ГЛАВА 9 Мир после войны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 9

Мир после войны

Замороженная Европа–2006

Если война – один из способов продолжения политики, то передел мира – логическое следствие войны. Россия и Украина, преследовавшие свои цели в отношениях с Евросоюзом посредством газовых войн, не смогли убедить Брюссель в искренности и доброжелательности своих намерений по отношению к Европе. Киев не продвинулся существенно по пути вступления в Евросоюз, а Москва не убедила Брюссель, что в лице Виктора Ющенко европейцы получат еще одного проамериканского лоббиста в своем доме.

В 2006 году страны Евросоюза были шокированы самим фактом решения России на высшем уровне – отключить потребителей ЕС от газа в сильные морозы. Вместо извинений, которых в тот момент ожидали европейцы, они услышали взаимные обвинения Киева и Москвы. Итальянское правительство в январе того года срочно созвало ведущие энергокомпании страны, чтобы выяснить их дальнейшие действия в случае вероятных сокращений поставок российского газа. Главное, что интересовало правительство: будет ли ограничено энергоснабжение промышленности и какие существуют альтернативные каналы получения энергоносителей. Министр промышленности Италии Клаудио Скайола успокоил коллег тем, что Италия имеет солидные запасы газа в подземных хранилищах и энергетический кризис стране не угрожает.

«Российско–украинская ситуация заставила вздрогнуть европейский энергетический хребет. Энергетическая геополитика стала для нас очень важной», – заявил в то же время министр энергетики Великобритании Малькольм Викс. После чего «Газпрому» просто заблокировали доступ к покупке крупных энергоактивов, таких как Centrica.

«Мы ищем альтернативные пути поставок газа для себя и всего Южно–Европейского региона, рассматривая Алжир как ресурсную базу, а газопровод Nabucco – как маршрут поставок», – пояснил министр энергетики Болгарии Румен Овчаров. В 2006 году «Газпром» поднял цену на газ для стран Восточной Европы до уровня Германии.

В кулуарах Всемирного экономического форума в Давосе в 2006 году польский премьер Казимеж Мар–цинкевич поставил под сомнение «надежность Москвы в качестве будущего поставщика» голубого топлива. «Я намерен обратиться к партнерам с просьбой подумать о европейском энергетическом пакте, в основе которого лежал бы принцип мушкетеров „один за всех и все за одного“», – сказал Казимир Марцинкевич в интервью швейцарскому изданию Le Temps.

Показательно, что Германия, Франция и Голландия, имеющие приличные объемы подземных хранилищ газа и сохранившие цену на российский газ почти на прежнем уровне, ни в 2006–м, ни в 2009 году не выступали против «Газпрома». Но начиная с 2006 года активизировали переговоры о прямых поставках газа из Туркмении без посредничества России.

Мнение Брюсселя за три года стало более взвешенным в смысле поиска виноватых, но европейский дом с его энергетической безопасностью стал еще более обособлен.

Закрывающаяся Европа–2009

Газовая война между Москвой и Киевом в январе 2009 года заставила замерзающих европейцев экстренно искать альтернативные способы восполнения дефицита энергоресурсов. Греция срочно договорилась о дополнительном танкере со сжиженным газом из Алжира. Одновременно министр развития Греции Костис Хадзидакис заявил, что газовый конфликт между Москвой и Киевом требует ускорить поставки из Азербайджана. Италия также изъявила желание запастись энергоресурсами в Алжире, Азербайджане и Катаре. Австрия и Румыния сообщили, что рассчитывают на свои подземные хранилища.

Сложнее было Сербии (на 85% зависит от газа из РФ), где прекращение поставок едва не вызвало не только топливный, но и политический кризис. В канун Нового, 2009 года Сербия подписала с Россией пакет энергетических соглашений, предусматривающих покупку «Газпромом» крупнейшей сербской нефтяной компании NIS, а также строительство в Сербии ветки газопровода South Stream. Тем самым сербское руководство сделало выбор в пользу стратегического партнерства с Россией, преодолев жесткое сопротивление оппозиции в самой Сербии. Положение спасли срочный перевод сербских предприятий с газа на мазут, а также поставки голубого топлива из Венгрии и Германии. Та же Германия вместе с Италией подстраховали Хорватию.

Настоящий энергетический кризис разразился в Болгарии, Боснии–Герцеговине, Словакии и Молдавии, полностью зависящих от поставок российского газа. В этих странах десятки тысяч жилых домов лишились отопления, закрылись школы, больницы и крупные предприятия. Словацкое правительство даже объявило в стране чрезвычайное положение. Дошло до того, что Словакия и Болгария намеревались запустить атомные электростанции, остановленные за несколько лет до этого по требованию Евросоюза. Но так и не реализовали свои намерения.

