Кассета № 2

Кассета № 2

Вопрос Конвея: Продолжение интервью с господином Березовским. Время 11:52. Пятница, 30 марта 2007 года. Присутствуют все те же люди. Борис, вы согласны, чтобы разговор прекращался, когда переставляется кассета?

Ответ Березовского: Да.

Вопрос Конвея: Спасибо. Я вам напомню, как и в начале каждого интервью, что вы не находитесь под арестом и на вас не распространяются предупреждения. Вы свободны уйти в любой момент. Вы не обязаны отвечать ни на какие мои вопросы. Вы понимаете?

Ответ Березовского: Да.

Конвей: Тогда мы продолжим с того места, на котором остановились.

Березовский: Дайте я закончу.

Вопрос Конвея: У вас были конфликты, ссоры или несогласия с Сашей?

Ответ Березовского: Такого не могло быть. Наши отношения всегда были очень ровными, дружественными. Более того, Саша был не просто моим другом, он был человеком, который несколько раз спас мне жизнь.

Мой комментарий. «Такого не могло быть». На самом деле «конфликты, ссоры или несогласия с Сашей» носили регулярный характер. Были и конфликты, и ссоры, и несогласия Литвиненко с Березовским. Литвиненко не однажды намеривался разорвать свои отношения с Березовским еще в 2002 – 2003 годах. Чему я был свидетелем.

«Отношения были ровными, дружественными». Ровными они быть не могли с «сумасшедшим Сашей» по определению. Так его называл сам Березовский в сохраненной записи моего телефонного разговора с ним 20 мая 2003 года. Я уже упоминал о наличии записей моих телефонных разговоров с Литвиненко в 2003 году.

Так, например, 18 февраля 2003 года Александр Литвиненко продолжил невеселую для него тему словами, обращенными ко мне:

«Ну, ты решил уехать (из Англии) однозначно?» Далее он произнес фразу: «Ты пригляделся к Борису? Света выполняет задание конторы (ФСБ), а теперь нас разводит.… Но это – его (Березовского) проблемы. У меня чутье оперативное. Я то же самое о Путине говорил ему… Я знаю, они (ФСБ) контролируют здесь». «Нет зарплаты. Х… с ней. Я пойду на стройку. Утром на стройке, а после обеда буду интервью давать…. Х… кто скажет, что Березовский меня купил! И завтра Москва будет знать, что Литвиненко на стройке».

«Я не сумел посадить этих бизнесменов в России. А теперь х… на них в Англии. Строю дома для них. Этой русской мафии. У меня нет никаких сомнений, что все кончится стройкой».

«Но лучше в Англии – свободно без конвоя…» «Мне все пох…. Видел их в гробу. Я с ним (Березовским) до сих пор не разговаривал. Я не побираться приехал сюда. Наташа (Носова – своего рода главный бухгалтер Березовского) сообщила, что установила расходы без оплаты квартиры. Не вошли компьютер, мебель, транспортный проезд, школа, спортклуб, оплата мобильного телефона, какие-то накопления на отдых 300 фунтов в месяц. Если они выставят счет на оплату дома, то это будет 21 600 фунтов стоимость жилья в год. 8800 фунтов – стоимость школы». «Я скажу Борису, что ты уезжаешь. Никита пакует чемоданы».

Каким образом Саша был «другом Березовского» я уже рассказал. Литвиненко у Березовского постоянно находился в унизительном положении. У него было положение человека, вынужденного просить у олигарха средства к существованию. Касательно утверждения Бориса Березовского, что Александр Литвиненко был «человеком, который несколько раз спас мне жизнь», то могу лишь повторить.

Березовский же считал «друга Сашу» больным. О чем, в частности, он произнес в записанном мною телефонном разговоре со мной 20 мая 2003 года. О том, что у Саши «плохо было с головой» рассказала и его первая жена Наталия в газете «Известия» в марте 2007 года: «Мы вообще считаем, что в последнее время Саша был болен и неадекватен. Даже мама его говорила об этом. Она специально Марине звонила, просила и заклинала отвести Сашу к врачу. У него всегда плохо было с головой, он человек очень внушаемый, его можно было направить в любую сторону. Но Марина ни в какую». Сам Березовский 13 сентября 2003 года объяснил мне в ходе нашей встречи один на один в своем кабинете, что причиной предоставления ему политического убежища явилось якобы сорвавшееся на него покушение в Лондоне. То есть и ему, и мне было понятно, что оно было вымышленным и существовало только на бумаге.

В отношении якобы отданного приказа одним из генералов ФСБ (якобы Евгением Хохольковым) убить Березовского, то Литвиненко мне подробно рассказывал и даже показывал в ноябре-декабре 2002 года видеозаписи по этой теме. По сути Литвиненко признавался, что никакими доказательствами существования такого приказа он не располагал. Такого приказа, как я понял, попросту никогда не было.

Вопрос Конвея: Вопрос, который мы уже обсуждали. Чем занимался Саша после того, как он уехал из России?

Ответ Березовского: Я просто повторю еще раз. Саша занимался исключительно расследованиями преступлений, которые совершали прежде всего спецслужбы России, включая ФСБ. И наиболее выпуклая и известная история, которую Саша расследовал, это история о взрывах жилых домов в России осенью 1999 года. Это было накануне начала второй чеченской войны. Саша нашел прямые доказательства, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбамидля того, чтобы оправдать начало второй чеченской войны. Фонд гражданских свобод финансировал это расследование и издание документального фильма, который был сделан французскими режиссерами-документалистами, и также книгу, которую Александр Литвиненко написал совместно с Юрием Фельштинским. Если не ошибаюсь, название этой книги «ФСБ взрывает Россию».

