Глава 16 Наркотеррор, фронты «опиумной войны»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 16

Наркотеррор, фронты «опиумной войны»

Изложение исследования близится к концу, пришла пора затронуть тему, которая, пожалуй, более прочих связана с выживанием и безопасностью нашей страны, поскольку дело касается новой интервенции в Россию, причем в данном случае «опиумной интервенции», войны, стремящейся уничтожить саму основу жизни нашего народа, его будущее, его молодежь, точно так же как в прошлые эпохи Англия и США пытались уничтожать при помощи «опиумных войн» здоровье и боеспособность народов, имевших несчастье попасть в «сферу влияния» этих англоязычных стран.

Кратко коснусь истории вопроса.

О начале «опиумных войн», а точнее сказать, «опиумных коммерческих диверсий» американцев уже упоминалось в одной из первых глав, когда речь шла о Берберийских войнах, которые являются поворотным моментом американской истории, хотя и почти забытым нынче американцами. Это были самые первые вылазки молодой «демократии» и, помимо прочего, совпали они с активным раскручиванием маховика международной наркоторговли, в которой стремилась доминировать Англия, несмотря на то что купцы прочих европейских держав тоже не желали отставать. При помощи Ост-Индийской компании англичане узурпировали торговлю опиумом практически во всей Южной и Юго-Восточной Азии, пытаясь отрезать путь другим «игрокам» к столь прибыльному и выгодному «бизнесу». Но опиум вывозился не только из Индии, немалое количество его производилось в Османской империи, в спор за рынки которой и включилась вашингтонская Америка.

Англия, которая до провозглашения независимости США даже, было дело, оказывала покровительство американской торговле, теперь бросила все силы на вытеснение ее и расширение своих привилегий, стремясь не допускать американцев в «опиумный бизнес» Индии, на потребительские рынки Китая.

Но американцы развили бурную деятельность, не имея возможности (в результате противодействия Ост-Индской компании) вывозить опиум из Индии, американские торговцы приобретали его в Турции и с большой выгодой сбывали-таки в Китае, Индонезии и других странах Азии. В портах Малой Азии корабли США стали появляться уже в конце XVIII века [379].

Одним из первых американских миллионеров, составивших свое богатство на хищнической торговле со странами Азии и Африки, был филадельфийский коммерсант С. Жирар, который получил у себя на родине кличку «Одинокий Мидас». Основным его занятием являлась спекулятивная торговля опиумом. Агенты Жирара скупали опиум в Турции, где платили по 3 доллара за фунт, в то время как продавали его на кантонском рынке по цене от 7 до 10 долларов за фунт. Прибыль составляла, таким образом, даже с учетом издержек, 150–200 %.

Накопив большие богатства в результате преступной торговли опиумом, Жирар стал заниматься банковским делом. В 1813 году он считался богатейшим человеком Соединенных Штатов [380].

К 1815 году, по оценке американских исследователей братьев Беринг, в Китай доставлялось не менее четверти миллиона фунтов опиума ежегодно, причем значительная часть — на судах, принадлежавших Жирару. Биограф Жирара X. Уилдс, изучавший его бумаги и банковские документы, писал, что на деятельности Жирара «мало отразилось» стремление китайского правительства положить конец ввозу опиума в страну [381]. В 1820 году Жирар только на одном из четырех принадлежавших ему судов отправлял 7,5 тыс. фунтов наркотика в одну поездку, покупая его по цене 900 долларов за ящик, который продавался в дальнейшем за 2 тыс. долларов.

Наряду с Жираром в доходной опиумной торговле участвовали многие другие предприниматели Соединенных Штатов Америки. В начале XIX века стремление к наживе за счет незаконной торговли опиумом в Китае и других странах вызвало острое соперничество между капиталистическими «династиями» — Асторами и Перкинсами. Бостонский торговый дом Перкинсов стремился монополизировать чрезвычайно прибыльную торговлю наркотиками. Соревнуясь с ним в погоне за прибылями, Дж. Астор в 1816 году на бриге «Боксер» доставил в Кантон закупленный в Турции опиум, а в следующем году два его судна «Сенека» и «Македонец» привезли туда 135 пикулей опиума [382].

И Асторы, и Перкинсы стремились к расширению источников получения опиума. Их агенты повсюду рыскали в поисках этого доходного груза.

Полнейшее пренебрежение законами Китайского государства, нарушение всех принципов морали вполне оправдывались с точки зрения американских дельцов исключительно высокими прибылями от торговли опиумом [383].

Американских опиумоторговцев — Жирара, Перкинсов, Асторов и многих других — вполне можно поставить в один ряд с Уотсоном и Уилером.

В американской историографии постыдная, попирающая все нормы гуманности торговля наркотиками рассматривается как обычная торговая деятельность [384].

В большой статье американского историка Стэллэ «Американская торговля опиумом в Китае до 1820 г.» освещаются первые этапы опиумной торговли. Автор отмечает, что на рубеже XVIII–XIX веков Соединенным Штатам удалось практически захватить в свои руки контроль над опиумными рынками Леванта. Этому благоприятствовало то обстоятельство, что к данному времени американцы уже обосновались в Смирне, создали здесь свои торговые учреждения и фактически добились от правительства Османской империи распространения на них принципа «наиболее благоприятствуемой нации» [385]. Определенное значение к тому же имела монополия на торговлю с Китаем, сохранявшаяся за Ост-Индской компанией вплоть до 1833 года, которая препятствовала частным английским судовладельцам провозить опиум в Китай.