При этом в Брюсселе всерьез задумались о том, чтобы отсрочить вывод из эксплуатации построенных еще в советский период атомных электростанций в восточноевропейских странах. Одновременно в ЕС подняли вопрос согласования перекрестных поставок газа между членами Евросоюза. Таким образом, российско–украинская газовая война, впервые напрямую коснувшаяся Евросоюза, заставила европейцев перейти от рассуждений о необходимости диверсификации источников энергоресурсов к реальным действиям.

Эта война, с точки зрения европейцев, была цинична и не имела оправданий. Координационная группа ЕС по газу, в которую входят эксперты всех 27 стран–членов, назвала масштаб кризиса «беспрецедентным в европейской истории». Французский президент Николя Саркози и германский канцлер Ангела Меркель на встрече в Париже 8 января твердо заявили, что Россия «должна выполнять свои обязательства по контрактам с европейцами», а верховный представитель ЕС по внешней политике Хавьер Солана потребовал не использовать «нефть и газ как политическое оружие».

Энергокомиссар ЕС Андрис Пиебалгс заверил, что «европейские наблюдатели не зафиксировали несанкционированного отбора газа Украиной». А председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу дал понять, что Европа так просто эту войну не забудет. Он пояснил, что «очень расстроен тем, как руководители обеих стран проводили переговоры», поэтому «попросил юристов представить все варианты правовых действий… как для частных, так и для государственных компаний».

Комиссар ЕС по экономике и финансам Хоакин Альмуния уточнил: «Мы можем использовать дипломатические инструменты и политическое давление для того, чтобы убедить наших русских партнеров не использовать газ как оружие для устрашения других». Премьер Чехии, председательствующей в ЕС с 1 января 2009 года, Мирек Тополанек заявил: «Украина теряет свою репутацию надежного транзитного маршрута, а Россия – репутацию надежного экспортера».

По итогам газовой блокады ЕС 27 января Евро–комиссия приняла решение выделить €3,5 млрд из бюджета Евросоюза на финансирование проектов, которые позволят объединить магистральные газопроводы стран Восточной и Западной Европы в единую газотранспортную систему, а также создать резерв газа на четыре месяца и построить энергетические острова в Северном море. Из этого объема €250 млн решили направить в фонд поддержки проекта Nabucco. Фактически эти деньги могут быть использованы на разработку ТЭО строительства газопровода.

Мир после войны не бывает прежним. Россия, сочтя себя победителем, попыталась повернуть ситуацию в свою пользу. Президент Дмитрий Медведев предложил Европе ускорить строительство двух новых газопроводов из России: Nord Stream по дну Балтийского моря в Германию и South Stream по дну Черного моря в Болгарию. Его однофамилец из «Газпрома» Александр Медведев предложил европейцам увеличить мощность South Stream с 30 до 46 млрд кубометров в год, пытаясь переманить потенциальных покупателей Nabucco.

Строительство Nord Stream до сих пор встречает сопротивление целого ряда европейских стран, и газовый кризис не заставил их изменить свои позиции. Только канцлер ФРГ Ангела Меркель обратила внимание, что при наличии Nord Stream газовая война была бы гораздо менее разрушительной. Однако Германия и так является сторонником проекта.

Кроме того, Россия активизировала переговоры с Ираном и Катаром о схемах замещения. «Иран обсудит поставки газа по своп–операциям с Россией и Катаром на ближайшем заседании Форума стран – экспортеров газа», – заявил управляющий ОПЕК Ирана Мохамад Али Хатиби в интервью информагенс–тву Dow Jones. В данном случае, свопы являются соглашениями, по условиям которых страна может поставлять товар другой стране в обмен на обязательство предоставить позднее эквивалент этого товара третьей стороне. Такого рода сделки часто используются в нефтяной и газовой промышленности, где экспортные маршруты могут пересекать территории нескольких стран.