Мой комментарий. Мое появление в Лондоне было обусловлено именно указанной темой. Поэтому с Литвиненко у меня были многочисленные беседы о взрывах жилых домов в 1999 году. Мы беседовали и с участием Березовского. В отношении слов олигарха: «Саша нашел прямые доказательства, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами» могу свидетельствовать, что и Александр Литвиненко, и его соавтор Юрий Фельштинский пользовались различными способами, включая фабрикацию доказательств в пользу выдвинутой ими версии. Никаких прямых доказательств, «что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами», у Литвиненко никогда не было. Более того, именно меня Березовский сделал на пресс-конференции 5 марта 2002 года в Лондоне так называемым «главным свидетелем» взрывов жилых домов. По этой причине мною был даже подготовлен иск в суд к Березовскому в отношении нанесенного мне морального вреда. Но я его в суд не направил. Поэтому, как никто другой, могу давать оценку утверждениям Березовского по этой теме. Опубликован мой разговор с Фельштинским, в котором он давал характеристику двум боевикам Деккушеву и Крымшамхалову (они осуждены на пожизненное заключение), из которого ясно, что эти необразованные люди никак не могли быть организаторами взрывов. А опубликованные в «Новой газете» заявления боевиков Батчаева (убит в 2002 году) и Крымшамхалова в отношении причастности к организации взрывов руководителей ФСБ были подготовлены не кем иным, как самим Фельштинским. Поэтому я хорошо знаю из телефонных разговоров с этими соавторами (записанных мною): и Юрий Фельштинский, и Александр Литвиненко прекрасно понимали, что, публикуя книгу «ФСБ взрывает Россию», они выполняли провокационный заказ Бориса Березовского.

Я свидетельствую, что именно у нас дома в Лондоне по просьбе Литвиненко моим сыном были сканированы фотографии Ачимеза Гочияева для передачи в редакцию «Новой газеты». С женщиной, представлявшейся родной сестрой Гочияева, он вел телефонные разговоры в моем присутствии.

Литвиненко сделал меня фигурантом указанной книги «ФСБ взрывает Россию» и книги «Лубянская преступная группировка». При этом он, не проконсультировавшись со мной, допустил явный просчет, поместив ложную информацию о взрывчатом веществе «гексоген». Его умозаключения об этом взрывчатом веществе доказывают, что Литвиненко не разбирался в технических вопросах, не обладал специальными знаниями в области химии и физики. Поэтому он допускал вольные толкования в специальных вопросах. Литвиненко, в частности, написал в своих книгах невероятные и несоответствующие действительности вещи в отношении взрывчатых веществ. Поэтому для меня распространенная в СМИ версия о занятиях Литвиненко контрабандой радиоактивных материалов или созданием так называемой «грязной бомбы» выглядит совершенно неправдоподобной. Но не только такие расследования проводил Литвиненко, были еще и другие расследования, о которых Березовский умолчал. А ведь по логике именно Литвиненко мог быть приведен им в качестве примера уже якобы готовившихся в Лондоне покушениях на самого олигарха и президента Путина. Но следует особо обратить внимание на тот факт, что об этих «покушениях» в 2003 году Березовский упорно не вспомнил и не вспоминает в связи со смертью Литвиненко!

Это обстоятельство, по моему мнению, наилучшим образом разоблачает завравшегося олигарха и его подручных. И Березовский, и Гольдфарб, и Марина Литвиненко в организации провокационной пропагандистской кампании в связи со смертью Александра Литвиненко упорно избегали и избегают упоминания о «покушениях» в 2003 году. Они настойчиво стараются избегать упоминания моего имени, и тем более опубликованных моих книг и данных интервью на эту тему.

Вопрос Конвея: Где он работал и в каком качестве?

Ответ Березовского: Имеется в виду, когда он переехал в Англию?

Конвей: Да.

Ответ Березовского: То, что я уже говорил: он сначала работал при моей поддержке, при поддержке Фонда гражданских свобод над расследованиями различных преступлений в России. А куда он перешел потом, мне неизвестно. По крайней мере, он меня никогда об этом не информировал.

Мой комментарий. Утверждение Березовского «А куда он перешел потом, мне неизвестно» кажется непродуманным. Так как Березовский не мог не интересоваться планами Литвиненко на будущее. Он – Березовский заявляет явно нелогичные вещи. Его самый серьезный подельник по преступлениям заявляет, что расстается с ним. А его это якобы никак не волнует? То, что они являются подельниками, то есть сообщниками по преступлению, расследованному Следственным комитетом при Генеральной прокуратуре России по статье 306 УК РФ (заведомо ложный донос), является установленным фактом. Это, на мой взгляд, является еще одним свидетельством недостоверности утверждений Березовского в рамках его допроса 30 марта 2007 года.

Вопрос Конвея: Саша был основателем, держателем акций или участником, руководителем или членом совета директоров компаний, в том числе совместных предприятий, расположенных на территории Великобритании или других стран?

Ответ Березовского : Хоть я и считаю, что этот вопрос не имеет отношения к расследованию гибели Александра Литвиненко, я на него отвечу. Мне ничего не известно о каком-либо коммерческом бизнесе Александра Литвиненко. Он меня об этом никогда не информировал.

Мой комментарий. Березовский прекрасно знал, что Литвиненко не обладал необходимыми знаниями и опытом работы в коммерции. Он не владел английским языком. Когда я был в Лондоне, Литвиненко строил планы лично со мной о совместных проектах. Мы даже договорились с ним о наших долях в совместном бизнесе.

Вопрос Конвея: Вам известны имена, адреса и телефоны каких-то его деловых партнеров?

Ответ Березовского: Я уже сказал: поскольку мне ничего не известно о его бизнесе, мне неизвестно как следствие этого, были ли у него деловые партнеры или нет.

Вопрос Конвея: Что насчет друзей?