«В 1805 году, — писал Ч. Стэллэ, — американские купцы смогли воспользоваться практической монополией, которая была обеспечена им политикой Ост-Индской компании… Опиум стал предметом признанной ценности в американской торговле с Турцией… Некоторая часть турецкого опиума могла быть ввезена для собственных нужд в Соединенные Штаты, но большая часть опиума, вывозившегося из Смирны в Америку, отправлялась в Китай» По данным, приводимым Стэллэ, американцы ввезли в Кантон в 1805 году 102 пикуля турецкого опиума, что составляет примерно 5,4 тыс. кг, в 1806 году — 180 пикулей (9,5 тыс. кг), в 1807 году — 150 пикулей (около 8 тыс. кг) [386].

Английская Ост-Индская компания в 1808 году добилась акта о наложении эмбарго на американскую торговлю, который привел к сокращению всей американской торговли с Китаем, в том числе и ввоза опиума, однако очень скоро эти ограничения были отменены, после чего закупки американцами турецкого опиума для вывоза в Китай еще более возросли. Особенно много наркотика вывезли из Смирны побывавшие здесь в 1810 году американские корабли «Экспектейшн» и «Резолюшн».

В Османской империи к этому времени все более множились американские торговые дома. Например, в 1811 году был основан в Смирне торговый дом Вудмэса и Дэвида Оффли [387].

В первой половине XIX века опиум являлся важнейшей составной частью американских закупок в Турции, занимая в них первое место по стоимости. Так, в 1829 году общая стоимость товаров, вывезенных США из Турции, составляла 293 237 долларов, а опиума было приобретено на 92 294 долл. (30 %); в 1830 году из общей стоимости вывоза 417 392 долл. на опиум приходилось 132 222 долл. (свыше 30 %) [388].

В течение всего этого времени наркотики продолжали играть важную роль в выкачке американцами серебра из Китая, и Османская империя в связи с этим привлекала особое внимание предпринимателей Соединенных Штатов.

Нюансы данного эпизода истории обусловлены тем, что в ХIХ веке Европу и США охватила мода на чай, популярность напитка росла, спровоцированная еще и тем, что ему приписывались чудодейственные свойства. Однако китайские власти, считая чай своим стратегическим, как сказали бы сейчас, эксклюзивным товаром, велели продавать его за серебро, тогда англичане и американцы придумали хитрый ход: они стали выкачивать серебро из самого Китая, продавая наркотики за это самое серебро. Уже в 1816 году объем продаж опиума в Китай увеличился до 22 000 ящиков в год (столь значительные объемы опиумной торговли и не снились большинству современных наркодельцов). Серебро, которое оставляли в Гуанчжоу английские и американские купцы, торговавшие чаем, возвращалось в их же руки. В Индии и Англии оно перестало быть «хорошим металлом», цена на него падала, в то время как в Китае возник дефицит серебра. Вместе с ростом в Поднебесной курса серебра падала цена на чай, и английские купцы могли уже не опасаться за свои доходы [389].

Китайское правительство понимало, что вместо получения прибылей государство оказалось перед угрозой катастрофической утечки драгоценных металлов, которая могла вызвать кризис и так не слишком устойчивой денежной системы. Экономические сложности сопровождались повальной наркоманией, которая распространялась по Южному и прибрежному Китаю. Несколько сотен тысяч подданных императора Даогуана (1821–1850) превратились в физически и морально искалеченных людей; причем в массе своей это были активные личности, ибо на регулярное получение доз опиума необходимы суммы денег, отсутствовавшие у рядовых крестьян. Многие наркоманы пополняли ряды тайных религиозных и политических обществ, еще большее их число шло на преступления, чтобы раздобыть деньги для покупки наркотиков.

В 1837 году при дворе Даогуана сформировалась влиятельная «национальная» партия, стоявшая за полное прекращение торговли опиумом и ограничение прав английских купцов. Ее возглавил знатный чиновник Линь Цзэ-сюй (1785–1850), который в декабре 1838 года получил назначение в провинцию Гуандун в качестве комиссара с особыми полномочиями [390].

Но борьба китайцев против американских, а также английских и французских наркоторговцев долго оставалась безуспешной, между тем география «опиумного бизнеса» тех же американских «деловых людей» лишь росла, она захватывала все новые страны. Американцы понимали, какова может быть сила и эффективность наркобизнеса, а также «политическая целесообразность», если использовать его умело и расчетливо. С наступлением ХХ века методами влияния на иностранные государства с помощью наркотиков заинтересовалось ЦРУ, тогда история новых «опиумных войн» стала еще более занимательна, ведь с наступлением новых реалий, когда для борьбы с коммунизмом американцам нужно было поддерживать положительный образ своей страны и своей системы, они стали активно декларировать борьбу с наркоторговлей, на деле же стремились лишь использовать ее для извлечения финансовых и политических выгод.

Во многих уголках мира, как, к примеру, в Таиланде, активно работали группы офицеров ЦРУ, официальные функции которых заключались в организации борьбы с распространением наркотиков. По отчетам этих групп выходило, что они успешно справлялись со своими обязанностями. На деле же, как свидетельствуют факты, сотрудники ЦРУ и их агентура поддерживали преступные связи с опиумными бандами в странах Юго-Восточной Азии. Прикрываясь гуманной миссией, они занимались откровенным шпионажем против соседних государств, в том числе Кампучии, Лаоса, Бирмы, Индии [391].

Многие уже тогда задавались вопросом: не связана ли эта деятельность с процветающими «опиумными армиями», оснащенными американским оружием и находящими убежище на таиландской территории?