Nabucco так и не продвинулся вперед на фоне этой войны. Наоборот, премьер–министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган выступил с заявлением, что, «если Европа хочет построить Nabucco, то самое время возобновить переговоры о вступлении Турции в ЕС». Между тем остается нерешенной проблема Турции и Азербайджана (единственная страна – производитель газа, подтвердившая готовность участвовать в проекте Nabucco), который хочет продавать свой газ напрямую Европе, оплачивая Анкаре только расходы за транзит. В свою очередь Турция настаивает на том, чтобы покупать газ у Азербайджана на границе и потом продавать его Европе. При этом Турция предлагает за азербайджанский газ цену меньшую, чем Россия. «В этом случае Баку выгоднее продавать весь свой газ России, а не Турции», – объяснил в феврале президент Азербайджана Ильхам Алиев в интервью американской газете Wall Street Journal.

В разгар российско–украинской газовой войны–2009 в посольстве Турции в Москве состоялись закрытые переговоры, на которых Анкара предложила Москве вернуться к переговорам о строительстве Blue Stream–2. Напомним, что Россия отказалась от этого проекта в 2007 году в пользу South Stream, поскольку сторонам не удалось преодолеть разногласия, которые сегодня блокируют строительство Nabucco.

Проект Nabucco может не состояться и из–за уязвимости энергетической инфраструктуры в регионе. «Августовская война России с Грузией вызвала серьезные опасения по поводу сохранности нефтегазового коридора в регионе. Не случайно русские бомбы падали в 50 м от трубы. Возможно, это был сигнал, что коридор не должен существовать», – считает руководитель нескольких внешнеполитических программ в дипакадемии Азербайджана Фариз Исмаилзаде. Потенциальным препятствием строительству газопровода в обход России Баку считает и замороженные конфликты на Кавказе. «Нагорно–карабахский конфликт один из них. Августовские события в Грузии показали, как легко разморозить такие конфликты», – поясняет он.

Зато дивиденды от этой ситуации попыталась получить Белоруссия, предложив возобновить переговоры об увеличении транзита газа через свою территорию. Премьер Белоруссии Сергей Сидорский напомнил о том, что инфраструктура для строительства второй ветки газопровода Ямал—Европа через Белоруссию и Польшу уже давно готова. Москва на это предложение, как и прежде, ничего не ответила.

Да и сам Евросоюз пока еще далек от консенсуса по поводу Nabucco. Спецпредставитель ЕС по Центральной Азии Пьер Морель высказал сомнение, что Nabucco будет запущен в 2013 году. «Надо проявлять осторожность в обозначении конкретных дат. Многие подобные проекты сталкиваются с задержками. Требуется немало времени – 5–12 лет – для строительства такого важного трубопровода», – отметил он в конце января 2009 года. А глава консорциума Nabucco Райн–хард Мичек в феврале 2009 года даже выступил с инициативой совместить этот проект с Blue Stream. По его мнению, построенный из России в Турцию по дну Черного моря «газопровод Blue Stream может стать одной из веток, питающих Nabucco». И даже предложил вернуться к идее Blue Stream–2. «В случае его реализации это может быть хорошей возможностью для нас», – сказал господин Мичек. По его словам, от России как страны, способной обеспечить проект ресурсами, «не отказываются и не оставляют вне процесса реализации» строительства и эксплуатации газопровода. «Хотя инициированный Россией проект South Stream и является конкурирующим, но он не будет оказывать отрицательного влияния на Nabucco», – пояснил руководитель проекта.

По словам господина Мореля, Евросоюз, конечно, заинтересован в Nabucco, однако более широкий подход ЕС отражен в концепции Южного коридора – не одной трубы, а целого направления энергопотоков.

«Евросоюз – это свыше 500 млн потребителей, один из самых больших рынков, которому требуется высокая стабильность энергопоставок. У нас есть Северный коридор – Норвегия, и поставки из Северного моря. Восточный коридор до настоящего времени представлен Россией. Средиземноморский коридор берет начало в Африке, а сейчас в перспективе и Южный коридор, связывающий ЕС с Центральной Азией», – подчеркнул он.

«Каспийский регион приобретает все большую важность. Но в то же время следует думать о других средствах доставки энергоресурсов – посредством танкеров, сжиженного природного газа», – продолжил еврочиновник. «Так что не стоит говорить, что единственный вопрос повестки – это Nabucco. В стратегической перспективе ЕС планирует интегрировать все эти технические компоненты в рамках широкого подхода Южного коридора. Мы должны мыслить долгосрочными категориями, чтобы построить нечто стабильное, опирающееся на хорошее партнерство для расширения источников энергоснабжения в ЕС», – отметил он.

«Мы признаем интересы России в Центральной Азии, – заявил спецпредставитель ЕС. – Мы знаем, что после вступления в должность президент Медведев первый зарубежный визит нанес в Казахстан. Теперь он посетил Узбекистан. Ранее там побывал премьер Владимир Путин. Одна из областей сотрудничества – энергетика, модернизация трубопроводов. Это часть стратегии России».

