1971

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1971

Как появился дефицит

Каких-то десять лет назад в большинстве советских магазинов полки буквально ломились от самых разнообразных товаров, а с начала 70-х все это изобилие как корова языком слизала. Все это было следствием «косыгинских» реформ (или реформ Либермана), о которых речь уже шла выше. Все тот же экономист С. Ткачев объясняет это следующим образом: «Уже в ходе реформы в 1965 году выявились разрушительные свойства так называемого хозрасчета. С прилавков исчезли прежде всего самые дешевые, простые и качественные товары – начал разрастаться пресловутый «дефицит»! Ведь той знаменитой реформой для усиления хозрасчета в качестве важнейшего государственного планового регулятора был введен чисто рыночный показатель прибыли, а показатель себестоимости из числа важнейших государственных плановых регуляторов – изъят. Получать прибыль можно двумя путями: снижением издержек (это требует немалых усилий для качественного улучшения производства, его организации во всех звеньях) либо повышением цен. Экономика стремится достичь цели наиболее простым путем. И она отреагировала мгновенно.

Дешевые товары, не приносившие большой прибыли, были заменены дорогими. Каждый завод старался «загнать» в свое изделие как можно больше металла и прочего исходного сырья – только бы «накрутить» цену…»

Сужение ассортимента товаров и появление дефицита в начале 70-х достигло даже таких городов, как Москва. Как говорится, приплыли. Правда, ситуация еще не выглядела столь катастрофической, как это будет в конце десятилетия, но все равно симптомы неблагополучия были налицо. Все чаще москвичи стали сталкиваться с ситуацией, когда достать нужную вещь в открытой продаже становилось все сложнее и сложнее.

Свою весомую лепту в это дело вносили продавцы, которые повадились прятать товар, пользующийся спросом, под прилавок. В итоге до рядового покупателя он не доходил, а распространялся по блату – среди друзей и знакомых работников торговли. Пресса, конечно, била тревогу по этому поводу, однако эта борьба в большей мере напоминала схватку с ветряными мельницами. Например, только в одном январе 1971 года столичные газеты разродились сразу несколькими статьями на тему создания искусственного ажиотажа вокруг отдельных видов товаров. Упомяну всего лишь одну из этих публикаций – статья называлась «Мимо прилавка» и была напечатана 19 января в «Вечерней Москве».

Автор заметки Ю. Хотченков приводил сразу несколько примеров того, как руководители отдельных торговых предприятий мухлюют с товаром. Например, в универмаге № 9 «Ленинград» продолжительное время прилавки были избавлены от ходового товара. На все вопросы покупателей, когда же в магазин завезут хоть что-то стоящее, продавцы отвечали: ждем-с. Вот и дождались. Только не завоза товаров, а инспекции из ОБХСС (теперь эта служба называется УБЭП), которая выявила следующее.

Оказывается, ходовой товар в магазине был, но лежал в подсобке и распространялся строго по знакомству. И товар действительно был стоящий: в трикотажной секции у заместителя заведующего хранилось жакетов, джемперов и сорочек аж на полторы тысячи рублей! А в подсобке обувной секции «отыскалось» обуви на три тысячи целковых. Думаете, это все? Обэхаэсники заглянули еще в галантерейную секцию и обнаружили там залежи дефицитных портфелей и мужских перчаток. Все это ушлые работники магазина продавали на сторону, естественно заламывая за каждую вещь цену вдвое выше реальной.

И так практически в каждом столичном магазине. Например, заглянули обэхаэсники в подсобку универмага № 32 и обнаружили, что там «до лучших времен» припрятано немало меховых товаров и головных уборов. Заглянули в магазин № 1 Мосэлектробытторга и нашли там спрятанными от рядового покупателя так нужные ему кофеварки, электрочайники и другие ходовые товары. И этот список можно было продолжать до бесконечности.

Большинство из этих остродефицитных вещей, как я уже говорил, распространялись по знакомым либо шли как плата за услуги. Например, понадобилось директору галантерейного магазина сменить резину на своем навороченном «жигуленке», он берет пару-тройку импортных рубашек типа «батник» и идет к директору магазина «Автозапчасти». Все – вопрос решен.

Однако часть товаров скупалась перекупщиками и попадала на толкучки. В те годы вещевых рынков, подобных нынешним, в Москве не было, но «толчков» (мест, где из-под полы продавался дефицит) было в избытке. Один из них функционировал у «комка», то бишь комиссионного магазина, на Садовой-Кудринской, 7. Вот куда не зарастала народная тропа, поскольку там средь бела дня можно было купить если не все, то, во всяком случае, многое из тогдашнего дефицита. Например, шоколадные конфеты в коробках. В магазинах их достать было чрезвычайно трудно, поскольку на прилавки выбрасывали от силы десяток-другой коробок, которые народ сметал за считаные минуты. Зато на «толчке» этого добра было в избытке, но, сами понимаете, по цене вдвое дороже. Кроме упомянутых конфет на «толчке» можно было купить и другие остродефицитные вещи: магнитофонную ленту, итальянские очки с дымчатыми стеклами, импортные сигареты, шариковые ручки венгерского производства и т. д. и т. п.

Советские СМИ часто писали о проблеме дефицита и всячески разоблачали тех, кто на нем наживался. Например, тех же спекулянтов. Так, 12 февраля в газете «Вечерняя Москва» было опубликовано письмо фарцовщика Андрея К., озаглавленное весьма характерно – «Путь в тупик». В нем автор описывал не только то, как он докатился до жизни своей, но и рисовал предел своих мечтаний. Цитирую: «Мелкие спекуляции мои начались с тех пор, как я в поисках магнитофонной пленки попал на „толкучку“ у комиссионного магазина. Там же я узнал о возможности записывать музыку из „первых рук“ – с дисков (грампластинок), которые там продавались, и еще многое другое. Средний диск стоил тогда 25–30 рублей, а особо популярные – до 100 рублей. Зарабатывал я тогда 70 рублей – работал лаборантом в НИИ, – и этого мне не хватало даже на обычные житейские нужды: запросы мои росли явно не в соответствии с окладом. Устоять же перед соблазном иметь шикарный магнитофон, записи и красивые фирменные вещи было выше моих сил.

Долгое время весь этот «комплект» был для меня чуть ли не целью жизни. Свое благополучие я представлял не иначе как в виде магнитофона «Грюндиг», штабеля дисков Пресли и Холидея, коробок жевательной резинки и комплектов разноцветных джинсов. Сам я, разумеется, восседал среди этого изобилия, курил «Мальборо» и, поглощая «Джин энд тоник», просматривал очередной номер «Плейбоя»…»

Между тем хроническое отсутствие хороших товаров на прилавках магазинов рождало на свет самых разных мошенников, которые, что называется, «ловили момент». Вот лишь один из примеров. Некая женщина наладила в Москве бесперебойный промысел по впариванию рядовым гражданам дефицитных вещей, которые она… брала в пунктах проката (совсем как в известном фильме «Семь нянек», где главный герой смухлевал с пылесосом, взяв его в прокате и сдав в скупку). Делалось это просто. Мошенница приходила в «прокат», предъявляла паспорт на свое имя и брала по десятку столовых предметов, мотивируя это тем, что собирается справлять большое застолье. За короткий период времени мошенница умудрилась таким образом обойти 12 ателье проката и набрать более пятисот различных вещей (350 тарелок, 76 хрустальных стопок, 74 рюмки, 66 бокалов, 48 чашек с блюдцами и т. д.) на общую сумму около 750 рублей. Мошенницу, конечно же, разоблачили и впаяли за ее незаконную деятельность три года колонии общего режима.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.