Ч. Абдуллаев пишет об этом в книге «Голубые ангелы»:

«Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки осуществляет наркоторговлю под видом защиты американских интересов. А поскольку в период «холодной войны» борьба с «международным коммунизмом» требовала все больших средств, поэтому было принято решение перевести процесс на «самофинансирование» — заработать необходимые для военных операций деньги за счет торговли наркотиками.

Как известно, наркобизнес и терроризм — вещи, тесно взаимосвязанные. Наркоторговцы, обладающие богатым опытом незаконного «отмывания» денег, обеспечивают доступ к финансовым источникам всех крупных террористических группировок. В дополнение к этому и терроризм, и наркобизнес тесно связаны с нелегальными поставками оружия…

Бурный рост производства наркотиков и транзита оружия в странах, где на протяжении десятилетий ведутся гражданские войны, подтверждает вывод о том, что внутренние вооруженные конфликты являются мощным стимулом деятельности наркооружейных мафий. Сказанное относится к Югославии (Хорватия, Босния, Македония, Косово), Афганистану (война между талибами и Северным альянсом), Мьянме (вооруженные конфликты на севере страны). А в другом полушарии — к Латинской Америке (Колумбия с ее многолетним партизанским движением и Перу — с борьбой правительства против движения «Сендеро луминосо» и других организаций).

Истоки связей сепаратистско-террористических организаций с наркооружейными мафиями западных стран восходят к 1946 году. Именно тогда США при посредничестве ЦРУ поддержали корсиканскую мафию в ее борьбе против коммунистических профсоюзов и заодно — «слишком левого» французского правительства. В Марселе сразу появилась первая крупная лаборатория по производству героина. Удачный эксперимент принес посредникам серьезные дивиденды. Апробированная технология была поставлена на поток.

Приведем краткую историю торговли наркотиками под крышей ЦРУ — именно эта структура способствует ускоренному формированию «наркоцивилизации».

1946 год — американская военная разведка освободила лидера мафии и наркоторговца Лучиано и выслала его в Италию (до этого он «оказывал услуги армии и флоту США», но флотские разведчики упорно не желали сообщать, какие именно).

1947 год — ЦРУ поддержало корсиканскую мафию в ее борьбе против коммунистических профсоюзов. В результате в Марселе появилась крупная лаборатория по производству героина.

Тайная операция ЦРУ в Лаосе во время вьетнамской войны остается крупнейшей в истории. «Золотой треугольник» — Лаос, Северный Таиланд и Бирма — поставлял 70 процентов опиума. Авиакомпания «Эйр Америка» вывозила опиум из Лаоса для финансирования незаконной войны. В Марселе (Франция) и на Сицилии (Италия) корсиканская и итальянская мафия в лабораториях превращали его в героин для синдиката, основанного Лучиано.

1950-е годы — ЦРУ поддерживает «национальную армию» Китая в борьбе против коммунистического китайского правительства. Финансируется борьба против коммунистов, в том числе за счет торговли наркотиками, которые перевозят самолеты с американскими пилотами.

Конец 1950-х — начало 1970-х годов — в Северном Лаосе под патронатом ЦРУ строится лаборатория по производству героина. Готовый продукт по-прежнему перевозят американские пилоты. Вырученные деньги идут на «дело борьбы с международным коммунизмом».

1973–1980 годы — грандиозный скандал, связанный с сиднейским «Нуган Ханд Банком». Этот «Карманный банк», зарегистрированный на Каймановых островах, полностью контролировался офицерами ЦРУ (одним из консультантов банка числился бывший директор ЦРУ Уильям Колби). С помощью этого банка ЦРУ отмывало деньги, полученные от торговли наркотиками и оружием в Индокитае.

1980-е годы — ЦРУ финансирует никарагуанских контрас по уже отработанной схеме: «Оружие в обмен на наркотики». На этот раз дело дошло до официального расследования, которое закончилось безрезультатно.

Конец 1980-х годов — ЦРУ поддерживает афганских моджахедов против СССР. Транспорты с оружием обратным рейсом вывозили героин.

23 августа 1987 года полицейские офицеры убили двух подростков, случайно обнаруживших базу наркоторговцев. По некоторым данным, эту базу «крышевало» ЦРУ. Существовало предположение, что Буш-старший, ЦРУ и американская мафия давно уже совместно зарабатывают свой «хлеб с маслом».

В «Интернэшнл геральд трибьюн» в декабре 1994 года была опубликована статья «Связи ЦРУ с наркобизнесом так же стары, как оно само».

ЦРУ, говорилось в статье, оплатило контрабандный перевоз более 2 тыс. фунтов кокаина из Венесуэлы в Соединенные Штаты, несмотря на протесты Управления по борьбе с наркотиками США.

До недавнего времени ни один из представителей Управления, работающий за рубежом, не имел права начать расследование о подозреваемом торговце наркотиками либо попытаться собрать необходимую информацию без разрешения руководителя местного отделения ЦРУ.

«Представители Управления по борьбе с наркотиками должны использовать стандартный шифр госдепартамента, и все их донесения ложатся на стол начальника местного центра ЦРУ». Это главное разведывательное ведомство США «также имеет доступ ко всем отчетам о расследованиях, проводившихся DEA… а также к сведениям о личностях информаторов и целевых объектах деятельности DEA за пределами США».

В разгар войны против сандинистского правительства Никарагуа кокаин начал в большом количестве поступать в США. Представитель Управления по борьбе с наркотиками США, находившийся в Коста-Рике, предпринял меры по обнаружению источников, из которых наркотики направлялись в Соединенные Штаты. Резидент ЦРУ в Никарагуа запретил этому представителю вести расследование.

