Панама: суета вокруг канала

Панама: суета вокруг канала

Панамский канал сегодня

Панамский канал, который соединил Атлантический и Тихий океаны, стал вторым детищем «отца» Суэцкого канала Фердинанда Hecсенca. Но это великое деяние француза-энтузиаста оказалось омрачено большим скандалом.

Сначала — сухие данные. Общая протяженность Панамского канала составляет 81,6 км, из них 65,2 км — по суше и 16,4 км — по дну Панамской и Лимонской бухт. Трасса канала на Атлантическом склоне проходит по долине реки Чагрес, где создано искусственное озеро Гатун, а на Тихоокеанском — по долине реки Рио-Гранде. Минимальная высота над уровнем моря — 83 метра. Минимальная ширина по дну — 150 метров. Глубина шлюзов — 12,5 метра. Панамский канал имеет шесть ступеней (по три на каждом склоне) парных шлюзов с размером камер 305*33,5 метра. Водораздельный участок канала, основная часть которого проходит по озеру Гатун и так называемой Кулебрской выемке, находится на высоте 25,9 метра над уровнем моря. Среднее время прохождения судов через канал — 7–8 часов, минимальное — 4 часа. Средняя пропускная способность — 36 судов в сутки, максимальная (при использовании двух линий шлюзов) — 48. На сегодняшний момент в среднем через канал ежегодно проходит 13 100 судов. А по прогнозам специалистов, в ближайшие 50 лет это количество удвоится. В связи с этим планируется расширить водораздельный массив Кулебра со 152 до 192 метров на прямом участке и до 222 — на изогнутых. Это позволит проходить по каналу двум судам одновременно. Это сооружение, без сомнения, может считаться одним из самых грандиозных в истории человечества, поскольку участок суши, по которому проложен канал, является одним из самых сложных геологических участков земной поверхности. Шлюзовые же камеры со стенами высотой с шестиэтажный дом можно спокойно приравнивать к современным чудесам света. Но история появления удивительного сооружения, равно как и самой Панамы, — это история величайшего скандала конца XIX — начала XX веков, история разбитых надежд, рухнувших мечтаний, обнищания тысяч и тысяч людей. История беззастенчивой коррупции и политики взяточничества.

Идея строительства Панамского канала родилась еще в начале XVI века. Принадлежала она знаменитому конкистадору, виновнику гибели империи ацтеков Э. Кортесу. В то время под началом завоевателя служил талантливый математик и географ Альваро Сааведра, которому и было поручено разработать план создания этого канала. Математик подошел к заданию весьма ответственно и представил на суд короля Испании Карла V сразу четыре проекта строительства. Монарх отнесся к этой идее весьма прохладно и отложил ее в долгий ящик; тем не менее она не почила в бозе, и в 1814 году вице-король испанских колоний в Новом Свете — Новой Испании — получил приказ начать сооружение канала. И снова все осталось только на бумаге, поскольку приступить к строительству помешало народно-освободительное движение, которое развернулось в Латинской Америке.

Реанимировал старый проект французский инженер Гарелла; в 40-х годах XIX века он закончил собственные расчеты, необходимые для создания канала и железной дороги к нему. Гарелла также получил концессию на строительство железной дороги. Казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Но не тут-то было. Проект снова застопорился. Причин этому было несколько, но главная оказалась банальной — нехватка денег. Когда же срок концессии, оформленной французом, истек, за работу взялись американцы, которые и открыли дорогу в 1855 году.

Идея создания Панамского канала тем временем так и оставалась всего лишь идеей. Многие видные политические деятели (например Наполеон III) интересовались этой проблемой, но ни к каким ощутимым последствиям это не приводило. Но вот каналом всерьез «заболели» молодые Соединенные Штаты. Новое государство уже предпринимало попытки открыть проходящий по территории Никарагуа канал, мотивируя его необходимость собственной безопасностью. Тем временем Великобритания в лице лорда Пальмерстона усиленно вставляла Штатам палки в колеса.

