинский. По-видимому, это очень порядочный человек. Он молчалив, как Виктор Викторович, но и сквозь молчание иногда можно бывает разглядеть человека.
Если увидите Буйлова, то не забудьте сказать ему, чтобы он высылал мне "Газету" с первого №. Я не получаю.
Напрасно "Осколки" отвечали "Наблюдателю". Отвечать, пожалуй, можно только с рекламными целями, но заступаться и защищаться - это не совсем ловко.
Теперь о щекотливом. Счет дружбы не портит, а посему беру на себя смелость написать нижеследующее. Ввиду того, что для "Осколков" я начинаю терять цену как постоянный, исправный и аккуратный сотрудник, ввиду того, что даже в разгар литературной энергии мне приходится пропускать по 1-2 № почти в каждом месяце, было бы справедливым упразднить добавочные. Не правда ли? Согласитесь со мной и сделайте подобающее распоряжение. Я буду работать по-прежнему, стараясь не пропускать ни одной недели, но не могу ручаться, что случаи обалдения уже не будут повторяться. Будут и волки сыты, и овцы целы, когда останется одна только построчная плата; я же не понесу убытка, если эта плата будет регулирована…
Ждем Вас и Прасковью Никифоровну к 17-му. Помните, что 17-го в час дня у меня пирог.
А за сим будьте здоровы.
Жму руку.
Ваш А. Чехов.
Р. S. В видах экономии в посылаемых мною телеграммах фразу "Рассказа не будет" я заменю одним словом "нет". Посему, если получите телеграмму "Нет. Чехов", то это будет значить, что рассказ не написан. Пишите.