ЦРУ оказалось замешанным в жестоком убийстве в Мексике агента Управления по борьбе с наркотиками Франциса Муллейна.

Связи ЦРУ с международной торговлей наркотиками прослеживаются еще со времен Корейской войны 1950–1953 годов. Для получения разведывательных данных о вооруженных силах противника в Корее агенты ЦРУ использовали помощь окопавшихся в Бирме остатков разгромленных в 1949 году вооруженных сил Чан Кайши. В обмен на оказанную услугу ЦРУ обеспечило режим «наибольшего благоприятствования» для потока наркотиков из «Золотого треугольника».

Во время войны во Вьетнаме работники ЦРУ в Лаосе оказывали прямое содействие местным наркобаронам в перевозке наркотиков за пределы Лаоса. Американцы — сотрудники ведомства по борьбе с наркобизнесом в Лаосе попытались задержать самолет с грузом героина. «ЦРУ приказало выпустить самолет и прекратить расследование».

«Однако нигде не было ЦРУ так тесно связано с торговлей наркотиками, как в Пакистане во время афганской войны. ЦРУ направляло почти половину своих средств на поддержку в Афганистане отрядов исламского фундаменталиста Гульбеддина Хекматиара, которые были хорошо вооружены и эффективно сражались в ходе афганской войны. Однако многие из его командиров были также крупными торговцами героином. Из Пакистана грузовики везли оружие боевикам в Афганистан, а возвращались назад через Хайдерабадский перевал, полные героина.

Конфликт и его последствия породили еще один «Золотой треугольник»: «Золотой полумесяц», охватывающий территории в Пакистане, Афганистане и отчасти в бывшем Советском Союзе. Многие из тех, кто участвует в торговле наркотиками, — это люди, которые некогда были вооружены, обучены и финансировались ЦРУ».

Цитируемая статья из «Интернэшнл геральд трибьюн» свидетельствует о том, что ЦРУ принимает активное участие в решении проблем, связанных с международным наркобизнесом. Однако позиция, занимаемая этим разведывательным ведомством США, далеко не всегда отвечает интересам борьбы с наркомафией.

Выражение «где власть ЦРУ, там процветает наркоторговля» относится и к Ираку. Наркотики здесь стали панацеей от любого недовольства и желания избавиться от США. Основная цель американцев — посадить местное население на иглу и, захватив радио, ТВ и газеты, вести необходимую пропаганду. Подобные действия формируют послушание, вместо того чтобы восстать и протестовать. Не один, а два опиума для масс. Так формируется наркоцивилизация.

Согласно сообщению лондонской газеты «Индепендент», Багдад, где до марта 2003 года никогда не было наркотиков со смертоносным уровнем привыкания, сейчас переполнен ими. Наркотики, включая героин и кокаин, продаются на улицах. Торговля наркотиками и оружием покрывается ЦРУ, которое таким образом добывает деньги на свои операции во всем мире. Наркоман не опасен для властей.

Объемы торговли наркотиками возрастают в период и после войн — Второй мировой войны, войн во Вьетнаме, Афганистане, Югославии, а теперь в Ираке.

Часто агентам по борьбе с наркобизнесом приказывали не расследовать организованную США торговлю наркотиками. Поэтому неудивительно, что правительство США ухитряется безнаказанно торговать наркотиками так долго. Известно немало фактов, что продажа наркотиков и отмывание денег осуществлялось под прикрытием «агентств по борьбе с наркобизнесом» [392].

* * *

Первые наркоатаки на российском направлении спецслужбы США провели с хорошо подготовленных позиций в Латинской Америке в начале 90-х годов. Когда силовые структуры СССР подверглись обвальной «демократизации», через прежде неприступную границу практически беспрепятственно стали проникать эмиссары наркокартелей из Западного полушария. Раньше они были исключением, поэтому таможенная и пограничная службы и органы госбезопасности (то, что от них осталось) не были по-настоящему готовы к эффективному противодействию. В Россию с далекого континента без особых сложностей стали поступать товарные партии кокаина. Разложение потенциального врага с помощью распространения наркомании среди молодежи, военнослужащих, интеллигенции, везде, где можно «организовать» массово-губительный спрос, — стратегическая задача «империи добра» по сокращению человеческого потенциала России.

Чаще всего наркотики поступали из Колумбии, где США годами ведут свою безрезультатную (в жанре perpetuum mobile) борьбу с наркокартелями. Колумбия была в числе первых стран Латинской Америки, с которой ельцинское правительство тогда отменило (по инициативе США) визовый режим, что в значительной степени облегчило наркобаронам и их теневым операторам организацию поставок по новому маршруту. «Звездную пыль» из Колумбии привозили закамуфлированной под груз бананов, рыбных консервов, сувенирной продукции. Наркотики также забрасывались в Россию из Мексики, Доминиканской Республики, Боливии.

Борьба США с «международным терроризмом» и оккупация Афганистана войсками НАТО дали возможность спецслужбам США придать наркооперациям против России новый импульс. За несколько лет производство наркотиков в Афганистане увеличилось почти в 50 раз. Под прикрытием НАТО и DEA в Афганистане созданы нарколаборатории, оборудованию которых могут позавидовать передовые фармацевтические предприятия. Официальные представители НАТО и Пентагона, Управления по борьбе с наркотиками США (DEA) выступают категорически против совместных с Россией действий по уничтожению посевов опиумного мака в Афганистане. Аргументация «партнеров» проста и гуманна: сжигать маковые поля недопустимо, потому что афганские крестьяне потеряют источник доходов, а это чревато голодом, холодом и активизацией Талибана. При этом натовцы оптимистично уверяют, что ситуация рассосется, когда крестьяне получат возможность выращивать другие коммерчески выгодные культуры. Однако пока что изобрести что-то более доходное, чем опиумный мак, «партнерам» не удалось.