Ответ Березовского: Его близким другом был Ахмед Закаев. Они даже жили вместе по соседству. О каких-то друзьях Саши здесь, в Англии, мне неизвестно. Может быть, за исключением Владимира Буковского. Насколько я знаю, он живет в Кембридже. Это известный, еще советский, диссидент. И я знаю, что Саша поддерживал с ним близкие отношения. Ни о каких других знакомых мне совершенно не известно.

Мой комментарий. Когда в феврале 2003 года мы вместе с женой и сыном посещали квартиру Литвиненко, то Ахмед Закаев не был соседом Литвиненко. Тогда Ахмед проживал в районе Челси. А впоследствии он с женой и сыном, а также со своим помощником по имени Алик и его семьей они поселились по соседству. В отношении Буковского это так. Литвиненко действительно не раз ездил к Буковскому.

Вопрос Конвея: Вы знаете, где Саша служил перед тем, как переехал в Великобританию?

Ответ Березовского: Да, конечно. И я уже сказал, что наше знакомство состоялось именно по причине его профессионального интереса ко мне. Он представился как офицер ФСБ, которому поручено расследовать преступление, суть которого состояла в покушении на мою жизнь во времяэтого взрыва в Москве в июне 1994 года. Но я знаю также, что он работал в специальном департаменте по борьбе с террором.

Вопрос Конвея: Была ли его работа связана с отравлениями радиоактивными веществами, в том числе полонием-210.

Ответ Березовского: Мне ничего об этом не известно. Александр никогда не говорил о чем-либо подобном.

Вопрос Конвея: Кто был владельцем квартиры, где жил Саша?

Ответ Березовского: Эта квартира принадлежит мне.

Мой комментарий: Здесь важно отметить, что английский следователь не уточнил адрес квартиры, где жил Литвиненко. Понятно, что речь могла вестись о той, в которой проживал он перед отравлением. Квартира, в которой проживали в феврале 2003 года Литвиненко, по его словам, была оформлена на одну известную нам обоим фирму, которая и оплатила ее полную стоимость. Литвиненко подчеркивал, что ни при каких условиях, даже в случае разрыва отношений с Березовским, он не выедет из этой квартиры.

А в какой квартире проживал Литвиненко перед смертью? У меня на этот счет имеются определенные документальные материалы, которые позволяют предполагать, что это была совершенно другая квартира, нежели в которой нас принимали Литвиненко 15 февраля 2003 года.

Марина продиктовала мне адрес. Квартира в половине дома на улице Осиер Крессент, 140. Александр добавил: автобусы 102 или 234 до остановки «Хай Гейт». Домашний телефон Литвиненко был – 02084447867.

Дочка Александра Литвиненко – Соня – в интервью газете «Известия» в марте 2007 года подробно описала квартиру Александра Литвиненко: «Папа жил в трехэтажном доме с чердаком, – вспоминала она, – в очень красивом новом районе, хоть и на окраине. Мебель новая, техника вся очень хорошая. По всему дому развешаны фотографии. Марина, Толя, я, Саня – вся семья, в общем. Мне очень нравилась кухня, большое окно на балкон. Внизу маленький садик. Папа любил готовить устрицы. В гостиной у них стоял большой красный диван, как у нас. На третьем этаже кабинет папин и спальня. Большую часть времени дома проводил в кабинете. Там у него компьютер. Он на нем фильмы смотрел. Иногда писал что-то. А на первом этаже был гараж, но папа его переделал, и там у него было что-то типа спортзала».

Александр Литвиненко, его сын Анатолий и сын автора Никита в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент в Лондоне. Фото сделано автором 15 февраля 2003 года

Сын Литвиненко Анатолий и сын автора Никита напротив красного дивана на втором этаже в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент в Лондоне. Фото сделано автором 15 февраля 2003 года

Мать Марины Литвиненко, Марина Литвиненко и жена автора Людмила на кухне на первом этаже в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент в Лондоне. Фото сделано автором 15 февраля 2003 года

Сын автора Никита и сын Литвиненко Анатолий на кухне на первом этаже в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент в Лондоне. Фото сделано автором 15 февраля 2003 года

С одной стороны, описание квартиры напоминает ту, в которой мы были в феврале 2003 года. Но только отчасти. В той квартире 15 февраля 2003 года по адресу: 140, Ocier Crescent, кухня была расположена на первом этаже, и никакого балкона не было, а выход в садик был из кухни. Кроме того, Марина показывала их спальню, расположенную на втором, а не на третьем этаже.

Сравнение сделанных нами фотографий в той квартире и рядом с домом, с изображением этого дома из космоса, рассказ дочки Сони и некоторые другие обстоятельства позволяют сделать вывод, что это две разные квартиры. То есть в квартире, в которой Александр Литвиненко проживал перед смертью, мы не были. Дочка Соня упоминает «красный диван» в квартире отца. Да, такой красный диван, действительно, был, о чем свидетельствуют прилагаемые фото. Вполне вероятно, что именно этот диван видела дочка Соня в новой квартире Литвиненко.

Дочка Соня утверждает, что из кухни имелся выход на балкон, с которого можно было видеть дворик внизу. Но из прилагаемых фотографий, с моим сыном Никитой и сыном Литвиненко Анатолием видно, что кухня в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент, была расположена на первом этаже с выходом во двор. Другие фото с участием моей жены Людмилы, жены Литвиненко Марины и ее матери также сделаны на кухне, расположенной на первом этаже.

Казалось бы, что в этом особенного? Но дело заключается в том, что новая квартира и старая, в которой мы побывали, были расположены по одному и тому же адресу – 140, Ocier Crescent. Число «140» означает номер квартиры. Ocier Crescent – означает наименование улицы. Но если две разные квартиры, принадлежащие одному владельцу, имели один и тот же адрес, то это значит, что Борис Березовский не мог об этом не знать.