Наконец лед тронулся. 19 апреля 1850 года непримиримые до сих пор оппоненты подписали англо-американский договор, который вошел в историю под названием договора Клейтона-Булвера. Согласно данному документу, обе стороны отказывались от каких-либо попыток установить односторонний контроль над каналом в Никарагуа, колонизировать Центральную Америку или возводить на трассе канала укрепления. В дальнейшем, кстати, американцы не раз настаивали на пересмотре «кабального» договора. А пока Великобритания и США тщательно следили друг за другом, в игру вступил «отец» Суэцкого канала (он был введен в строй в 1876 году) Фердинанд Лессепс.

Сначала в Боготе появились французы — эмиссары дипломата. Они быстренько расписали плюсы проведения канала по территории Колумбии. Собственно, французы даже не особенно старались уговорить представителей местной власти, поскольку выгоды такого проекта были вполне очевидными, тем более что Лессепс заранее оговаривал: речь идет лишь о коммерческом частном деле, от колумбийцев не требуются ни уступки, ни льготы; Франция не претендует ни на ограничение суверенитете, ни на контроль над областью канала.

71-летний Лессепс тем временем подготавливал почву в Париже. Он создал Международную компанию по постройке межокеанского пути сообщения и добился предоставления ей преимущественного права на строительство канала на территории Панамского перешейка, который в то время относился к Колумбии. Там же, в Париже, было проведено международное совещание с участием мореплавателей, экономистов и инженеров, на котором обсуждались различные варианты планов строительства. Наряду с явно фантастическими идеями — подземный туннель, железная дорога для кораблей, канал со 120 шлюзами — рассматривалась и единственно разумная версия: канал с небольшим числом шлюзов, расположенных только в тех местах, где путь преграждали горы. Однако эта версия была отвергнута в пользу проекта самого де Лессепса. А он хотел строить прямой канал на уровне моря, точно такой, как был построен в Суэце. К сожалению, данное решение сильно попахивало авантюрой, вот только почувствовать этот «душок» никто сразу не смог. Ведь Суэцкий канал перерезал зеркально гладкую поверхность африканской пустыни, а Панамский перешеек был сплошным месивом совершенно непроходимых болот, скалистых холмов и непролазных джунглей. «Очаровательную» картинку дополняли невероятные извивы капризной бурной реки Чагрес. Что заставило собравшихся принять проект Лессепа? По всей видимости, только его авторитет. Ведь этот человек — безусловно, невероятно талантливый дипломат и политик — не имел никакого инженерного образования!

Англичане не пришли в восторг от появления «третьей силы», поскольку вообще противились любым преобразованиям в Новом Свете, а американцы по-прежнему настаивали на идее строительства канала через Никарагуа и потому тоже пополнили стан врагов Лессепса.

Тем временем проект француза привлекал все больше сторонников. Во-первых, он отличался дешевизной: создание пути через Колумбию предусматривало, что канал будет иметь длину всего лишь в 75 км, в то время как американцы собирались прорыть артерию длиной 290 км. Экономически оба проекта были просто несопоставимы: Лессепсу требовалось немногим больше одного миллиарда франков, а подданным Дяди Сэма — 800 миллиардов. Уже один этот аргумент мог перевесить любые доводы. И, естественно, перевесил: члены совещания проголосовали за строительство канала на Панамском перешейке по плану Великого Француза. Тот, кстати, уверял, что работы займут не более 12 лет. Однако французское правительство изначально устранилось от участия в финансировании этого предприятия, и поэтому проект акционирования был адресован мелким вкладчикам. Подобная система действовала к тому времени во Франции всего лет 20 и считалась модной; риск был невелик, поскольку люди вкладывали только те деньги, на которые, собственно, они покупали акции. Но при этом не существовало ни серьезной законодательной базы, которая регулировала бы работу подобных обществ, ни разработанной системы контроля.

В 1879 году Лессепс организовал новое акционерное общество — Всеобщая компания Панамского межокеанского канала, председателем которого стал он сам. В США рвали и метали, но поделать ничего не могли: Колумбия была независимой страной, а Штаты еще не вошли в силу и потому не могли диктовать Боготе свои условия. Так что 1 февраля 1881 года на берегу Карибского моря, у города-порта Колон, состоялось торжественное открытие начала работ. Правда, высокопоставленные лица на праздник не явились, и потому первую символическую борозду провела дочь инициатора проекта.

