II.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

II.

В том, что Швырев работал в домоуправлении и при этом руководил стачкомом на экскаваторном заводе, никакого противоречия нет. 25 октября, после того как завод был признан банкротом, Швырева вместе со всеми остальными сотрудниками (всего 1600 человек) уволили с предприятия, оставив в штате только 185 рабочих, отвечающих за системы жизнеобеспечения, потому что заводская котельная обеспечивает теплом весь Коминтерновский район с его 300 тысячами жителей. Вообще же покойный Швырев работал на экскаваторном с 1958 года, был и старшим мастером, и начальником цеха, а после выхода на пенсию стал энергетиком в пятнадцатом цехе. «Мой завод - моя гордость» - написано на транспаранте за главной заводской проходной. Но никакого повода гордиться к началу двухтысячных у рабочих экскаваторного уже не оставалось. Предприятие было разделено на добрый десяток юридических лиц, основной статьей дохода оставалась сдача производственных площадей в аренду (оставшееся в последнем цеху экскаваторное производство тоже принадлежит арендаторам - ООО «НПП ВЗЭ», дочернему предприятию петербургского Кировского завода; рабочие при этом до самого банкротства оставались в штате ОАО «ВЭКС - Воронежский экскаватор», преемника старого, большого предприятия), зарплату не платили с 2005 года, а владелец завода Вячеслав Евграфович Грузинов постоянно грозил, что вообще закроет предприятие и продаст находящуюся под ним землю девелоперу, давно собирающемуся построить на этом месте развлекательный центр; место действительно хорошее - Московский проспект, дорога в аэропорт и при этом почти самый центр города.

В феврале 2006 года, когда на заводе было введено внешнее управление, профсоюзная организация завода на внеочередной конференции избрала забастовочный комитет. Председатель профкома Николай Семенович Лынов, как, наверное, всякий опытный профсоюзный деятель, до последнего момента старался избежать забастовки, а когда стало понятно, что рабочие готовы в лучшем случае перекрывать Московский проспект, а в худшем - просто громить заводоуправление, - решил ее возглавить, чтобы не потерять контроля над массами.

- Второго февраля 2006 года («Я много лет тренирую память и могу вспомнить любую дату или цифру», - смущенно признается Лынов) под эгидой профкома мы провели экстренное собрание, на котором выдвинули два требования к внешнему управляющему Тарасову - выплатить задолженность по зарплате, которая на тот момент составляла 16 с половиной миллионов рублей, и обеспечить коллектив работой. Требования остались без ответа, и тогда мы приостановили работу, оставаясь в цехах и спасая имущество. Все это происходило, я еще раз подчеркиваю, по инициативе профкома. Председателем забастовочного комитета должен был стать мастер Матющенко, очень хороший человек, которого я рекомендовал, но Швырев самовыдвинулся, и его избрали единогласно, потому что он очень хорошо умел говорить, вел за собой людей.

Действительно, по отзывам всех, кто с ним работал, Виктор Швырев был прирожденным рабочим лидером, которого тихо ненавидело все начальство - ругаться с руководством он умел и любил. Прозвище у него было Матрос Железняк. Во-первых, потому что революционер, во-вторых - потому что он и в самом деле был матросом, срочную службу проходил на Тихоокеанском флоте. Даже в семье его называли матросом Швыревым.

Собственно, на перекрытие дороги два года назад рабочих вывел тоже Швырев, и председатель профкома до сих пор с обидой вспоминает, что в милицию в конце концов забрали его, Лынова, хотя виноват, в сущности, сам; на вопрос милиционеров «Кто здесь главный?» Лынов не мог ответить по-другому - соперничество с Швыревым не прекращалось ни на минуту. Так они и жили, формальный и неформальный рабочие вожди. Бастовали каждые полгода, но единственными результатами забастовок стали отказ Грузинова от планов по строительству развлекательного центра и переговоры с Кировским заводом об аренде площадей. «Мы сохранили завод», - говорит Лынов, имея в виду себя. Швырев тоже говорил: «Мы сохранили завод», но заслуг Лынова признавать не хотел. Кто из них был прав - пожалуй, что и неизвестно.