Надо заметить, что квартиры под номерами 139 и 141, Ocier Crescent, расположены в строении, расположенном в другом здании, и даже не в соседнем по этой улице.

Почему две разные квартиры имели один и тот же адрес: 140, Ocier Crescent? И здесь сразу вспоминается бесспорный факт. Скорбящая жена почему-то на интернет-сайте Фонда справедливости имени своего мужа не поместила никакого адреса их последнего пристанища в Лондоне.

Почему? Если допустить, что операция с будущим громким отравлением Литвиненко радиоактивным веществом готовилась заранее и с участием жены Марины, то тогда все относительно несложно объяснить.

Марина хорошо помнила о моем знании адреса квартиры, где они проживали. Она лично мне продиктовала их адрес и способ, каким транспортом и через какие остановки нам с женой и сыном следует до них добраться 15 февраля 2003 года. Она, наконец, помнила о нашем визите.

После нашего неожиданного побега из Лондона я разговаривал с Мариной по телефону в апреле 2004 года. Она, явно испытывала страх, но вела разговор, так, как будто ей ничего не было известно, о нашем побеге. Можно предположить, что ей, конечно, не хотелось менять квартиру. Они вложили свои реальные так трудно собранные деньги в ее обустройство, покупку мебели, техники. Березовский, по их собственным словам, никак им не помогал и не спонсировал. Он лишь приобрел и предоставил право на проживание в ней. И, как мы знаем теперь из моих телефонных разговоров с Литвиненко, еще и добивался, чтобы они выплачивали арендную плату в размере 2000 фунтов стерлингов в месяц. Но, в случае, если перемещение в другую, аналогичную квартиру, обусловлено требованием Березовского, то Литвиненко, несомненно, были вынуждены подчиниться. Кроме того, зная импульсивный характер Александра, могу предположить, что после нашего побега из Лондона, скорее всего, он говорил, что я могу навести на него ФСБ. Поэтому, Березовский, как я понимаю, имевший конкретные планы в отношении устранения опасного свидетеля мог пойти на смену их жилища, постепенно ухудшая условия проживания.

На ухудшение их материального положения указывала сама Марина Литвиненко в интервью, опубликованном 10 июля 2007 года: «Это было нормально, что со временем помощь Березовского уменьшалась. Когда проходит почти три года, ты уже знаешь, чем можешь здесь заниматься, куда идет твоя жизнь, начинаешь говорить на языке того места, где ты живешь». В этих словах читатель может увидеть скрытую неприязнь Марины к своему мужу – «проходит почти три года, ты уже знаешь, чем можешь здесь заниматься... начинаешь говорить на языке». Читатель может сравнить со словами Гольдфарба, опубликованными в июле 2007 года: «Абсолютно нормально, что он нашел работу. Так делают все, кто умеет что-то и знает что-то».

В этих словах по отношению к Литвиненко звучат те же мысли о том, что он никак не мог заняться делом. Александр оказался не в состоянии выучить английский и все время, находясь у Березовского, в общем-то не занимался чем-либо серьезным.

В 2004 году у Марины не было своей машины. А вот перед смертью Литвиненко в 2006 году его жена уже владела и автомобилем, и водительскими правами. Если учесть, что материальное положение их семьи согласно рассказам Александра и Марины ухудшалось, то возникают логичные вопросы. Откуда у Марины Литвиненко появились денежные средства на приобретение автомашины. Сама она никак не объяснила происхождение доходов.

Марина в ходе гонки по проведению пропагандистской кампании, связанной с обвинениями российских властей в смерти Александра, совсем забыла, что в интервью, опубликованном 18 января 2007 года, она признавалась: «Только в последний год начала давать уроки детям, взрослым. Но конечно, основной долей семейного бюджета занимался Саша». То есть у пытливых следователей Скотленд-Ярда есть прекрасная возможность сопоставить все сказанное Мариной Литвиненко, Гольдфарбом и Березовским со словами Литвиненко, произнесенными им в разговоре со мной в 2003 году и с Жарко в 2006 году в отношении его реальных доходов. Все это происходило на фоне разговоров Литвиненко о необходимости покинуть самого Березовского в 2003 году, а в 2006 году и самой Великобритании из-за отсутствия средств к существованию.

Почему у Александра Литвиненко за шесть лет, проведенных в Великобритании, так и не появились водительские права?

Почему жена не объяснила эту очевидную странность, ведь в Москве ее муж ежедневно пользовался автомашиной?

Может быть, эта автомашина была авансом Марине за будущее участие в операции Березовского, и для осуществления которой будущая вдова должна была регулярно посещать мужа и возить сына в школу?

Мне понятно, что для Марины разрываться на общественном транспорте между школой и госпиталями было не с руки. Также понятно, что после шума с отравлением мужа, да еще радиоактивным полонием, оставаться в широко показанной по телевидению квартире с сыном в будущем не планировалось.

Где находилась Марина со своим сыном сразу после объявления о радиоактивном заражении, который продолжал регулярно посещать школу?

Не в той ли самой квартире, в которой мы были у них в гостях 15 февраля 2003 года, где проживала Марина со своим сыном после 23 ноября 2006 года? В квартире, в которой было объявлено о радиоактивном заражении в разное время находились дочка Соня, Ахмед Закаев, очевидно, мать Марины, и, вероятно, бывала Анна Политковская (на фото с Закаевым, Политковская и Литвиненко) и, не исключено, некоторые журналисты. Все они за исключением убитой Политковской могли бы помочь заинтересованным следователям Скотленд-Ярда в установлении истины.

Поэтому для следователей Скотленд-Ярда не может представлять никакой проблемы выяснить, где перед отравлением и смертью, на самом деле, проживали Литвиненко? Тем более было бы интересно услышать рассказ тех следователей Скотленд-Ярда, которые в ночь с 23 на 24 ноября 2006 года посетили безутешную вдову.