Попутно французу пришлось улаживать еще одну проблему. Дело в том, что канал должен был пересекаться с действующей с 1855 года американской железной дорогой. Чтобы убрать этот камень преткновения, Лессепс выкупил «железку» полностью — вместе со складами, зданиями, оборудованием. Выложил он за это весьма приличные деньги. Если до начала строительства акции дороги продавались по 140 долларов за штуку, то к началу переговоров их цена подскочила до 250 долларов. Так что Всеобщая компания, в итоге, заплатила за дорогу сумму, в три раза превышающую ее реальную стоимость. И тут случилось непредвиденное. Когда провели первую подписку на акции канала в размере 400 миллионов франков, оказалось, что компании не удалось продать даже трети ценных бумаг.

Чтобы найти выход из положения, Лессепс лично отправился в специальную экспедицию и установил новую стоимость работ — 843 миллиона. Затем он развернул грамотную рекламную акцию, заслав своих агентов в глубинку Франции. Соотечественникам дипломата рассказывали о небывалых доходах, взывали к их патриотизму. Акция принесла ощутимый результат, хотя и не совсем такой, как рассчитывал Лессепс. В то время ходила байка о том, как какой-то ясновидящий в начале рекламной кампании говорил, что ушлого дипломата нужно срочно арестовать, а «отец» Суэцкого канала только отшутился в ответ на эту новость: мол, его, кавалера ордена Почетного легиона, может судить только сенат; если бы он все же откликнулся на такой призыв, реклама для Панамы получилась бы сногсшибательная.

В 1885 году расходы на строительство уже превышали плановые затраты в несколько раз, и на Лессепса посыпались требования прекратить авантюру и вернуть деньги вкладчикам. Несгибаемый старик шум вокруг канала игнорировал и продолжал изобретать все новые способы привлечения денег. Попутно оказалось, что дальнейшее продолжение строительства канала на уровне моря невозможно. Профессионалам это было понятно с самого начала, но теперь эта очевидная истина дошла даже до изрядно подряхлевшего Великого Француза. Тогда он скрепя сердце обратился к знаменитому Г. Эйфелю, который как раз заканчивал строительство легендарной башни, ставшей символом Парижа. Лессепс просил инженера подготовить новый проект канала с использованием шлюзов. Эйфель согласился; согласно новым подсчетам, на реализацию этой идеи требовался еще 1 миллиард 600 миллионов. Как только эта «утешительная» новость просочилась в прессу, акции компании Великого Француза упали практически до нуля.

Тогда банкир Корнелиус Герц придумал транш. денежной лотереи, да еще под гарантии правительства. Однако частные компании не имели юридического права на проведение подобных акций. А значит. нужно было поменять закон! Для этого следовало также привлечь на свою сторону депутатов. Тут к делу подключился барон де Райнах, который вложил в дело «убеждения» тех, от кого зависело принятие решения по займу, огромные суммы. Только на наличные взятки во все эшелоны власти было затрачено более четырех миллионов франков! Однако для завершения этой бумажной эпопеи, тем не менее, потребовалось три года. Новый законопроект вступил в силу только 8 июня 1888 года. Дело подкупа чинуш стало одной из самых неприглядных страниц в истории Франции. На лапу получили все — от премьера до рядового депутата. Тогда же словарь французского языка обогатился особым словом для политической элиты — «чекисты». Оно обозначало, собственно, взяточников, поскольку в те времена взятки проплачивались исключительно банковскими чеками, а не наличностью.

И снова прокол: лотерейные билеты принесли только 35 % от ожидаемой прибыли — 254 миллиона франков вместо 720 миллионов. Всего с начала строительства компания вытянула из кошельков мелких вкладчиков сумму в 1 335 538 454 франка! Прошло семь лет с начала строительных работ, но трасса продвинулась едва ли на четверть запланированного расстояния. Проект поистине становился «золотым»: сооружение Суэцкого канала уже на тот момент потребовало в 2,9 раза меньше средств. Лессепс попытался исправить ситуацию, 11 декабря 1888 года выбросив в продажу 400 000 облигаций, но Франция больше ему не верила.

