9 Отставка техническая Как Лужков сам себя упразднил

9

Отставка техническая

Как Лужков сам себя упразднил

В 2001 г. Лужков внес изменения в структуру правительства Москвы, упразднив должность премьера, которую сам и занимал.

Весной 2001 г. столичные власти начали процесс приведения московского законодательства в соответствие с федеральным. На закрытом заседании правительства Москвы был утвержден ряд принципиальных поправок к уставу столицы и закону «О правительстве Москвы». Согласно им, мэр Лужков терял должность премьера столичного правительства, однако свои полномочия сохранял в полной мере. К тому же он еще и получал право лично назначать вице-мэра.

Столичным чиновникам удалось затянуть процесс приведения московского законодательства в соответствие с федеральным. Их не испугали санкции, установленные законом «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ», по которому начиная с 1 февраля 2001 г. за неприведение местных законов в соответствие с общероссийскими нормами можно было привлекать к ответственности глав регионов (вплоть до вынесения предупреждений и отстранения от должности указом президента) и распускать местные законодательные собрания.

Но вот московские власти, наконец, одобрили законопроект об изменениях в уставе города и закон о столичном кабинете министров. По словам вице-премьера городского правительства и полпреда мэра в Мосгордуме Анатолия Петрова, планировалось преобразовать правительство Москвы в высший орган исполнительной власти города, который будет возглавлять мэр (в 2001-м таким органом власти была мэрия Москвы, которая, согласно законопроекту, упразднялась). Предполагалось упразднить и должность главы столичного кабинета министров (а Юрий Лужков был еще и премьером правительства Москвы). Часть полномочий мэра (в частности, по управлению собственностью, контролю за исполнением бюджета, утверждению структуры управления городом, назначению глав департаментов и комитетов) решено было передать правительству. В то же время мэр по-прежнему должен был назначать членов кабинета министров и префектов административных округов.

Изменения в московском уставе вплотную касались и вице-мэра. Эта должность сохранялась, однако переставала быть выборной: столичный градоначальник отныне сам должен был назначать себе напарника. Впрочем, избранному в декабре 1999 г. в паре с господином Лужковым вице-мэру Валерию Шанцеву опасаться было нечего – он мог работать до конца срока полномочий, то есть до декабря 2003 г.

Вообще, 2001-й стал годом утраты Лужковым известной независимости от Кремля, которую ему долгое время удавалось сохранять даже после избрания на пост президента Владимира Путина и последовавших за этим реформ системы госвласти.

Мэр Москвы, в отличие от подавляющего большинства коллег-губернаторов, позволял себе открыто критиковать действия федеральных властей. Например, он активно противостоял принятию нового Налогового кодекса. Мэр даже пригрозил: раз центр сокращает городские доходы, то пусть сам и оплачивает столичные долги.

Кроме того, Лужкову удалось отстоять свое любимое детище – прописку по-московски. Несмотря на ссылки на многочисленные решения Конституционного суда о незаконности разрешительной регистрации, мэра поддержал даже полпред президента в Центральном округе Георгий Полтавченко, заявивший, что «права строивших город восьми миллионов москвичей ущемлять нельзя».

Больше года длилась и война Лужкова с Министерством внутренних дел. Несмотря на все усилия милицейского руководства и даже Кремля, мэр так и не допустил утверждения на посту начальника столичного ГУВД предложенную МВД кандидатуру генерал-лейтенанта Виктора Швидкина.

Самостоятельность Юрия Лужкова порой превращалась в самоуверенность. В мае 2000 г., после обнародования кремлевских инициатив о новом порядке формирования Совета Федерации, он назвал их антиконституционными.

Попытку составить политическую оппозицию Лужкову еще осенью 1999 г. предпринял Сергей Кириенко. Выдвинув свою кандидатуру на пост мэра, он хоть и не добился ощутимого успеха (в декабре за бывшего премьера проголосовало 11,4% москвичей, Юрий Лужков получил прогнозируемые 69,8% голосов), однако нервы чиновникам с Тверской, 13 потрепал.

После этого противники московских властей на время поутихли. Проявить себя им позволила инициированная Кремлем кампания по приведению регионального законодательства в соответствие с федеральным. Оказалось, что более 70 московских норм требовали существенной корректировки. В то же время Верховный суд подкинул мэру и его окружению новую задачу, признав 125 московских районных управ органами местного самоуправления. Решение ВС означало, что мэр уже не мог влиять на назначение глав районных собраний и отстранять их от должности. По сути, это была попытка лишить мэра реальных рычагов управления городом.