Почти 50 % героина, полученного после переработки урожая, поступает из Афганистана в Россию, далее в страны Восточной и Западной Европы по так называемому «Северному маршруту», проложенному через среднеазиатские государства. С каждым годом на просторах России становится все больше афганского героина [393].

Нежная забота американцев об афганских крестьянах поистине умиляет, ведь «демократизаторы» не хотят уничтожать наркоплантации, несмотря на то что эти же самые «демократизаторы» поливали поля Вьетнама таким количеством ядовитых веществ, что погибало все живое на огромных территориях. И, заметим, выжигали американцы обычные сельхозугодья, где выращивались овощные и зерновые культуры для питания сельских жителей Вьетанама.

Если бы американцы действительно хотели наладить нормальную жизнь в Афганистане и помочь организации системы сельскохозяйственного производства, то даже десятой части тех средств, которые официально выделяются Белым домом на войну в Афганистане, хватило, чтоб каждый афганец стал миллионером. Коль эти средства выдать на руки самим афганцам (а еще лучше приобрести для них посадочный материал и сельхозтехнику), то проблема нищеты и незанятости была бы решена или, по крайней мере, потеряла бы свою остроту.

Но производство наркотиков в Афганистане принимает все более угрожающие масштабы. По данным Агентства ООН по наркотикам и преступности, в 2011 году производство опиумного мака в Афганистане по сравнению с 2010-м увеличилось на 61 % — с 3600 до 5800 тонн. При этом посевы опиумного мака увеличились всего на 7 %, а рост производства был обусловлен прежде всего более высокой урожайностью. А самое интересное — это продолжающийся рост стоимости опиума, увеличившейся в 2011 году на 133 %. Экономически столь значительный рост цен в условиях резкого увеличения производства возможен лишь в том случае, если спрос превышает предложение. В 2010 году увеличение стоимости опиума было связано как раз с сокращением предложения, т. к. посевы мака пострадали от грибкового заболевания. Однако в 2011 году объем производства в пораженных грибком районах стал восстанавливаться. Так, в афганских провинциях Каписа, Баглан и Фарьяб, ранее объявленных свободными от наркотиков, в 2011 году вновь был зафиксирован рост производства опия. За время военного присутствия США в Афганистане производство наркотиков превратилось в одну из ключевых отраслей афганской экономики. Этот красноречивый факт говорит о многом. По данным ООН, в 2011 году афганские крестьяне заработали на выращивании опиумного мака более $1,4 млрд, что составляет около 9 % ВВП Афганистана [394].

Между тем под рефрен «борьбы с наркотиками» США пытаются сформировать лояльные группы в силовых органах и подразделениях специального назначения в государствах Средней Азии, и одним из механизмов этого процесса служит Центральноазиатский региональный информационный координационный центр по борьбе с наркотиками (ЦАРИКЦ). Такое мнение высказал эксперт Института внешнеполитических исследований и инициатив Георгий Бородин. [395]

США не в первый раз выступают с идеей ввода на территорию стран Центральной Азии своих сил специального назначения. Так, в сентябре 2009 года Пентагон заявил о планах размещения во всех пяти государствах региона мобильных подразделений спецназа с задачами охраны Северной сети поставок. В августе 2010 года США заявили о намерении построить на территории стран региона несколько военных объектов. В частности, Фонд по борьбе с наркотиками Центрального командования США планировал выделить свыше 40 млн долл. на создание военно-тренировочных центров в Оше (Кыргызстан) и Каратоге (Таджикистан), кинологического центра и вертолетного ангара под Алматой (Казахстан), а также обустройство пограничных КПП в Узбекистане, Туркменистане и Киргизии. Большинство этих объектов расположены в стратегически важных точках. Туркменский КПП «Серахс», например, находится на границе с Ираном, а киргизский КПП — под Баткеном, в стратегически важной части Ферганской долины.

Внимание американцев к Южной Киргизии особенно примечательно. Слухи о том, что США стремятся создать на юге республики еще одну военную базу, ходят уже несколько лет. Южная Киргизия с точки зрения наркотрафика располагает крайне выгодным географическим положением. Через ее территорию проходит крупный канал поставок афганских наркотиков в Россию и Европу. По одной из версий, именно наркомафия сыграла ключевую роль в провоцировании ожесточенных межэтнических столкновений в Ошской и Джалал-Абадской областях в июне 2010 года [396].

Приведу выдержки из статьи Георгия Бородина «Средняя Азия: плацдарм США в сердце Евразии? Средняя Азия рискует повторить трагическую судьбу Центральной Америки» [397]. Материал представляется мне весьма информативным и ценным:

«В Вене 16 февраля на министерской конференции Парижского пакта — крупнейшего международного форума по противодействию наркотрафику из Афганистана — Вашингтон проиграл серьезный бой: США не удалось провести заявление в поддержку Центральноазиатской антинаркотической инициативы (Central Asian Antidrug Initiative, CACI). По задумке Вашингтона, зафиксировать поддержку вместе с ними должны были пять республик Средней Азии, Афганистан и Россия. Эту инициативу Госдеп США вместе с Управлением по борьбе с наркотиками (DEA) настойчиво проталкивали с июня прошлого года, регулярно объезжая государства региона с «презентациями». В Вене они предприняли последнюю отчаянную попытку: по информации газеты «Коммерсант», «представители США отлавливали чиновников из Средней Азии в коридорах, приглашали их в специальные переговорные комнаты, а затем долго обрабатывали в формате один на один». Но среднеазиатские коллеги выдержали натиск: никто не подписался под декларацией.