В 1889 году Всеобщая компания Панамского межокеанского канала прекратила платежи и приостановила проведение работ. 4 февраля Парижский трибунал вынес постановление о ликвидации общества Великого Француза. Это привело к разорению свыше 85 000 держателей акций (у них не осталось никакой надежды вернуть хотя бы часть своих денег), а депутат Ришар, докладывавший Национальному собранию законопроект об издании выигрышного займа, предпочел покончить жизнь самоубийством. Политический и финансовый скандал во Франции, связанный с деятельностью компании Лессепса, стал одним из самых знаменитых в истории рынка ценных бумаг и надолго отбил у французов желаниевкладывать деньги в разного рода проекты — как государственные, так и частные.

Крах компании послужил сигналом для начала судебного процесса, который закончился только в 1893 году. А годом ранее в газете «Либр Пароль» («Свободное слово») была опубликована статья скандально известного журналиста Дрюмона под названием «Изнанка Панамы». Она содержала разоблачение всех махинаций, правду о подкупе депутатов, министров, требования расследования деятельности не только компании Лессепса, а вообще проблемы коррупции в самых верхах французского общества. Журналист прямо говорил: у общества нет гаранта, защитника от ушлых жуликов и воров. А значит, общество нуждается в серьезном лечении. Правда, если верить Дрюмону, главными виновниками Панамского скандала все же были аферисты-евреи из окружения Лессепса. Он же, его сын, премьер, депутаты, министры и прочие участники скандала превращались в недалеких и жадноватых жертв заговора.

На процессе всплыли факты коррупции власти, которые привели законопослушных французов в состояние шока. Еще бы: обвинения в получении взяток были выдвинуты против 510 депутатов парламента. Правительство республики ушло в отставку. В то время само слово «Панама» стало нарицательным обозначением крупных афер. Ликвидационная комиссия, которая подсчитывала расходы на само строительство, обнаружила интересную вещь: стоимость машин, работ, выплата жалованья и т. п. «затянули» на 450 миллионов франков, а расходы на рекламу не превысили 50 миллионов. Так куда же исчезло еще 500 миллионов?! А они были банально растрачены: на подкуп газет, на проведение незаконных решений через правительство и парламент. Здесь стоит упомянуть, что среди «подкупных» изданий фигурировали действующие и поныне «Фигаро», одна из ведущих на тот момент во Франции газета «Ле Гулюа», «Ля Жюсти» (ирония судьбы: название переводится как «справедливость»!). Таким образом, к облапошиванию граждан оказались причастными столпы тогдашней республиканской прессы. Все они исправно сообщали об успехе строительства, о великолепных быстрых темпах работ; газеты пестрели заметками о том, какие великолепные дивиденды сулит в будущем это предприятие, какой гениальный Лессепс, какие великолепные у него сотрудники. Параллельно публике постоянно напоминали: Суэцкий канал принес небывалые доходы, автор у проектов один — так стоит ли волноваться? Кстати: подкупать депутатов и министров, как оказалось, Лессепсу посоветовали субсидирующие его банкиры; в основном речь идет о представителях видных еврейских фамилий. Конкретно же эта «свежая» идея целиком и полностью на совести одного из банкиров — барона де Райнаха. В связи с принятием такого подхода к делу только министр общественных работ за продвижение проекта получил на руки миллион франков! Кроме него, рыльце в пушку оказалось у многих крупных политических фигур, у большинства депутатов и даже у председателя совета министров. Часть денег «пристала» к рукам ушлых подрядчиков и членов самой компании. Фактически Панама стала своего рода образцом создания акционерных обществ для финансовых афер, впоследствии неоднократно «сдублированным» жуликами разных мастей.

В связи с обнаруженными фактами против самого Фердинанда Лессепса, его сына Шарля, инженера Эйфеля были возбуждены уголовные дела. Фердинанда Лессепса приговорили к пяти годам заключения. Адвокаты добились отмены приговора. Но судебные разбирательства подорвали здоровье 88-летнего «авантюриста века», он вскоре впал в старческий маразм и тихо скончался в нищете у себя в поместье в 1894 году. Физическое состояние авантюриста даже заставило медиков усомниться в том, что он был вполне здоров на момент начала проекта. Похоже, «отец» Суэцкого канала жил уже в мечтах и потому легко согласился и с предложениями своих советчиков сознательно занизить сумму, необходимую для строительства, чтобы сделать проект более привлекательным, и с необходимостью развернуть широкую рекламную кампанию. Адвокаты Лессепса также строили свою защиту на том, что он не намеренно занижал сумму строительства: это, мол, выяснилось значительно позже, так как только при геодезических работах стало ясно, с какими трудностями придется столкнуться строителям. Сложный рельеф, тяжелый климат, специфические болезни и т. д. забирали жизни тысяч рабочих, требовали все новых средств. Особенно тяжелым участком оказался массив Кулебра (протяженность — 13 км, высота — 98 м над уровнем моря). Там пришлось прорезать скалистую породу и рыть траншею глубиной 55 и шириной 90 метров. А современная техника оказалась малопригодной для эксплуатации в тропических условиях и очень быстро вышла из строя. К тому же Лессепс не учел растянутость коммуникаций и связанных с этим значительных транспортных и накладных расходов. И вообще, похоже, за спиной дряхлеющего Великого Француза не разворовывал средства только ленивый.