В пользу версии, что Березовский с Мариной Литвиненко имели определенный план действий в отношении ее будущего места жительства, говорят следующие факты.

Во-первых, в СМИ было объявлено, что теперь Марина Литвиненко проживает в другом графстве. Как указывала 27 октября 2007 года английская газета Daily Mail со ссылкой на источники в британских разведслужбах, поскольку якобы «…сохраняется реальная угроза безопасности Марины, вдовы Александра Литвиненко, которая вместе с их 12-летним сыном Анатолием живет сейчас по конспиративному адресу в одном из английских графств». Последнее утверждение явно может относиться к операции по дезинформации с участием британских спецслужб.

Во-вторых, важны приведенные выше сообщения ВВС о том, что квартиры на указанной улице принадлежали Березовскому. Для меня ясно, что именно им была предоставлена семье Литвиненко новая квартира, по всей видимости, в указанном микрорайоне, но с сохранением каким-то образом прежнего адреса: 140, Осиер Крессент.

Но и предыдущая квартира, в которой мы были 15 февраля 2003 года, тоже имела адрес: 140, Осиер Крессент, на момент операции по отравлению принадлежала ему же, Березовскому.

Здесь важно отметить, что, по имеющимся у меня сведениям, весной 2006 года целый ряд квартир на улице Осиер Крессент в Лондоне, включая и 140, официально находились в предложении на продажу. Вот какое объявление было вывешено на интернет-сайте «Хотпроперти». Данная собственность была выставлена на продажу известной на британском рынке компанией Keatons:

«132, 133, 134, 135, 136, 137, 138, 139, 140, 141, 142 … Osier Crescent №10 –369, 950 pounds A semi detached, modern house with single garage, situated in a…» www.hortproperty.co.uk/Property_Search/List/139-North+London.html

Другими словами, указанные квартиры весной 2006 года предлагались к продаже по цене 369 950 фунтов стерлингов. Это были квартиры в половине современного дома с отдельным гаражом, в том районе Лондона, где проживали Литвиненко.

Но это могло означать, что семья Литвиненко к этому времени, весне 2006 года, уже не проживала, по указанному адресу: 140, Osier Crescent, который посещали мы. На это обстоятельство указывает, в частности, рассказ дочки Сони, жившей некоторое время у отца в Лондоне в 2005 году.

Так что за таинственная квартира по адресу: 140, Осиер Крессент, была показана по телевидению и в которой якобы было обнаружено очень много радиации.

Совершенно очевидно, что для следователей Скотленд-Ярда не могло представить какую-либо проблему определить, кому на момент отравления, то есть 1 ноября 2006 года принадлежала указанная квартира? По утверждению ВВС, как уже отмечалось, и самого беглого олигарха, она принадлежала Березовскому.

А все это является еще одним свидетельством того факта, что лично Березовский, владелец указанных квартир, был непосредственно причастен к организации кампании с отравлением Литвиненко «полонием», с использованием квартиры по адресу: 140, Осиер Крессент, в качестве одного из мест радиоактивного заражения в Лондоне!

Утверждение, что Марина и Анатолий Литвиненко после смерти мужа и отца проживают в другом графстве, тем самым, подчеркивало их явное удаление от прежнего места жительства. Но из многочисленных разговоров лично с ней я знаю, что базовым вопросом в подборе места жительства являлось место учебы Анатолия. Поэтому, скорее всего, Марина вряд ли могла уехать далеко в другое графство из Лондона.

Анатолий Литвиненко, домработница Валя, Марина Литвиненко, Александр Литвиненко, сын автора Никита в Холэнд-парк в Лондоне в 2003 году

Кроме того, она заявила в одном из интервью, что ей продолжает помогать по дому ее старая знакомая по имени «Валя». У меня сохранились наши фотографии с этой женщиной (прилагается). Она была приходящей домработницей. Думаю, что она вряд ли могла ухаживать за Анатолием в другом значительно удаленном от прежнего места жительства и учебы. Это обстоятельство тоже указывает, что, скорее всего, их место жительство осталось в том же микрорайоне Лондона.

Марина в ее интервью журналисту Дэвиду Харрисону 8 марта 2008 года заявила в отношении сына: «Его школа реально помогла ему, говоря ученикам и учителям не спрашивать его об этом. Но сейчас он может говорить о своем отце. Он знает, за что он стоял и почему я провожу свою кампанию».

Из этих слов можно понять, что, скорее всего, речь идет о той же самой школе, в которой учился Анатолий и до отравления отца. Марина в указанном интервью также подчеркнула, что ее сын успешно овладевает и русским, и английским, и французским, и испанским языками. Она подчеркнула, что для нее главное – нормальная учеба сына.

Мне кажется, что время начала подготовки к спецоперации по отравлению Литвиненко, которое было связано с переездом на новую квартиру, если можно было определить, в частности, по времени изменения их номера домашнего телефона (если он был изменен). Что могли бы без труда сделать следователи Скотленд-Ярда, осуществив запрос в ВТ Company.

Любопытно, что сразу после сообщения об отравлении Литвиненко со мной из Лондона по телефону связался Владимир Терлюк. Его очень интересовало, знаю ли я точный адрес, по которому проживал Александр. Я сообщил ему известный мне 140, Ocier Crescent. Каково было мое удивление, когда вскоре я увидел в путеводителе по Лондону, что именно этот адрес появился для туристов, желающих посетить место, где проживал Александр Литвиненко!

Сегодня дом Литвиненко по адресу: 140, Ocier Crescen, Muswell Hill, London, занимает 35-е место в списке мест, посещаемых туристами в связи с громкими убийствами в истории Лондона.

