«Я наблюдал за тем, как наш славный остров… катится в тартарары» 24 марта 1938 года

«Я наблюдал за тем, как наш славный остров… катится в тартарары»

24 марта 1938 года

Палата общин

Как ни странно, заключительная часть этой речи, состоящая из четырех параграфов, один из которых содержит самый яркий пассаж – «я наблюдал за тем, как наш славный остров стремительно и неуклонно катится в тартарары, в самую глубь страшной непроглядной бездны…», – не была включена в полное собрание речей Уинстона Черчилля, составленное Робертом Родсом Джеймсом.

В речи премьер-министра [Невилла Чемберлена], которую, я думаю, без сомнения, можно назвать вполне убедительной, говорилось о том, что и без того постоянно занимает наши умы: в ней рассматривались возможные меры по предотвращению войны. Такая страна, как наша, с ее огромными территориями и несметными богатствами, но при этом с изрядно ослабленным оборонным статусом, вряд ли избегнет войны с помощью одной лишь пустой болтовни о грозящих ей ужасах. Ей не поможет ни постоянная демонстрация мирных намерений, ни пренебрежительное отношение к судьбе жертв агрессии в других государствах. В нынешних обстоятельствах предотвратить войну можно, лишь объединив все доступные средства сдерживания и направив их против агрессора. Поскольку наша оборона не надежна, мы вынуждены искать союзников, а обращаясь за помощью к союзникам, мы должны быть готовы к определенным внешнеполитическим обязательствам. При этом выполнение дополнительных обязательств может быть оправдано, только если оно предполагает расширение возможностей по сдерживанию агрессии.

Я с радостью отметил для себя, с какой решительностью премьер-министр еще раз подтвердил нашу готовность сотрудничать с Французской Республикой в целях обеспечения обороноспособности обеих наших стран. Очевидно, что это сотрудничество уже можно расценивать как своего рода оборонительный союз. Так почему бы не заявить об этом открыто? Почему бы официально не оформить все пункты двустороннего военного соглашения? Неужели мы хотим в очередной раз пострадать из-за непродуманности условий такого неформального союза, лишившись его преимуществ? Неужели мы считаем целесообразным взять на себя новые обязательства, не имея полноценных гарантий их пользы? Сейчас, когда Великобритания и Франция столкнулись с необходимостью объединить свои силы ради совместной обороны, почему бы нам не обсудить досконально все аспекты нашего сотрудничества и не сделать наиболее общие сведения достоянием широкой общественности? Например, все знают, что эффективность наших ВВС возрастет втрое в случае их размещения на французских базах, и, как я уже отмечал, выступая на совещании палаты три недели назад, тот факт, что всякому, кто атакует нас, придется иметь дело с французской армией, также обязательно станет дополнительной гарантией нашей безопасности. Мы, в свою очередь, должны прийти на помощь Франции, если враг вторгнется в ее пределы, и до сих пор наша страна всегда честно выполняла такого рода обязательства.

Поскольку в данном случае речь идет об обороноспособности двух наших государств, мне кажется, не стоит скрывать наших союзнических намерений. Напротив, нужно заявить о них во всеуслышание и полностью реализовать все планы на практике, заранее тщательно их обдумав. Необходимо рассматривать вопросы безопасности наших стран так, будто мы имеем дело не с двумя, а с одной державой. Только тогда мы сможем принять действенные меры по сдерживанию неспровоцированной агрессии, а если эти меры окажутся неэффективными, в нашем распоряжении окажутся достаточно мощные средства сопротивления захватчику. Выступив единым фронтом, Британская империя и Французская Республика станут достаточно грозной силой, и нынешние правители Германии десять раз подумают, прежде чем напасть на нас. Обстоятельства нынче складываются так, что по сути у нас нет другого выбора, как вступить в открытый союз с Францией, причем не на каких-то расплывчатых условиях, а с четко сформулированными двусторонними обязательствами и при тесном сотрудничестве наших генеральных штабов. Я думаю, что сейчас любой изоляционист готов открыто заявить, что «раз уж мы вынуждены сотрудничать с континентальной державой, нам следует постараться извлечь из наших договоренностей максимальные выгоды, гарантировав себе как можно более полную безопасность»…

Мне следует признать, что даже сейчас, после того, как окончательное решение уже принято, я до сих пор не уверен, что наш подход к решению проблемы перевооружения является правильным.

Возможно ли реализовать планируемые организационные мероприятия в масштабах целой страны? Не следует ли, пусть и с опозданием, учредить единое министерство снабжения? Или, быть может, стоит расширить полномочия министерства обороны? Нет ли сейчас на повестке дня более актуальных проблем, решением которых обязано заниматься министерство обороны? Не следует ли нам принять закон о безопасности королевства, который бы регламентировал процесс милитаризации некоторых секторов гражданской промышленности и обеспечивал одновременный учет как потребностей обороны, так и потребностей нашей внешней торговли, гарантируя при этом наивысший приоритет всех задач, связанных с обеспечением надежной защиты нашего государства?

Я осмелюсь повторить вопрос, который на прошлой неделе задал господин Эмери. Готова ли наша система государственного управления к нынешнему бешеному темпу развития событий? Сами посудите: если в зале для заседаний за одним столом теснятся 22 джентльмена и каждый из них проводит политику своей партии и голосует в своих интересах, разве может такой государственный аппарат эффективно работать неделя за неделей, быстро справляться с возникающими проблемами и противостоять диктаторам, правящим государствами-агрессорами? Во время прошлой войны наша система управления уже продемонстрировала свою несостоятельность. А разве у кого-нибудь повернется язык назвать нынешнюю ситуацию миром? Разве это не самая настоящая война, хотя пушки пока и молчат? Разве в ходе развернувшегося международного конфликта не одерживаются победы и не завоевываются территории? Разве не переносятся границы и не покоряются целые народы? Если мы хотим не допустить превращения бескровной войны в кровавую, не пора ли правительству Его Величества перейти к другой системе руководства, более соответствующей нуждам той критической ситуации, в которой мы оказались?..