Конечно, сдаваться Вашингтон не собирается. Все, что США сегодня делают в Средней Азии, они уже делали в Центральной Америке. Как говорил американский президент Трумэн: «В мире нет ничего нового, за исключением истории, которой вы не знаете». «Тот, кто не учит историю, обречен ее повторять», — заканчивает мысль Джордж Сантаяна, американский философ испанского происхождения. Результаты действий США в Центральной Америке известны. Такие же результаты ожидают Среднюю Азию с временным шагом в несколько лет.

Точно так же, как и Центральная Америка, регион из небольших государств, Средняя Азия расположена на стыке двух материков, в качестве связывающего их моста/платформы. Центральная Америка обеспечивает важнейшую мировую водную артерию — Панамский канал; Средняя Азия дает важнейший континентальный коридор между Европой и Азией, обретающий все большую значимость по мере роста гигантского китайского рынка. И там, и здесь — богатейшие природные ресурсы и месторождения редких металлов. Центральную и Латинскую Америку США официально определили своей «сферой влияния» еще в 1823 году посредством доктрины Монро; Средняя Азия стала «зоной стратегических интересов США» вскоре после распада СССР. Наконец, в обоих регионах имеется тот предлог, пользуясь которым в них можно энергично внедряться — наркотики.

США строят в Средней Азии военные базы, пограничные заставы, Национальные центры боевой подготовки, реконструируют учебные заведения МВД, обучают кадры силовых ведомств — и на местах, и на военных базах в США, создают системы межведомственной правительственной связи, центры обмена информацией, проводят массу других мероприятий военного характера. США массово вербуют кадры в военных кругах, разведсообществе и в правительстве, формируя сеть, которая в нужный момент совершит государственный переворот и сбросит неугодного президента, как США делали это бессчетное количество раз по всему миру. Финансированием СМИ теперь занимаются не только фонды и НПО, но и Пентагон: так сайт «Средняя Азия в Интернете», часть проекта «Трансрегиональная веб-инициатива», ведет подрядчик министерства обороны в рамках проекта на 120 миллионов долларов [398]. При некотором сокращении общего военного бюджета США финансирование программ в Средней Азии на 2012 год было увеличено на 73,8 %; программа Пентагона по борьбе с наркотиками получила 109,5 миллиона долларов.

Стратегическая цель США в Средней Азии на данном этапе — закрепить свое военно-политическое присутствие в регионе, сделать из него плацдарм в «сердце Евразии» (вашингтонский термин) для проецирования давления и военной силы на Россию, Китай, Иран и весь евразийский континент. В геополитическом отношении США стремятся присоединить Среднюю Азию к Южной Азии — Афганистану, Пакистану и Индии: это раз и навсегда «оторвет» регион от России, не позволит Китаю получить доступ к сырьевой базе и перенаправит ресурсные потоки через Афганистан и Пакистан в Индию (как противовес Китаю), а также Японию и Южную Корею [399].

Американская модель действий по «борьбе с наркотиками» как «общей угрозой» заключается в следующем. США жестко склоняют к сотрудничеству стоящее у власти руководство страны; если те недостаточно старательны, их свергают и приводят к власти своих ставленников. Руководство коррумпируют, позволяя разворовывать средства (номера их счетов известны — послужат для шантажа), и милитаризуют страну: непопулярный режим может держаться только на деньгах и силе. Параллельно выстраивается силовой аппарат, включая эскадроны смерти, связанные с правительственной наркомафией — для физического истребления оппонентов, которых часто объявляют «наркодельцами» и «террористами». К исполнению полицейских функций привлекается армия и армейские спецподразделения. Страна становится ареной сразу нескольких конфликтов: войны между наркоторговцами, войны силового аппарата против недовольных и, возможно, гражданской войны. Следует взрывной рост насилия, который США использует как предлог для дальнейшего наращивания военной силы: необходимо устрашить население наркотиками и бесчинствами, чтобы оно безропотно приняло на своей территории вооруженные силы США в качестве «спасителей».

Судьба руководителей государств, ставших американскими вассалами, незавидна. Панамский диктатор Мануэль Норьега, выпускник скандально известной «Школы Америк», главной кузницы проамериканских диктаторов и эскадронов смерти Латинской и Центральной Америки, обслуживал интересы США на протяжении большей части своей карьеры [400]. Выполняя секретные поручения США, Норьега организовывал транзит наркотиков через территорию Панамы в поддержку никарагуанским контрас, действовавшим против правительства Даниэля Ортеги, размещал военные базы и контингенты войск США на территории своей страны и превратил Панаму в опорный пункт США в регионе.