Что же касается Гюстава Эйфеля, то его за мошенничество и злоупотребление чужим доверием приговорили к двум годам тюрьмы. Ведь именно создатель знаменитой башни являлся главным поставщиком компании Панамского канала. Правда, за решетку изобретатель и инженер не попал: его защитники подали петицию в кассационный суд, и наказание было отменено. Тогда французский парламент потребовал лишить Эйфеля ордена Почетного легиона — награды за строительство символа Парижа. Но и тут вышла осечка, поскольку национальный совет по награждению орденом не пожелал подчиниться данному распоряжению и в знак протеста против давления сверху вышел в отставку полным составом. К слову, Шарль де Лессепс, которому «светило» пять лет отсидки, тоже попал под амнистию и отделался только испугом.

Французы на этом примере столкнулись с проблемой безнаказанности за аферу и очень возмутились этим фактом. Ведь в скандале оказались замешаны первые лица государства, и понятно, что они всячески стремились замять возникшую «неприятность». В этом случае общественное мнение поворачивалось не только против самих аферистов, но и против республики как таковой, а национальность банкиров — советников Лессепса — спровоцировала рост антисемитских настроений в стране. Это могло скомпрометировать страну, что заставляло правящие круги еще старательнее заботиться о закрытии дела. Но сделать это оказалось достаточно сложно. Ведь тот же барон де Райнах после разгромной статьи Дрюмона. признался во всех своих грехах. В том числе и в том, что он лично передал министру общественных работ миллион франков для обеспечения голосования в пользу общества Лессепса. Вслед за этим барон, не вынеся позора, пустил себе пулю в лоб. Хотя это самоубийство произошло при весьма подозрительных обстоятельствах и депутаты даже требовали проведения аутопсии, но дело быстро замяли.

А прочие участники этой грандиозной махинации так и остались безнаказанными, поскольку свалили всю вину на «стрелочников» (два других банкира, субсидировавших Лессепа, — Вилли Кримье и Корнелиус Герц — вообще ловко ушли из-под удара и в деле почти не фигурировали). Зато пострадал некто Артон — один из служащих динамитной компании, клиентом которой было общество Панамского канала. Через него передавались значительные суммы. Дело в итоге повернули так, что выходило: деньги «уплывали» куда-то на сторону, не доходя до адресата. Как ни удивительно, Артон во всем сознался, получив от Фемиды восемь лет тюремного заключения. Однако, судя по всему, он просто спасал свою шкуру и одновременно получал неплохую плату за хорошо исполненную роль зиц-председателя Фунта. Недаром Артон постоянно подчеркивал: он является лишь исполнителем. Но суд предпочел не придать значения этим словам. Тем не менее, после выхода на свободу несчастный служащий принял яд: буквально вся Франция считала его виновным, а «засветившиеся» в этой истории высокопоставленные лица были рады спихнуть ответственность на подвернувшегося под руку козла отпущения. Взяточники (кроме министра общественных работ, который честно отсидел назначенные ему судом пять лет в одной из французских тюрем) возмущенно отрицали свою причастность к афере. А если существовали свидетельские показания о даче взятки или в деле фигурировали расписки, то политики обычно отговаривались тем, что деньги они получали вовсе не от общества Панамского канала, а от динамитной компании; средства эти, мол, давно ушли на нужды государственной безопасности и обороны. Удобная отговорка, поскольку соображения государственной безопасности требуют соблюдения тайны и политик не имеет права отчитываться, куда в данном случае были потрачены средства. В то время к границе с Францией Германия стягивала свои войска, поэтому суды, коснувшись скользкой темы, предпочли не вдаваться в подробности.

