НЕРЫНОЧНЫЙ РЫНОК
НЕРЫНОЧНЫЙ РЫНОК
Но есть один рынок, до сих пор не выглядящий свободным, «истинно рыночным». Он не подчиняется некоторым законам рыночной экономики, писаным и неписаным. Например, все сырьевые товары в последние десятилетия в реальном исчислении подешевели… кроме нефти. Этот товар является, несомненно, глобальным — более 70 % его пересекает национальные границы, а газ и уголь такими товарами не считаются — лишь 20 % первого и 10 % второго.
Нет также другого товара, цены на который подвергались бы столь резким и значительным изменениям. И при этом потребление не падает, то есть даже рост цен в несколько раз не запретителен!
Напомню историю резкого роста цен на нефть в новейшее время. Считается, что это было результатом неэкономического регулирования. В 1973 году произошел международный конфликт — арабские страны попытались вернуть территории, захваченное Израилем в ходе «шестидневной войны» несколькими годами ранее. Попытка не удалась, в целом в результате войны стороны остались «при своих». Одновременно, чтобы лишить Израиль западной поддержки, арабские страны применили «нефтяное оружие», ограничив поставки нефти. Это стало первым фактором подорожания. Именно к тому времени относится начало резкого роста цен на нефть.
На волне нефтяного кризиса по миру прошла и волна национализации. В период 1973–1976 годов нефть национализировали и в нефтяных княжествах Персидского залива, и в Венесуэле. Без этой национализации, несомненно, какая-то целенаправленная ценовая деятельность стран-производителей нефти стала бы невозможной. Единая позиция многих нефтепроизводителей — это второй фактор.
Возможно, на этот рост наложился и более объективный фактор — нефтедобыча в США как раз в 1970-х прошла свой пик, с тех пор она снизилась почти вдвое (и у нас также пиковым был 1968 год — более 600 млн. тонн). А ведь США — основной потребитель нефти и именно американский спрос формирует мировую цену. Дефицит нефти в США не мог не привести к подорожанию даже и без войны.
Но хотя цена, в целом, значительно выросла по сравнению с 1950–1960 годами, она сильно колеблется вокруг среднего значения, а пиковые составляют от 60 до 350 долларов за тонну. Что это значит?
Резкие колебания цены при почти постоянном потреблении говорят о следующем: даже при низком уровне добыча себя оправдывает, следовательно, при высоких ценах — разница между продажной ценой и себестоимостью становится чистой прибылью нефтепроизводителя. Соответственно, при низких ценах на нефть эту прибыль получает потребитель. То есть при колебании цен всего на доллар за баррель (7 долларов за тонну) в мире происходит перераспределение 15 млрд. долларов прибыли от потребителей нефти к шейхам или наоборот.
Интересно, что по некоторым оценкам это самое колебание в 1 доллар за баррель может обеспечить своей экспортной политикой Россия, хотя ее экспорт в мировом масштабе и невелик. То есть, если Россия действует по рекомендациям ОПЕК и обеспечивает подорожание нефти на 1 доллар, то ее выигрыш — всего 1 млрд., а остальные 14 получают страны ОПЕК. Если же Россия играет в пользу Запада, то на удешевлении она теряет миллиард, зато страны Запада получают 15.
Среди сторонников сближения России и Запада циркулирует идея соглашения, штрейкбрехерского по своей сути: Россия разрушает политику ОПЕК, а Запад за это компенсирует ей потери от удешевления нефти. Звучит заманчиво, но пока, правда, это только проект. Следует также иметь в виду, что, говоря о России, мы говорим о компаниях, экспортирующих нефть из России (у нас-то, в отличие от большинства нефтедобывающих стран, внешняя торговля нефтью — торговля частная). И эти компании придерживаются разной политики; одни поддерживают Запад, другие — ОПЕК.
Во всяком случае, Россия и Норвегия частенько мешают планам ОПЕК по удержанию цен на высоком уровне — пока что себе в ущерб.
Но вернемся к основной теме: мы видим в нефтяном бизнесе явный источник конфликта — не совсем рыночное распределение прибыли. А это повод для стрельбы. Тут вполне допустима аналогия из обычного бизнеса: если в нем крутятся неучтенные деньги или если он базируется на неформальных связях — есть почва для криминального передела. Как-то пришлось быть невольным свидетелем разбирательства по поводу размещения контейнера с арбузами на бойком месте, с мордобоем и прочими развлечениями. К счастью, без смертоубийства — но стрельба из автомата по арбузам тоже не доставила удовольствия окружающим.
С природными ресурсами ситуация аналогична. Что такое «справедливая компенсация» туземцам за сырье, о котором говорилось в «Атлантической хартии»? Должны ли туземцы получать большую часть прибыли, образующейся от использования нефти в развитых экономиках? А на каком основании? Кстати, экономическая эффективность использования нефти различна, у Хачатурова есть обобщенные подсчеты, например: сколько ВВП и рабочих мест образуется одним миллионом тонн нефти в экономиках США, Японии, России и Китая. Цифры везде разные. И если нефтеэкспортерам платить фиксированную долю от прибыли, то и цена для разных потребителей будет разная — нонсенс очевиден.
«Справедливость» — слово хорошее, привлекательное, но использование его в экономике слишком часто приводит к кровопролитию. Что будет «справедливой» компенсацией для нефтедобывающих стран? Связка бус? «Мерседес» и «Боинг» для шейха? Есть ли разница между этими компенсациями, если на нефти, базируется вся экономика Запада? С подобной точки зрения любая плата — мизер. Но платить сколь угодно высокую цену западное общество не готово. И кому? Потомкам тех, кто оказался на нефтеносных территориях, можно сказать, случайно, тех, кто о нефти даже не имел никакого представления?.