Но когда диспозиция сил в Панаме и в Вашингтоне изменилась, в 1988 году Норьега был официально обвинен в США в вымогательстве, контрабанде наркотиков, отмывании денег и создании угрозы для жизни 35 000 американцев, проживавших в зоне Панамского канала. В конце 1989 года президент Дж. Буш-старший выдвинул против Норьеги 20-тысячный американский контингент, который сам Норьега ранее согласился разместить на территории страны с целью ареста диктатора. В ходе бомбардировок панамских городов погибло более 3000 мирных жителей. Норьега был арестован и приговорен к 40 годам тюремного заключения. Отбыв 17 лет в американской тюрьме, в 2007 году Норьега был экстрадирован во Францию, будучи заочно приговоренным к 10 годам лишения свободы за отмывание денег через французские банки и контрабанду наркотиков. А в декабре 2011 года Норьега был экстрадирован на родину, где он заочно приговорен к 60 годам тюрьмы за вымогательство, похищение людей и убийство политических оппонентов.

Обслуживание американских интересов столь же опасно и для высшего и среднего руководства силовых органов: использованную агентуру Вашингтон сдает — если они еще до того не станут жертвами конкурентной борьбы наркобизнеса.

Рассмотрим действия США в Центральной Америке на примере Колумбии. В Колумбии подготовка полиции и местных военизированных отрядов началась еще в 1962 году, в рамках совместной программы ЦРУ и командования войск специального назначения США. В 1970-е годы в военно-инженерном училище в Лос-Фреснос, штат Техас, были организованы курсы для служащих полиции из Колумбии и других латиноамериканских государств. Один из надежных источников по политике США в Центральной Америке — признанный в мире эксперт по роли ЦРУ в наркоторговле Питер Дейл Скотт; его книга «Наркотики, нефть и война: Соединенные Штаты в Афганистане, Колумбии и Индокитае»[401] вышла на русском языке в апреле 2012-го. П. Д. Скотт описывает, как в рамках разработанной ЦРУ программы «Методы обеспечения общественной безопасности» слушатели обучались предметам: «Идеологические концепции терроризма», «Устройства для совершения террористических актов», «Изготовление и принципы действия террористических устройств», «Изготовление детонаторов из подручных средств», «Средства физического устранения: варианты использования» [402]. Позднее, в ходе слушаний в Конгрессе США, сотрудники программы признавали, что на указанных курсах слушателей обучали не столько способам разминирования, сколько минно-взрывному делу.

Так на службе аппарата госбезопасности Колумбии появился штат хорошо подготовленных «террористов-контрреволюционеров» для борьбы против Революционных вооруженных сил Колумбии (ФАРК) и других сил, несогласных с проамериканским режимом, продолжает П. Д. Скотт. К их услугам впоследствии охотно прибегали американские корпорации, в особенности нефтедобывающие компании, и их колумбийские поставщики в борьбе против местных профсоюзов. Ультраправые вооруженные формирования, в частности «группы преследования и ликвидации» «Аутодефенсас», на счету которых жизни десятков тысяч людей, со временем превратились в настоящий бич для страны.

В 1986 году США включают незаконную наркоторговлю в число основных угроз национальной безопасности. В 1993-м Вашингтон форсирует создание «Центральноамериканской интеграционной системы» (Central American Integration System, SICA) — системы экономической, культурной и политической интеграции, с общим парламентом, судебным органом и планами перехода региона на доллар США. В 2001 году президент Дж. Буш-младший включает в приоритеты США в Колумбии укрепление возможностей колумбийских вооруженных сил по охране нефтепроводов.

Крупнейшим механизмом по реализации интересов США в Колумбии стал «План Колумбия» [403]. В 2000 году президент Клинтон выделил на реализацию плана 1,3 миллиарда долларов. Изначально нацеленный на борьбу с наркотиками, план вскоре был переориентирован Вашингтоном на борьбу против повстанцев ФАРК, названных «террористической организацией». Кроме того, отмечает П. Д. Скотт, «План Колумбия» служил прикрытием для финансовых потоков, направляемых на финансирование военно-транспортных компаний и «частных армий», таких как Dyn Corp и MPRI [404].

Сегодня Колумбия — третий после Израиля и Египта получатель военной помощи США. За годы президентства проамериканского ультраправого лидера Альваро Урибе (2002–2010) Колумбия получила 6 миллиардов долларов, 80 % которых направляется на военные цели. В июле 2009-го Урибе подписал с США военный договор, согласно которому США получили на территории Колумбии 7 военных баз — 2 военно-воздушные, 2 военно-морские, 3 базы сухопутных войск. Договор обеспечивает доступ, использование и свободное передвижение между всеми базами. Военный, гражданский, дипломатический персонал и подрядчики США, согласно договору, пользуются иммунитетом; персонал и объекты освобождены от всех таможенных выплат, тарифов, аренды, налогов и контроля [405].

При этом Вашингтон заявляет, что речь не идет о военных базах: на американском пропагандистском новоязе это называется «объекты для обеспечения безопасности на основе сотрудничества», служащие борьбе с наркотиками и терроризмом. Однако вчитаемся в документы Пентагона: например, база ВВС США Паланкеро (Palanquero), на реконструкцию которой Конгресс США в 2009 году выделил 43 миллиона долларов, призвана «дать возможность для ведения полного спектра операций во всей Южной Америке» [406]. Далее уточняется: база «также улучшит наши возможности по ведению разведки, наблюдения и рекогносцировки, повысит глобальный доступ, обеспечит требования по материально-техническому обеспечению, улучшит партнерские отношения, улучшит военное взаимодействие на ТВД и расширит возможности по ведению военных действий».

Договор о военных базах фактически лишает Колумбию суверенитета. Это было очевидно противникам проамериканского режима в Колумбии: Государственный совет и парламент страны выступили против подписания, а Конституционный суд признал договор противоречащим конституции. Но Урибе изощренно обманул остальные ветви власти: он представил договор не как новое международное соглашение, требующее одобрение парламента, а как дополнение к существующему военному пакту с США от 1974 года — при этом одобрения законодателей не требуется, и для надежности выбрал момент, когда парламент был на каникулах [407].

