4.1. Крушение как процесс

4.1. Крушение как процесс

4.1.1. «Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, — это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза».[261]

пришёл в власти, в не малой степени, при помощи КГБ и постоянно опирался на поддержку этого органа. Даже, тогда когда началась критика органов госбезопасности. Он не мешал критике, но продолжал быть уверенным, что КГБ ему подконтролен. Расхождение их (поначалу очень медленное) стало очевидным лишь в 1991 году, да и тогда разрыв в августе того года произошёл не столько по инициативе КГБ, сколько по инициативе.

Между тем, следует подчеркнуть одно важное положение: тот, кто думает, что крушение СССР произошло в 1991 году, видит только конечный результат относительно длинного процесса. На самом деле, процесс этот как минимум начался в марте 1985 года, когда избрали нового генерального секретаря ЦК КПСС, который оказался неспособным вывести страны из тяжёлого положения, но способным довести её до катастрофы.

По мнению экс-министра обороны Великобритании лорда Майкла Хезелтайна (1983-1985 годы): «… — весьма незаурядная личность, мы ему многим обязаны. Ноя думаю, что он устроил ужасную кутерьму, трансформируя СССР. Если уж кто кто является образцом, то это Дэн Сяопин. Если сравнить изменения в России и Китае, то лучше справилось с делом китайское правительство. пытался осуществить перестройку одновременно с гласностью — это оказалось слишком большим прыжком».[262].

Если быть мелочным, то нужно отметить также, что корни этого процесса уходят ещё дальше, когда отверг сталинскую идея «автономизации» страны, когда,, решив задачу индустриализации и обороны, не смог (или не успел) решить другие социальные задачи, когда метался от одного прожекта и к другому, когда беспечно тратил драгоценной время, вместо того, чтобы совершенствовать управление страной, когда Политбюро ПДС (партии дряхлых стариков) выдвигало на высший пост в стране уже полумёртвых лидеров, а потом словно от отчаяния и отсутствия талантов в стране сделало выбор на «меченном».

Страна потеряла чёткий политический ориентир задолго до своего крушения. Принятая в 1961 году Программа КПСС, которую даже решился изменить далеко не сразу, была образцом бестолковости и глупости. Десятилетия одним фактом своего существования она дискредитировала идеалы коммунизма, которые, будем откровенны, были сами далеки от идеала. Страна нуждалась в новой государственной идеологии, когда началась деградация старой.

Давно известно, что «для функционирования государства необходимо наличие системы ценностей, политических и нравственных ориентиров, а вместе с ними и некой системы этических эталонов».[263]

Вместо этой идеологии был придуман (даже точнее — вытащен из старого сундука) термин «перестройка», сущность которого чётко не понимали не только все советские люди, но и его создатели. Набор трескучих фраз, которые не определяли конкретно ни цель, ни средства.

Новый и молодой генсек постоянно метался между одними мудрыми советчиками к другим, предлагавшим порой прямо противоположное, предавая по очереди то одних, то других.[264] Страна шарахалась от одной крайности к другой, а высший руководитель страны, не брал на себя ответственность за непопулярные, но необходимые решения.

Система продвижения кадров, созданная ещё при, после его смерти благополучно просуществовала около 30 лет когда охмелевшие (сначала от власти, а потом от боязни её потерять) перестройщи ки во главе с стали судорожно менять кадры. Они нарушили сложившиеся десятилетиями принципы продвижения кадров, которых долго и тщательно готовили и только потом выдвигали на должность. Нарушив эти принципы, и компания словно открыли ящик Пандоры, и тут началось. Процесс медленного гниения перешл в бурное разложение.

Энергичный генсек сумел поменять многих руководителей регионов и ведомств, но, как правило, руководствуясь личными интересам укрепления власти. «Все это были люди, подобно своему патрону, малоприспособленные к серьёзной практической деятельности, но успешно применяюшие карьерные технологии, сходные с горбачевскими. Карьеристы из карьеристов, готовые ловить каждое слово начальства, а при случае могущие сыграть и свою игру».[265] Такой подход неизбежно должен был привести к катастрофе и он привёл к ней.