Александр Литвиненко и сын автора Никита играют в футбол в одном из парков в Лондоне в 2003 году

Сын автора Никита, Анатолий и Александр Литвиненко играют в футбол в одном из парков в Лондоне в 2003 году

Анатолий Литвиненко и сын автора Никита в квартире в Иверна Корт в Лондоне в 2003 году

Жена Литвиненко Марина и сын автора Никита 13 октября 2002 года в резиденции Березовского под Лондоном

Марина Литвиненко, сын автора Никита, Светлана Лукас и ее сын 13 октября 2002 года в резиденции Березовского под Лондоном

Вопрос Конвея: Кто и из каких средств платил и платит за эту квартиру?

Ответ Березовского: Я еще раз хочу повторить, что эта квартира принадлежит мне. И я на протяжении всего времени, когда Саша оказался вот в этой сложной ситуации, старался поддерживать его и его семью и делаю это до сих пор.

Мой комментарий. Здесь очень важно понимать, что семья Литвиненко до разрыва Александра с Березовским оплачивала текущие эксплуатационные расходы (электроэнергии, газа, воды, телевизионной антенны, телефона, муниципального налога) самостоятельно и, со всей очевидностью, без арендной платы. Ведь это была квартира «друга». Но как должна была измениться ситуация после его «перехода на другую работу»? Ведь Березовский всегда любил публично заявлять, что он никогда не занимался благотворительностью.Тогда о какой «поддержке» и конкретно кого говорил Березовский? Из собственного опыта знаю, что Березовский легко «забывает» любого, кто ему перестает быть нужным. Его совершенно не заботило, чем лично я должен рассчитываться за аренду квартиры, в которой мы проживали с сыном. Он персонально мне говорил, что все расходы человек должен нести сам, при этом, нисколько не смущаясь, что им самим не выполнялись согласованные условия нашего временного пребывания в Англии. Березовский меня нагло обманул, и поэтому значительную часть расходов мне пришлось погашать из денег, заработанных на родине. Уверен, что и в отношении Александра Литвиненко ситуация была похожей. С той разницей, что у Александра не было источника денежных средств из Москвы.

Тогда возникает вопрос, какова истинная причина поддержки Березовским Марины и ее сына Анатолия?

И почему Березовский произнес: «И я на протяжении всего времени, когда Саша оказался в этой сложной ситуации, старался поддерживать его семью и делаю это до сих пор»?

В этих словах Березовского, возможно, содержится ответ на вопрос о мотивах его действий. Что имел в виду Березовский, говоря о поддержке «его и его семьи»? О каком периоде времени говорит Березовский? «Когда Саша оказался вот в этой сложной ситуации»? О какой «этой сложной ситуации» говорил Березовский?

Если речь шла о периоде заболевания Литвиненко, то он был достаточно скоротечным с 1 по 23 ноября 2006 года. Арендная плата может вноситься помесячно, поквартально, один раз в полгода или в год. Но это была квартира Березовского, и из его слов можно понять, что никакой арендной платы им с семьи Литвиненко не взималось.

По словам Березовского: «Деловые отношения наши закончились приблизительно за 6 – 7 месяцев до ноября». Тогда становится непонятно, о каком периоде «этой сложной ситуации» говорил Березовский у следователя? Но здесь необходимо обратиться к записи разговора Литвиненко с Жарко, из которой становится ясно, что ни о какой поддержке Александра Литвиненко (подобной той, что имела место раньше в 2002 – 2003 годах) речи не шло. Литвиненко объяснял Жарко, что живет теперь только на самостоятельно зарабатываемые деньги. Литвиненко, в частности, произнес: «Я ушел с высоко поднятой головой…» Из опубликованных Александром Хинштейном материалов следует, что Литвиненко якобы получал деньги в 2006 году то ли от контрразведки МИ5, то ли от разведки МИ6. На это, в частности, могут указывать слова Литвиненко: «Если бы не было бизнеса… У меня есть. Мне достаточно…» Но, судя по тону, с которым произносил эти слова Александр, он испытывал похожее на 2003 год чувство огромной обиды на Березовского и явно не обладал достаточными деньгами.

Здесь заинтересованный читатель может обратиться к распечаткам из упомянутой книги Хинштейна.

Утверждение Литвиненко о самостоятельном покрытии своих расходов подтверждается словами самого Березовского: «…остальные расходы по содержанию своей семьи в связи с переходом на другую работу Александр взял на себя». Таким образом, возникают вопросы. Кто на самом деле оплачивал и какие расходы по эксплуатации квартиры, которую занимала семья Литвиненко перед его смертью? Об оплате какой квартиры говорил Березовский на самом деле и, что очень важно, расположенной по какому адресу? На какие деньги жила Марина Литвиненко до отравления мужа?

Возможно, слова о поддержке семьи Литвиненко Березовский произнес в связи с тем, что для него ранее существовали «проект Чекулина», «проект Литвиненко», «проект Закаева». Мой проект окончился в 2004 году. Психологически для Березовского с финансовой точки зрения «проект Александра Литвиненко» окончился в 2006 году. «Проект Закаева вместе с его помощником Яшей» продолжается в настоящее время, как теперь и новый – «проект Марины Литвиненко», начатый еще задолго до отравления ее мужа. Это может означать, что при определенных обстоятельствах Березовский может в будущем прекратить проект «Марины Литвиненко». Скажем, по причине безвременной кончины вдовы Александра Литвиненко, отравленного якобы беспощадными «агентами ФСБ по приказу Путина». Ведь Березовскому не нужны свидетели, тем более, если они сообщники!

Отравление ее мужа наглядный тому пример.

