Выводы и уроки

Выводы и уроки

У широкой публики существует целый ряд предубеждений, касающихся природы научного знания. Во-первых, считается, что путь науки – это непрерывное поступательное движение от незнания к знанию, и каждый новый научный факт раз и навсегда ложится кирпичиком в фундамент этой грандиозной, рациональной и внутренне логичной конструкции. Во-вторых, многие полагают, что если бросить все силы и средства на какое-то научное направление, рано или поздно на этом направлении произойдет научный прорыв и будут открыты новые фундаментальные факты о природе. В-третьих, считается, что в свете этих фундаментальных фактов неизбежно откроются новые возможности практического применения науки на пользу человека, в результате чего жизнь станет лучше и веселее.

Пример исследования, который я привел в этой лекции, доказывает, что все три пункта не обязательно соответствуют реальности.

Во-первых, научные открытия, а вернее, их интерпретации редко оказываются вечными и неизменными. Дельбрюк и Лурия, открывшие спонтанный характер мутаций, и не подозревали, что их опыт стал успешным благодаря случайности – удачному выбору бактерии. Новый виток науки поставил их результат под сомнение, а затем спонтанность мутаций снова стала неоспоримым постулатом, но уже обогащенным новыми фактами, исключениями, частными случаями и парадоксами, из которых, в сущности, и состоит любая научная теория.

Во-вторых, невозможно предвидеть, какие открытия принесут немедленную практическую пользу, какие сработают только через полвека, а какие и вовсе останутся лишь главой в учебнике. Поэтому бросать все средства на одно направление – сомнительная идея. В 1970-х годах в США были выделены огромные средства на борьбу с раком. В рамках этой программы были проведены масштабные исследования, получено множество важных результатов. Но один из самых важных результатов, на котором теперь основаны многие методы диагностики и терапии, был получен человеком, не имевшим к этой программе никакого отношения. В то время как все изучали опухолевые клетки, Томас Чек, будущий нобелевский лауреат, изучал одноклеточный организм – инфузорию тетрагимену[29]. И именно оттуда пришло открытие каталитических свойств РНК и понимание того, как работает теломераза – белок, обеспечивающий бессмертие раковых клеток.

Томас Роберт Чек – р. 1947 – Американский молекулярный биолог. Лауреат Нобелевской премии 1989 г. по химии (совместно с Сидни Олтменом) «за открытие каталитических свойств рибонуклеиновых кислот».

Генная хирургия, о которой мы говорили выше, – другой пример подобного парадокса. Никто и предположить не мог, что изучение одного странного участка генома молочнокислой бактерии даст в руки ученых мощнейший инструмент, способный исправлять ошибки на хромосомах больных людей, в частности, ошибки, вызывающие рак. Если бы те исследователи, которые начинали разрабатывать эту область, подали заявку на участие в программе по борьбе с раком, они гарантированно получили бы отказ. Да и откуда им было знать, куда заведет их дорожка познания, по которой им вздумалось пойти.

В-третьих, наука вовсе не всегда идет от теории к практике и не каждое фундаментальное открытие приносит немедленную пользу людям. История CRISPR как раз с практики и началась. Никто и предположить не мог, что борьба специалистов Danisco с биотехнологическим пиратством приведет к открытию фундаментального значения – примеру наследования приобретенных признаков и механизму наследственного иммунитета у бактерий. Еще в меньшей степени можно было ожидать, что это открытие буквально за несколько лет шагнет в совершенно другую прикладную область – поможет изобрести метод лечения некоторых видов лейкемии.

Результаты научных исследований по природе своей непредсказуемы. Мы изучаем неизведанное: мы похожи на людей, которые тыкают пальцем в черную занавеску, пытаясь во что-то попасть, но что находится за этой занавеской, никто не знает. Предвидеть, где ждать прорыва или, в нашем примере, какой «тык» будет удачным и достигнет цели, невозможно. Мы можем лишь заниматься наукой и надеяться, что наша работа позволит отодвинуть границу непознанного. А двигать нами при этом должен простой научный интерес – желание узнать, что же там, за занавеской.