В итоге картинка вышла удивительная: Артона посадили по обвинению в растрате средств динамитной компании, которое никаким боком нельзя было связать с подкупами должностных лиц, взятками и обществом Панамского канала. И если бы не откровения барона Ренажа, одного из банкиров, который субсидировал Лессепса, все концы благополучно были спрятаны бы в воду, заставив французов недоумевать, что все это значит и куда же, в итоге, делись их деньги. Однако правосудие постаралось, чтобы в сознании граждан не осталось связи между самоубийством банкира и громким делом о финансовых злоупотреблениях в динамитной компании.

Ошибка Лессепса заключалась, прежде всего, в том, что он недооценил природные и географические особенности Колумбии, из-за чего стоимость прокладки канала намного превышала аналогичные работы при строительстве Суэцкого канала. Кроме того, убийственный колумбийский климат сильно ограничивал производственные успехи. Не меньшую роль сыграло общее ухудшение положения Франции после франко-прусской войны 1870–1871 годов, гибель Второй империи. Сложная международная обстановка и излишняя самоуверенность «отца» Суэцкого канала также сыграли в крахе компании немаловажную роль. Правда, в 1894 году была предпринята попытка продолжить дело Лессепса (начало работу общество «Новая компания Панамского канала»), но она закончилась окончательным развалом проекта.

Но что удивительно — оказалось, что история многострадального Панамского канала только начинается! Теперь настало время выйти на арену Соединенным Штатам Америки, которые в 1898 году одержали победу в войне с Испанией. В 1901 году Вашингтон наконец-то добился пересмотра прежнего договора с

Великобританией и подписал новый документ (договор Хея — Паунсфорта), согласно которому Америка приобретала исключительное право на сооружение межокеанской артерии. На руку Вашингтону была и политическая ситуация. Панамский народ начал борьбу за отделение от Колумбии; осенью 1903 года Штаты приняли решение поддержать повстанцев и направили им на помощь свой военно-морской флот. А уже 3 ноября Дядя Сэм признал новую Республику Панаму. Понятно, что свежеобразованное государство не стало спорить, когда в качестве «компенсации» Вашингтон затребовал территорию для строительства канала, продолжив тем самым выполнять работы, начатые Лессепсом. Америка заплатила Панаме скромные отступные в размере 40 миллионов долларов, а впоследствии вообще добилась разрешения на эксплуатацию канала и содержание там своих вооруженных сил.

Работы на Панамском перешейке возобновились в 1904 году, а спустя 10 лет, 15 августа 1914 года, через новую водную артерию прошло первое судно. Что же касается официального открытия канала, то оно состоялось лишь 12 июня 1920 года. За это время США потратили на строительство водной артерии 386 миллионов долларов и загубили в Панаме 20 000 рабочих. Значительную часть заключительных работ выполняла молодая компания «Дженерал электрик», впервые получившая крупный правительственный заказ. Именно она разработала и создала около 1500 моторов для системы открытия и закрытия шлюзов. В данном проекте была использована одна из новейших разработок — специальные панели управления с переключателями, способными предупреждать ошибки оператора.

Подводя итог, можно констатировать: все действующие лица этого грандиозного спектакля прогорели финансово. Это касается и Фердинанда де Лессепса, и президента Франклина Делано Рузвельта, и рядовых французских вкладчиков, и налогоплательщиков Соединенных Штатов. Зато на этой афере сказочно нагрели руки оставшиеся «за сценой» настоящие гении афер: Корнелиус Герц, Жак де Райнах, Филипп Бюно-Варийа, Джесси Зелигман, Джей Пи Морган.

Наверное, наиболее загадочная фигура в этом перечне — Корнелиус Герц. Начинал свою карьеру он в США скромным шарлатаном от медицины: лечил практически все болезни посредством электрического тока. Наконец, терпеливое американское законодательство не выдержало (на счету горе-доктора уже числилось несколько десятков загубленных жизней), и предприимчивый аферист перебрался от греха подальше в Европу, во Францию, где сумел добиться высочайшего общественного положения и стать лучшим другом будущего премьер-министра и издателя ведущей газеты Жоржа Клемансо. Вскоре Герц был на «ты» со всеми министрами и половиной депутатов парламента. С самого начала этот человек играл одну из центральных ролей в распределении финансовых потоков Всеобщей компании Панамского межокеанского канала. Его рекомендовал Лессепсу сам премьер Франции.