Военные базы в Колумбии, помимо закрепления контроля над страной, нужны США для проецирования силы на регион, где приоритетные мишени — непокорная Венесуэла и лагеря колумбийского сопротивления за пределами страны. Урибе четко исполняет свои обязанности вашингтонской марионетки: в начале марта 2008 года он дал приказ атаковать лагерь ФАРК на территории Эквадора (!), в результате которого были убиты один из лидеров ФАРК колумбийский профсоюзный деятель Рауль Рейес и более 20 активистов [408].

Обучение и вербовка кадров колумбийских спецслужб, полиции и армии сделала из них удаленный инструмент Вашингтона, служащий сохранению власти в руках вашингтонского ставленника. Основная спецслужба Колумбии Департамент административной безопасности (Departamento Administrativo de Seguridad, DAS) была оснащена Вашингтоном и находится на его содержании: США поставляют DAS компьютеры, записывающие устройства, видеокамеры, аппаратуру для перехвата мобильной связи, арендуют конспиративные квартиры и даже дают деньги на бензин [409]. Летом 2009 года в Боготе разразился скандал: оказалось, что DAS на американские деньги занимался отнюдь не борьбой с наркотиками, а разработкой противников Урибе: согласно показаниям бывшего главы управления по анализу информации DAS Густаво Сьерры (Gustavo Sierra), приказов по борьбе с наркотиками службе «почти никогда не давали» [410].

Может быть, американцы не знали, что их финансирование шло на борьбу с оппонентами режима Урибе? Послом США в Колумбии с 2007 по 2010 год был Уильям Браунфилд — тот самый Браунфилд, который сегодня выкручивает руки чиновникам в Средней Азии. Под его руководством в посольстве с DAS работали представители восьми американских ведомств, включая ЦРУ, DEA, ФБР и Федеральную налоговую службу [411].

Бывшие руководители DAS — теперь подследственные — в своих показаниях объясняют, что регулярно получали ресурсы и указания от официальных лиц посольства США и информировали их о своей деятельности. «Мы были организованы через американское посольство», — говорит Уильям Ромеро (William Romero), ответственный за сеть информаторов DAS и внедрение агентов в Верховный суд Колумбии; как и большинство кадров DAS, находящихся сегодня под следствием, Ромеро прошел подготовку ЦРУ [412].

В конце концов, даже для Вашингтона DAS стала слишком компрометирующей, и 31 октября 2011 года служба была расформирована, а вместо нее появился новый незапятнанный Национальный директорат по разведке Колумбии.

В других государствах Центральной Америки дела обстоят ничуть не лучше. Даже Хилари Клинтон вынуждена признать, что число жертв в регионе сегодня превышает уровни гражданских войн [413].

Государственный переворот в Гондурасе, организованный Вашингтоном в 2009 году, еще шире распахнул страну для наркокартелей: если ранее страна служила только транзитом, то теперь там появились нарколаборатории [414]. По словам анонимного американского чиновника США, работающего в стране, «Гондурас — это вне всяких сомнений крупнейший в мире перевалочный пункт кокаина» [415]. Военное финансирование Гондураса увеличивается год от года, и на 2013 год администрация Обамы заложила двукратное увеличение — только на базу американских ВВС в Сото Кано Вашингтон потратит 50 миллионов долларов [416]. Американский журнал The Nation считает, что администрация «использует борьбу против наркоторговли как предлог для расширения военного присутствия и для прямого контроля над полицией Гондураса» [417]. С 2005-го по 2010-й число убийств в стране возросло более чем в два раза [418], и Гондурас вышел на трагическое первое место в мире по числу убийств — 82,1 на 100 000 жителей.

Райская страна Коста-Рика, прежде известная как главное направление для экологического туризма, теперь превратилась в склад наркотиков. В 2004 году костариканское правительство пошло на беспрецедентное увеличение сил безопасности: США построили новую полицейскую академию, национальный разведывательный центр, пункты осмотра грузов со сканирующим оборудованием на дорогах, а также наращивают регулярные вооруженные силы [419]. С тех пор число убийств в Коста-Рике почти удвоилось — страна стала полигоном для столкновений конкурирующих наркокартелей.

Но самых грандиозных масштабов американская «война с наркотиками» достигла в Мексике: с 2007 по 2011 год число связанных с наркоторговлей убийств возросло в 5,5 раза, погибло, по разным подсчетам, от 45 000 до 60 000 человек [420]. При этом преступления становятся все более жестокими: в 2010 году, согласно влиятельной мексиканской газете «Reforma», было обнаружено почти 600 обезглавленных тел в сравнении с 389 в предыдущем; число тел со следами пыток увеличилось до 1079; все чаще жертвами становятся женщины — более 900 [421]. Согласно Christian Science Monitor, мексиканские психологи диагностируют у нации коллективный посттравматический синдром — результат насилия, постоянно разворачивающегося у людей перед глазами [422].

Методы работы Управления по борьбе с наркотиками США (DEA) в Центральной Америке вызывают серьезную озабоченность даже в США. Как пишет «Нью-Йорк Таймс», агенты DEA под видом банковских служащих выступают посредниками между колумбийскими поставщиками кокаина и мексиканскими наркоторговцами. На вопрос, сколько денег было проведено в таких операциях, неназванный чиновник DEA ответил только: «Много» [423].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.