Если смотреть по крупному, то крушение советской империи произошло в два этапа: в 1989 году рухнула система стран-союзников, в 1991 году рухнул сам Советский Союз.[266]

4.1.2. А ведь в 1985 году страна встретила разве что не всеобщим ликованием.[267] Уставший ждать перемен, народ увидел уже большую перемену в том, что вместо немощного старца, каким был последние годы, и какими добрались до власти и, пришёл молодой и энергичный Генеральный секретарь. Да к тому же способный говорить не по бумажке! Да ещё как говорить! Олег Попов, например, отмечал, что Горбачёв немного поражал своим словоизвержением.[268] Как мало нужно было тогда, чтобы стать народным любимцем.

отметил, что он перед избранием встречался с многими первыми секретарями обкомов и крайкомов партии и все они до единого называли.[269] Разумеется, многие из них уже были ставленниками, но ведь они же были одновременно и тем самим народом, который тоже понимал, что дряхлым старикам дальше управлять страной нельзя.

А простые люди тем более понимали это. Причём ряд первых сделанных новым генсеком популистских шагов (например, такие как «хождение в народ», см. пункт настоящей книги) только подлили масло в огонь народных симпатий.

Уважаемый получил большой кредит доверия. А это означало также готовность поддержать и потерпеть. Надо только эффективно воспользоваться этим кредитом доверия. Но не каждому это дано…

«В неудачах и просчётах Генерального и даже в бедах страны, — писал, — я не видел трагедии, ибо, если поиски искренни и если лидер готов искать выход из тупика вместе с народом и вместе с народом же делить хотя бы часть трудностей, — ещё ничего не потеряно, все поправимо; все поправимо до тех пор, пока народ верит тебе. Растерянность и смятение сеют не потери зерновых или плохая угледобыча, не повышение цен, а — лукавство, обман, а значит, неизбежное предательство».[270]

4.1.2.1. «Сознавая, что его политическое будущее прямо зависит от положения дел в экономике, после прихода к власти немедленно вмешался в управление народным хозяйством. Однако вёл себя при этом столь безграмотно, самонадеянно и непоследовательно, что в результате лишь усугубил своими действиями экономические трудности. Один факт, 1985 год завершал одиннадцатую пятилетку. Она была неудачной: за пять лет страна недосчитала к плану десятки тонн нефти и газового конденсата, угля, готового проката чёрных металлов. Так вот, наибольшая часть этого отставания — около 70 процентов по нефти, треть по углю, более четверти по прокату чёрных металлов — была допушена в год, когда за дело принялся ».[271]

Будем откровенны. Экономика Советского Союза до во многом держалась на постоянно контроле КПСС за экономическими показателями. Партийные работники на всех уровнях погоняли производство и оно давало результаты. Не самый оптимальный вариант экономического развития, но все же действенный. Его бы можно (и даже нужно менять на другие), но, только не прекращая делать старое, нужно было переходитьм на новое, т.е. напрягаться ещё больше чем раньше. Требовалась напряжённая, нудная и большая работа. Делать её должна была вся пирамида власти, но задавать тон должны были те, кто на самом верху. Однако на верху не умели и не хотели этого делать.

Проблема была в том, что концепции перестройки, по сути дела, не было. метался от одного варианта к другому.[272] «У него не было даже примерной модели будущего. Он импровизировал по ходу развития событий. Отсутствие собственной концепции будущего во времена коренных перемен — это уже 23 провала. А неумение сплотить команду, способную коллективно руководить перестройкой, дало оставшуюся 13 для полного провала. Для конструктивной работы он не был готов. Его хватило только на разрушительную работу. Хотя человек, выполнивший и такую разрушительную миссию, место в истории себе обеспечил».[273]

Это точно, обеспечил. Но это слава Герострата.[274] и был, по сути, отечественным Геростратом. Правда, он, будучи генсеком, этого ещё не понимал. А, потеряв власть, не захотел понимать, предпочитая быть предателем (т.е. осознанно ведшим страну к развалу), чем глупцом (т.е. совершившим это же самое по ошибке).