Марина, на мой взгляд, сама того не подозревая, своими не до конца продуманными публичными заявлениями очень удачно подыгрывает Березовскому в его тайных целях. Так, например, в опубликованном 10 декабря 2006 года комментарии на интернет-сайте Newsru.com к ее самому первому интервью, данному на английском языке, были дословно написаны следующие слова: «Интервью, данное вдовой, поразило журналистов своей неподдельной эмоциональностью – ей было трудно говорить по-английски, ведь она говорила сквозь слезы: «Саша очень заботился о нас, он был прекрасный отец и муж. Я не знаю, как я смогу пережить это. Он говорил мне, что в Лондоне нам ничто не будет угрожать, мы будем в безопасности, в полной безопасности. Не думаю, чтобы он опасался того, что его могут здесь убить»».

Эти слова Марины представляются сплошным лицемерием. И не только в связи с ее «неподдельной эмоциональностью» и словами о «Саше, прекрасном отце и муже». Марина в своем интервью израильской газете в январе 2007 года еще также заявила: «Саша все время говорил, насколько он в Лондоне чувствует себя в безопасности, хотя он понимал, что не прощен и что при любой возможности они попытаются его достать. Он считал, что в Лондоне они не решатся на его ликвидацию, хотя и считал себя мишенью. Он беспокоился больше за Березовского и Закаева».

Спрашивается, как это Саша чувствовал себя в безопасности, когда почти на каждой нашей встрече, в том числе и с участием Марины, он постоянно выдвигал новые и новые свои версии, как со всеми нами должна расправиться ФСБ в Лондоне? Нет, Марина заявила неправду. На самом деле ни она сама, ни тем более ее муж Александр никогда не чувствовали себя в абсолютной безопасности. Летом 2002 года, например, их дом, где они тогда проживали, посетили два консульских сотрудника российского посольства. После чего Литвиненко поднял шум. Сделал заявление в полицию и дал интервью в СМИ.

Вот лишь один пример из речей Александра Литвиненко в Лондоне в 2003 году, которые, несомненно, выслушивала и его жена Марина: «Вот этот Теплюк – это сука! Он сидит и улыбается, а тебя он уже видит даже не в гробу, а в земле закопанным. Понял? Вот так к нему надо относиться.

Эти люди хотят нас убить. Понял? Убить тебя, меня, наших детей, наших жен. Понял? Вот что они хотят сделать. А ты все в шутки играешься!» (См. распечатки наших телефонных разговоров из книги «Тайна Олигарха, или Британское правосудие»).

Другой пример. Интервью Дэвиду Харрисону Марина Литвиненко давала в неком секретном месте в Лондоне. В сопроводительном тексте были следующие слова:

«Миссис Литвиненко и полиция боятся, что она может стать целью убийц ее мужа. Поэтому она вынуждена быть внимательной, где она ходит и с кем она встречается. Она проживает в безопасном доме в Лондоне, и хотя она не хочет 24-часовую охрану, но полиция есть всегда недалеко».

То есть можно понять из публикации, что Марина выступает якобы целью для убийства ее беспощадной ФСБ.

Марина Литвиненко была включена Березовским в 2006 – 2008 годах в достаточно крупный в финансовом плане пропагандистский проект. Но в отличие от ее мужа этот замысел Березовского может быть что называется самоокупаемым.

Книга «Смерть диссидента», опубликованная Мариной в соавторстве с Гольдфарбом, была предназначена якобы для перевода на 16 языков и для распространения в 20 странах. Вроде был даже подготовлен фильм Андрея Некрасова по этой книге. Как известно, было объявлено о якобы планировавшейся художественной экранизации книги в США. До сих пор выходят несколько специальных интернет-сайтов, посвященных смерти Литвиненко. Марине в рамках кампании Березовского было необходимо выезжать в различные страны, чтобы публично выступать, в том числе по телевидению. Она, например, выступила на пресс-конференции в США 24 апреля 2008 года. 9 марта 2008 года ею было опубликовано первое обращение к Президенту России Дмитрию Медведеву с требованием – свершить правосудие. 7 мая 2008 года – в день инаугурации Дмитрия Медведева – Марина Литвиненко распространила свое, надо понимать, не последнее обращение к новому главе государства. Она якобы надеется, что во время президентства Дмитрия Медведева дело о смерти ее мужа будет раскрыто и Россия выдаст Андрея Лугового. Можно предположить, что «проект Марины Литвиненко» рассчитан Борисом Березовским на длительную перспективу. Если не возникнут для него чрезвычайные обстоятельства, которые могут его свернуть на новый – «проект памяти Марины Литвиненко», ставшей очередной жертвой ФСБ.

Надо заметить, что Марина Литвиненко, как мне кажется, не отличается большим умом, но, безусловно, имеет большие амбиции. В своем письме, опубликованном 9 мая 2008 года, в британскую газету Independent она, на мой взгляд, очень небезопасно для себя заявила, что не зависит финансово от Бориса Березовского: «Когда мисс Дежевски (автор статьи) сообщает, что меня поддерживает фонд Бориса Березовского (надо понимать Международный фонд гражданских свобод. – Прим. автора), она опускает тот факт, что его поддержка – это малая часть моего дохода, который в основном складывается из поступлений от продажи книги и прав на фильм». То есть Марина хочет подчеркнуть, что живет и действует исключительно по своей собственной инициативе и преимущественно на свои доходы. В то же время после первого обращения к Медведеву она заявила: «Может быть, сейчас, когда я стала иногда более резко выступать в своих требованиях, надо задуматься о безопасности. Человек, который подвергся этому, когда на твоих глазах умирает муж, когда ты понимаешь, что за этим стоит, любой человек встанет на тот путь, на котором я сейчас стою. Просто даже без оглядки, не очень-то и боясь, что может произойти». Александр Литвиненко тоже делал до своей болезни многочисленные публичные заявления, клеймящие Путина и ФСБ, в том числе за убийство Политковской. Как теперь стало понятно, это обстоятельство было использовано для обоснования Борисом Березовским версии его убийства Андреем Луговым по заданию ФСБ, а та как сейчас подчеркивается выдало это задание по согласованию с Путиным.