У Лужкова появились и неприятности с криминальным оттенком. По данным первого замначальника следственного комитета при МВД генерал-майора Михаила Зотова, к этому времени расследовалось 30 уголовных дел о коррупции среди московских чиновников. Совокупный ущерб, по данным МВД, составил 426 млн руб. Два дела – в отношении бывшего руководителя московской регистрационной палаты Игоря Александрова и одного из супрефектов – были переданы в суд. Не избежал общения с правоохранительными органами и сам мэр.

16 июня 2000 г. Юрий Лужков был вызван в CK и допрошен в качестве свидетеля. Следователей интересовало дело о получении взятки руководителем налогового управления департамента финансов правительства Москвы Людмилой Ласковой. Громким скандалом закончилось и строительство разрекламированной в первую очередь самим мэром Московской кольцевой автодороги. Представители CK утверждали, что в ходе ее строительства было расхищено в общей сложности 256 млрд неденоминированных рублей, а ширина полотна была умышленно заужена на 20 см.

В мэрии на все это научились давать один стандартный ответ: все обвинения носят политический характер. Но количество обвинений и следственных действий от этого никак не менялось.

Тем временем возглавляемое Лужковым движение «Отечество» на глазах теряло остатки политического влияния. Наибольшим ударом по мэрскому политическому образованию стал принятый Госдумой в первом чтении в начале февраля кремлевский вариант закона «О политических партиях».

«Отечество» создавалось из организаций, вошедших в движение на правах коллективных членов. Закон же разрешал допускать к выборам только полноценные партии, созданные на основе индивидуального членства. То есть для соблюдения требований нового закона общественным организациям, входящим в движение, надо было бы самораспуститься, чтобы вступить уже в партию «Отечество» в индивидуальном порядке. Однако большинство из 32 организаций, образовавших движение, самораспускаться, несмотря на все уговоры Лужкова, не захотели. Что фактически поставило крест на «Отечестве» как самостоятельной партии. К тому же создать более чем в половине субъектов Федерации массовые отделения, как того требовал новый закон, сторонникам московского мэра без поддержки региональных властей не удалось бы.

В сложившейся ситуации Лужкову не оставалось ничего другого, кроме капитуляции. 12 апреля он вместе с Сергеем Шойгу объявил об объединении движения «Отечества» с партией «Единство», что означало утрату политической самостоятельности.

Столичный мэр, видимо, рассчитывал решить целый ряд задач.

Во-первых, документально зафиксировать свою безусловную лояльность Кремлю и обезопасить себя от дальнейших нападок федеральных властей и правоохранительных органов.

Во-вторых, сохранить контроль над столичным депутатским корпусом: вместе с пропрезидентской партией мэр гарантированно проводил бы в Мосгордуму значительную часть своих кандидатов.

В-третьих, внедрить своих сторонников в одну из наиболее влиятельных партий и сохранить хоть какую-то часть своего политического влияния на федеральном уровне, а в перспективе провести своих представителей в Госдуму.

Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Коалиция с «медведями» вовсе не обеспечивала Лужкову неприкосновенности: Кремль до сих пор без колебаний расправлялся даже с губернаторами – учредителями «Единства» вроде курянина Александра Руцкого или чукотца Александра Назарова.

Полностью сохранить контроль над Мосгордумой мэру тоже было бы крайне непросто. Ведь при его поддержке туда попадали и ставленники «Единства», которые в случае любого обострения ситуации наверняка принимали бы сторону изначально сильнейшего, то есть Кремля. Кроме того, независимые депутаты тоже были бы лояльны скорее «Единству», а не Лужкову: умение работать с независимыми одномандатниками Кремль уже отточил на Госдуме.

Наконец, перспективы сохранения столичным мэром статуса политика общероссийского масштаба были и вовсе туманны. Если бы он в какой-то момент вновь попытался вести себя независимо от Кремля, партийные массы «Единства», по своей численности в несколько раз превышающие сторонников «Отечества», легко «отсекли» бы от избирательных списков ставленников Лужкова. Расчет на то, что «Отечество» станет полноправным участником коалиции с «Единством», скорее всего, не оправдался бы: другое некогда влиятельное движение, «Наш дом – Россия», в свое время тоже на это рассчитывало, а закончилось все фактическим его самороспуском и вступлением членов НДР в «Единство» на индивидуальной основе.

Еще более печальным итогом союза Лужкова с «Единством» и Кремлем мог стать разлад и в окружении мэра. Потеряв в лице Лужкова влиятельного и независимого покровителя, столичные чиновники были бы вынуждены искать более серьезных союзников на стороне. По крайней мере, один из давних верных соратников мэра, спикер Мосгордумы Владимир Платонов уже в 2001 г. начал дистанцироваться от нового союза.

Таким образом, объединение с «Единством» означало полную капитуляцию одного из самых амбициозных региональных лидеров, всего полтора года назад претендовавшего чуть ли не на президентский пост.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.