Но Геростратом он был все же советским (невольным), а не древнегреческим, который преступление (сжёг храм) совершил осознанно. Это одно отличие. Второе состоит в том, что древнегреческий Герострат разрушил один храм, а советский Герострат разрушил великую державу и целую систему миропорядка. Правда, в этом деле он был не одинок, вольно или невольно ему помогали многие.

К середине 80-х годов сформировался целый элитные слой, который уже вольно или невольно не хотел жить по-старому.

«В этой „элите“ формируются силы, направленные на изменение существующего строя. Сюда, прежде всего, относился высший партийный аппарат КПСС, игравший „руководящую и направляющую“ роль. В результате постепенного разложения верхушки КПСС, обюрокрачивания, отрыва от масс, сращивания определённой её части с теневиками образовалась аппаратная сетевая структура, где все были повязаны друг с другом в масштабах страны. Однако, имея власть, представители этой структуры не имели возможностей жить как „лучшие люди“ Запада. Возникло стремление — конвертировать власть в деньги.

Руководящие структуры комсомола в позднем СССР превратились в трамплин для пути наверх. В это время в них были такие колоритные фигуры, как Ходорковский,,, Радуев. В период перестройки высшим принципом руководства ВЛКСМ стал принцип — делать деньги любыми способами».[275] Они жили в России, но хотели жить как на Западе, а иногда и просто на самом Западе, который казался им идеалом. Что же каждый вправе выбирать себе место по душе, но вот одна проблема. При этом, правда, жить как на Западе они собирались за счёт России.

Но кроме этого слоя кровно заинтересованного личными интересами, был и более широкий слой недовольных жизнью и наивно верящих в чудо.[276] Они составили пехоту, которая пошла на штурм крепости КПСС, благо комендант ослабил режим обороны, а в самой крепости были такие которые мечтали сами возглавить её и провести приватизацию башен и стен.

4.1.3. Реалисты (сначала их называли пессимистами) стали понимать надвигающуюся беду уже через пару лет после воцарения. «Каждая новая декларация руководства страны подтверждала, к сожалению, подозрение, что решения, определяющие судьбы страны и общества, принимаются без тщательной проработки, что наши лидеры подхвачены стихийным потоком. Ореол мудрости, всеведения и всемогущества таял. Все сферы общественной жизни охватывал кризис, а с трибун, экранов телевизоров, газетных страниц звучали многословные напыщенные и противоречивые заявления, суть которых, как правило, сводилась к тому, что мы выходим или вот-вот выйдем на интересные решения, что не сегодня завтра наступит перелом и т.п.».[277]

В 1988 году в, похоже, разочаровался Андрей Громыко. «…Громыко, — писал, вспоминая откровенный разговор января 1988 года — стал высказывать сожаление по поводу сделанного им выбора и внесённого предложения об избрании на пост лидера партии. В конце свой жизни он уже громко сетовал по этому поводу, считал, что крупно ошибся, обманулся в. Чувствовал себя виновным в том, что из-за человека, которого он предложил и на кандидатуре которого настоял, в стране начались процессы, опасные для нашего государства и общества».[278]

Интересно, как прореагировал ? Ведь в том году он стал председателем КГБ СССР, неожиданно сменив ранее преданного. С чего бы это? Неужели перестал доверять одному и стал доверять другому? За какие заслуги?

Заметим, что и позже относился с доверием к. Тут не сложно предположить, как прореагировал на доверительный разговор с Громыко.

Тем более, что Громыко был не одинок. Тот же, уже после своего смертельного конфликта с, писал: «Такие опасения можно было услышать от разных лиц все чаще и чаще. Отдельные негативные высказывания о со временем обретали новое качество, отражали его полное неприятие.

Отношения между и Громыко тоже становились все более натянутыми, и вскоре наступил момент, когда всем своим видом стал показывать, что не может дальше работать с ним».[279]

Вовремя умер Андрей Андреевич. Ох, как вовремя!