Редкость и идеи

Редкость и идеи

Как и магическая самовоспроизводящаяся газонокосилка из предыдущего примера, идеи не обладают редкостью. Если индивид изобретает технику выращивания хлопка, использование этой техники другим индивидом не отбирает у него эту технику, он все так же владеет этой технологией, как и своим хлопком. Использование технологии одним индивидом не исключает ее использование другим. Нет экономической редкости — нет и почвы для конфликта при использовании ресурса. Следовательно, нет и нужды в исключительных правах.

Аналогично, если один индивид скопировал книгу, написанную другим, он не отбирает у автора оригинала книги (материального), и он все так же «владеет» сочетаниями слов, составляющими книгу. Конечно же, авторская книга не редка в том же смысле, что участок земли или автомобиль. Если вы возьмете мой автомобиль, у меня его не станет. Но если вы «возьмете» у меня книгу и сделаете из нее собственную твердую копию, у меня все равно останется мой экземпляр. То же относится к изобретениям и, конечно, к любому шаблону или информации, которую имеет или генерирует индивид. Томас Джефферсон, сам изобретатель и первый в США патентный инспектор, писал: «Тот, кто получает от меня идею, получает от меня урок, не умаляя меня, как тот, кто зажжет свечу от моей, получит свет, не затеняя меня».[62] Так как использование идеи другого человека не исключает ее использования автором, конфликт вокруг использования идей невозможен, следовательно идеи — не кандидаты на спецификацию прав собственности. Даже Рэнд понимала, что «интеллектуальная собственность не может быть безвозвратно потреблена».[63]

Идеи в естественных обстоятельствах не являются редкими. При спецификации прав собственности на них редкость, ранее не существовавшая, создается искусственно. Как объясняет Арнольд Плант:

Специфика прав собственности на патенты (и авторские права) состоит в том, что они не вытекают из редкости присваиваемых объектов, не являются ее следствием. Они являются преднамеренными производными статутного права и, в то время как в целом институт частной собственности предназначен для сохранения редких благ, служат … для того чтобы «заставить нас производить максимальное их количество». Права собственности на идеи позволяют создать редкость соответствующих продуктов, которая иначе не могла быть достигнута.[64]

Букерт также соглашается с тем, что редкость — это именно то, что делает права собственности необходимыми, и что законы об ИС создают искусственную, неоправданную редкость. Как он замечает:

Естественная редкость — это то, что следует из отношений человека и природы. Редкость естественна, когда она различается без учета всех человеческих, институциональных и контрактных установлений. Искусственная редкость, напротив, это результат таких установлений. Искусственная редкость вряд ли может служить оправданием для законных рамок, создающих такую редкость. Такая аргументация является полностью зацикленной на себя. Напротив, искусственная редкость сама нуждается в оправдании.[65]

Таким образом, Букерт утверждает, что «только объекты, обладающие естественной редкостью, и над которыми возможен физический контроль, могут быть кандидатами на защиту реальными правами собственности.[66] Защита идеальных прав возможна только через персональные права, например, путем контракта (см. об этом ниже).[67]

Только материальные, редкие ресурсы могут быть возможным объектом межличностного конфликта, поэтому только к ним и применимы права собственности. Таким образом, патенты и авторские права являются неоправданной монополией, дарованной правительственным законодательством. Неудивительно, в таком случае, что Палмер замечает: «монопольные привилегии, ложь и цензура относительно исторических корней патентов и авторских прав».[68] Эта монополия создает редкость там, где ее до этого не наблюдалось.

Давайте, кроме того, вспомним, что монопольные привилегии дают своим владельцам частичный контроль — владение — над материальной собственностью остальных людей. Такой контроль дает сам факт существования права ИС, так как его владелец может запрещать другим индивидам те или иные действия с их собственностью. Автор Х, к примеру, может запретить третьей стороне Y наносить определенную последовательность слов на бумагу, принадлежащую Y, собственными чернилами Y.

Получается, что новым выражением какой-либо идеи, или сочинением и записью какого-либо оригинального шаблона информации, или обнаружением некоторого нового способа использования своей собственности (напр. рецепт), создатель магическим образом приобретает частичную власть над чужой собственностью. Он может влиять на то, как третьи лица используют свою собственность. Права ИС меняют статус кво путем перераспределения собственности от одного класса индивидов (владельцев материальной собственности) к другому классу (авторы и изобретатели). Следовательно, в первую очередь, права ИС посягают на права владельцев материальной собственности, передавая часть владения авторам и изобретателям. Это вмешательство и перераспределение собственности должно получить оправдание, если мы хотим, чтобы права ИС были легитимны. Мы уже видели, что попытки утилитаристов защитить права ИС потерпели неудачу. Дальнейшие проблемы защиты ИС с позиции естественного права будут рассмотрены ниже.