К сожалению, я не вижу иного способа для западных стран отобрать прибыль (экономисты называют ее «природной рентой»), кроме как пойти на ОПЕК войной. Это не будет обязательно военный разгром всех стран — членов ОПЕК и даже не обязательно кого-то из членов ОПЕК — но некоторых, самых неудобных из нефтёпроизводителей. И война будет выглядеть, по понятиям Запада, справедливой. Вообще в современной экономической парадигме нет места госсектору — справедливым считается устройство, когда всем занимаются частные предприниматели. Следовательно, добыча нефти должна быть, по мнению Запада, приватизирована (пусть даже эта мысль не высказывается — другой просто быть не может, не социалисты же они).
Почему национализация нефти в разных странах увенчалась успехом в 1973–1976 годах, и не удалась, скажем, в Иране в 1951-м? Может быть, страны-нефтепроизводители стали очень сильны? Ответ прост и очевиден — сила СССР позволила это сделать. В 1951-м СССР был слаб, в 1973-м — силен. Без СССР национализация вряд ли была возможной. При недоброжелательном отношении к СССР, скажем, Саудовской Аравии, сам факт его существования явно был использован как «крыша», выражаясь современной терминологией.
Сейчас СССР нет. Какую экономическую выгоду мог бы Запад получить от этого многозначительного факта? Какую-то уже получил, поскольку 1990-е годы были временем явных экономических успехов Запада, скорее всего, благодаря дележу наследия СССР — ухода с международных рынков, вброса в экономику Запада сырья по демпинговым ценам. Но выигрыш получился, так сказать, черчиллевский, пока еще не рузвельтовский. А вот разрушение блока нефтеэкспортеров — это не только десятки миллиардов долларов прибыли ежегодно, но еще и гарантия от неожиданностей в виде потерь сотен миллиардов долларов. Ведь нельзя же ориентироваться только на сегодняшние реалии — в перспективе-то мировое потребление будет базироваться на странах ОПЕК уже на 90 — 100%, а не как сейчас.
И удивительное дело: в период после разрядки США не использовали для решения своих экономических проблем экономию на военных расходах. Несмотря на драматическое падение военной мощи основного врага США — России, соответствующего сокращения военных приготовлений не произошло. Ружье на стене не только не сдано в утиль — оно чистится и смазывается в ожидании последнего акта. «Белый охотник — плохой охотник», но хороший экономист. Вложения в военную технику должны принести прибыль до того, как она устареет и выйдет из строя. Не слышал я о военных приготовлениях, не заканчивавшихся войной.
Итак, война потребителей нефти против производителей возможна: есть мотив, силы и средства.
Теперь идеологическое обоснование — без него раньше англичане, а затем американцы войн не ведут. То культура и цивилизация, то попранная справедливость и свобода народов, то права человека — что-то быть должно. Не всегда убедительно — но «пипл схавает»: доводы, исходящие от богатых и сильных, почему-то звучат убедительно.
И все же существует она, «ось зла». Кто у нас основные пособники терроризма? Иран, Ирак, Ливия — суммарно более 20 % мировых запасов нефти и примерно только же — газа. Как-то вдруг хлопотливо начинают «шить дело» Венесуэле (более 5 % запасов). Немного промахнулись, думали, решат дело по-другому — срочно появились известия о невероятно вопиющих фактах нарушения прав человека и притеснениях независимых журналистов — прямо как на Кубе. Кто там еще в мире остался с нефтью и без нарушений прав человека?
Есть в этой «оси» еще и Северная Корея — но не из-за нефти, там вопрос принципа. Нельзя оставлять в покое народ, который дрался с американцами и победил — вьетнамцам, кстати, тоже нужно иметь это в виду и не почивать на лаврах.
Эмираты, Кувейт и Саудовская Аравия? Первые два можно оставить в стороне, они уже свои, им хватит и того, что у них есть. При их-то мизерном населении. А вот саудовцы… Конечно, они — многолетние союзники США. Оказали множество незаменимых услуг, помогли с прикрытием участия США в войне в Афганистане. Но слишком много там образованных и богатых людей, не слишком довольных своей ролью в мире, и даже в королевской семье они есть.
Саудовская Аравия — страна миллионеров, их там 80 тысяч. И свои миллионы и миллиарды они не расходуют попусту. По стечению обстоятельств, это еще и хранительница святынь ислама, мировой религии, по мнению многих — единственной истинно верной. Довольны ли саудовцы ролью, предлагаемой им Голливудом — ролью комических шейхов в массовке комедий? Вряд ли. Это народ со своими представлениями о справедливом устройстве мира. Часто пишут, что Аравийский полуостров — рассадник идей ваххабизма. Верно, и само это религиозное учение появилось в Саудовской Аравии — но разница между ваххабизмом саудовцев и ваххабизмом неграмотных бандитов Средней Азии — как между коммунизмом Маркса и коммунизмом Пол Пота.
Так как же поссориться с Саудовской Аравией, если она во всех международных делах США только помогает?
Не было бы счастья, да несчастье помогло. За штурвалами «Боингов», снесших башни Всемирного Торгового Центра, были саудовцы. И почти все участники этого таинственного заговора (террористы так и не предъявили требований) — также граждане Саудовской Аравии и Египта, а не нищего Афганистана. Почему до сих пор не разбомблен Эр-Рияд со всеми своими ваххабитами? Вот вопрос, на который трудно получить ответ. Знать, время не пришло.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.