Вторник 31 января. Халдия — Баба-Амр

Вторник 31 января. Халдия — Баба-Амр

Встали рано, позавтракали и погрузились в такси-развалюху с запотевшими стеклами. Марсель решил поехать с нами.

Проезжаем мимо полицейского поста, мимо административных зданий, перед которыми толпятся чиновники и мимо гостиницы Сафир. В животе все сжалось в комок от страха, однако обходится без происшествий. Баба-Амр предстал перед нами серым и пустынным. Возвращаемся в квартиру Хасана, наш приход разбудил Алаа и Ахмада. Они рассказывают о боях последних дней: вчера они подбили два танка, позавчера — три, не считая раненых и убитых солдат правительственных войск. С их стороны — жертв нет. 9.30. Ибн-Педро обещает подъехать в течение часа.

11.30. Ибн-Педро до сих пор не появился. Зато приехал Абу Язан. Его приятель, которого ранили в понедельник 23-го, выжил, hamdulillah. Он утверждает, что напротив по-прежнему стоит десяток танков. Три машины ушли.

13 часов. За нами никто не приехал. И конца-края этому не видно. Я стараюсь не раздражаться, сижу и читаю «Жизнь Суллы». Мани работает с фотографиями, а Марсель ушел с ребятами туда, где в последние дни проходила линия фронта.

Вскоре появляется Ибн-Педро: держится с царственным равнодушием, меня игнорирует. Возвращается Марсель.

Около 13.30 начинается перестрелка и слышатся взрывы. Сидевшие в квартире ребята хватают оружие и уносятся на передний край, чтобы дать отпор. Марсель и Райед укладывают вещи.

Абу Язан с другом возвращаются за ручными гранатами. Похоже, что без снайперов там не обходится: одному из ребят задело икроножную мышцу.

Беготня взад-вперед. Какой-то парень примчался за РПГ: сам гранатомет тут, а снарядов нет. Абу Язан тащит ящики с боеприпасами. Спорадическая перестрелка, Ибн-Педро, разумеется, исчез.

14.30. Бойцы САС контратакуют, слышится интенсивная стрельба. Мы выходим из дома и бежим к штабу Хасана. Как только мы туда заходим, Ибн-Педро выбегает и удаляется в противоположном направлении: обратно в сторону квартиры. Мы с Райедом разворачиваемся и устремляемся за ним вдогонку. В холле, схватив автомат и выскакивая наружу, он бросает в нашу сторону: «Bukra sabha inch’Allah»[87]. Он явно взвинчен, в глаза не смотрит, того и гляди взорвется, поэтому мы не настаиваем. Райед уносится вместе с ним к штабу, на передовую. Я еле волочу ноги, меня опять лихорадит, и нет никакого желания идти с ними, снова играть в войнушку. Остаюсь дома и опять берусь за Плутарха: в любом случае, это более осмысленное занятие, чем мучить себя пустыми вопросами: когда же наконец я смогу уехать из этого проклятого города.

15.30. На востоке, где-то возле Кфар-Айя, горит здание, судя по всему обстрелянное армейскими подразделениями. По серому небу над Баба-Амром тянется гигантский шлейф дыма. Стрельба вспыхивает с новой силой.

Кот объясняет: они окружили строение, где было много солдат правительственных войск. Человек сорок мужчин — они укрылись в новостройке, рядом с голубой башней. САС собирается подвезти громкоговоритель, чтобы попытаться уговорить их перейти на сторону повстанцев. Хорошо бы туда сходить, но там стреляют из минометов.

15 часов. Выходим на улицу и бежим в штаб к Хасану. Находим его распростертым на кушетке, в полном изнеможении. На нем кожаная куртка и кроссовки. Мины падают в некотором отдалении отсюда, но у ребят есть информация от дружественно настроенных офицеров правительственных сил, что из Дамаска в Хомс уже направлены комплексы «Град»[88], мишенью для которых станет именно Баба-Амр. Мы решаем сдвинуться к центру квартала. Идти в город уже поздно.

Появляется Имад с двумя большими кастрюлями, полными фаршированных кабачков с морковью, тушенных в соусе. Мимо проходит Фади: он в ярости, лицо черное от гнева. Он только что узнал, что вчера был убит его двоюродный брат. Мы ждем, пока поест Имад, чтобы выйти всем вместе. С улицы доносятся завывания муэдзина «Allahu akbar», голос хриплый, звучит фальшиво. А между тем чуть раньше, когда небо вдруг неожиданно посветлело и сквозь дождь проглянуло солнце, из того же громкоговорителя лился мелодичный речитатив. Это были суры Корана, ритм которым отбивали автоматные очереди и взрывы.

Возвращаемся домой, и я почти сразу засыпаю. Бойцы подходят по одному. Где-то, довольно близко, бьют минометы. Я просыпаюсь, времени 19.30.

Марсель с помощью Райеда беседует с солдатами. У меня по-прежнему слабость и снова жар. Я прошу Райеда серьезно поговорить с Имадом о том, как ведет себя Ибн-Педро. Райед пытается ему объяснить, что со стороны это выглядит так, будто Ибн-Педро на нас наплевать, и что это, в конце концов, неприлично. Имад не согласен. Он утверждает, что все упирается в проблему безопасности. Наш спор носит довольно желчный характер, потом к нему присоединяется Хасан. После долгих препирательств Имад обещает: завтра, inch’Allah.

К 20 часам в квартире становится так тесно, что нас отправляют ночевать в другое место. Это подвал, но он расположен ближе к переднему краю. Абу Язан, который нас туда ведет, подтверждает информацию насчет комплексов «Град», однако утверждает, что в подвале, куда мы направляемся, совершенно безопасно. «Правительственные силы никогда не входят в квартал по ночам». Кажется, Марселя это не слишком убеждает. Советуемся, что делать: спать здесь или настаивать, чтобы нам нашли «хату» понадежней — в центре квартала? В конце концов остаемся.

Наш новый хозяин — ливанец, он родом из Триполи, но его мать — уроженка Сирии.