Мой недавний опыт требует, чтобы я предостерег вас: существует некоторая вероятность того, что нынешний кризис минует нас и разрешится сам собой. Ведь, как известно, проглотив жертву, удав некоторое время тихо ее переваривает. Так было, например, с разоблачением секретных германских соединений военной авиации, после которого наступила пауза. То же самое произошло после объявления Германией всеобщей воинской повинности в нарушение международного соглашения. Наконец, это случилось и после оккупации Рейнской области. Члены палаты, возможно, помнят, как нам сказали, что мы должны быть очень рады этому событию, потому что таким образом у нас отпала необходимость защищать этот район. Теперь, после аннексии Австрии, мы снова встревожились, но за происшедшим, скорее всего, вновь последует небольшая передышка. Ее может и не быть – кто знает. Но если временное затишье все-таки наступит, то опять зазвучат голоса оптимистов: «Смотрите, как были неправы эти паникеры! Европа успокоилась, буря миновала, мы напрасно боялись войны!» Премьер-министр, скорее всего, повторит то, что он уже сказал несколько недель назад, а именно – что степень напряженности ситуации в Европе значительно снизилась. В передовице «Таймс» будут названы глупцами все те, кто сразу после включения Австрии в состав Германии стал кричать о необходимости принятия чрезвычайных мер в области внешней политики и национальной обороны, а правительство удостоится похвалы за мудрость, которая позволила его членам не поддаться на провокацию и проигнорировать этот незначительный эпизод.

В это же самое время по всей Европе будет наблюдаться значительное ослабление сил парламентской демократии. Каждые шесть недель численность германской армии станет увеличиваться на один корпус. Все это время геополитически важные позиции в завоеванных странах, а также весьма протяженные железнодорожные и речные пути будут находиться в полном распоряжении германского генерального штаба. Население этих стран будет непрерывно подвергаться суровым испытаниям, страдая под гнетом нацистского режима в условиях принудительной ассимиляции. Все это время будет продолжаться консолидация вражеских сил, направленных на завоевание и устрашение, пока наконец наши противники не добьются реального, а не воображаемого превосходства. Затем, некоторое время спустя, будет нанесен новый удар. Кто станет очередной жертвой? Действия Германии трудно предсказать. Наши вопросы к ее представителям остаются без ответа. Именно поэтому я очень боюсь, что тот импульс, который способствовал активизации нашей деятельности, постепенно сойдет на нет, несмотря на то, что опасность на самом деле ничуть не уменьшится, она будет лишь нарастать по мере того, как все новые страны начнут попадать в сферу влияния нацистской системы, а масштабные военные приготовления немцев наконец приблизятся к своему успешному завершению.

Вот уже пять лет, причем не всегда безрезультатно, я неустанно твержу членам палаты о насущных внешнеполитических проблемах. Все эти годы я наблюдал за тем, как наш славный остров стремительно и неуклонно катится в тартарары, в самую глубь страшной непроглядной бездны. Когда-то мы твердо стояли на ногах, но стоило нам отступить на пару шагов назад, как мы утратили опору. Стоит нам еще немного попятиться – и мы низринемся в пропасть. Оглянитесь на минувшие пять лет. Согласитесь, что сразу после войны нами были допущены значительные стратегические ошибки. Однако в Локарно мы заложили основы для дальнейшего успешного развития международных отношений и встали на путь прогресса. Вспомните, что еще произошло на мировой арене за последние пять лет: именно в этот период Германия всерьез занялась перевооружением и стала открыто требовать реванша. Обратившись к истории Рима и Карфагена, мы легко поймем, почему так произошло. Но если с тремя Пуническими войнами уже давно все более-менее ясно, то, анализируя причины падения Британской империи, угроза которого сейчас нависла над нами, историки будущего и через тысячу лет вряд ли смогут разобраться в перипетиях нашей внешней политики. Грядущие поколения никогда не поймут, как столь великая нация, располагающая всеми необходимыми ресурсами, позволила унизить себя, добровольно отказавшись от всех преимуществ абсолютной победы в предыдущем мировом противостоянии, доставшейся ей весьма дорогой ценой!

Сейчас триумфаторы минувшей войны заслуживают лишь жалости, а те, кто когда-то бросил свое оружие на поле боя и молил о пощаде, претендуют на мировое господство. Вот как нынче обстоят дела, вот какой неожиданный и ужасный оборот приняли события. И в этой ситуации меня очень радуют слова премьер-министра о том, что нам необходимо сделать все возможное для дальнейшего укрепления нашей обороноспособности. Наконец, пробил час обратиться к нации с пламенным воззванием. Настал тот решающий момент, когда мы еще можем воспользоваться последним шансом и всеобщими усилиями предотвратить войну, а если нам это не удастся, мы изо всех сил постараемся довести ее до победного конца. Пришла пора отбросить разногласия и собрать в кулак всю боевую мощь и духовную силу нашего народа, чтобы поднять великую британскую нацию на борьбу против агрессора, – ведь даже в столь трудный час наша великая нация может пробудиться, собраться с силами, накопленными за многие столетия, и спасти человечество.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.