«Мы видим, что центральноазиатские страны хотят диверсифицировать своих партнеров, в то же время признавая Россию ключевым партнером, – сказал господин Морель. – Но мы все можем играть в регионе свою роль. Прежняя структура энергетической политики этих стран очень быстро меняется, обрастая новыми партнерствами, новыми условиями ценообразования. Евросоюзу требуется время, чтобы отреагировать». «Полагаю, что все можно представить в виде треугольника, вершинами которого являются ЕС, РФ и ЦА, вовлеченные в долгосрочное сотрудничество», – заключил он.

Союз потребителей против поставщиков

Если говорить о противостоянии России и США, которое должно было трансформироваться во что–то более позитивное в ходе проведенных Россией газовых войн, то добиться принципиальных перемен не удалось.

Хиллари Клинтон, выступая по поводу своего назначения на пост госсекретаря США, поддержала идею сенатора Ричарда Лугара о том, чтобы расширить пятую статью Североатлантического договора, согласно которой вооруженное нападение на одну из стран НАТО рассматривается как нападение на альянс в целом и на энергетический сектор. Госпожа Клинтон предложила внести вопросы энергетики в повестку дня ближайшего саммита НАТО. Теперь следует ожидать, что НАТО обсудит перспективу приравнивания вооруженных нападений к газовым войнам. С учетом провокаций, которыми сегодня пользуются крупные страны, эта перспектива является реальной угрозой миру и жизни как таковой.

Россия не заставила долго себя ждать. Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года, одобренная в феврале 2009 года, предусматривает «превращение Российской Федерации в одну из лидирующих держав… по влиянию на мировые процессы». По мнению разработчиков документа, «международной безопасности все больше угрожает несовершенство ee глобальной и региональной архитектуры», особенно «… в Евроатлантическом регионе, ориентированной на Организацию Североатлантического договора». Россия и впредь будет считать «неприемлемыми планы продвижения военной инфраструктуры НАТО к российским границам».

Стратегия даже предполагает «вероятные рецидивы односторонних силовых подходов в международных отношениях, противоречия между основными участниками мировой политики». А поскольку международная политика «в долгосрочной перспективе будет сосредоточена на обладании доступом к источникам энергоресурсов, в том числе на Ближнем Востоке, в Центральной Азии, на шельфе Баренцева моря и других районах Арктики», то «в условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключено. применение военной силы».

Далее в стратегии прямо рассматривается, в каких случаях Россия готова расчехлить «пушки». Это произойдет, если будет «нарушен сложившийся баланс сил вблизи границ РФ и границ ее союзников». Под это определение попадают как Украина и Грузия, так и США, имеющие на северо–западе морскую границу по Берингову проливу и арктическому шельфу. Расстояние между островами Малый и Большой Диомид, принадлежащими США и России, не превышает 4 км, а битва за Арктику только начинается.

Более того, Россия в своей стратегии выражает готовность помочь Европе приобрести большую самостоятельность в переговорах с США и поменять расстановку сил в Евроатлантике. В качестве главной цели Кремля в отношениях с ЕС называется «формирование общего экономического и энергетического пространства, развитие системы региональной безопасности… на принципах укрепления самостоятельности европейской политики… и формирования открытой системы коллективной безопасности в Евроатлантике».

В условиях усиления противостояния двух энергетических империй, вооруженных по последнему слову техники, Евросоюз сдвинулся с мертвой точки и начал защищать свою энергобезопасность конкретными мерами. В 2008 году, незадолго до учреждения «газового ОПЕК», Еврокомиссия приняла новую энергостратегию под условным названием «20:20:20». Расшифровывается она просто – сокращение потребления электроэнергии на 20% к планам Международной энергетической ассоциации (МЭА) на 2020 год, снижение выбросов парниковых газов на 20% и повышение доли альтернативных видов топлива до 20%.

В настоящее время страны Евросоюза импортируют 61% объема потребляемого газа, в котором 42% приходится на Россию. По оценкам Еврокомиссии, к 2030 году Европа увеличит импорт газа до 84%. «Цены на энергоносители выросли в ЕС за 2008 год в среднем на 15%. При этом они обходятся в €700 для каждого гражданина Евросоюза. Мы должны срочно принять меры по сокращению нашей зависимости от импорта», – пояснил председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу. Общая стоимость мер, направленных на снижение газовой зависимости, составляет €2 трлн. Кроме Южного газового коридора Евро–комиссия предлагает построить парк ветряных электростанций и парк электростанций на солнечной энергии.