На побегушках у Герца состоял барон де Райнах, который, собственно, и распределял взятки в правительстве и парламенте. Подчиненное положение барона в этом дуэте объясняется просто. Оказывается, еще в молодости он выдал французские государственные секреты британскому министерству иностранных дел, о чем неведомыми путями узнал Герц. Стараниями этой парочки в Панамскую канализацию к шестому году строительства ухнул 1 миллиард 400 миллионов (!) золотых франков. При этом следует сказать, что точную сумму прямых инвестиций в строительство знали только Герц и Райнах, и они не торопились делиться своими сведениями с общественностью.

После провала аферы Герц быстренько перебрался в Англию, откуда французское правосудие безуспешно пыталось «достать» его в течение девяти долгих лет. В июне 1893 года стало ясно, что это дохлый номер, поскольку специальная медицинская комиссия констатировала абсолютную невозможность экстрадиции гражданина Герца по причине многочисленных физических недомоганий. Каковые, к слову, не помешали злому гению французской экономики со вкусом прожить еще пять лет.

Временная Переходная компания вместо того, чтобы продолжить строительство злополучного канала, долго тянула резину, а затем стала искать, кому бы сбыть это гибельное дело. И тут на сцену вышел бывший главный инженер Панамского канала, некий Филипп Бюно-Варийа. После краха начинания Великого Француза он вернулся в Париж, где вместе с братом некоторое время издавал газету «Утро». Именно это издание, к слову, стало первым в мире, напечатавшим доказательство, которое суд над Альфредом Дрейфусом счел неопровержимым, после чего многострадальный капитан был освобожден из-под стражи. Бюно тут же превратился в героя; ему вновь предложили вернуться к работе над Панамским каналом. Но француз сделал неутешительный вывод: его соотечественникам такой проект не по карману, так как государство в нем не заинтересовано. Тем временем только силами державы можно было «поднять» подобное строительство. А значит, требовался новый «спонсор». Им могли стать только Соединенные Штаты, в которых интересы французской Международной компании представлял банкир Джесси Зелигман. Репутация последнего в результате скандала сильно пострадала, и финансист, чтобы обелить свое имя, сам вышел на Бюно-Варийа. Предполагается, что на француза давно положили глаз и Зелигман, и Герц, которые надеялись руками бывшего инженера снова восстановить контроль над Панамским каналом.

Итак, Бюно возвратился во Францию и начал сотрудничать с Переходной компанией, а в 1901 году отправился в длительное путешествие по Штатам (поездку спонсировал все тот же Зелигман). Этот вояж стал первым толчком для появления на карте мира нового государства. Бюно-Варийа также подтолкнул правительство США принять проект прокладки канала там, где этого хотел Великий Француз, и отказаться от идеи прорыть водную артерию через территорию Никарагуа. В мае 1902 года там произошло крупное извержение вулкана Момотомбо, и предприимчивый инженер тут же отправил всем конгрессменам письма, снабженные маркой с изображением этого извержения. Так что Конгресс тут же решил «копать на старом месте». А в конце 1903 года Бюно профинансировал «камерную» революцию, в результате которой возникла суверенная Панама, на территорию которой для поддержки нового режима возможность ввести войска получили Соединенные Штаты. Новая держава тут же дала Америке разрешение на проведение работ. Когда через Панамский канал из Атлантического океана в Тихий проследовало первое судно «Кристобаль», на его борту находился и Бюно-Варийа, маленький человек, изменивший историю.

И Суэцкий, и Панамский каналы благополучно действуют до сих пор. Последний контролировался США до 31 декабря 1999 года, после чего был передан правительству Панамы. По последним данным, на реконструкцию этого канала понадобится 8 лет и 5 млрд долларов. Ирония судьбы: удобством морских сообщений между континентами мы обязаны «величайшему авантюристу века». Кстати, сын Лессепса, Шарль, дожил до 1923 года, увидел Панамский канал в действии и узнал о восстановлении доброго имени своего отца — Великого Француза.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.