Молюсь осинам… Может, пригодится…

Молюсь осинам… Может, пригодится…

Отрывок из поэмы Есенина, приведенный в качестве эпиграфа, иллюстрирует не исторический факт, а, конечно же, личную фантазию поэта. Полуграмотный рязанский паренек перенес представление о современных ему татарах из соседнего Касимова на древние события. И тем самым, парадоксальным образом, желая воспеть православие, сыграл от обратного – «удревнил» ислам. Сложный мир есенинской религиозной символики, в котором на равных сосуществуют древние языческие и поздние христианские образы, в какой-то мере может претендовать на своеобразную «энциклопедию русской духовности». Одновременно это и энциклопедия ошибок. Своего рода зеркало для всех нас. Разруха, как известно, начинается «в головах» ©. И Есенин продемонстрировал это в полной мере. Именно он, а не Толстой никакой стал настоящим «зеркалом русской революции» и как следствие… поэтическим голосом Троцкого. Великие тени прошлого, ощущаемые имманентно, проступающие из-под позднейших христианских заимствований, и полная каша во взаимоотношениях между ними. Он готов вслед за Клюевым и Иисуса Христа воспринимать как языческого бога со всеми присущими язычеству атрибутами. «Мещерский» пантеизм Есенина еще раз заставляет задуматься о том, где провести границу между Казанью и Русью: «между сосен, между елок, меж берез кудрявых бус, под венцом в кольце иголок мне мерещится Исус» (не похоже на «тенгрианство»?) или вот:

А сёстры стали комсомолки.

Такая гадость! Просто удавись!

Вчера иконы выбросили с полки,

На церкви комиссар снял крест.

Теперь и Богу негде помолиться.

Уж я хожу украдкой нынче в лес,

Молюсь осинам…

Может, пригодится… [58]

В сознании рязанского паренька отпечаталось язычество, старообрядческие и позднениконианские архетипы. Но стройной концепции мы не увидим. Нет ее и по сей день в головах наших интеллектуалов.

Вероятно, серьезнейшей ошибкой российских правителей было желание построить империю XIX века по лекалам XII – XIII веков с сильной религиозной доминантой. Но времена изменились. Известная доктрина «Православие, Самодержавие, Народность» вновь породила симметричный ответ. В этой триаде самым таинственным, пожалуй, является последняя ее часть – что за слово такое чудно?е, «народность»? Баба в цветастом платке? Водка из самоваров? Сколько копий сломано вокруг понимания этого самого странного русского слова XIX века, и сколько трупов… А слово-то, между тем, вовсе не русское, а… польское. Narodowos?c? – и значит всего-навсего «национальность». Причем в польском это слово ассоциируется с понятием «гражданство». Получается – «нация». В 1833 году граф Уваров, министр народного просвещения, сформулировал свой знаменитый лозунг. Не нашлось хорошего переводчика с польского? Забавно, что слово «националистический» рядом словарей переводится на польский как Antysemickich.

Вообще в этом что-то есть. Если хочешь, чтобы противник путался, нужно самому делать нелепые шаги. Замахнуться в одном месте – ударить в другом. Он будет защищать не то, что следовало бы. Так в Российской империи появилось противопоставление «православный – мусульманин». То есть исключительно по конфессиональному признаку. А коли господствующая конфессия сильна, то противостоящая ей волей-неволей обязана соответствовать. Она и соответствует. Раз отождествили русских и православных, то почему нельзя отождествлять «татар» с мусульманами? – Дискриминация! И верно. Она самая. И появляется «самая большая мечеть в Европе».

Не было бы агрессивной проповеди со стороны государственной церкви – не было бы и симметричного ответа на нее. Так и остался бы ислам одной из десятка конфессий, представленных на 1/6 части суши, наряду с трясунами, огнепоклонниками и обществом сознания Кришны. Любопытно, как через последние события «переосмысливаются» и войны недавнего прошлого, в частности афганская. Спустя 20 лет после вывода советских войск из этой страны на поп-сцене появляется такой взгляд на события:

А пока этот клятый Афган, то, что не пожелаешь врагам,

Где Христу и Аллаху никак не закончить беседы.

Если верить разведке полка, у Аллаха не дрогнет рука,

Но Христос обещал, что пока наша песня не спета [59] .

Песня об одной войне, но написана явно под впечатлением другой, последующей, чеченской. По всем военным показателям (соотношение потерь, чуть ли не 1:60 (!), политические результаты – все-таки СССР оставил после себя вполне жизнеспособное просоветское правительство, афганская война положительно сказалась и на боеспособности советской армии – до этого тактика и стратегия оставались на уровне 1945 года и пр.) эта война могла бы считаться победоносной, но «общественное мнение» заставило ее проиграть. Ну а раз физически война считается проигранной, остается лишь пытаться выиграть ее МЕТАфизически. И тут на помощь приходит христианская символика. Вообще-то Христос и Аллах – фигуры не равные, чтобы вести подобный диалог. Тогда уж Христос и Мухаммед, или Аллах и Бог-отец (Иегова). А то прям какой-то религиозный экстремизм получается почище ваххабизма. (Если «наш» Христос беседует с «ихним» богом-отцом на равных. «Мало?го прислал на разборку!» – так, что ли?) Но это песня, т.н. «попса», и она имеет свои законы. Текст ее садится на уши, влезает в мозг. Те, кто не имел возможности узнать правду по рассказам отцов и старших братьев, будут уверены в том, что вообще-то атеистический СССР с совершенно иными мотивами! а не Россия билась с «духами»-мусульманами «за веру христианскую!», а РПЦ еще подбросит дровишек в этот костер, соорудив задним числом еще пару десятков «умученных за веру». Естественно, не заставят себя ждать и те, кто, обвязавшись поясом шахида, исключительно в «ответ на агрессию» закричит «Аллах акбар!». Ну все как в древнерусских летописях.