13 ноября 2008 года Еврокомиссия опубликовала конкретный «План солидарных действий по энергетической безопасности Евросоюза». Согласно документу, новая энергополитика предусматривает сокращение строительства газовых, мазутных и угольных электростанций в пользу создания сети АЭС. Энергомощности ЕС планируется нарастить к 2020 году только на 5–6,3% вместо 20%, в первую очередь за счет энергосбережения жилых домов (см. табл. 1).

В плане пять направлений. Это строительство ре–газификационных терминалов и газопроводов; повышение интеграции внутри ЕС; активная внешняя энергополитика; создание нефтяных и газовых резервов; увеличение эффективности потребления энергии. Итогом должно стать снижение импорта газа по сравнению с прежними прогнозами на 25%, нефти – на 13%, угля – на 36–46%. При таком раскладе России есть о чем беспокоиться. Ее доля в импортных потоках в Европу снизится на 10–30% от существующих 42% газа, 33% нефти и 26% угля (см. табл. 2).

Таблица 1. Прогноз импорта энергоносителей в ЕС на 20.11.2008

Источник: Еврокомиссия.

Таблица 2. Прогноз зависимости ЕС от импорта энергоносителей.

Источник: Еврокомиссия.

На саммите ЕС в ноябре 2008 года Еврокомиссия представила более масштабный «План действий в энергетике в 2010–2050 годах». В рамках нового «Плана» Еврокомиссия уже предложила самостоятельно закупать газ в Средней и Центральной Азии, координировать инвестиции в развитие добычи нефти и газа в регионе и строительство Транскаспийского газопровода в обход России. Реализовать проект должна новая компания – Caspian Development Corporation. То, что эта инициатива не будет отложена в долгий ящик, продемонстрировала осенью 2008 года и канцлер Германии Ангела Меркель, пообещав президенту Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедову финансовую помощь в модернизации инфраструктуры нефтегазовых производств.

Следует сказать, что агрессивная энергополитика России может вернуться бумерангом – сокращением перспективных газовых контрактов «Газпрома». Пока трудно себе представить, что кто–нибудь из крупных потребителей откажется от заключенного на этот момент контракта. Однако я допускаю, что все имеющие возможность купить энергоресурсы в других странах, в том же Алжире или Иране, сделают это без посредничества «агрессора» или «монстра», как полушутя назвал в 2007 году Алексей Миллер вверенный ему в управление «Газпром».

В качестве положительного примера стоит привести опыт строительства газопровода Blue Stream мощностью 16 млрд кубометров в год из России в Турцию по дну Черного моря. Когда его начинали строить, пессимисты также предрекали проекту провал, поскольку это был период после дефолта 1998 года . Однако Blue Stream успешно продемонстрировал скептикам, что российские газовики способны прокачивать энергоресурсы по дну моря (900 км без компрессоров) и выходить на новые рынки, диверсифицируя маршруты поставок. Именно этот газопровод наряду с веткой Ямал—Европа позволил «Газпрому» снизить риски газовой блокады в ходе кризиса с Украиной в 2009 году. Он неоднократно выручал и в других ситуациях, когда экстренно требовалось увеличить прокачку газа из России, скажем, в Грецию. «Технические условия этого проекта до сих пор остаются уникальными, что позволяет „Газпрому“ создавать и другие подводные газопроводы – Nord Stream и South Stream», – пояснил исполнительный директор Blue Stream Pipeline Company BV (Голландия) Сергей Емельянов.

Энергоресурсы как основа жизни

«Все мы научились говорить на языке глобальной энергобезопасности, однако каждый из нас зачастую продолжает преломлять его принципы через призму „национальных наречий“ для обретения новых или охраны старых преимуществ. Новое понимание и новые знания в основном используются как аргументы борьбы, а не сотрудничества. А газетные заголовки по поводу многих наших встреч напоминают сводки с полей боевых действий», – сказал министр промышленности и энергетики Виктор Христенко на 11–м Международном энергетическом форуме 21 апреля 2008 года в Риме.