Какова может стать версия олигарха в случае безвременной кончины безутешной вдовы? Ведь она сама публично заявляла, что ее способ добывания денежных средств на памяти мужа столь небезопасен. Думаю, что заинтересованные читатели смогут проследить за тем, как на самом деле в будущем развернуться события вокруг вдовы Александра Литвиненко.

Вопрос Конвея: Вы знакомы с Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном?

Ответ Березовского: Я знаком с Андреем Луговым и незнаком с господином Ковтуном. По крайней мере, я не помню господина Ковтуна.

Вопрос Конвея: Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?

Ответ Березовского: Я познакомился с господином Луговым в Москве. В начале 90-х годов, может быть, в 1992 – 93 – 94. Он был мне представлен Егором Гайдаром. Егор Гайдар в то время ушел в отставку. Он был премьер-министром РФ, и Луговой возглавлял его охрану. Но когда Гайдар ушел в отставку, Луговой тоже решил больше не оставаться на службе в КГБ и начал заниматься частной практикой, бизнесом. Гайдар представил мне его как профессионала. И Луговой осуществлял охрану принадлежащих мне компаний. Позже он сосредоточился на работе одной из компаний – это ОРТ, ведущий телевизионный канал России. Мы продолжали с ним взаимодействовать. Никогда у нас не было никакого совместного бизнеса, но я пользовался услугами его охранной компании, которую он создал, вплоть до последнего времени, когда я просил его осенью прошлого года помочь с охраной моей дочери, которая временно проживала с Санкт-Петербурге. Я хочу еще подчеркнуть одну важную вещь: чтоя очень верил Луговому, постольку-поскольку он оказался в тюрьме по обвинению в помощи моему другу, который сидел тоже в то время в тюрьме. Я уже упоминал его: это Николай Глушков, тот самый, которого пытался Абрамович и Путин обменять на акции ОРТ. И Луговой был обвинен в попытке организации побега из тюрьмы моего друга Глушкова. Насколько мне известно, никакой попытки побега не было, была провокация. Но тем не менее Луговой был осужден. И это, конечно, увеличивало сильно мое доверие.

Вопрос Конвея: Когда, где и при каких обстоятельствах вы встречались с Луговым и Ковтуном в октябре-ноябре 2006 года?

Ответ Березовского: Я еще раз хочу сказать, что не помню никаких встреч с Ковтуном. Но помню хорошо встречу с Луговым. Мне запомнилось, что эта встреча была 31 октября 2006 года, когда Луговой приезжал в Лондон. Я его хотел поблагодарить за то, что он обеспечил охрану моей дочери. Он пришел в офис, и мы с ним встретились в моей комнате. Это было 31 октября 2006 года, как я помню. И мы с ним даже выпили бутылку сухого вина, и то, что я уже говорил раньше, – кресло, на котором сидел Луговой и в моей комнате, и в ресепшн, содержало огромное число следов полония. И только эти кресла и были изъяты Health Protection Agency, сославшись на то, что их невозможно очистить от следов полония. После этого я лично с Луговым не встречался.

Мой комментарий. В связи этим ответом Березовского, у меня возникают вопросы.

Как могло произойти, что эти кресла было «невозможно очистить от следов полония», а квартиру по адресу: 140, Осиер Крессент, удалось выставить на продажу?

Почему у Марины Литвиненко, обнимавшей и целовавшей, по ее же словам, радиоактивное тело мужа, ничего страшного не было обнаружено?

Как объяснить, что находившиеся рядом с радиоактивным телом Александра Литвиненко его сын Анатолий, отец Вальтер, Ахмед Закаев, Алекс Гольдфарб, Андрей Некрасов и, наконец, сам Борис Березовский (который принимал его 1 ноября 2006 года в своем офисе) никак не пострадали, в отличие от случайных людей в барах, в гостиницах, на стадионах?

Вопрос Конвея: Что вы обсуждали во время встречи?

Ответ Березовского: Мы обсуждали два вопроса. Я уже сказал, что я его поблагодарил за помощь моей дочери. И второе, он мне сказал, что у него сейчас есть очень успешный бизнес в России, что обороты этого бизнеса – десятки миллионов долларов, и что он очень рад такому повороту событий в его жизни. Я не припоминаю, чтобы мы обсуждали какие-то другие проблемы. Это был просто общий разговор. Ну и тоже он сказал, что собирается потом пойти на футбол, который как раз состоится 1 ноября. И насколько я помню, билеты, которые вот на этот матч нужны были, он получал в моем офисе. Но мне кажется, что это уже происходило на следующий день. Но я не помню точно.

Вопрос Конвея: Вы передавали друг другу какие-то предметы или документы?

Ответ Березовского: Я практически уверен, что никаких.

Вопрос Конвея: Какие отношения связывали Сашу, Лугового и Ковтуна?

Ответ Березовского: Мне об этих отношениях было ничего не известно, до тех пор пока не началось расследование смерти Александра Литвиненко. Иначе говоря, ни Луговой, ни Саша никогда не извещали меня о том, что у них существуют какие-то деловые отношения. По крайней мере, я об этом не помню.

Мой комментарий. Действительно Литвиненко не упоминал в разговорах со мной о знакомстве с указанными лицами. Поэтому, не исключено, что контакт с Луговым был подстроен Березовским, исходя из задачи его вовлечения в антироссийскую пропагандистскую кампанию.

Вопрос Конвея: Когда, где и при каких обстоятельствах они встречались в октябре-ноябре 2006 года, и что вам известно об этих встречах?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.