«Энергетические войны бесперспективны. В них нет победителей. Пора сделать решающий шаг в сторону „энергетического мира“ и начать превращать достигнутое понимание в реальные устойчивые конструкции будущей мировой энергетики, – говорил Виктор Христенко. – Поэтому мы участвуем в операциях по обмену энергоактивами и создании новых направлений поставок ресурсов на рынки. Если энергетике предстоит вступить в „зону турбулентности“, надо, чтобы мы не сбились с главного курса на повышение глобальной энергобезопасности. Для этого необходимо обеспечить объективную, непредвзятую, не зависящую от односторонних и блоковых предпочтений оценку происходящих процессов».

В «Стратегии безопасности России» сказано, что последствия мирового финансового кризиса 2008–2009 годов будут сопоставимы с разрушениями, которые могла бы принести война. Это достаточное основание для переориентации принципов энергобезопасности России на мудрость, понимание, терпимость.

Когда книга была уже написана и мне оставалось перечитать последнюю главу, я засомневалась: может быть, в книге об энергобезопасности не следует останавливаться на общечеловеческих ценностях, на базе которых люди строят свою частную жизнь? Но в этот момент позвонил коллега из киевской редакции «Коммерсанта» Олег Гавриш и спросил: «Ты знаешь, что в этом году обсуждают в Давосе?» «Наверное, мировой финансовый кризис», – предположила я. «Да, но тут все в один голос говорят, что в основе кризиса лежат не экономические проблемы, а духовные».

Изобретатель системы микрокредитования и лауреат Нобелевской премии мира 2006 года Мухаммед Юнус в 2009 году в своем выступлении в Давосе сказал: «Человек живет не для того, чтобы делать деньги, и, пока такие, как вы, Билл Гейтс, этого не поймете, мир не изменится». Но самой удивительной была ответная реплика господина Гейтса. «Я это уже понял», – сказал он. «Кризис имеет духовный, а не экономический характер, это плата за грехи», – продолжил тему известнейший предприниматель, один из богатейших людей планеты Ричард Брэнсон.

Джет Ли, голливудская звезда и глава собственного благотворительного фонда, пошел еще дальше. «Человеку для жизни нужно всего три вещи: дышать, есть и опираться на вторую половину, чтобы его любили. У многих людей есть много больше, у других – еще больше, у кого–то – настолько много, что они забывают о трех вещах, которые в действительности нужны человеку. Так вот, пока мы не вернемся к общечеловеческим ценностям и не изменим себя изнутри, кризис не закончится», – пояснил Джет Ли.

В эту минуту я подумала, что, если мои представления о необходимости строить энергобезопасность на основе общечеловеческих ценностей – терпимости, миролюбии, мудрости – перекликаются с размышлениями самых передовых людей планеты, значит, они своевременны.

...Группа русскоговорящих туристов путешествовала по Объединенным Арабским Эмиратам в автобусе. «Дубаи – столица нефтяного эмирата, который дотирует шесть других в ОАЭ. Все, что вы видите вокруг, создано за последние 30 лет. До этого здесь была пустыня и поселения бедуинов», – рассказывала гид Елена. Она приводила все новые примеры того, что Объединенные Арабские Эмираты богаты не благодаря запасам нефти, а потому что молодое государство основано на принципах добрососедства и миролюбия во внешней политике и заботы о своих гражданах. В эту минуту мне позвонили из Москвы и сообщили, что рядом на берегу Персидского залива, в Катаре создана Большая газовая тройка. «Значит, „газовому ОПЕК“ быть!» – сказала я и ближайшие полчаса провела в переписке и разговорах между Москвой и Дохой.

Я вновь вернулась мыслями к группе отдыхающих. Гид–москвичка, которая была замужем за русским военным, служившим в ОАЭ по контракту, продолжала рассказывать о том, как в этом молодом государстве богатые властители заботятся о своих гражданах. «В этом эмирате на свадьбу каждой молодой семье дают ссуду на квартиру, и если в течение трех лет рождается ребенок, то половину ссуды списывают, а если за пять лет рождается три, то списывают всю ссуду», – говорила она.

На днях она отправила дочь учиться в МГИМО и переживала о том, справится ли ее ребенок, привыкший к тепличным условиям Эмиратов, с рисками соблазнов и бандитизма, присущими мегаполису. «В другом эмирате эмир лично платит за свадебный стол на 200 человек и дает денег, чтобы молодой муж мог заплатить калым за невесту. В третьем эмирате мужчине дарят новую машину», – продолжала гид. Все это напоминало сказку, и я бы не верила в нее, если бы по Абу–Даби – портовому и туристическому центру – не ездили в основном новые автомобили европейских марок. «С 26 ноября по 31 марта у нас заезд из „Газпрома“», – как–то по–домашнему сказала гид. И мы распрощались.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.